Когда сталкиваются миры

Дни, похожие один на другой. Она не помнила, как оказалась снова в полуразрушенном доме. Помнила лишь то, что должна была сделать. Помнила гладкий шар с плещущейся внутри зеленоватой дымящейся жижей. Помнила, как выслеживала трехногое чудовище, преследуя его до самой городской стены, и как ухитрилась добросить и разбить шарик о металлическую поверхность треножника. На миг её охватил страх, что ничего не получится. Но почти сразу она поняла, что достигла цели. Треножник зашатался, поливая пространство впереди себя зеленым огнем. Ен едва успела укрыться в небольшом кафе, напугав до полусмерти старую китаянку и двух мальчишек. А потом от страшных ударов содрогнулась земля. Китаянка упала на колени, дрожа от ужаса и прижимая к себе детей. Ен как могла успокоила их и осторожно выглянула наружу. Трехногий монстр тяжело топтался, видимо, пытаясь отряхнуться. От его металлической скорлупы шел зеленоватый дымок. Потом чудовище медленно двинулось куда-то в сторону ремесленных кварталов. Ен смогла лишь ободряюще улыбнуться старухе и детишкам, а потом мир куда-то уплыл. Когда она очнулась, то увидела склонившееся над ней лицо пожилой китаянки. Та спрашивала, как её зовут. Ен назвалась, и пожилая женщина вдруг ласково улыбнулась. — Ни о чем не тревожься, мисси Ен,— сказала она, заботливо укрывая девушку покрывалом, — мой дом ничтожен и жалок, но здесь ты в безопасности. — Разве мы знакомы, матушка? — прошептала Ен, прикрывая глаза от слабости. — Мой сын Вэн Нинь служил твоему дому. Благодаря тебе он избежал жестокого и несправедливого наказания. Ты помогла ему сохранить место, взяв на себя его вину. — Малыш Нинь? — Ен едва слышно усмехнулась, на большее не было сил. — Так это ваш сын, матушка? Потом снова навалились темнота и забвение. Она очнулась спустя несколько дней. Мать Сюнян заботилась о ней, как о родной дочери. Её внуки пару раз отправлялись на разведку в полуразрушенный город. В последний раз они принесли странные вести. На пути их дважды попались рухнувшие треноги. Мальчишки не рискнули подойти ближе, но видели, как тощий бродячий пес, подбежав, ухватил что-то и потянул. А потом отбежал с клоком чего-то, напоминающего гнилое мясо. Вокруг второго треножника кружили голодные птицы. Странный жуткий гул, похожий на причитание гигантской плакальщицы, доносился откуда-то издалека. Мать Сюнян устроила Ен поудобнее и вышла взглянуть. Вернулась она спустя несколько минут. — Ещё один трехногий бог застыл, — её свистящий голос заставил Ен сжаться в комок, — стоит и оплакивает свою участь. — Как и я, — тихо прошептала Ен, отвернувшись к стене. Одиночество стало её спутником с того дня, как Ен вернулась в полуразрушенный дом Фоулксов. Слуг она отослала, оставив лишь верного Ниня, который ходил за покупками и приносил ей еду, приготовленную старой Сюнян. Ен все больше погружалась в себя; понимание, что она никогда не сможет вернуться в Страну Чудес, сломало её. Да, она спасла этот мир, но он не был нужен ей. Весь его, все сокровища и радости она променяла бы на тихий нежный голос, на объятия сильных рук, на того, кто сумел стать для неё больше чем просто другом или союзником. Иногда ей снилась пещера и то, что там произошло. И просыпаясь, она выла от боли и тоски, точно монстр в треноге, оплакивающий собственную смерть. Она старалась поддерживать себя в форме, искала способы вернуться в странный мир, подаривший ей Стейна. Но всякий раз убеждалась, что пути для неё закрыты. В один из солнечных дней она сидела у пруда, глядя на зеркальных карпов, снующих у поверхности. Прибежал Нинь, низко поклонился, сложив руки. — Мисси Ен, тебя хочет видеть гость. — Кто-то из старых друзей и близких? — Нет, мисси Ен. Я никогда его не видел. Ен покачала головой. Ни видеть кого-то, ни говорить ни с кем не хотелось. — Я никого не хочу видеть, Нинь. — И даже меня? — спросил мягкий шипящий голос, при звуке которого Ен едва не свалилась в пруд. Сердце скакнуло и заколотилось, как сумасшедшее. Боясь обмануться, Ен медленно повернулась. Он стоял возле фонарного столбика, улыбаясь своей неприятной улыбкой. Ветерок шевелил длинные черные волосы. Он даже не удосужился переодеться. Все тот же колет, та же распахнутая на груди рубашка, те же кожаные штаны, заправленные в высокие сапоги. Ен медленно поднялась и подошла к нему. Видимо, от ветра глаза заслезились. — Это ты? — Это я, — кивнул он, — искал тебя. Вот, нашел. Он шагнул и подхватил её, прижав к груди. Ен судорожно вцепилась в него, хрипя, выдыхая не то смех, не то рыдания. Нинь с изумлением смотрел, как его госпожа рыдает, вцепившись в огромного черного мужчину с темным металлическим сердечком, закрывающим левый глаз. Потом повернулся и побрел в дом. Следовало подготовиться к приему гостя.