Услышь меня и вытащи из омута.

Питерская осень всегда выделялась каким-то большим шармом, чем остальные города. Именно поэтому Руслан и Миша взяли “отпуск” от “Пора валить” и решили немного отсидеться. В отличие от Руслана, Мише дома всегда было немного одиноко. Не удивительно. Руслан коротает вечера с Мэддом, а Кшиштан вынужден страдать похмельем и угрызениями совести каждый раз, когда позовет в гости Поперечного, в попытке прогнать угнетающее чувство растворения. Кшиштовский прекрасно помнил, как это началось… Буйная пьянка, что-то орущий в далеке Хованский, пьяные, зажимающиеся Руслан и Илья, и только Миша с Даней сидели в разных углах тесного клуба и , изредка, смотрели друг на друга, параллельно ведя беседы с кучей незнакомых, ненужных людей, о которых завтра никто и не вспомнит. Это странно, но парни очень редко общались в реальной жизни. Графики обоих были теперь забиты и встречаться им удавалось лишь на подобных мероприятиях, где поговорить, как раньше, во времена первых месяцев их дружбы, не было возможности. Миша теперь и не знал, каким стал его друг. Чем он теперь дышит, хоть и его подкасты он смотрел одним из первых. У Поперечного никогда не было чувства меры, когда дело доходило до алкоголя. Ему всегда нужен был Руслан, который мог отставить бутылку и , после, противостоять жалобному, просящему взгляду Даньки. Но , в тот вечер, Руслан был более занят собой и Ильей, ежели рыжиком. Под конец вечера, когда пьяные блогеры уже собирались расходиться, Черников, прибывший в компании Хованского , отвоевал гитару, у хозяев заведения, и изъявил желание сыграть песню, в завершении , так сказать, банкета : Там, где нас нет, горит невиданный рассвет. Где нас нет - море и рубиновый закат. Где нас нет - лес, как малахитовый браслет. Где нас нет, на Лебединых островах. — Мииишаа, - через нескольких людей проплелся Руслан и обнял друга за плечо, — Ты ведь поможешь другу, если он того попросит? Такие вопросы, от Руслана особенно, подразумевали всегда какие-то переделки. — Смотря, что нужно, - как можно более четко скрывая своё любопытство ответил Кшиштовский. Где нас нет, услышь меня и вытащи из омута. Веди в мой вымышленный город, вымощенный золотом. — Не мог бы ты на одну ночь приютить Данилу? Это оооочень важно, - протянул Усачев, медленно поворачивая голову в сторону Мэддисона. Во сне я вижу дали иноземные. Где милосердие правит, где берега кисельные, эээё. Обреченный вздох Миши, и вот, они уже сядет в такси, а Поперечный, закрыв глаза, обнимает чужую руку. “Спать этот крысеныш будет отдельно”.