Сборник драбблов и однострочников по Колезре, Грейденсу & etc

Джон и Барри были несовместимы по определению. Как классическая музыка и отбойный молоток. Особенно мешало их отношениям то, что Барри был жаворонком, хоть и умудрялся нерационально использовать время по утрам, а Джон — совой. При этом совой он был по большей части с похмелья, что невероятно удручало Барри, который пытался побороть хотя бы эту одну из его вредных привычек. Барри строго придерживался политики, что если создавать Джону проблемы по утрам, то когда-нибудь это научит его думать о возможных последствиях еще с вечера. Метод пока не давал результатов. Единственным следствием было то, что Джон начинал ругаться, но долго спорить с Барри не мог, из чего вытекало новое следствие — мириться они начинали прямо в спальне. Не сказать, чтобы Барри был недоволен… Он боялся, что когда-нибудь на чаше весов их конфронтация перевесит отношения, Джон запустит в него файерболом и попросит больше не беспокоить по утрам. К счастью, пока его раздражение уступало терпению и обаянию Барри. …Джона разбудила музыка. Может, в другое время она бы ему даже понравилась, он всегда находил, что у него отличный музыкальный вкус. Но в это утро Джону как никогда хотелось покоя. В это утро у них даже не получалось мириться в постели, что стало своего рода ритуалом, потому что Джон упорно продолжал лежать, разве что отлучился в уборную, но Барри не желал появляться. Скрепя сердце, Джон вылез из постели. Барри обнаружился на кухне за чем-то средним между приготовлением завтрака и военными действиями. — Я хотел сделать тебе сюрприз, — довольно объявил Барри, перекрикивая музыку. Джон скептически оглядел бардак и кисло улыбнулся. Он не был маньяком чистоты, но старания Барри предвосхищали его ожидания. — И тебе это удалось. Не думая о последствиях, он взмахнул рукой — у музыкального центра оплавился провод около самого штепселя. Музыка стихла и тут же из-за короткого замыкания громко хлопнула лампочка. Кухня погрузилась во мрак. — Блядь, — в сердцах прокомментировал Джон. — Эй, не ругайся! С тебя четвертак в баночку ругательств, — осадил Барри и тут же всполошился, увидев, что Джон уходит: — Ты куда? — Спать дальше, — мрачно ответил Джон. Перед глазами мелькнула вспышка и внезапно возникший на пути Барри преградил дорогу. — Но как же завтрак? — Сначала спать, потом завтрак, — Джон был непреклонен. Барри ждал бури, но Джон не выдал и половины ожидаемого раздражения. Барри даже расстроился, потому что тогда бы ему светил бурный примирительный секс, приправленный острым соусом искреннего негодования Джона. — Но я старался, — Барри встал посреди дверного проема, не пуская Джона. — И я ценю твои старания каждое утро… — Но? — Но может все это зря? Нам не ужиться вместе, может мы напрасно стараемся? — Ты какой-то козел, — надулся Барри. — Эй, не ругайся, — мягко поддел Джон. Подавшись вперед, он прошептал ему, едва задевая ухо губами, так что у Барри привычно задрожали колени от его близости: — Баночка для ругательств в твоем распоряжении.