Жертвоприношение

Парень нахмурил брови, ощущая, как всё тело пробивает озноб. Он чуть шелохнулся, ощущая щекой и кончиками затёкших пальцев что-то предельно мягкое и приятное под собой. Его едва приоткрытые сонные глаза устремились на плотный зелёный ковёр мха, застилавший небольшую часть пещеры. Грязной ладонью осторожно прощупал настил под собой, ощущая какие-то листья и шкуры. Двинув рукой выше, уткнулся тонкими пальцами в какой-то мягкий пучок, пугаясь. Он оглядел пару веточек с большим количеством бледно-розовых пушистых цветков. Омега моментально вспомнил образ огромного рыжеватого волка, осознавая, что находится в его логове. Это, кажется, была какая-то пещера. Она вовсе не походила на звериную. Пара догорающих свечей всё ещё рассеивали полумрак. Стены логова частично заросли странными ползучими зелёными стеблями. Парень дрожал от окутавшего его мороза, а в глазах почему-то всё плыло. Никаких посторонних звуков как внутри, так и снаружи он не улавливал. «Может, сама Судьба вспомнила о моём существовании и даёт мне первый и последний шанс выжить?» — подумалось парню и он вскочил на ещё слабые ноги, одурманенный нелепой идеей. Небольшое подобие букета тут же выпало из рук. Выход из логова почти зарос плющом. Он неосторожно высунул голову, оглядывая заметную тропу, ведущую вниз. Пещера находилась в, казалось бы, непроходимой чаще, где рядом не было никого живого. Омеге подумалось, что ступать по тропе глупо, поэтому ринулся в колючие кусты. Он бежал прямо, куда глядели ошалелые глаза, совсем не осознавая, что тут определённо потеряется, даже не имея возможности укрыться от непогоды. На его впалой щеке уже виднелись алеющие длинные царапины от каких-то высоких кустов, за рубаху и волосы зацепились сухие колючки с длинными шипами. Парень резко затормозил, часто хватая свежий воздух и оседая на содранные колени. — Я… — обречённо сглотнул он вязкую слюну, — мне некуда бежать, — глупо усмехнулся он, понимая, что его имя и статус «бездомный» действительно оправдали себя. Переведя дыхание, он поднялся, крупно дрожа от неизведанного мороза в разгар тёплых осенних будней. Направился дальше, понимая, что всё равно погибнет. Разница была в одном: либо быстро от клыков и когтей зверя, либо медленно и мучительно от голода и не отступающего холода. Уже смеркалось, а лес даже не намеревался кончаться или прерываться. Деревья казались такими одинаковыми и теперь пугающими, будто не хотели выпускать вымотавшегося парня из своего бесконечного лабиринта. С неопознанной стороны послышался протяжный вой и быстрое перемещение по зелёной траве и похрустывающим листьям. — Кажется, Судьба не хочет моего спасения, — выдохнул омега, встревожено вглядываясь в стороны. Пушистые кусты колыхнулись, и перед омегой стоял запыхавшийся тот же рыжеватый волк. Его длинный розовый язык, видневшийся из клыкастой пасти, ловко обвел крупный чёрный нос. Волк стоял неподвижно, пугающе смотря на омегу. — Ну же! — не стерпел парень, — Ешь уже меня! Убей здесь, — дрожал он то ли от холода, то ли от нескрываемого страха. Волк сделал шаг вперёд, улавливая большими ушами неровное дыхание своей жертвы. Его длинные когти на напряжённых лапах впивались в землю, а навострённое ухо дёрнулось на тихий посторонний шорох. Наверное, птица или мелкий грызун. — Ешь… быстрей, — тихим дрогнувшим голосом промолвил он, когда крупная морда волка была всего в сантиметре от его носа. Его прохладное частое дыхание неприятно скользило по потрескавшимся губам и шее, где нервно билась жилка. Омега испуганно зажмурил глаза, совсем не понимая, какое из отрицательных чувств над ним сейчас доминирует. Мягкий скользкий язык прошёлся по шее и скуле, а парень, застыв, уставился в светло-карие глаза волка. Влажный след обдало тёплым ветром, даря очередное неприятное ощущение. — Я не собираюсь тебя есть, — промолвил он, усевшись на траву, — по крайней мере, сейчас и здесь. Парень опешил, не зная, чему удивиться больше: говорящему волку или временно сохранившейся жизни. Он мягко осел на подкосившиеся ноги, пытаясь сказать хоть слово, вместо которых изо рта вырывалось что-то беззвучное. — Ты болен, пора возвращаться, — поднялся он, — забирайся, — мотнул мордой в сторону своей спины. Парень, словно безвольная кукла на нитках, поднялся, и, цепляясь за длинную шерсть, забрался на крепкую спину. Волк осторожно ступал по густому лесу, чувствуя дрожь омеги всем телом. — Знаешь, почему я не удивился твоему побегу? — раздался голос зверя, спустя долгие минуты тишины. Парень мотнул головой, даже не задумываясь, что волк не видит его жеста. — Многие поначалу так делают, — чуть повременив, дал ответ он. «Многие?! — повторил про себя парень, — Есть еще омеги? — на мгновение обрадовался он, — Значит все, кого приносили в жертву, живы?» — Они перестают так делать после того, как их съедят, — клацнул зубами волк, подбираясь к своему логову, ощущая сильное сжатие шерсти на загривке. «Неудивительно, — скривился омега, — немногие могут бежать, когда их жрёт такое существо». Парень ступил на мягкую шкуру и ветки, мимо небрежно валяющегося букета с уже подвядшими цветками. Он тут же укладывается на настил по команде зверя. Мысль, что смерть, возможно, настигнет его, едва он провалится в сладкий сон, не отступала, держа в напряжении и страхе. Волк грузно привалился у выхода, видимо, не давая парню выскользнуть из логова второй раз. Омега долго не мог сомкнуть глаз, чувствуя тяжёлый взгляд хищника, но ослабевшее тело брало своё, слишком быстро утягивая в сон. Зверь, услышав навострёнными ушами ровное сопение, поднялся, бесшумно ступая по плотному настилу мягкого мха. Его уже чуть влажный нос неловко ткнулся в ухо, поднялся выше, внюхиваясь в немытые спутанные волосы. Он осторожно (насколько это позволяли его большие размеры) улёгся рядом с худым омегой, медленно лизнув царапины на щеке, укладывая тяжёлую голову на его плечо. Омега повёл носом в сторону, улавливая сладкий запах. Пару раз посмаковав свои слюни, понял, что во рту ничего нет, и лениво приоткрыл глаза, видя поднос с выпечкой, кружкой чего-то горячего и букетом уже белых пушистых цветков. Он воодушевленно подскочил, разрывая зубами мягкую булку, по привычке пытаясь доесть быстрее, пока ему не влетело. Стенки оголодавшего желудка обдало тёплым молоком с мёдом, вызывая смешанные чувства восхищения. — Эй-эй-эй! — послышался сзади чуть повышенный голос. Омега обернулся с набитыми щеками, встречаясь с человеком. Обычным двуногим человеком в набедренной повязке. Парень удивленно сомкнул расходящиеся потрескавшиеся губы, пуская струйку тёплого молока по подбородку. — Надо же руки сперва помыть! — с неким упрёком произнёс светлокожий мужчина, отбирая завтрак. — Держи, — поднёс глубокую чашу с чистой водой. Омега не мог отвести взгляда от человека, радуясь как младенец, что находится не один в окружении этого животного. — Чего застыл?! — непонимающе удивился он, опускаясь на колени и вымывая узкие ладошки парня. — Как тебя зовут? — между делом поинтересовался мужчина. Омега быстро прожевал, широко улыбаясь. Он, кажется, с рождения нормально не общался с людьми, а узнать его имя хотели не многие. Точнее никого это вовсе не интересовало. — Б-бэкхён. Меня зовут Бэкхён! — шумно вытащил из воды уже чистую ладонь, воодушевленно протягивая её незнакомцу. — Меня Чунмён, — улыбнулся в ответ, мягко пожимая ладонь. — Можешь приступать к завтраку, — произнёс он, заканчивая вытирать руки омеги. Парень быстро вернулся к искусанной выпечке и внимательно следил за жилистым мужчиной невысокого роста. Он казался омегой. Бэкхён втянул воздух носом, но кроме остатков молока и мёда ничего не почувствовал. — Ты больше не мёрзнешь? — обратился Чунмён, даже не взглянув на омегу. Парень, застыв, попытался ощутить прежний холод, оглядывая свои бледные кисти рук. — Н-нет, — поспешно ответил Бэкхён, тут же поднимаясь и настороженно следуя за поманившим его мужчиной. — Куда мы идём? — ступал по тропинке, ведущей вниз. — К реке. Тебе необходимо помыться и переодеться. Ближе к спуску тропа расширялась и разветвлялась в разные стороны леса, становясь менее заметной. Пройдя через невысокие кусты, вышли на обширную поляну, кишевшую жизнью. Различные постройки, служившие домами, люди в набедренных повязках и огромные волки. Бэкхён испуганно вцепился в предплечье мужчины, осторожно ступая по его пятам и изредка выглядывая из-за спины. Их язык был вполне понятным, и никто не кидал в сторону омеги презрительных взглядов или грязных слов. Поляна была наполнена просто букетом из запахов пряной еды, цветов, альф и омег. Пройдя дальше, Чунмён одарил приветливой улыбкой пару мужчин и волка, сходя с небольшого склона, где слышалось клокотание речушки. На берегу плескались два ребёнка, а в тени дерева, вытянув длинные ноги, лежал высокий мужчина, лениво дёргая чёрным хвостом. Бэкхён боязливо и с неким интересом смотрел на хвост и еле заметные уши в копне тёмных волос, не понимая, как ему удалось их отрастить. Мужчина лениво приоткрыл глаза, радужная оболочка которых была жёлтого цвета. Он потянул носом тёплый воздух и самодовольно ухмыльнулся, скаля белые зубы. — Бэкхён? — позвал Чунмён отставшего омегу, и тот быстро нагнал его, скрываясь за стволом огромного дерева. Мужчина помог омеге избавиться от давней грязи на теле, возвращая бледной коже былую гладкость. — Э-это?! — возмутился омега, теребя в руках белую тряпку, — Я должен переодеться в это? — сжал набедренную повязку, в которой ходили все двуногие жители этого селения. — Да, давай помогу, — Чунмён умело завязал повязку на худых бёдрах, не обращая внимания на попытки стеснительного омеги скрыть тощий торс. — Почему они отличаются цветами? — только заметил Бэкхён, указывая на повязку мужчины. — Тебе ещё не рассказали? — получил в ответ отрицательный жест, — Если ты невинен и без пары, то носишь набедренную повязку бело… — сделал неожиданную паузу, — ты ведь невинен? — омега понятия не имел, о чём толкует ему Чунмён, поэтому просто кивнул головой. — Если пара нашла друг друга, — продолжил он, пытаясь максимально просто ввести парня в курс дела, — но у них не было гона, тогда добавляется синий ремешок. Ты понимаешь, о чём я говорю? — омега кивнул в ответ, пытаясь осмыслить полученную информацию, — Когда пара окончательно решила остаться вместе, то они носят вот такой ремешок, — указал на свой жёлтый плетёный ремень, закреплённый на повязке синего цвета. — Получается, у тебя есть пара? — удивился омега, пытаясь принюхаться к мужчине. — Да, мы вместе уже восемь лет, — его губы растянулись в довольной улыбке. — Но я не чувствую твоего запаха, — нахмурил брови Бэкхён, всё ещё пытаясь учуять что-то. — Я бета, — поерошил влажные волосы молодого парня. — Твои волосы сильно запутаны, их нужно расчесать. Гребень вошёл в тёмные волосы, застревая там. Чунмён попытался его вытащить, но всё тщетно. — Прости, — впервые неловко улыбнулся он, когда омега дёрнулся и шикнул от боли. — Кажется… — всё-таки вытянул гребень из спутанных волос, — придётся их обрезать. Подожди меня здесь. Никуда не ходи. Бэкхён мял волосы, пытаясь помассировать болевший участок головы, усевшись на некрупный камень. «Как мне в этом ходить? — расстроено выдохнул он, оглядывая бледные худые ноги, на лучах распалённого солнца казавшиеся ещё белее. — И… куда делся тот волк?» Лёгкий ветер еле ощутимо подул в сгорбленную спину, неся с собой терпкий запах диких яблок. Омега испуганно обернулся, встречаясь взглядом с красивыми жёлтыми глазами. — Новенький? — певуче протянул незнакомец, перебирая длинными ногами в сторону растерявшегося парня. Его крупная рука обыденно провела по взъерошенным волосам, будто они видятся не впервые. — Твой запах, — втянул носом воздух, — знакомый. Кажется, я где-то слышал что-то похожее, — он сделал паузу, внимательно оглядев омегу, — крыша, — нагло ухмыльнулся он, — да? Он присел, с интересом разглядывая взволнованное лицо парня, игриво повиливая кончиком чёрного хвоста. — Без пары? — довольно отметил он, заметив повязку белого цвета, — А ты лакомый кусочек, — его чуть шершавая ладонь нагло опустилась на ляжку, мягко поглаживая. — Ч-что вы делаете? — напрягся парень, перестав ощущать себя в безопасности сразу же, как ушёл Чунмён. Он свёл ноги, из-за чего ласкающая ладонь спала. Ухмылка мгновенно исчезла с его лица, и Бэкхён судорожно сглотнул, не видя в его взгляде ничего доброго. За спиной незнакомца послышался шумный всплеск воды, заставляя его обернуться. Рыжеватый волк, быстро пересекая мелководье, скалился и хрипло рычал, быстро сокращая расстояние. Из его плотно сомкнутой пасти упало несколько веток пушистых цветков, следуя за медленным течением реки. Высокий незнакомец поднялся и, наигранно улыбаясь, сделал пару шагов назад, попадая под тень широкой кроны. Знакомый волк встал перед омегой, закрывая наглого мужчину. Его рыжеватая шерсть ощетинилась, уши были прижаты к макушке, и продолжалось раздаваться утробное рычание. А всего через мгновение позади толстого ствола показалась крупная убегающая туша чёрного волка. Зверь рядом с омегой продолжал рычать и скалиться, но уже менее заметно. Волк ошеломлённо вздрогнул, когда что-то еле коснулось его взъерошенного загривка. Бэкхён, часто вздымая оголённой грудью от страха, тут же одёрнул руку, чувствуя, как его кончики пальцев вновь начинают окутывать холод от волчьего взгляда. — П-прости, — пропавшим голосом шепнул он, делая пару шагов назад. После пристального взгляда хищника по своему телу, он медленно поднял руки, скрывая оголённый торс узкими ладонями. Омега склонил голову, чувствуя, как собственное сердце готово вот-вот вырваться из грудной клетки от нарастающего страха. В руки ткнулся влажный нос, вскидывая их. — Ты красивый, — неожиданно произнёс волк, — не прячь своё тело, — он сделал шаг навстречу, на что парень в очередной раз вздрогнул, вновь пятясь назад. — Не бойся меня, — басовито выдал зверь, прижимая уши и только сейчас понимая, что навёл ужас своими резкими движениями и агрессией к тому чёрному волку. — Пойдём, — разочарованно выдохнул он, видя, что от этих слов омеге ничуть не легче. Зверь бесшумно переставлял лапы, идя чуть впереди. Когда они вновь оказались среди толпы, волк удивлённо навострил уши, почувствовав тонкие пальцы, сжимающие прогретую солнцем шерсть на бедре. Омега, сутулясь, кидал короткие взгляды на жителей, замечая единичное количество белых набедренных повязок. Бэкхён проскользнул в логово, не замечая букета розоватых цветков, который подобрала крепкая рука. Он думал, что опять последует приказ уместиться на настиле, поэтому молча умостился на него. Оборачиваясь, замер то ли от удивления, то ли от испуга. Его лицо не выражало никаких эмоций, но парню было вовсе не по себе. Высокий мужчина затянул белую повязку на жилистых бёдрах, перехватывая букет из зубов обратно в руку. Он неловко растянул губы во что-то похожее на улыбку и в пару широких шагов сократил расстояние до настила. Короткие рыжеватые волосы были непослушными, скрывая торчащие уши, а большие глаза поблескивали, точно как у маленьких городских детей. Тогда они смотрели на отвергнутого омегу с таким же теплом, пока родители не ругали их за глупость и беспечность. «К-кто это? — единственная мысль витала в голове опешившего парня.» Бэкхён отпрянул торсом назад, не сводя с источника страха глаз. — Не узнаёшь во мне волка? — незнакомым голосом произнёс он, на что-то надеясь. Омега внимательно оглядел его, не видя с тем животным ни единого сходства, кроме рыжей копны волос и ушей. Пушистый букет в его напряжённой руке твердил об обратном. Кажется, тот рыжеватый волк таскал Бэкхёну эти стебли с медовыми цветками. Если это действительно тот зверь, тогда парню вполне понятно, почему тело незнакомца так натренированно. — Это я тебя украл, — оповестил он омегу, а из-за спины показался длинный вильнувший хвост. Хвост, который окончательно ввёл парня в заблуждение. — Меня зовут Чанёль, — протянул крупную ладонь, — прости, что не представился раньше. Омега неподвижно сидел в смятении, не понимая, что происходит. Если он тот волк, то как стал человеком и зачем притащил Бэкхёна сюда. — Можешь мне сказать своё имя? — осторожно спросил он, пытаясь не напугать парня ещё больше. — Бэкхён, — тихо ответил омега пересохшими губами, всё-таки подавая тонкую руку в ответ на приветствие. Чанёль опустился перед ним на колени, с большим интересом оглядывая скованного омегу, не подающего никаких знаков малейшего доверия. Сейчас, немного придя в себя после столь странного знакомства, парень начал припоминать некогда услышанную сказку. Всю её он не слышал, всего лишь пару предложений, пока его не нагнал хозяин амбара и не надавал очередных нагоняев. В том сказе человекоподобное существо с ушами и хвостом, называемое ликантропом, надрывно выло на луну после болезненного превращения и по его кровавым пятнам следова… — Бэкхён, — позвал мужчина, приковывая к себе взгляд беспокойных красивых глаз. «Это он, — окончательно убедился омега, заметив его светло-карие глаза, в которые он смотрел уже дважды перед ожидаемой смертью». — Я тебя люблю, — уверенно произнёс Чанёль и, не заметив протеста, склонился вперёд. Парень быстро отвернул голову, чувствуя смазанное касание чужих губ на впалой оцарапанной щеке. «Что он сказал?! — в ужасе повторил парень, с какой-то неприязнью оглядывая лицо мужчины». Он вновь настойчиво потянулся за поцелуем, но тонкая рука уверенно упёрлась ему в грудь, не позволяя приближаться. — Любишь? — тихо повторил омега, убирая от вздымающейся груди руку и пристально смотря в округлившиеся удивлённые глаза. — Как ты можешь такое говорить, когда я тебя вижу впервые?! — чуть повысил голос, не понимая, откуда у него взялось столько смелости перечить хищнику, который намеревается его съесть. Для Бэкхёна он в первую очередь всего лишь животное. Непредсказуемый хищник, которым движут инстинкты. — Давай покончим с этим, и ты меня просто съешь! Можешь убить, мне уже всё равно! — с равнодушием произнёс парень, чувствуя, как глаза быстро становятся влажными, ведь это и действительно могут быть его последние вздохи. — Думаешь, животное умеет любить или я смогу полюбить животное?! — необдуманно вырвалось у него, и он тут же испуганно замолк. Зрачки омеги тревожно забегали по лицу Чанёля. На него смотрели застывшие карие глаза растерявшегося человека. Только сейчас омега осознал, что именно ляпнул сгоряча. На его худые ноги мягко упал букет. Мужчина чуть склонил голову, шумно и неровно выдохнув. Влажные глаза Бэкхёна увеличились и он тихо прошептал: — Н-нет!.. я не это хотел сказать, я… — Ты прав, — с вымученной ухмылкой произнёс волк, перебивая парня, — я просто животное, — потухшие глаза всего на секунду задержались на испуганном лице парня. Чанёля окутал плотный серо-бурый туман, из которого крупная туша волка быстро покинула пещеру. Бэкхён, не зная, что с ним творится, мог только смотреть вслед и надеяться, что волк вернётся. Если он вернётся, он сможет объясниться, сможет извиниться. Он сжал букет цветов, глотая не выступившие слёзы: — Я не хотел… — тихо повторил в никуда, — я такой идиот, — обречённо откинул голову, ударяясь затылком о камень логова. Бекхён не понимал, что с ним творится и почему он начал ему перечить. В городе ему никогда не приходилось высказывать то, что вертится на языке и решать за кого-то может он любить или нет. Безусловно, каждый имеет на это право. Солнце медленно готовилось скрыться за горизонтом, а омега вздрагивал на каждый шорох, будь он от птицы или ветра, надеясь на возвращение Чанёля. И он не вернулся. Последний луч покинул пещеру, погружая её в окончательную тьму. Омега продолжал сжимать букет, не смея двинуться. Он сидел без зажжённых свечей, потому что не знал, где они, сидел голодный, потому что не знал, где взять еды. Сидел опять в одиночестве, но в этом месте ему было гораздо спокойнее, чем в полуразрушенном сарае. Да и Чунмён, наверное, где-то недалеко. Бэкхён поднялся, несмело выходя из логова. Ступая по тропе, остановился на развилке, не слыша никакого говора. Сквозь кусты, он присмотрелся к спящему посёлку, замечая последних жителей, разбегающихся по своим пристанищам. Если бы только парень знал, где живёт бета, то непременно отправился к нему. Но среди такого количества домов… Свернув с тропы в противоположную сторону посёлка, ступал по мягкой траве, в надежде найти хоть что-то, пригодное в пищу. В лесу стояла непривычная тишина, не разбавляемая даже лёгким ветром. Парень думал, что он полнейший идиот, раз ночью решил поискать еды в лесу. Но жаждущий пищи желудок твердил обратное, напоминая о потребности неприятным жжением. Идя по, казалось бы, бесконечному лесу, выбился из сил. Переведя дух на каком-то булыжнике, решил всё-таки вернуться назад, пока вовсе не потерялся. Обернувшись, не мог понять точно, с какой именно стороны пришёл, поэтому попытался вернуться наугад. Теперь парень вновь винил себя, что не следовало покидать пещеру, нужно было опять перетерпеть чувство голода. Сделай он это, не пришлось бы вновь бродить по незнакомому месту, боясь не вернуться и не быть найденным. — Глупый! — фыркнул омега, — Почему я такой… — он запнулся. Куст, ниже парня, привлёк потускневшие глаза, а чуть погодя и оголодавший желудок своими крупными красными ягодами. Подбежав, ощупал тонкими пальцами упругие плоды, оборвав кисть. Букет чуть подувядших цветков остался лежать под кустом. Осторожно опробовав одну сочную ягоду, его лицо озарила счастливая улыбка. Плод, под натиском белых зубов, с характерным звуком лопался в полости рта, а его сладость будоражила до кончиков пальцев. Он неторопливо шёл в неизвестном направлении, без устали поглощая добытую пищу. Почти доев кисть ягод, почувствовал неприятное головокружение и не сильное помутнение в глазах. Горло с каждой минутой начинало сушить сильнее, вызывая неприятное тошнотворное чувство, а при попытке смочить его, чувствовался ком. Пройдя ещё немного, облокотился рукой о рельефный ствол дерева, позволяя съеденному выйти наружу. Мелкая испарина покрывала лоб, а тело медленно окутывала слабость. Грузно привалившись возле камня, учащённо выдыхал через приоткрытый рот, пытаясь справиться с головокружением. Услышав шорох, приоткрыл мутные глаза, видя размытый силуэт тёмного волка, вышедшего из-за деревьев. — Чанёль?.. — беззвучно шепнул он чуть дрогнувшими губами, пытаясь отогнать туман от глаз. Перед тем, как потерять сознание, послышалось уже знакомое утробное рычание и лязгающий звук. Впрочем, Бэкхён уже не понимал, что происходит. Он уже не чувствовал мягкого языка и чуть огрубевшей шерсти, щекотавшей его грудь. Перед глазами расплывались какие-то яркие круги всех цветов, будто от попавшего в воду камня. От них неприятно болела голова, а потом омега оказался в поле. Молодая трава приятно касалась голых щиколоток, а сладкие цветы нежно-розового цвета украшали широкую поляну. Парень сделал шаг, затем ещё и ещё, пока не добрался до фиолетового цветка. И едва он тронул его, всё вокруг стало стремительно гнить, а ног касалась уже не трава, а зловонная вода с зеленоватым оттенком. Омега испуганно дёрнулся, когда в ногу что-то крепко вцепилось, утягивая в бездонное озеро. Как только вода сомкнулась над его макушкой, он поднял веки, встречаясь с бледным и истощённым лицом незнакомого мужчины. В груди болело от нехватки воздуха, и он предпринимал все попытки выбраться на поверхность, но тело не слушалось. «Бэкхён, пойдем с отцом, — раздалось в голове парня, и он стал погружаться ещё глубже, где не было видно дна и сочившегося света». Сил не осталось, и парень открыл рот, расслабляя горло. Воздух несильно обжёг лёгкие и омега распахнул глаза, вскакивая и шумно дыша. «Логово», — промелькнула единственная мысль, гласящая, что он в безопасности. — Бэкхён? — подскочил мужчина, осторожно помогая омеге улечься на настил. «Чунмён? — плохо соображал парень, — Да, кажется, он, — чувствовал тепло его рук на плечах». Бета споил омеге пару глотков ужасного на вкус отвара и подтянул какую-то ткань чуть повыше, протирая горящий лоб от выступившей испарины. Убедившись, что он уснул, вновь вышел из логова, где, прижав уши, сидел Чанёль. — Вот чего ты такой упрямый? — укоризненно произнёс бета, накладывая кашицу из лечебных трав на глубокие раны на плече, — Он же ещё ребёнок вот и вырвалось! Думаешь, ему здесь не страшно? Ты ему даже не удосужился ничего рассказать и уже признаёшься в любви и лезешь целоваться. Ведёшь себя будто несмышлёный волчонок! Он проводит больше времени либо со мной, либо в одиночестве, пока ты рыскаешь по лесу, собирая эти сорняки! — всё бушевал Чунмён, разрываемой злостью и глупостью обоих. — Но… — Да сдались ему твои букеты, Чанёль! Лучше бы с ним рядом был, видишь же, что он в одни неприятности попадает, — тяжело выдохнул бета, заглядывая в глаза покорного волка. — Чтобы следующие дни я не видел вас раздельно, понял?! — обиженный волк не реагировал на его вопрос, прокручивая в голове слишком много беспокойных мыслей, — Чанёль? — Понял, — тихо ответил зверь, будто его только что отчитали родители. Чунмён молча поднялся, глянув на рану, тяжело выдохнул, замечая, как волк избегает с ним зрительного контакта. — Я позову лекаря, а ты иди к нему, — уже не рассерженно произнёс Чунмён, по-дружески поерошив рыжеватую густую шерсть на макушке меж прижатых ушей. Чанёль, чуть прихрамывая на левую переднюю лапу, скрылся в тени своего логова. Его уши тут же навострились, уловив беспокойное сопение слабого омеги. Он подошёл ближе, замечая, как выступивший пот на висках, шее и полуприкрытых ключицах поблескивает в неровном свете свечей. Волк почувствовал себя виноватым. Если бы он не сбежал после нелепых слов, парню бы не пришлось скитаться по лесу, размеченному на территории каждого хищника. Зверь неаккуратно увалился рядом, проводя мягким чуть суховатым языком по шее, чувствуя пульсирующую жилку. Он ткнулся в неё прохладным мокрым носом и затем ещё пару раз лизнул, несильно надавливая. — Прости, — хрипло выдохнул волк, и его тяжёлая голова легла на часто вздымающуюся грудь. Узкая ладонь с неуверенностью легла на лоб, еле касаясь жестковатой короткой шерсти. — Я тебя разбудил? — взволнованно произнёс зверь, подставляя морду под осторожные ласки. Омега наконец-то поднял веки, и по его бледному лицу скользнуло короткое подобие улыбки. Он несильно мотнул головой, давая ложный ответ, и ладонь скользнула чуть ниже, на переносицу. — Я… — еле слышно шепнул он не своим голосом, — это я должен просить прощение, — рука огладила скулы, охватывая большим пальцем невероятно мягкое ухо. — Прости меня, — улыбнулся он, с трудом перебарывая странное бессилие. Его рука медленно соскользнула с головы и парень, кажется, опять погрузился в сон. Зверь вытянул шею сильнее, прохладно выдыхая на подбородок парня. Через какое-то время Чанёль услышал приближающийся посторонний звук. Он чуть двинул голову вбок, не поднимая её с груди омеги. За плющом показался знакомый силуэт Чунмёна и пожилого лекаря. Светлые коротковатые уши старика были расслабленны, как и он сам. Приняв приветствие от Чанёля, подошёл ближе, мотнув хвостом. Рука, изрезанная морщинами времени, коснулась пылающего лба, оглядел бледное лицо своего пациента и прощупал пульс. — Он что-то ел? — спросил лекарь, продолжая осмотр. — Недалеко я видел какие-то ягоды, — припоминал Чанёль. — Ты принес их? — маленькие тёмные глаза старика застыли на морде волка. — Нет, — ответил он и тут же получил щелчок по носу. — Балбес! Нужно было принести их! — заворчал лекарь, — Симптомы указывают на отравление, — сообщил он бете и взял из его рук свой мешок с травами и настойками. — Гон был? Первый? Если нет, то как давно кончился или как скоро должен наступить? — задал многочисленные вопросы старик, роясь в мешке, глухо звякая бутыльками. — Я… — растерялся Чанёль, — я не знаю. — От тебя никакого толку, — опять забурчал лекарь, — я должен знать, какие мне использовать травы, а ты ни на один вопрос ответить не можешь! Вы точно истинные? Его запах такой слабый. Волку было странно слышать такое, ведь прямо сейчас он точно различал сладковатый аромат тягучего мёда, исходящий от Бэкхёна. Удивлённые округлённые глаза Чанёля внимательно проследили, как белая ткань с бёдер омеги бесшумно упала на настил. Зверь выпрямился, но за спиной сгорбившегося старика ничего не было видно, а подходить он боялся. Недлинные пальцы, вымазанные в одной из склянок, скрылись в районе бёдер, меж чуть разведённых худых ног. Волк только заметил дёрнувшегося разбуженного омегу, с чьих приоткрытых губ сошло что-то беззвучное. Пальцы доставляли неизведанный дискомфорт. Чунмён, расположившийся так же в районе бёдер, тут же сообщил Бэкхёну, что это лекарь. — Расслабься, — попросил старик, надавливая на впалый живот. Щёки омеги покрылись румянцем, и он сгорал от стыда, находясь в таком виде перед малознакомыми жителями посёлка. Завидев послушно сидящего чуть поодаль Чанёля, округлил глаза, чувствуя, как уже всё лицо полыхает огнём. Он повернул голову в бок, чтобы не видеть волка и не краснеть от смущения и странных действий старика. Чанёль, наконец-то осознав причину такого поведения омеги, тихо вышел из пещеры, прогревая свою шкуру на вечерних лучах солнца. Уши изредка подёргивались на непонятные звуки или бряканье склянок, пока лекарь и бета не вышли. — Через пару дней он поправится, — сообщил лекарь, оглядывая подсушенную кашицу из трав на плече волка. Зверь поблагодарил старика и тут же лязгнул зубами, когда он начал избавляться от наложенного Чунмёном лекарства. Лекарь по-своему обработал рану и наложил что-то более жгучее, чуть ли не в глотку волка заливая небольшое количество жидкости. Противный запах и особенно вкус сильно ударили в чувствительный нос и заслезившиеся глаза. Пока Чанёль пытался бороться с чем-то непонятным, попавшим ему в пасть, старик по-доброму потрепал его за холку, приговаривая: — Пои его понемногу отваром каждый раз, как только он проснётся в течение всего следующего дня и не давай ближайшие дня три мяса, понял? Волк кивнул, но старик на всякий случай убедился, что и бета запомнит эту информацию. Приняв благодарности, старик, сцепив сухие руки за спиной, спускался вниз, а за ним, попрощавшись, шёл бета с его сумкой. Чанёль, ступив в пещеру, слышал уже более ровное сопение омеги и не улавливал медового аромата. Только смесь разных трав. Он уже привычно увалился рядом с парнем, долго рассматривая его в свете догорающей свечи, и как только она затухла, прикрыл глаза. Посреди ночи Чанёль почувствовал беспокойное копошение и лениво поднял голову, оглядывая омегу. — Не спится? — поинтересовался волк, с интересом наблюдая за парнем, чьё поведение сейчас можно смело сравнить с новорождённым неугомонным волчонком. — Да, — хрипло ответил Бэкхён, усевшись на зад. Бока уже побаливали, но прежней слабости он не ощущал, что поднимало настроение. Он по указанию зверя сделал пару глотков совсем не вкусной жидкости, откашлявшись. Волк упорно давил тяжёлой головой ему на плечо, предлагая лечь отдыхать. — Всё тело уже болит, — заскулил омега. — Хочешь прогуляться? — единственное, что придумал зверь. Бэкхён улыбнулся на заманчивое предложение и поднялся, чувствуя, как оголённое тело обдаёт ночной прохладой. Он приглушённо удивился, отворачиваясь. К счастью омеги и несчастью Чанёля, в темноте было ничего не разобрать. Парень быстро обмотал себя тканью, не уверенный, что правильно всё завязал, но пока она держалась. Омега, контролируя каждое своё движение, осторожно забрался на волка и тот не спеша выбрался из логова, почти не ощущая ничего неприятного из-за раны. Молча спускаясь по тропе, зверь чувствовал, как пальцы Бэкхёна крепче сжимают шерсть на загривке, стараясь удержаться. — Бэкхён, — неожиданно начал волк, спускаясь по пригорку к реке, — не ходи больше в лес один. Это совсем не безопасно, — ненадолго замолчал, но всё-таки решился продолжить, как и велел Чунмён, — там всё разбито на территории и ты зашёл на чужую. Чанёль повернул пушистые уши назад, прислушиваясь к омеге. Наверное, он уже продрог, ведь у реки было намного холоднее ночью. Зверь остановился, оглядываясь и краем глаза замечая парня. — Тебя чуть не съели тогда, Бэкхён, — глухо клацнул он острыми зубами, дёргая ухом от какой-то мошки. — Съели? — дрогнул парень то ли от прохлады, то ли от наконец-то осознанной опасности, в которую сам себя загонял. — Ходи за пределы логова только со мной или хотя бы с Чунмёном, хорошо? — омега кивнул, даже не задумываясь, что волк не видит его. Чанёль поспешно вернулся в пещеру, потому что омега не до конца был здоров, и, пригнувшись, позволял парню слезть с себя. «Кажется, я сделал что-то не так», — понял омега, когда часть повязки мягко спала с одной стороны бедра. Бэкхён застыл, касаясь одной ногой мягкого настила, понимая, что, слезь он с крепкой спины, повязка тут же спадёт вся. — Ты чего? — поинтересовался волк, пытаясь извернуться, чтобы увидеть парня. — Повязка… я… — Понял, не смотрю, — выдохнул Чанёль, укладывая голову на ковёр мха. Бэкхён поспешно соскользнул с тёплой туши, путаясь ногами в спавшей ткани, кое-как заползая под подобие одеяла. — Всё? — произнёс волк, не слыша копошения. Омега смущённо промычал в ответ, ощущая привалившегося рядом тёплого волка. Наутро, когда сон покинул омегу, но глаза ещё было слишком лень открывать, он почувствовал неровное дыхание и короткую шёрстку на голой пояснице. Крупно вздрогнув, он испуганно приподнялся на локтях, растерянно косясь на удивленного волка. — Ч-что ты делаешь? — хриплым голосом пробормотал Бэкхён, переворачиваясь и натягивая одеяло почти до подбородка. — Жду твою течку, — ответил волк, несильно толкнув в оголённую ногу мокрым носом, заставляя застенчивого омегу накрыться с головой. — Ты голоден? — смущённое лицо парня показалось из-за ткани, — Чунмён запрещает мне оставлять тебя одного, поэтому он принёс тебе это, — мотнул головой в сторону плоского камня, где стояла чаша. Бэкхён бы с удовольствием подбежал к плошке и попробовал местные яства, только вот сверкать оголённым телом при свете дня перед Чанёлем не особо хотелось. — Я помогу с повязкой, — сообразил зверь и его тут же окутал туман, из которого показался высокий мужчина, — ну же, перестань стесняться. Он поднял повязку, предлагая Бэкхёну подняться, на что тот ожидаемо отказался. Чанёль сдержанно отвернул голову, растягивая ткань, чувствуя, как омега поспешно прислоняется к ней, скрывая свой пах. Мужчина, чуть склонившись, умело перекидывал повязку, закрепляя её на бледных бёдрах, ощущая приятную гладкость плеча омеги. Медовый запах упорно бил в чувствительный нос, заполняя лёгкие. Бэкхён старательно приподнимался на носочках, утыкаясь подбородком в крепкое плечо Чанёля, впервые контактируя с кем-то в такой близости. Он несмело и осторожно потянул воздух носом, чувствуя совсем тонкий аромат лесной земляники. Сладкой и упругой ягоды, вкус которой омега помнил и по сей день, когда, стащив её, получил хороший нагоняй. Он приподнялся ещё выше, уже не ощущая крупные ладони, расположившиеся на его талии, и уткнулся носом в район ключицы. Во рту почудился вкус земляники и он, причмокнув, чуть улыбнулся, тут же испуганно приоткрывая глаза и осознавая, что только что сделал. — Всё в порядке, — шепнул Чанёль, поглаживая по всё ещё спутанным волосам, — мне тоже нравится твой запах. Омега как можно осторожнее отпрянул от тела зверя, благодаря за повязку. — Мне нужно отлучиться, — предупредил Чанёль, внимательно оглядывая зарумянившегося парня, — сиди здесь, сейчас должен прийти Чунмён. Мужчина обернулся волком и в спешке покинул логово, а парень, чуть погодя, наконец-то расслабился и принялся есть жидковатую кашу с уже подстывшей булкой. В очередной раз обходя небольшие владения Чанёля, вздрогнул от шороха плюща. — Чунмён! — радостно воскликнул омега, а его лицо озарила широкая улыбка. — Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался бета, по-дружески похлопывая парня по плечу. — Отвар пьешь? — Чанёль не позволяет пропустить приём лекарства и, кажется, благодаря этому мне намного лучше, — неловко улыбнулся он, оглядывая ножницы, которые уже вытащил Чунмён из своей сумки. Он усадил омегу на небольшой камень чуть поодаль пещеры, сообщая: — Пора отстричь их. Бета осторожно попытался расчесать всё ещё спутанные волосы, что не увенчалось успехом. — Он, наверное, опять за букетом пошёл, — между делом оповестил бета, состригая первый локон. — Знаёшь ли ты, что букет таволги является символом первой, чистой и нежной любви? — Л-любовь? — удивился Бэкхён, чувствуя непривычную легкость без спутанного кома волос. — Чанёль не может нормально выразить, что чувствует, — откинул очередной локон, — ты ведь в этом уже убедился? — усмехнулся Чунмён, вспоминая глупое происшествие, — Здесь вообще мало кто может выразиться словами, чтобы их поняли правильно, поэтому они склонны к символике. Вот он и заваливал тебя этими букетами. — Он… он, что, правда любит меня? — замер омега, — Разве он не съест меня? — Конечно съест! — неожиданно воскликнул бета, заканчивая стрижку. — Я закончил, — оповестил он, не замечая никакой реакции от парня. — Бэкхён? — М-можешь потом закопать мои кости? — с надеждой во влажных глазах посмотрел омега отчаянно цепляясь тонкими руками за бету. — Что?! — испугался мужчина. — Хотя бы под той елью! Или они кости тоже грызут?.. — впал в отчаяние. — Нет! — наконец дошло до Чунмёна, — Нет-нет-нет, ты не так понял! — тепло улыбнулся он, похлопывая непонимающего парня по коротким волосам, — Гон. Под «съесть» они имеют ввиду провести гон вместе, — успокоил Бэкхёна, с большим интересом наблюдая, как испуганная гримаса постепенно исчезает, а лицо покрывается румянцем. «Тебя чуть не съели тогда, Бэкхён, — вспомнились омеге недавние слова зверя, которые он теперь понял правильно, с ужасом представляя, что с ним могло тогда произойти. — То есть, он хотел сказать, что тогда чуть не…» Бэкхён тряхнул лёгкой головой, отгоняя странные мысли.