СВАДЕБНЫЙ ЛОХОТРОН

Может, Фрида и не была идеальной матерью, но готовила она превосходно. Дино и Занзас были готовы сожрать её ризотто вместе с тарелкой. После обеда Дино рассыпался в комплиментах, восхваляя её кулинарный гений, а Занзас, всегда немногословный за столом, потянулся за добавкой, но Фрида лишь сузила глаза, улыбнулась и сказала: — А теперь пора отрабатывать еду, мальчики. Надо бы на заднем дворе забор починить, домик на дереве расшатался, да и мебель давно пора переставить... Занзас хотел отмазаться, но тут в глазах Фриды блеснуло что-то такое, что он мгновенно понял, почему её дражайший муж уже год торчит в Тихом океане. — Мадонна, сохрани нас, — пробормотала Сквало, закрывая лицо руками. Сёстры приободряющие похлопали её по плечам... — Конь, сука, ты либо держи диван, либо иди отсюда нахуй, — прорычал Занзас, поднимая диван со своей стороны. Дино, кряхтя, поднял диван и просипел: — Не выражайся при детях. Тем более, при девочках. — Да ерунда, мы привычные. — отозвалась из угла Тартаруга, которая с маньячным блеском в глазах принялась за модификацию пистолетов Занзаса, пообещав, что через час увеличит их дальнобойность и уменьшит отдачу. — Мама иногда так кроет, что соседи приходят поинтересоваться, не случилось ли у нас чего... Мужчины подняли диван и попёрли его. При этом Цербер даже и не подумал покидать свой лежак, величественно развалившись на нём, как император в паланкине, пока специально обученные рабы-носильщики его таскали с места на место. Пёс жизнерадостно пердел и вилял хвостом. И Занзас, и Дино были теперь в равном положении, а именно, без штанов. Причём Дино разделся вовсе не из-за того, что Фрида вывернула на него чайник с кипятком или что-то в подобном роде. Она просто не успела, ведь Дино прекрасно справился со штанами сам, прибив их случайно к полу домика на дереве, который добросовестно полез чинить. Не считая брюк, ремонт прошёл успешно, ведь Дино умудрился не прибить к доскам свою руку или ухо. Домик и дерево простояли до тех пор, пока не взорвались, но это уже другая история и здесь не было вины Каваллоне. Фрида за перестановкой мебели наблюдала, удовлетворённо покуривая и неряшливо сминая окурки в цветочных горшках. Сквало же смотрела на происходящее через щёлочку между пальцами. Она ещё не могла отнять рук от лица. — Ты хоть понимаешь, что тебе мебель переносят боссы двух самых влиятельных семей в Альянсе? — спросила Сквало у матери. — Конечно, понимаю. Охренительное ощущение. Вот бы ещё Десятый Вонгола мне унитаз прочистил! — Да ты охерела... А хотя нет, он же только на это и годится, тут ты права. Занятие тяжёлой атлетикой было прервано, так как у Дино лопнула резинка трусов. Каваллоне выпустил диван, хватая опадающие труселя. Диван грохнулся, Цербер свалился с него и запаниковал, сшибая с ног Каваллоне, а затем и Занзаса. Занзас разразился матерной тирадой, такой впечатляющей, что Фрида уважительно присвистнула. — Всё, мальчики. Диван замечательно встал, так и оставьте, — дала она отмашку. Оставался только ремонт забора на заднем дворе. Арагоста отдала гостям ящик своих инструментов и Дино с Занзасом, щеголяя трусами, вышли на задний двор. Болтающиеся на бельевой верёвке брюки тревожно шелестели на ветру. Дино придерживал доски, а Занзас с одного удара вгонял гвозди по самые шляпки. Дино оставалось только успевать отдергивать то руки, то голову. Когда он с облегчением увернулся от молотка в последний раз и дыра в заборе была залатана, на задний двор вышла Тартаруга, помахивая пистолетами. После модификации они сверкали как новенькие. — Держи, — отдала она оружие Занзасу. — Подача пламени теперь облегчена. Но курки теперь чувствительные просто пиздец как. Так что если будешь носить их на поясе, ставь обязательно на предохранитель. А то чихнёшь и останешься без пальцев на ногах. А может и без ног. — Как-то они совсем не безопасно выглядят, — вмешался в разговор Дино. Тартаруга закурила и предложила проверить их в деле. Она поставила во дворе пустой ящик, расставила на нём банки из-под колы. Занзас отошёл на десять метров, прицелился и пальнул из двух стволов не сильным зарядом пламени. Дохнуло жаром. Стена огня смела к хуям все банки, ящик и забор. И даже сровняла с землёй кусты у соседей. — Бля, забор... — всхлипнул Дино, впервые употребив нецензурную брань. — Ну и ладно. Мама и не заметит, что что-то не так. Нет забора — нет проблем, — сплюнула Тартаруга на тлеющий газон и ушла в дом. Дино уныло поплёлся за ней. Занзас нашел во всем плюсы, снял с бельевой верёвки в миг высохшие брюки и надел. Фрида вспомнила про фотоальбомы, которые обязательно надо было продемонстрировать гостям. Занзас эвакуировался на кухню, заявив, что просто обязан помочь Сквало с нарезкой овощей к ужину. Дино ничего не осталось, кроме как сесть в гостиной и делать вид, что его безумно интересуют семейные хроники. Фрида комментировала снимки как придётся: — Вот это вот Сквало побеждает на своём первом турнире... А вот Тартаруга и Арагоста, это вроде бы их первый радиоприёмник, который они собрали из мясорубки и ботинка. А вот это какой-то странный мужик. Ой. Это мой муж... Или это не он? Давно я его уже не видела... Нет, он же держит на руках Арингу, значит, всё-таки муж... Занзас глянул на лицо Дино, на котором читалось всё страдание мира, довольно ухмыльнулся и протиснулся на кухню к Сквало. Сквало нарезала картофель кубиками так яростно, будто бы он оскорбил её чувства верующей. — Помочь? — Бери кастрюлю, набирай воду и ставь на плиту, — распорядилась Сквало. — Посмотри в том шкафчике. Занзас открыл шкафчик. Посыпалась посуда. Занзас даже не удивился этому и равнодушно поймал вылетающую кастрюлю подходящего размера. — Милая у тебя семейка, — попытался завести светскую беседу Занзас. — Угу. Милая. Ты им понравился. Особенно маме, — ядовито отозвалась Сквало. — Вот объясни, зачем ты сюда притащился? — Решил посмотреть что за женщина тебя вырастила. Теперь я многое понял. — Что, например? — Например, почему ты не любишь приезжать домой. И почему выросла мужиком. И почему у тебя такое ёбнутое имя. — Нормальное у меня имя. На себя посмотри, Занзас... — Кстати, я и не предполагал, что твой папаша в самом деле ихтиолог. Думал, ты шутила. Как в семье учёного и домохозяйки мог вырасти Второй Император Мечей? — Никто и не говорил, что моя мама домохозяйка. Она из COMSUBIN. Потом в CEDEF перебралась. Мамка на первом же задании выкосила десять человек охраны, имея только один ствол Desert Eagle и нож для масла. Можно сказать, подавала большие надежды. Но она там всего-то пол года пробыла. После замужества и моего рождения она со всем этим завязала. Выбрала семью, а не карьеру. — А ты пошла в отца. Выбрала карьеру, а не семью? — Нет, я выбрала семью. Варию. В принципе, такой же дебильный цирк шапито, что и здесь, — пожала Сквало плечами, безрезультатно сдувая с лица мешающуюся прядь волос. Занзас понаблюдал за её попытками, затем поднял руку и неумело заправил её прядь за ухо. — Что ты делаешь? — смутилась Сквало. — Да, что это вы тут делаете? — спросила Фрида, возникая словно из ниоткуда. — Мама?! — подпрыгнула Сквало и очищенная картошка раскатилась по полу, — Хватит подкрадываться... Как давно ты тут стоишь?! — С момента как ты начала перевирать байки о моём прошлом. На моей первой миссии я захуячила двенадцать человек из охраны, а не десять. И кстати, Занзас, не хочешь ли помочь мне с рагу? Занзас удовлетворённо смотрел, как семейство Сквало и Дино едят блюдо, в которое он вложил столько души, нервов и мата. — Занзас, я и не знал, что ты такой превосходный кулинар, — искренне похвалил его Дино, и на целую минуту Занзас даже подобрел и забыл, что хотел закопать его живьём на заднем дворе. — Всё это великолепие он сделал под моим чутким руководством, — похвасталась Фрида. Весь процесс приготовления рагу она помыкала Занзасом, который сцепив зубы терпел такое обращение с собой, просто потому что это была мама Сквало. Дважды эта бесстрашная женщина даже влепила ему половником по спине. А это было даже покруче, чем вложить голову в пасть льва или крокодила, или даже круче чем потушить сигарету о бензоколонку. Сквало ковырялась в ужине и бросала на Дино многозначительные взгляды. Наконец Каваллоне понял её намёки, откашлялся и обратился к Фриде, бросая в бой все резервы своей харизмы, обаяния и умения втирать полную хуйню проникновенным голосом кандидата на предвыборных дебатах: — Фрида, я бесконечно благодарен вам и вашей семье за незабываемо тёплый приём. Жаль, что я не удостоился чести лично познакомиться с отцом вашего семейства. Но я уже давно нигде так не отдыхал душой и телом, как в этом восхитительном доме, среди замечательных и колоритных женщин. — Дино почтительно кивнул всем сидящим за столом, затем взял руку Фриды. — Но основная цель моего приезда заключалась не в этом. Я приехал просить вашего родительского благословения, поскольку хочу взять Сквало в жёны. Мы уже помолвлены, но... Сквало сложила руки, как бы невзначай сверкнув обручальным кольцом. Солнечный зайчик от бриллианта ослепил Занзаса, который прекратил жевать. Фрида отложила вилку и опустила бокал с вином, которое до этого беспечно разбалтывала в руке. Она поправила причёску, потом оглядела всех присутствующих. Улыбнулась, не веря своему счастью и взревела: — ДА ХОТЬ ВСЕХ В ЖЁНЫ БЕРИ, АНГЕЛ МОЙ! И тогда поднялся ор. — Охереть, хоть кто-то в этой семье выходит замуж! — Сквало, ну ты вообще молодец, отхватить себе такого красавца! — Пресвятая Мадонна уберегла мою девочку от участи старой девы! — Фрида высморкалась в салфетку, картинно и аккуратно плача, не размазывая тушь. — Я уж думала не доживу до светлого момента, когда отдам кого-нибудь из дочек замуж! Сквало кисло улыбнулась. Занзас вытер рот салфеткой и помрачнел. — Поздравляю. Вы с Дино — замечательная пара, — выдавил он из себя. И от досады, плохо скрытой за фальшиво-равнодушной миной Занзаса, ровный пульс Сквало споткнулся, сердце пропустило два удара и забилось чаще. Ей даже захотелось встать из-за стола и сказать, что это всё репетиция первого апреля, не будет никакой свадьбы... Но фамильная упёртость заставляла всегда если и идти, то до конца. Тем более часть Сквало гнусно радовалось такой реакции босса и танцевала польку. И тогда Сквало подняла бокал и ответила: — В самом деле? Спасибо, Занзас. Если у нас будет сын, ты станешь крёстным папой. — ГОРЬКО, БЛЯДЬ! ГОРЬКО!