Ненависть.NET

Запись от 14 декабря 2017 года       День, когда выпал первый снег.       Уже почти неделю я не писал ничего здесь, в этой тетради, и не написал бы, наверное, никогда, если бы ты не пропал, не исчез.       Неделю я прожил не своей жизнью, я стал чем-то неодушевленным. Я четко понимаю, что со мной происходит, и я решил справляться сам с этой ненавистью, которую ты, именно ты, у меня и вызываешь.       Теперь каждый раз, когда в голове сами собой рисуются картинки твоей смерти, я больно щипаю себя за кожу на запястье. В первый же день такого эксперимента у меня появился на том месте синяк, сначала небольшой, но с каждым днем он все рос и становился темнее, пока, наконец, не обрел черный цвет. Каждый раз мне все больней, но я терзаю себя, потому что боюсь самого себя.       Всю неделю я пытался привыкнуть к тебе, копался, искал в голове хоть что-то, что могло бы вызвать положительные эмоции по отношению к тебе, но чем глубже я копал, чем дольше искал, тем сильнее было чувство отвращения и ненависть начала брать верх первое время, а затем я просто отключал чувства и эмоции. Я превратился в куклу, когда-то подаренную тебе на день рождение. Мне уже стало все равно, что ты рядом, что ты целуешь меня, прикасаешься ко мне, и каждую ночь я ложусь рядом с тобой в постель, где ты поглощенный страстью, ласкаешь меня и мое тело.       Куклой я продержался недолго, может день или два, затем опять была вспышка ярости и чего-то неконтролируемого. Тебя нет рядом, и я успел убрать дом до твоего приезда, но вчера…       Вчера мне было хорошо, но я не могу этого объяснить, поэтому просто опишу события.       Завтра мой день рождение — всегда любимый и светлый для меня праздник. Всегда? Нет, до того дня, когда я познакомился с тобой, ведь этим ты отобрал его у меня. Ты отобрал любимый праздник, сука!       Теперь я его ненавижу.       Ты знал об этом? Нет!       Может, догадывался? Конечно же, нет!       Последние несколько дней ты сам не свой. На какой-то эйфории пытался узнать, какой подарок я хочу, а я лишь говорил какие-то бессвязные предложения, не несущие отдельного смысла.       Сам! Конечно же, ты решил организовать все сам! Ты заявил, что это будет сюрприз, лишь тонко намекнув на вечеринку в Нью-Йорке. По большей части мне все равно, я даже не понимаю, с чего ты вдруг решил своей тупой головой, что мне любопытно, и я только и жду момента, когда смогу у тебя что-то выпытать.       Рождество очень скоро, буквально неделя и наступит Рождество и ты, видимо, чтобы отвлечь меня от мыслей о завтрашнем празднике, решил переключить мое внимание на Рождество. Ты принес домой елку. Запах ели словно вернул меня в детство, вызвал какие-то нежные и теплые чувства, которые накрыли меня с головой, унося в какую-то нежно-сиреневую негу.       Мы достали елочные игрушки, мишуру, гирлянды, фонарики и многое другое. Было как-то странно и очень приятно украшать дом, словно окунаешься в какой-то старый рождественский фильм, когда какая-то неведомая доброта и счастье накрывает всех волшебной пеленой.       Мне впервые захотелось слушать то, что ты говоришь, и я впервые слушал! Меня это, мягко говоря, поразило. Нет, я был шокирован! Какие-то нежные, источающие доброту и ласку фразы любящего человека, и я впервые задумался, а какой ты, Билл Уилсон, на самом деле? Я смотрел на тебя и будто видел в первый раз. Я прислушивался к тебе, будто мы впервые заговорили. Мы украшали елку, вешали на нее игрушки и я смеялся над твоими добрыми и светлыми шутками. Я впервые искренне и по-настоящему смеялся. Ты впервые увидел меня таким, каким я есть, настоящим, пускай и на несколько минут.       — Ты… ты какой-то…       — Какой?       — Не такой как всегда. Ты светишься, смеешься, солнышко мое.       Ты подошел ко мне безумно близко, настолько, что я смог увидеть огонь в твоих глазах.       — Знаешь, я думал, что это уже невозможно.       — Что?       — Чем больше я смотрю на тебя, тем сильнее люблю, хотя, кажется, сильнее любить уже невозможно.       Ты обнял меня легко и мягко, и…       БАХ!!!       Все осыпалось внутри. Раз и все, и я вернулся, а вместе со мной и ненависть, злоба и отвращение к тебе, к твоему ничтожному образу.       БАХ!!!       И эта ненависть, исчезнувшая на несколько секунд, вернулась с новой, превышающую всю реальность, силой. Она вдруг переполнила меня до краев и твои прикосновения резко, и больно обожгли настолько, что я быстро отскочил от тебя, будто меня ударило током.       — Убери свои руки.       Шипел я не своим голосом, совершенно потеряв контроль.       — Что случилось?       Ты был шокирован? Да! Но ты вновь потянулся ко мне одной рукой, в другой так и остался зажат еще не повешенный елочный шар.       - Не прикасайся ко мне, Билл Уилсон!       — Том, что происходит?       — Убери свои руки. Ты… да ты… Я ненавижу тебя!       Секунда, две, три… непонимание в глазах, четыре, пять, шесть… шок, семь, восемь, девять… остановка дыхания… и…       БАХ!!!       Бах! Лопнул шар в твоей руке. Кровь капля за каплей, быстро стекая с кончиков пальцев, украсила белый ковер, но ты не замечал, а все смотрел мне в глаза и, кажется, боялся дышать. Возможно, звон бьющегося шара вывел меня из того состоянию, либо вид твоей крови, которая слишком быстро и беспрепятственно капала на пол, но я быстро опомнился.       — Билл, милый прости, прости меня.       Я вроде бы и бросился к тебе, но точно не помню.       — Шутка, это всего лишь глупая и неуместная шутка. Я пошутил.       Взял твою ладонь, зажимая в руках, и кровь, она была уже на мне.       — Шутка?       — Да, прости меня, я такой дурак. Сам не понимаю… Нам надо остановить кровь.       Вдох-выдох-вдох. Ты вдохнул полной грудью и на выдохе вновь обрел живой вид.       — Ты меня так напугал.       Совсем не замечая своей крови и осколков стекла, впившихся в ладонь, ты прижал меня к себе, обнимал и целовал так, будто боялся потерять.       — Подожди, нужно промыть рану. Перекись, где у нас перекись?       — Да пустяки. Я сейчас, быстро 5 минут, и я буду как новенький.       И ты ушел наверх. Там вроде где-то была аптечка… или не там?       Я еще долго смотрел заворожено на кровь на полу, а затем словно радуясь ей, стал как ни в чем не бывало, наряжать елку, напевая какую-то рождественскую песню, почему-то даже не заметив, что тебя не было слишком долго.       Когда ты спустился, я не сразу обратил внимание что, что-то не то: ты не смеялся, не прикасался ко мне и почти ничего не говорил, и взгляд у тебя был потухший, сникший и чего-то опасающийся.       Сегодня я проснулся от того, что было холодно и тебя рядом не было. Странно, ты всегда предупреждаешь, когда надо куда-то уехать. Взглянул в окно, выпал первый снег. Легкий и пушистый он тоненькой пленочкой покрывал дома и дорогу. Следов от колес от машины не было, значит, ты уехал давно.       Уже поздний вечер, а ты так и не вернулся, ни разу не позвонил, зато я звонил сам — выключено. Где ты? Может, готовишь тот самый сюрприз к моему дню рождения? Хотя постойте…       О, боже, нет! Как же я раньше не заметил?       Перелистываю тетрадь и на листах едва заметны следы… следы крови. Ты его нашел, мой дневник. Вчера ты нашел его и… прочел?       Где ты? Билл, где ты?