Ничто в этом мире не даётся легко, а за тем, что досталось нам без борьбы, обязательно следует череда трудностей, только преодолев которые можно обрести истинное счастье. За всё в этом мире нужно платить: деньгами или страданиями.
Иллюстрация: http://www.theplace.ru/archive/joseph_morgan/img/kinopoisk_ru_The_Vam-3.jpg Дэвид Картер — так звали этого обворожительного молодого [или не очень :)] мужчину, являющегося важной шишкой в деятельности звукозаписывающего лейбла «Hollywood Records», с которым сотрудничает Сабрина Карпентер и Ник Джонас — абсолютно противоположные по своим характерам и путям попадания в водоворот славы. Сабрина — девочка из узнаваемой американской семьи, имеющей в своих руках власть и деньги — в общем-то, всё то, без чего в современном мире не обойтись мечтателям о большой сцене и мировой известности. Однако вместе с деньгами и властью она обладает талантом и неповторимым характером, единственным недостатком которых является незнание известности от самого начала пути до её вершины. Не нужно быть дураком, чтобы понять, насколько легко было заполучить всё то, что у девушки есть сейчас, но путь был бы гораздо труднее и медленнее, будь бы она дочерью малоизвестных личностей и не будь у неё хоть капли таланта. Ник, напротив, выходец из небогатой, но музыкальной семьи. Ещё совсем детьми братья в шутку организовали музыкальную группу, выступали на школьных концертах с каверами или набросками собственных песен, которые вполне могли стать хитами, будучи хорошенько отшлифованными и доработанными, но именно эта ребяческая невинность и задорность медленно, но верно проложила им дорогу на звёздную вершину. Путь был тернист и сложен, однако полные до невозможности залы стояли того, чтобы не опускать руки во время пути. — Сабрина, перестань говорить глупости, — мужчина ласково улыбнулся ей, покручиваясь в своём кожаном кресле с бокалом виски в руках. Этакий сам себе начальник, который может позволить себе алкоголь на рабочем месте, немного расслабляющий напряжённое от проблем тело. — Но я не шучу, — девушка была серьёзна как никогда, не показывая на своём милом личике не единой эмоции, а мужчина будто пытался разгадать её, думая, правда это или очередной её трюк. — Перестань, Сабринаааа, — мужчина отрицательно покачал головой, отказываясь воспринимать слова светловолосой всерьёз и делая максимально непонимающий вид. В конце концов, это далеко не первое такое заявление, поэтому он уже не мог воспринимать его как следует. — Дэвид, — девушка поднялась со стула, обходя стол и присаживаясь к нему на колени, чтобы получше объяснить всю суть её намерений, но мужчина будто не видел ничего, кроме безумно красивого личика, находящегося куда ближе, чем кто-то мог бы себе представить, — перестань меня игнорировать, я никуда не еду.***
Потребности человека безграничны, но люди совсем разучились ценить то, что у них есть. Легко отпуская то, что без труда попало к ним в руки, они не задумываются о людях, в любой момент готовых сдаться в борьбе за то, что, возможно, никогда им не достанется.
James Arthur — The Truth
Вечер. Легкий прохладный воздух раздувал светлые волосы сидящего на скамейке парня, который тут же накинул на голову капюшон, чтобы остаться незамеченным. В отдалённом углу парка, где сидел парень, темно и тихо — большего и не нужно для спокойствия, которое в его положении остаётся таким желанным и, к сожалению, таким далёким. Этому парню было над чем подумать, сидя в тишине с тлеющей в руках сигаретой. Как ни крути, но известность меняет людей. Ты начинаешь следить за каждым своим шагом, понимая, что любое неверное движение воспримется в десять раз хуже. Начинаешь думать над каждым сказанным словом, потому что любая ошибка разлетится по миру со скоростью света, принося за собой осуждение и критику. Начинаешь зависеть от огромной толпы людей, воспринимающих тебя как эталон красоты и изящества. Не потому, что они что-то должны тебе, нет. Скорее потому, что они — твоя аудитория, и чем их больше, тем большие масштабы набирает твоя известность и тем большее влияние ты можешь оказывать. Но в жизни таких людей бывают моменты, когда хочется сбежать, бросить всё и просто делать то, что нравится: говорить первое, что приходит в голову; смеяться; нести полную чушь, зная, что эти слова не попадут на первые страницы известных таблоидов; обнимать кого-то или улыбаться потому, что этого хочется тебе, а не потому, что это твои поклонники и ты просто обязан это делать. Такой возможности нет. Как бы ты ни хотел, известность — это твоё бремя, несущее за собой массу разрушенных иллюзий и разбитых надежд; бремя, превращающее тебя в человека, порой лишённого даже обычных радостей жизни и, в конце концов, возможности быть самим собой. Джастин долго над этим думал. Думал о том, что наивная детская мечта, реализованная с помощью таланта и, естественно, отцовских денег, превратила его в заложника, а ущемлённая личность, жаждущая свободы, требовала протеста, который оказался сильнее. — Вот ты где, — невысокого роста девушка сняла с себя капюшон и присела на скамейку рядом с парнем, который, видимо, вообще мало что сейчас понимал. События того разговора в кабинете менеджера словно в тумане, а сигарета, которую он держал в руке, вот-вот обожжёт ему руку. Ариана, неожиданно заметив это, резко ударила светловолосого по руке, выбивая её из его рук. — Ты что творишь? Она ведь чуть не обожгла тебе пальцы! — воскликнула девушка, устремив на Джастина суровый взгляд. — Зачем ты пришла? Разве Скутер не сказал тебе, что концерта не будет? — тихий и слегка хриплый от курения голос нарушил тишину лишь спустя пару секунд томительного молчания, словно камнем спустившегося на хрупкие плечи девушки, которая, очевидно, волновалась за коллегу. — Я уже в курсе, но не могу не спросить у тебя, почему это произошло. Ты опять курил эту дрянь? — Ариана наклонилась к лицу парня, желая взглянуть в его потухшие карие глаза, слегка прикрытые сползающим на поб капюшоном толстовки. — Я устал от всего этого. От этих вечных гастролей, давно переставших приносить радость; от фанатов, которые готовы в любой момент наброситься, лишь бы сделать эту грёбанную фотку, а если я откажусь, тут же выльют на меня тонны грязи и осуждения, говоря, что я эгоистичная тварь, не любящая своих поклонников. От этих левых девиц и их фальшивых беременностей, которыми они тупо пиарят себя и наивно надеятся нажиться за мой счет. Я, чёрт возьми, тоже человек, тоже хочу иногда посидеть в тишине, просто поговорить по душам и знать, что сказанные мною слова не выйдут за пределы этого разговора. Тоже хочу иногда расслабиться, напиться до потери пульса и, взяв в руки свежий выпуск газеты наутро, не увидеть после этого свою фотку в грязной рубашке и с бутылкой виски в руках. Я тоже волен делать ошибки, тоже волен хоть иногда жить так, как хочу я, а не лейбл! Неужели людям так трудно понять это, Ари? — Джастин резко стянул с головы капюшон, так же чуть подаваясь навстречу девушке, но та лишь тяжело выдохнула, отстраняясь назад. — И наркотики помогают тебе уйти в мир иллюзий, напрочь забыв о том, кто ты? Это не выход, Джастин, — плохая попытка научить того, кто сам для себя всё решил.И ей, как человеку, добившемуся всего этого годами труда, слёз и страданий, сложно понять, как так легко можно отказаться от своего призвания. — Мне кажется, что не стоило делать этого перед концертом и творить перед тысячами людей невесть что. Все газеты украшены твоими снимками и кричащими заголовками. Поговори со Скутером, думаю, он уладит вопрос с прессой и поможет тебе. Джастин молчал, давая девушке высказаться, но в темноте не было видно его побелевших от злости костяшек рук, которые он с силой сжал в кулаки, чтобы не сорваться. Он был немного не в себе и единственное, чего в этот момент боялся парень — это непоправимых ошибок, которые рискует совершить, если эта особа не замолчит. — Хватит. Меня. Учить. — разделяя каждое слово секундной паузой, прошипел светловолосый буквально сквозь зубы, так что девушка определённо должна была слышать, как тяжело ему даются эти, на первый взгляд, спокойные слова, скрывающие за собой ярость и ледяную прохладу. Джастин хотел продолжить, хотел сказать, как ему плевать на её нотации и как плевать вообще на всё вокруг, но вовремя прикусил язык, резко вставая со скамейки и торопливо уходя прочь. Бесконтрольная злость, бушующая внутри него, была настолько сильной, что парень не выдержал, с силой ударяя кулаком по первому попавшемуся дереву, но это только больше заводило его, заставляя полностью потерять над собой контроль.***
Разъярённый выходкой Дэвида и Сабрины Ник пулей выскочил из кабинета, думая лишь о том, что с таким раскладом и такими приоритетами, давно поставившими крест на его карьере, всё предельно ясно. Но в голове было бесчисленное количество мыслей и слов, которые хотелось им высказать. Хотелось сказать о том, что это нечестно — выбирать себе любимицу с богатенькими родителями и ставить в приоритет её проблемы. Хотелось сказать и то, что это отчасти их вина в падении рейтингов Ника как сольного артиста, потому что менеджеру тупо некогда организовать для него какой-нибудь концерт или что-то подобное — он занять ею, и парень не единожды ловил себя на мысли, что дело, возможно, здесь не только в деньгах. Многое хотелось сказать им, но только был ли в этом смысл? Парень не знал, но чувство нарастающей в душе обиды от несправедливости и злости на них обоих не позволило спокойно пойти домой, заставляя его вернуться. Джонас открыл дверь в кабинет Картера, увидев там такую картинку, представить которую он бы точно не додумался. Однако, как бы там ни было, увиденное заполнило пробелы во всей сложившейся ситуации. — Вот это сюрприз, — себе под нос прошептал парень уже в коридоре, поскольку простоял у двери буквально несколько секунд и тут же ушёл, но, кажется, его заметили…