Небо, которое совсем недавно было покрыто нежнейшим и самым приятным глазу голубым оттенком, стало тёмным пятном, возвышающимся над землей. Теперь бесконечный гром был слышен абсолютно везде.
Быстрые, кристальные капли воды с неба падали и разбивались об асфальт, окна машин, крыш домов, о ласковые лисья деревьев; они отчаянно старались оставить хоть какой-то след от своего короткого существования на этой планете. Вдоль улицы светили тусклые лампы фонарных столбов, и где-то вдалеке не особо торопясь проезжали машины. Витал нескончаемый, пронизывающий, неприятно холодный ветер, и кажется он был ото всюду.
Дэну выбежал на улицу, оглядываясь и думая про себя, где же он на самом деле сейчас, что происходит. Внутри черепной коробки кровь очень быстро циркулировала, кипела и будто бурлила, если не взрывалась, и Дэну вовсе не хотелось находиться здесь и сейчас. Он замкнул слух руками, пытаясь унять звуки вокруг: слишком громкий дождь и гром вокруг него, застревающие эхом в голове. Они невыносимы, вызывают больную реакцию. Страшные голоса, не дающие ни минуты покоя теперь тоже начали себя проявлять. Блять, снова?! Каждый из них доносил что-то своё, и голова Дэна раскалывалась всё больше и больше, казалось бы, куда ещё, но боль, настаивала, что это далеко не конец. Жгучие слёзы с его глаз потекли ручьями по алым и холодным щекам, смешиваясь с хрустальными каплями неба. Сейчас, ему хотелось бы умереть и он жалел, что не попытался воплотить свое отчаянное желание этим утром, покончить с этим.
Всё прошло слишком быстро, почти моментально. Молния ударила в фонарный столб и по проводам промчался видимый ток. Едва горящий тусклым светом до этого фонарь воспылал, заискрился, заблестел огнем. От него в россыпь полетели миллионы маленьких белых искорок, и все до единой мгновенно потухли. Дэн резко убрал руки от головы. Напуганный и беззащитный он отпрыгнул от этого столба, не понимая что вообще произошло сейчас.
-Дэн!..- где-то доносился эхом голос, но он не отвлёк никакого внимания. Дэн замер и не дышал. Он просто забыл, как это делать. Ватные ноги приросли к асфальту, они прилипли как и эти капли дождя. Им овладело цунами из дрожи, и он ничего не мог понять в эту минуту. В голове от сильнейшего давления мыслей мгновенно образовался вакуум. Его мысли сгорели вместе с тем фонарным столбом, он будто спичка зажегся ярким пламенем и потух без следа. Медленно он переставал чувствовать свои пальцы как и на руках, так и на ногах. Ноги невольно, предательски расслабились, и Дэн потерял чувство равновесия. Юноша успел рассмотреть падающиие капли ледяного дождя; как они касались его и разбивались в крошечные блестящие самоцветы; как кроны деревьев шевелились медленно и плавно; как новый удар молнии тянулся к асфальту, но где-то далеко, тихо и очень медленно, голоса становились тише, мальчик уже их не слышал. Он лишь думал: почему не в меня? Время длилось слишком медленно для него, пока что-то не вернуло его на землю.
***
Дэн проснулся, но глаза не открыл. Он слушал. Голоса исчезли
надолго ли? Он не сразу понял своё местоположение, не понимал где вообще он сейчас. Дыхание сбилось, он поднялся на локтях, нервно сглотнул и всё же — оглянул местность. Вроде неопасно. Обычная комната старшеклассника: на стенах постеры современных групп; тут Дэн заметил, что все эти люди на постерах ему знакомы. Дальше взгляд невольно скользнул с полки на полку, на бесконечные книги…растения? Чего было много — так это растений, причем по всей комнате, в каждом уголке. Бесконечно уникальные собой оттенки зелёного были почти в каждом уголке. Может, это оранжерея? теплица? летний сад? рай для ботаников? Да, Дэн не таким себе рай представлял.
Что-то звонкое упало на пол, и человек внизу выкрикнул «Áу!» Дыхание Дэна снова стало прерывистым. Дрожь прилипла к рукам, спускалась к ногам. Сразу же Дэн посмотрел на окно, явно не первый этаж, но падать со второго этажа, если не с третьего, ему неособо хотелось. Навыков для паркура у него попросту не было. Выходить из комнаты — глупо и страшно оттого, что можно получить пулю в лоб, тем более он не знает куда именно прятаться.
Хотелось осознанной, а не моментальной самерти.Под кроватью слишком маленькое место для такой махины как Дэн, а шкаф приоткрыт, из него торчит всякий хлам, его там не мало. Так что, остался только один выход — укрыться одеялом. Дэн, не зная зачем, взял первую попавшуюся для самообороны вещицу — будильник и быстро положил на себя покрывало, пытаясь спрятать свои огромные промокшие коленки. Тут он заметил, что каждая из них немного кровоточила и пульсировала, но это было не настолько важно сейчас. Когда дверь открылась, и послышались шаги, которые направлялись к кровати, Дэн незамедлительно швырнул одняло в сторону врага, и сложил руки в форму пистолета, приговаривая:"Вас поимали с поличным! Руки вверх!»
Как бы абсурдно это не выглядело, Дэн ничего придумать не мог. Он видел это в фильмах, думал, что могло сработать. По крайней мере это могло дать ему время.
Бандит поднял руки вверх, но перед этим стряхнул с себя одеяло. Показалась чёрная макушка головы, затем очки и цветная пижама. Фил. Фил «вор в пижаме» Лестер. На полу валялись печеньки, разлитый кофе то на кровати, то на одежде Фила и разбитая вдребезги посуда. Громкое «бляяять» пронеслось в голове «полицейского». Но на лице всего лишь удивление.
Дэн, постепенно краснея, извинялся перед Филом за то, что он такой неуклюжий дебилоид. Тот лишь посмеивался над Дэном, приговаривая, что «всё в порядке, коп». Когда Фил принёс тряпку, чтобы вытирать поверхность, на которой и развернулась сия трагедия, Дэн осторожно отнял её и начал вытирать пол самостоятельно. Дэну было стыдно, ведь он навел беспорядок. Фил стоял в недоумении минуты две.
— Эмм… Дэ-эн…мы у меня дома и если где-то грязно, то ты не должен убираться. Ты гость в моём доме. Отдай тря…
— Поймай меня, если сможешь, сучка, — Дэн показал кончик языка, прикусывая его, и одновременно показывая свои ямочки. У Дэна екнуло где-то в грудной клетке, он никогда так никому не говорил. Но в ту де секунду признал, что он мог так сказать, с Филом можно
?
Сказать, что Фил на секунду перестал дышать и немножко покрылся румянцем — ничего не сказать. Дэн не заметил, и Филу это на руку.
Через секунду произошло что-то странное для их-то возраста. Нет, не столь странное, сколь детское. Лестер, грозя громким голосом, что догонит, одновременно умоляя остановиться, бежал за Дэном. Хауэлл, в свою очередь, удирал на всех скоростях от вора в пижамных штанишках. Дэн всё время оглядывался, спотыкался, но продолжал бежать по всему дому. Но видимо с красоткой по имени «везение» у Дэна Хауэлла ничего попутного не вышло, постоянно изменяет, и, кажется, вообще забыла про этого лопуха. Лестница второго этажа положила свой взгляд на эти резвые, упругие ноги и незамедлительно приклонила его колени к своей поверхности. Громкие удары последовали за падением.
— Дэн! Чёрт… Дэн, ты в порядке? Добегался? Черт, Дэн… так много крови. Не двигайся, пожалуйста! — нервно ворчал Фил. Его взгляд бегал, а голова размышляла, что предпринять. Он долго бегал потом вокруг Дэна, ухаживая, как за маленьким несмышлёным ребёнком.
Да, Дэн именно тем и является. Фил держал лёд, прижимая к разодранным в мясо, проработанным коленям, в то время, как второй держал на скуле и около виска, весь шипя, как змейка. Перелома не было и уже хорошо. Такая физическая близость была очень странной, особенно после того, что случилось, но они не думают об этом.
— Я в порядке… Блять! — вскрикнул Дэн, ежась от боли и прикусывая губу. Губы немного вспухли, залились алой кровью,
а Фил пытался отвести от этого взгляд. Естественно было больно, когда касаешься и обрабатываешь ушиб после проезда по длинной лестнице.
— Спокойней, — холодно и четко сказал Фил. Лишь в одном его слове Дэн услышал все: утешение, ласка, вместе с желанием успокоить ближнего. Низкий, бархатный голос долго оставался и повторялся где-то внутри головы Дэна, он не ожидал услышать такое. Кровь циркулировала быстрее прежнего, затем появился первый румянец. Как хорошо, что его не было видно в этой обстановке, ибо в комнате мерцал свет от гирлянд, не больше. Боль ушла на второй план и уже казалось, что она больше не появится. Тело и не к такому привыкало. Для Дэна осталось странным то, как милый человек мог говорить так уверенно, заставляя поверить собственную речь, довериться. Дэн вспомнил, что не привык кому-либо доверять, но… Кареглазый зажмурил веки, хмыкнул и прикусил внутреннюю сторону щёки, чтобы сдержать стон, наполненный болью от прикосновений по ушибленным местам. Новая волна боли прошлась по телу парня и казалось, что они повторялись вновь и вновь.
— Тебе больно, Дэнни? — он. снова. Фальшивый голос, который так был похож на голос Фила Лестера, но Дэн знал лучше всех, что сейчас говорит с ним не Фил, а его собственный, неправильный, внутренний голос. Адская боль заставила бедного мальчика закрыть уши руками и мотать головой. Новые, страшные голоса, которые то шептали, то орали что-то своё, убивая Дэна изнутри. Слёзы стремительно стекали по бледному, как у трупа лицу, обжигая тонкую, бледную кожу.
— Дээн…ты в порядке? Я вижу, что тебя что-то беспокоит, и мне это не нравится. Можешь рассказать мне, если хочешь, конечно… — обеспокоено заговорил Фил. На его лице читалось желание или же жажда помочь. Его глаза буквально впивались в противоположные, тёмные, почти тусклые глаза собеседника. Фил видит в них боль, все выплаканные слезы, ему кажется, что видит Дэна насквозь.
— Мгхм…- еле-еле слышимое мычание выдавил из себя Дэн. Он так боится всего. Страх овладевали им с ног до головы, окутал его разум. Боится, что всё последущее, что он скажет — будет большой ошибкой, и Фил выгонит за дверь и не даст договорить до конца, ведь всё то, что говорит и думает Дэн — полная чушь больного человека. Дэн не считает себя нормальным, никто бы не посчитал. Пальцы дрожат, но Дэн пытается изо всех сил успокоится, что неплохо выходит. Как только он представил картину того, что он собирается рассказать, сердце быстро начало стучать, а голова больно пульсировала, кровь не сбавляла обороты. Боль, его вечный спутник до гроба, но и то вряд ли, что она его отпустит после. В голове стоял шёпот, переливающийся в крик. Он знал, что не сможет сбежать от вечной боли, что пора сдаться и опустить руки, всё уже предрешено. Не выдержав всего этого, он захныкал. Эти быстрые вдохи и выдохи с горячими слезами, которые никогда не закончат обжигать его показали Филу, что Дэну нужно утешение.
Фил не стал просто ждать и умолять его ответить через такое. Фил прекрасно понимал, что Дэн не может говорить в таком состоянии, но оставлять его одного было бы ошибкой. Фил почти шёпотом пригласил Дэна сесть на его колени и просто обняться. Это единственное, что сейчас может предложить Фил в качестве помощи. Нежно поглаживая и прижимая к себе спину левой рукой, немного вороша завивающиеся прядки от дождя правой рукой, Фил сидел и вдыхал Дэна. Улавливал его нежный запах, пытался унять его дрожь и страх. Он крепко и нежно обнимал его, давая понять, что рядом с ним все будет хорошо. Вокруг них остановилось время. Дэн с течением времени меньше всхлипывал и судорожно сжимал шею Фила, а его дрожь медленно перетекла в спокойствие. Ему уже не было холодно — Фил рядом.
Фил. Кто он для Дэна сейчас? Всё ещё друг? Дэн сидит сейчас у него на коленях. Так делают друзья? Они обнимаются. Фил его гладит медленно, мягко и властно. Так делают друзья? Дэн сейчас всхлипывает у него на плече и задается этим вопросом. Наверное, они так делают. Дэн точно не знал. Лжефил уже ушел, оставив в голове мальчика пустоту. То, что Дэн точно понял — что Фил умеет не только защищать, но и успокаивать. Это все такое новое, такое необходимое, и вот это человек не расспрашивает, доводя до обморочного состояния, как некоторые, не обвиняет, мол, «сам виноват, что такой нестабильный эмоционально и психически, что не можешь сам дать отпор обидчикам», нет. Он рядом и пытается помочь, чем только можно. И у него это вышло. Дэн понял, что Фил ему необходим не только как живой шит против старшеклассников, но и как человек человеку, как друг другу, как лекарство от этой бесконечной боли. Дэн может ему довериться? Нельзя сказать наверняка, но…
Дэн убрал свою голову с плеча, вытер влажные красные щеки рукавом, но с коленей не встал. Он долго смотрел сквозь тело Фила, долго обдумывал.
Что и почему тем вечером в этом же доме Фил хотел сделать с Дэном? Неужели Фил просто хотел переспать, не больше? Он чувствует что-либо к Дэну, или это просто тестостерон зашкаливает? Почему Фила тянуло именно к худощавому, кареглазому, гадкому утёнку с именем Дэн Джеймс Хауэлл? Неужели Дэн привлекает Фила? Неужели?
Дэн поднял свой взгляд, смирно смотрел исподлобья. Теперь он смотрит только в глаза напротив. Но Фил не отворачивается, не спрашивает «Хэй, всё нормально?», он смотрит в ответ. Единственный свет, который их окружает, это тусклая переливающаяся гирлянда, но им видно всё. Больше чем все. Дэн замечает что у Фила слегка растрепанны волосы, но это не делает его менее привлекательным. Фил же видит, что глаза напротив имеют оттенки темного шоколада и карамельного сиропа, а бледная кожа на щеках окрасилась в пунцовый… или просто гирлянда настроилась на красный свет? Дэн видит, что в глазах напротив зрачки расширились до катастрофических размеров, оставив лишь тонкое кольцо радужки, а грудь вздымалась немного чаще. Фил видит, что Дэн не контролирует себя и закусывает нижнюю губу, она мгновенно окрашивается в малиновый.
Дэн видит, что Фил перестал дышать.
Дэн закрыв глаза, очень робко сократил расстояние между ними. Хауэлл пугаясь то ли своих движений, то ли реакцию Фила, но нежно коснулся чужих губ своими пухлыми, влажными. Он осторожно пытался найти ответ на свои искания, наконец, нашел. Фил ответил мягко, попутно обвивая своими руками талию Дэна, прижимая его к себе. Это не был порыв страсти, острого или резкого желания. Это был долгий, приятный поцелуй. Они оба прекрасно понимают, что им это необходимо. Эта нежность между ними — терапия, которое их связывает между собой, успокаивает, расслабляет, заставляет забыть обо всем.
Дэн отстраняется первым, кладет руки на плечи напротив, мгновенно опускает стыдливый взгляд. Он никогда не целовался. А уж тем более с парнем.
— Фил…- запыхавшись говорит Дэн.
— Да? — чуть менее устало спрашивает Фил, сверкая взглядом.
— …Это было прекрасно, если честно.
— Спасибо, ты тоже… неплохо целуешься.
— …Фил…- тут Дэн перешел на диван и занял удобное положение, — Я хочу сказать… то, что было тогда у тебя дома… Я был не готов к такому. Мне сейчас очень тяжело и то, что было минуту назад, насколько ты понимаешь… сейчас это мой предел. Я не хочу…точнее пока не готов продолжить то, что ты планировал тогда со мной. Это все, что я хотел сказать.
— Все нормально, не переживай. Я прошу у тебя прощения, за то что поступил тогда так с тобой, это было просто неправильно с моей стороны так поступать. Я сделаю все чтобы загладить свою вину. Только скажи, что мне нужно сделать, чтобы не причинить тебе вред?
— Давай оставим всё как есть, меня всё устраивает. Ладно?
— Конечно.
— Черт, сейчас уже так поздно.
— Может переночуешь здесь? Я могу спать в другой комнате, если тебе захочется.
— Все нормально, я дойду.
— Точно? Хочешь я доведу? Мне спокойней будет.
— Ладно… одевайся.
***
Дождь стих, на улице кругом витает прохлада. Осень. Дэн заметил, что на свету фонарей можно выдыхать клубы пара, и он стал активно двигать губами, придавая ему разные формы. Фил в ответ лишь хихикнул, и в этом не было ни капли издевки. Взрослые дети.
Они дошли до дома Дэна и стали прощаться. После получасового выслушивания лекции про то, что в такое время опасно по улицам шастать, что это просто неприемлемо поступать так с матерью и прочее, Дэн просто подошел и обнял её. Он впервые за столько лет сказал что очень её любит, и будет впредь уважительнее к ней относится. Матерям, свойственно плакать над пакостями, неожиданностями своих чад, так и мама Дэниэла Джеймса Хауэлла не обделила своего, на что Дэн только крепче её обнял. Они впервые за долгое время провели этот вечер вместе и сделали свое самое любимое блюдо, которое они умеют делать лучше всего на свете — блинчики. Хороший был вечер.
За углом новый день.
