Тёплый снег

Седой, высоченный альфа всё время хмурится, будто злится. Омега смотрит на него с опаской, боится что-то сказать, даже благодарность застревает в его горле. На кассе он помогает альфе с покупками, заталкивает всё быстро в пакеты, перетаскивает на тележку. Ему хочется сбежать, но он боится сделать и шаг в сторону. Альфа молчит, не смотрит на него, никуда не спешит. В молчании они доходят до лифта, спускаются вниз, на стоянку, долго идут куда-то вглубь. Мужчина поглядывает на буквы и цифры на цветных колоннах, видимо, ориентируется по ним. Его брови всё ещё нахмурены, и он по-прежнему молчит. Их шаги гулким эхом отдаются в огромном пространстве подземного паркинга, тележка поскрипывает, норовит свернуть не туда. Омега держится за неё одной рукой, изредка поднимает голову и всматривается в лицо идущего рядом альфы. Он странный, вроде и не старый ещё, но совсем седой. Щетина на щеках и волосы в беспорядке, лицо какое-то усталое, но глаза красивые, ярко-голубые, это парнишка ещё в магазине успел рассмотреть. В остальном, ничего примечательного, весь он какой-то серый, будто выжженный до пепла. У мужчины небольшая машина, чёрная и грязная. Все пакеты не помещаются в багажник и один он закидывает на заднее сидение. Садится за руль, видит, что омега мнётся, не решаясь дёрнуть ручку пассажирской двери, тогда он перегибается через кресло и сам открывает перед мальчишкой дверь. Коротко бросает: - Садись. Выезжают они долго, и всё так же в молчании. Наконец, влившись в автомобильный поток и тут же встав в пробку, альфа поворачивается к парню. - Послушай... - начинает Дэвид, но тут омегу будто прорывает: - Спасибо! Спасибо вам огромное! Вы не подумайте, что я неблагодарный, я просто... просто... у меня ведь нет ничего, я ничего не могу вам дать взамен... Альфа смотрит на него, удивлённо вздёрнув бровь. - Мне и не нужно ничего. Что за глупости вообще? Лучше скажи, где твой дом, куда тебя отвезти? - У меня нет дома...- произносит парнишка тихо, опустив голову. - Хм? Твоя семья? Родные? Где они? - У меня никого нет, - шепчет юноша ещё тише. Поток наконец-то трогается с места, мужчина сосредотачивается на дороге, не успевая ответить. Впереди сложное кольцо, не хотелось бы попасть в аварию и застрять здесь до ночи, а может и до утра. Наверняка из-за снега по городу немало аварий и без этого места. Омега смотрит в окно. Он ни разу не ездил вот так в автомобиле, на удобном переднем сидении. Несколько раз приходилось отсасывать кому-нибудь, но потом его прогоняли. Пару раз он проехался в полицейской машине, но там задние окошки затемнённые и с решётками, ничего особо не разглядишь. Огни ночного города заворожили его. Снег делал их расплывчатыми, смешивал краски. Река разноцветного огня лилась по обе стороны от них, по краям дороги стояли фонари, увитые маленькими лампочками, деревья в ярких фонариках. «Красиво», - он впервые подумал об этом, раньше просто не замечал, но сейчас ему было тепло и не нужно было ни от кого убегать, прятаться. Омега искоса посмотрел на седого мужчину. Тот уже помог ему, стоило ли испытывать судьбу? Страшно, безумно страшно просить о чём-то незнакомца, но для него в этом мире все незнакомцы, все чужие, каждый может оказаться очередной сволочью, любящей причинять боль. Сколько их было, таких вот, со скучными, серыми лицами и пустыми глазами, которые разгорались только при виде крови? За последние несколько месяцев много, слишком много, чтобы продолжать рисковать. Но им с малышом некуда пойти, а с каждым днём становится всё холоднее. И он по-прежнему был жутко голоден, желудок стал диктовать свои правила. В мозгу стучало, что сначала нужно поесть, а обо всём остальном можно подумать позже. Он ведь может предложить этому мужчине себя. Возможно, удастся уговорить его не быть с ним слишком грубым, или даже получится отделаться только отсосом. Ему всего лишь нужна одна ночь в тепле и немного еды. Маленькая передышка и он пойдёт дальше, придумает что-нибудь. Хуже, чем «дома», в любом случае, не будет. - И что же мне с тобой делать? - внезапно спрашивает альфа устало. Мальчишка снова молчит, теребит зубами нижнюю губу, видно, что хочет что-то сказать, но не решается. Обнимает руками-веточками свой округлый живот, склоняется к нему, потом вдруг резко распрямляется и обращает к мужчине горящие решимостью серые глаза. - Я знаю, вы уже очень помогли мне, - начинает он быстро. - И не каждый бы вообще на такое пошёл, вообще никто, наверное, так что это очень-очень много... но пожалуйста, если это возможно, могу я провести у вас эту ночь? Я кое-что могу, вам понравится! - тараторит он сбивчиво, - Пожалуйста! - и умоляюще глядит на альфу своими большими, влажными глазами. Дэвид долго, задумчиво смотрит на него, пока позволяет светофор, внутренне размышляя: то, что он сейчас собирается сделать – это что-то вроде благотворительности или же преступление? Приняв, наконец, решение, он вздыхает и сворачивает во дворы, к своему дому. - Как хоть тебя зовут-то, потеряшка? - Джонатан. - Что ж, Джонатан, мы на месте.