Тёплый снег

День выдался совершенно обычным, как и многие дни до этого. Он проснулся и с чашкой кофе добрёл до своего рабочего места, где пялился в светящийся монитор и на мигающую полоску курсора пока не стало резать глаза. Опять забыл надеть очки, как вчера забыл закапать глаза каплями, что так настойчиво рекомендовал его врач. Кофе давно закончился, глаза нещадно болели, и Дэвид заставил себя, наконец, оторваться от компьютера. Сегодня он выжал из себя два абзаца, с вчерашними четырьмя у него вышла целая страница, что можно было уже назвать успехом, потому как, к примеру, за всю прошлую неделю он разродился только половиной страницы, а работу сдавать уже в феврале. То, что когда-то было удовольствием и забавой, а сейчас превратилось в практически единственный источник дохода, в последний год шло совсем со скрипом. Дэвиду не хватало новых впечатлений, какого-то интересного жизненного опыта. Пыльные архивы, библиотечные хранилища давали массу идей, которые соединяясь с его личными знаниями, составляли неплохой в целом текст, но он был мёртвым и сухим, такое никто не станет читать. Раньше старые университетские приятели ещё пытались вытащить его куда-нибудь с собой. Очередной поход к каким-то древним руинам или новые раскопки, организованные общим знакомым. Но он всё время отказывал им и постепенно все связи оборвались. Теперь он бы многое отдал за то, чтобы кто-то из них как когда-то давно тормошил его непрерывными звонками и уговорами, а он позволил бы себе сдаться и отправиться навстречу этому маленькому приключению, из которого обязательно бы привёз новый сюжет для книги. Но всё это в прошлом, вся его жизнь канула в прошлое, а то, что осталось, было нелепым, пустым существованием. Он был таким же мёртвым и картонным, как и герои его книги, которая никак не хотела писаться. Мужчина встал и размял затекшие от долгого сидения конечности, широко зевнул и взлохматил уже сильно отросшие и без того спутанные седые волосы, отмечая про себя, что было бы неплохо наведаться к парикмахеру. В комнате было темно, свет шёл только от включённого монитора, неудивительно, что зрение в последнее время стало садиться с такой скоростью. Дэвид взял пульт и зажёг свет во всей своей большой, пустой квартире, а следом включил новостной канал и музыку в соседней комнате. Иллюзия жизни и чужого присутствия. Он окружил себя иллюзиями, реальность приносила слишком много боли и ненужных воспоминаний. Главное, думать о работе, о несчастных героях, которые надеются, что он подарит им счастливый конец, о сгинувших городах и странах и мелких деталях, которые обязательно надо прописать. Если делать всё правильно, то воспоминания сидят тихо, забившись в дальний уголок его разума, и не показывают оттуда носа. Тогда можно спокойно продолжать своё существование, наполненное ежедневным ритуалом с запахом крепкого кофе и призрачным светом монитора, на котором моргает одинокий курсор. Этот день был бы совершенно обычным до самого конца, если бы в холодильнике нашлась хоть какая-нибудь еда, но её не было. Дэвид старался заказывать продукты на дом, но сейчас это делать было уже поздно. Можно, конечно, ограничиться пиццей или азиатской едой, но мужчина вдруг понял, что и не помнит, когда он в последний раз выбирался из дома. После некоторого раздумья он пришёл к выводу, что это была поездка к врачу две недели назад. Не мешало всё-таки проветриться, а то так и загнуться недолго. Магазины Дэвид ненавидел. Когда-то давно - за то, что его там постоянно узнавали и требовали автограф или просили сфотографироваться с ними, и в итоге каждый такой поход превращался в сущий ад. Теперь его никто не узнавал, но это было по-прежнему адом, хоть и по другим причинам. Отстояв в положенной для этого часа пробке и понарезав круги в поисках свободного места на подземной парковке, мужчина поднялся на лифте на ярус вверх и оказался сразу у входа в супермаркет. Он скинул верхнюю одежду на тележку и направился прямиком в мясной отдел, чтобы удостовериться в наличии свежей крольчатины, к которой он был весьма неравнодушен. Не заготовив себе в этот раз никакого списка, так как поездка была спонтанной, Дэвид долго бродил по разным отделам, где подслеповато и придирчиво вглядывался в этикетки, только на особо мелких шрифтах вспоминая, что снова забыл взять с собой очки. В мозгу что-то щёлкнуло, и он подумал, что ведь ещё совсем не старый, чтобы брюзжать над составом какого-нибудь йогурта, поправляя очки на носу. Ему стало смешно. Дома очки, обязательный тёплый свитер с воротником до самого подбородка, иногда даже плед. До чего он себя довёл? Сорока ещё нет, а по ощущениям все семьдесят. А ведь скоро праздник, и пусть он опять будет один, но ведь можно просто сделать приятное самому себе. Можно ещё вспомнить, что он альфа, у которого давно никого не было, и заказать себе какого-нибудь милого мальчика. То ли сказывалась праздничная атмосфера и общая суета, то ли что-то ещё, но Дэвид почувствовал себя гораздо лучше. Он бросил в тележку не глядя какой-то соус и отправился в отдел алкогольной продукции. Хотелось купить хорошего вина, а потом вернуться в мясной, где он уже присмотрел тушку утки. Дома где-то валялась папина кулинарная книга с рецептом праздничной утки в апельсинах. Он давно не готовил ничего сложнее каких-нибудь тушёных овощей, но можно было ведь попробовать. Дэвид закончил с покупками и намеревался уже покатить свою доверху заполненную тележку в сторону касс, как стал свидетелем неприятной сцены: охранник магазина тянул за собой всеми силами упирающегося молоденького омегу, ухватив того за тонкое запястье, а бета в одежде пекаря что-то возмущённо втолковывал несчастному пареньку, распаляясь всё больше и больше и краснея от гнева. Омега выглядел таким жалким и несчастным, нездорово бледным, с глубокими тенями под глазами, худенькими руками и ногами и большим животом, который он всё старался прикрыть свободной рукой, будто боялся, что сейчас его ударят по нему. У Дэвида при взгляде на него, шевельнулось что-то в душе. «И понесло же его, такого глубоко беременного, искать себе приключений на пятую точку!» - подумал мужчина и шагнул в сторону этой троицы, на ходу придумывая, что будет говорить. - Вот ты где! А я везде тебя уже обыскался! - подойдя, обратился он к омеге. Тот уставился на него круглыми, серыми глазищами. - Вы его знаете? - спросил у Дэвида охранник. - Конечно, это мой муж, мы просто разминулись где-то, а он забыл у меня свой коммуникатор, - седой мужчина лучезарно улыбнулся. Стоящий рядом бета не отрывал взгляда от его лица и уже явно готов был поверить во всё, что бы он ни сказал, а вот охранник, молодой, крепкий альфа всё ещё смотрел с подозрением, вздёрнув бровь. - А что, собственно, произошло? - спросил у него Дэвид, продолжая улыбаться. - Этот юноша кое-что украл в хлебном отделе, - произнёс охранник с нажимом. - О, уверяю вас, это недоразумение! - Дэвид примирительно поднял ладони. - Просто тележка у меня, а я попросил его прихватить хлеба... - У него полные карманы булок! - не унимался молодой мужчина. - Я попросил взять их много, ну, они нам нравятся, а в руках нести неудобно. Правда, дорогой? - Дэвид снова обратился к юному омеге, тот в ответ нерешительно кивнул. - Значит, вы заплатите за них? - Ну разумеется! - седой альфа всё держал приклеенной свою обворожительную улыбку, отмечая, что скулы уже начинает от неё сводить. Давненько не приходилось так показушно улыбаться. - Давай-ка переложим их в мою тележку, дорогой, - Дэвид протянул омеге руку, тот выдернул запястье из крепкой ладони молодого охранника и тут же стал вытаскивать из карманов маленькие, круглые булочки и передавать их своему спасителю одну за другой. - Ну вот, вроде бы разобрались. Теперь мы можем идти? - Конечно. Прошу простить за беспокойство. Но всё же, присматривайте за своим мужем лучше в следующий раз. Беременные омеги много странного творят, никогда не знаешь, что им взбредёт в голову. - Ну да, ну да, гормоны, - мягко улыбнулся Дэвид, притягивая к себе юношу за талию. - Непременно буду более внимательным и никуда его одного не отпущу. Всего хорошего, - он покатил тележку впереди себя одной рукой, а другой всё продолжал придерживать за спину омегу, ведя его за собой, впрочем, тот и не упирался, послушно переставляя ноги.