Promise

      Темнота под веками и темнота снаружи не отличались друг от друга. Однако стоило привыкнуть, подождать пока взгляд сфокусируется, а строгие грубые линии окружающего мира перестанут расплываться, чтобы увидеть перед собой толстые стальные прутья решетки, так похожей на тюремную. Тронутое ржавчиной железо, причудливо сочетало в себе серый и рыжий цвета, переплетаясь в грязный узор. За прутьями игра света и тени на каменной стене, глухой и массивной. Казалось, что эта громада медленно наступает, давя даже воздух, что трусливо забился в углы небольшой камеры, единственным предметом в которой была старая убогая кровать, прибитая к полу, наверняка, хранящая множество причитаний, молитв и проклятий.       Нужно было напрячь память, чтобы вспомнить произошедшее. Неохотно расстающийся со сладкой дремотой мозг лениво восстанавливал хронологию событий после того, как Хесса покинула Тисоновую деревню и отправилась к странному, стремящемуся ввысь зданию, что прозвали Лабиринтом. Магическая постройка величественно возвышалась, словно желала пронзить небеса. Она пугала и завораживала одновременно, отталкивала и манила. — Так это и есть Лабиринт! — слова легким ветром сорвались с губ девушки, когда она задрала голову вверх, приложив ладонь козырьком ко лбу, в попытке разглядеть самую верхушку, что блестела изумрудными листьями могучих деревьев. В этот самом Лабиринте сгинули тысячи людей: воинов, искателей приключений, верных слуг короля и простых граждан, согнанных, словно скот. Все на благо Партевии. Громкие, но пустые слова, небрежно прячущие за красивым фасадом эгоизм и жестокость правящих кругов. И именно в этой загадочной постройке Синдбад борется за свою свободу, мечты и желания. Борется отчаянно, не жалея себя. Это Хесса знала наверняка.       Она поможет Сину. Пусть он потом говорит что угодно. Поэтому девушка уверенно сделала первый шаг по направлению к Лабиринту, а дальше ноги сами понесли ее вперед. Хесса была готова к чему угодно, но не к тому, что путь ей преградят двое высоких солдат с суровыми лицами, обожженными беспощадным солнцем. — Никто не может войти в Лабиринт без разрешения короля, — четко и сухо произнес один из солдат, что был немного ниже своего товарища и волосы его были чуть темнее, а лицо обрамляла редкая козлиная бородка. — Почему? — удивилась Хесса, не вполне понимая причину. — Приказ короля, — повторил козлиная бородка так, словно разговаривал с умственно отсталой. — Мне можно, — попытала счастье Хесса, мило улыбаясь мужчинам. — Такие умные люди как вы, наверняка поймут меня. Это крайне важно. Я была бы вам очень благодарна. — Только по приказу короля, — сказал второй солдат, даже не посмотрев на девушку, будто не знал ничего, кроме этой фразы, не понимал, и понимать желанием не горел.       Как бы Хесса ни упрашивала солдат, придумывая, несомненно, важные причины, даже пыталась торговаться, упрямые солдаты стояли на своем и безустанно повторяли одну и ту же фразу. Терпение Хес подходило к концу. Возможно именно в этот самый момент Синдбад сражается с неведомыми до селе монстрами, ставя свою жизнь под угрозу, а она застряла перед двумя упертыми истуканами.       Не получилось мирно, попробуем по другому, подумала Хесса, выхватив из-за пояса, прихваченный с собой, кинжал. Она попыталась проскользнуть мимо солдат и прорваться вперед, если понадобится, силой. Однако воины среагировали молниеносно. Девушка не успела понять, как кинжал был выбит из рук, а сама она оказалась грубо прижатой к земле. Но сдаваться она, на свою беду, не собиралась. А успокоить буйную девчонку удалось лишь вырубив.       Козлиная бородка не сдерживал силы и теперь, очнувшись, Хесса чувствовала сильную боль в затылке, сопровождающуюся легкой тошнотой и саднящими царапинами, полученными в неравном поединке. — Очнулась, буйная, — насмешливый голос резанул по слуху. Хесса скривилась, пытаясь встать с кровати и разглядеть обладателя этого голоса, что скрывался в тени. Человек терпеливо ждал, пока девушка чертыхаясь поднялась на ноги и шатаясь подошла к решеткам.       Вышедший из тени мужчина был чем-то похож на борова, что еще будучи маленькой девочкой, Хесса видела в одной из книг, оставшихся от отца. Очередной глупый, по мнению Хес, солдат, смерил ее насмешливым взглядом, от которого стало как-то мерзко. — Выпустите меня, — потребовала Хесса. — Я ничего не сделала.       Боров рассмеялся, и звук, похожий на скрежет прогнившего пола эхом разнесся по камере, ударяясь о стены и отражаясь от них, с удвоенной силой обрушился на девушку. — Хотела нарушить приказ короля и пробраться в Лабиринт ради собственной выгоды, да еще и напала на солдат. Хотя, это было жалкое зрелище. Но все же, тебя решили удостоить великой чести. Не понимаю, правда, что он увидел в такой оборванке. — Хватит, — раздалось из коридора. Услышав спокойный властный голос, боров тут же поменялся в лице, резко выпрямился, сделавшись серьезным. Совершенно другой человек, по сравнению с тем, что был всего мгновение назад. От такой резкой перемены в наглом солдате Хесса тоже невольно напряглась, вслушиваясь в чужие шаги. А когда мужчина оказался перед камерой, девушка отшатнулась от прутьев, наткнувшись на стальной властный взгляд. — Генерал Барбаросса, — пролепетал боров чуть ли не фальцетом.

***

      Синдбад с трудом сдерживал победную улыбку, вышагивая по улочкам родной деревни. Вокруг царила тишина и покой, что немного напрягло юного покорителя, зародив легкое волнение. С каждым шагом оно лишь усиливалось. Шедший рядом Юнан не решался заговорить, чувствуя состояние мальчишки. Он незаметно озирался по сторонам. Что-то беспокоило ее, какое-то туманное предчувствие. И оно не обмануло Маги.       Тетушка Иса, выбежавшая на встречу Синдбаду, выглядела крайне обеспокоенной, и принесенная ею новость словно молния ударила по Сину. Он кинулся домой, пытаясь не слушать бьющихся в голове мыслей, что нагоняли страх. Сейчас он уже не был так уверен, что поступил верно. Как он мог так беспечно бросить больную мать?! И Синдбад корил себя, застав последние мгновения жизни Эслы. Разум ее покидал вместе с жизнью. Она тихо шептала дрожащим голосом, путая сына с мужем. Синдбад чувствовал, как сердце разрывается на части, готовое уйти вместе с самой любимой женщиной. Еще никогда в своей недолгой жизни мальчишка не чувствовал такого всепоглощающего страха. Он сковывал, не давал ясно мыслить. Даже чудовища Лабиринта не заставили Синдбада так дрожать. Сжимая слабеющую руку матери, он вслушивался в ее тихий голос. Все ее слова были пропитаны бесконечной любовью и нежностью. Эсла улыбалась, даря сыну последний дар, что может дать только мать. Она гордилась и любила его. Что может быть лучше для ребенка?       Синдбад всегда знал, что Эсла долго не протянет, но пытался не думать об этом. Им не хватало денег и лекарств, а о лекарях и говорить не стоит. Однако все случилось так неожиданно. Удар оказался слишком сильным, выбив мальчишку из колеи. Чтобы хоть как-то отвлечься от тягостных мыслей, он огляделся вокруг, пытаясь отыскать среди скорбящих лиц одно, но к своему удивлению так и не нашел. — А где Хесса? — бесцветным голосом спросил Синдбад, обратившись к Исе, что тихо всхлипывала рядом, с неподдельной болью в глазах смотря на сломленного мальчика.       От вопроса Сина тетушка вздрогнула и в каком-то подобии ужаса распахнула свои черные глаза. В них читались горе и вина, и Синдбад ждал, затаив дыхание, чувствуя, как новая волна страха подкатывает к горлу. — Прости, — выдавила из себя Иса, опустив голову, и словно уменьшилась в размерах. — Мы не знали, что так будет. — Что случилось? — голос Синдбада слегка подрагивал от волнения. — Она… Хесса отправилась за тобой. Больше недели назад. И не вернулась. — За мной? В Лабиринт? — чуть ли не выкрикнул Синдбад, с надеждой смотря на тетушку, будто она сейчас улыбнется, скажет, что пошутила и Хесса просто ждет его, прячась за дверью. Но Иса лишь скупо кивнула, громко всхлипнув.       Слова, сказанные тетушкой, гулом отдались в голове Сина. Она пошла за ним в Лабиринт. Но Лабиринта больше нет, и выжили только они с Драконом, а это значит только одно.       Синдбад надолго онемел. Силы медленно оставляли его, как вода, вытекающая из дырявой бочки. Гул окружающей жизни как будто отдалился, и лишь кружащаяся в воздухе фраза по-прежнему резала слух. Он собрался с последними силами, словно совершил прыжок в бушующее море, а когда наконец вынырнул, звуки снова хлынули ему в уши. Он поискал какие-нибудь слова, но заговорить так и не смог, воздух застрял в горле, а голова опустела, словно все мысли разом выкачали, оставив давящую пустоту. Но все же Синдбад попытался поверить, что Хесса жива. Она ведь не обязательно была в Лабиринте, убеждал он сам себя. Однако мерзкий внутренний голос твердил обратное. — Синдбад, — позвала его тетушка, выдергивая из бурлящего потока мыслей. — Я поищу ее, — бросил парень, прежде чем покинуть дом. — Пожалуйста, позаботьтесь о маме. — Но Синдбад… — ее оклик прервал Юнан, положив руку на плечо женщины. — Не волнуйтесь, — сказал он, пытаясь успокоить ее. — Я присмотрю за ним.       Юнан выскочил следом за юным покорителем, быстро нагнав его. Какое-то время Маги не решался заговорить, давая Синдбаду время побыть в своих мыслях. А Син и вовсе не заметил Юнана, пока тот, наконец, не заговорил с ним. — Хочешь пойти к тому месту, где был Лабиринт? — осторожно спросил Маги, вглядываясь в лицо Синдбада. — Да.       Ему нужна была хоть какая-то надежда, и Юнан не стал отбирать ее. Однако Маги был абсолютно уверен, если кто-то вошел в Лабиринт и не смог выйти, он погиб. А судя по тому, что с момента ухода Хессы прошло уже больше недели, она наверняка была там. Синдбада посещали те же мысли, но он упорно говорил себе, что Хесса просто ждет его где-то неподалеку, не решившись войти в Лабиринт. Глупость, конечно, но эта глупость придавала сил. — Хватит, Синдбад, — попросил Юнан, с болью в глазах смотря на разбитого парня. Весь день до самой ночи Син отчаянно рыскал по округе, так и не найдя никаких зацепок. Он расспрашивал людей, попадавшихся на его пути, но они лишь пожимали плечами. Никто ничего не видел. Отчаянье захлестнуло Синдбада. И с этой волной не так-то легко совладать. — Ты ведь понимаешь, что это бесполезно? — Юнан хотел бы обнадежить покорителя, но и сам не верил, что девушка могла выжить. Скорее всего все именно так, как говорили жители деревни. Хесса отправилась за Синдбадом в Лабиринт и навсегда исчезла в его недрах. — Извини, Юнан, мне нужно побыть одному, — тихо сказал Син, опускаясь на нагретый солнцем валун и сжал в руке синий камень. Он не понимал, почему судьба так жестоко отобрала у него двух любимых женщин. И если к смерти матери он был внутренне готов, подсознательно уже давно знал, что Эсла долго не продержится. Как бы она ни улыбалась, уверяя, что все хорошо, Син видел, как она стискивала зубы от боли и по ночам, думая, что сын спит, тихо всхлипывала в подушку. Но вот Хесса не должна была покинуть его так рано. Он был совершенно к этому не готов.       Синдбад никак не мог свыкнуться с мыслью, что подруги больше нет. Ее мысли, чувства, желания, мечты — все это сгинуло в Лабиринте. Остались только воспоминания о ней, об озорной улыбке, каскаде чёрных волос, тонких, но сильных руках. Остался лишь кулон, что она дала ему на удачу.