Promise

      Прошедшие три года были не просто полны событий, от которых юный покоритель уже двух Лабиринтов не успевал отдохнуть, они были полны жизни. Самой настоящей, заставляющей кровь кипеть. Именно то, что нужно было Синдбаду. Но стоило ему ступить на палубу шхуны, идущей в Партевию, как мысли о прошлом неуправляемым потоком затопили голову парня, будто прорвалась плотина, выпуская бушующие воды. Хотя, беспокойство и волнение, охватило его с того самого момента, как из уст короля Рашида вырвалось предложение съездить в Партевию на разведку. И оно никак не утихало, только сильнее распаляясь.       Накануне отплытия Синдбад думал зайти к Ильзе, миловидной девушке, настоящей мастерицы разливать напитки, но желание флиртовать в кругу бальбаддских красавиц отчего-то совершенно не было. И почти всю ночь до отплытия Синдбад провел в компании кувшина прекрасного вина и яркого диска холодной неприступной луны. А когда корабль отплывал на рассвете с утренним приливом, Син с трудом сдержал трусливый порыв сбежать. Возвращение было слишком неожиданным. Не так он его планировал. Однако как именно нужно было вернуться, сам Синдбад не знал. Но явно не как простой охранник короля Балбадда или же обычный торговец. В левой части груди болело так, словно там что-то вырезали острым ножом. Ему даже почудилось, что рана начала кровоточить. Подобная боль не посещала Синдбада давно. Наверное, с того момента, три года назад, когда он потерял все. Син закрыл глаза и отдался этой боли. Пусть уж лучше болит, решил он. Это придает сил.       Ночью стоял штиль и безмятежное море должно было успокаивать, но не в этот раз. Синдбад ворочался на койке в отведенной ему каюте в тщетной попытке заснуть. Ему было бы гораздо спокойнее, возьми он с собой Джафара. Однако сейчас он не глава большой компании, а всего лишь обычный телохранитель.       Пытаясь отвлечься от жужжащего роя мыслей, Син приговорил небольшой кувшин вина, что матросы щедро погрузили на борт и принялся подсчитывать издержки Синдрии за последний месяц. Числа оказывали на парня поистине магическое действие, и уже спустя час глаза Синдбада закрылись, а сознание, наконец, отключилось от действительности.       Во сне ему привиделись нежные руки, озорная улыбка и синие, как море глаза. Он протянул руку, касаясь черных волос. Как же давно она снилась ему последний раз. Сидбаду было мучительно стыдно и в то же время невероятно хорошо. В его сне Хессе было четырнадцать, как в последнюю их встречу, но это не мешало ей ластиться к нему, игриво пробегать пальчиками по лицу, прикасаться своими устами к его губам. Хес каким-то образом оказалась на коленях Синдбада, прижимаясь к нему грудью, гладкой и теплой кожей. Она молча гладила плечи парня, а он покрывал поцелуями ее лицо, плавно переходя на тонкую шею. Сцена возникла в сознании сама по себе, но с каждой секундой становилась все ярче, отчетливей и живее. Хесса казалась старше, пусть и выглядела все так же, и Синдбад снова и снова зарывался носом в ее волосы, вдыхая еле уловимый морской аромат, чувствуя ее горячее дыхание.       Странно, задумался Син, проснувшись. Раньше он не думал о подруге, как о девушке. Привлекательной девушке, надо отметить. И сейчас она была бы еще краше. Хесса единственная с кем Синдбад никогда даже не пытался флиртовать. Это было так естественно, что даже мысли не возникало. Она просто была рядом, как друг, как сестра. Но только спустя почти год, как ее не стало, Хес впервые появилась во сне Сина. Она целовала его, ласкала, прижималась к парню, и Синдбад чувствовал волны возбуждения, растекающиеся по всему телу. А на утро отпечатавшийся сон вызвал стыд и мерзкое чувство, словно этим Син предал Хессу. Но сон повторился еще не раз и чувство стыда слегка притупилось. А потом Хесса исчезла, не из его воспоминаний, конечно, всего лишь из грез. Однако теперь, она снова навестила Сина, и именно тогда, когда он был уже так близко к Партевии.       Сон больше не шел. Да и засыпать Синдбаду не хотелось. Поэтому он вышел на палубу, вдыхая предрассветный морской воздух. Он хоть немного, но все же успокаивал. Син облокотился на фальшборт, вглядываясь в горизонт, где черные воды и темно-синее небо разделало туманное очертание материка. — Волнуешься? — раздался рядом голос короля Бальбадда. Синдбад чуть повернул голову к ночному собеседнику, слегка кивнув в ответ. — Тяжело тебе, должно быть, — сказал Рашид. — И понять, что ты чувствуешь никому не дано. Синдбад промолчал. — Это только твои нерешенные вопросы, — продолжил Рашид, словно говорил вовсе не с Сином, а просто изрекал мысли вслух. — И все они связаны между собой. Переплетаются и вытекают один из другого. Освободиться от них не так уж просто. Такова жизнь. Особенно твоя. Но не сделав шаг, не сможешь двигаться дальше, верно?       Синдбад согласно кивнул, впитывая каждое слово учителя. Тот говорил именно то, о чем Син сам думал, только слов подобрать не мог, да и не желал. — Я готов сделать этот шаг, — заговорил Синдбад после небольшой паузы. — И я благодарен вам, учитель, что дали мне эту возможность. Пожалуй, без вас я так и не решился бы отправиться в Партевию. Не сейчас. — Не думаю. Ты всего лишь воспользовался подвернувшимся шансом. — И все же, — начал Синдбад, но Рашид перебил его, положив руку на плечо юноши. Вышло как-то по-отечески, и именно это странным образом повлияло на Сина. — Я уже сказал, что никому не дано понять, что ты чувствуешь. Даже если расскажешь. Но держать все в себе тоже плохая идея. Поэтому если тебя что-то особенно сильно беспокоит, я выслушаю. — Все нормально. Мне уже лучше. Спасибо вам, учитель.       Удивительно, но после разговора с Рашидом Синдбаду действительно стало немного легче, словно учитель своей поддержкой взял часть груза своего ученика, пусть и ненадолго, и это позволило юноше вздохнуть чуть свободнее. А когда он вернулся в свою каюту, цифры были больше не нужны. Синдбад почти сразу погрузился в спокойный сон без сновидений.       Партевия гордо выросла с рассветом, словно само солнце призвало материк. Или же это материк вызвал солнце, чтобы оно благословляло своим светом дома и улицы гордой страны.       Синдбад переоделся в форму стражника, и взяв в руки копье, ступил по трапу на некогда родную землю. Чувство ностальгии защемило в груди. Все было так, как помнил Син, но в то же время сильно изменилось. Сам воздух казался другим. Юноша озирался по сторонам, вглядываясь в дома, фигуры и лица людей.       Встреча с Барбароссой стала полной неожиданностью. Синдбад, конечно, знал, что находясь в Партевии, рано или поздно увидит этого мужчину, но не подозревал, что так скоро. Тело напряглось, готовясь в любой момент принять бой. Однако Барбаросса выглядел слишком спокойным и каким-то даже отстраненным, словно не он послал своего брата и отряд из Шам-Лаш убить юного покорителя, не он совершил переворот, убив прежнего короля и заставив Серендину пройти через настоящий кошмар. Напротив, Барбаросса улыбался, рассказывая о своей национальной партии, и просто излучал патриотизм и вселенскую заботу о благополучии населения Партевии и страны в целом. Синдбад внимательно вслушивался в каждое слово, пытаясь уловить хоть намек на фальшь, но Барбаросса, казалось, был абсолютно уверен и действительно беспокоился о своей стране. А вокруг него были люди, которые смотрели на своего главу точно так же, как члены Синдрии смотрят на Синдбада. В их глазах было восхищение, благодарность, преданность и желание следовать за ним куда угодно.       Пусть Барбаросса выглядит дружелюбно, но я ни за что не поверю ему, пока не увижу все своими глазами, решил Синдбад, смотря вслед бывшему генералу, который о чем-то весело переговаривался с одним из членов его партии.       Синдбад был так ошеломлен разительными переменами в некогда истощенной войнами стране, слушая речи Барбароссы и видя восхищенные возгласы простых жителей, что совершенно не заметил, как два внимательных глаза неотрывно следили за ним. А ночью, когда Синдбад углубился в чтение сочинений главы национальной партии, тихий робкий стук и принесенная записка на клочке бумаги окончательно перевернули весь мир юноши.       Записку принесла хрупкая миловидная девушка с красивыми золотистыми волосами, заплетенными в строгую тугую косу. Она чуть подрагивающей рукой протянула сложенный втрое кусочек бумаги, и смущенно вздрогнула, когда грубоватые мужские пальцы коснулись ее собственных. Синдбад не был бы собой, не произнеси он какого-нибудь элегантного комплимента, которые так любят представительницы прекрасного пола. Вот и лицо служанки залилось легким румянцем, пытаясь скрыть который, она извинилась и буквально выскочила из покоев гостя. Синдбад самодовольно улыбнулся, присел на край кровати и развернул листок. «Все еще хранишь мой камень?»       Написанное не сразу дошло до покорителя. Он раз за разом перечитывал слова, чувствуя, как сердце бешено бьется о грудную клетку. Что это, думал Синдбад. Шутка? Жестокий розыгрыш?       Немного собравшись с силами, Син сорвался с места в поисках служанки, но той и след простыл. Девушка будто в воздухе растворилась. Ничего не оставалось, кроме как вернуться в отведенную ему комнату и провести остаток ночи в тяжелых размышлениях обо всем, что произошло накануне и о странной записке.