***
Рождество в этом году все же наступило. Оно было светлым и печальным. Отпраздновать решили тихо и скромно, без особенного веселья, уже после того, как было покончено с похоронами. Гарри тоже был там, стоя на свежевыкопанных могилах, поддерживая под руку миссис Уизли и чувствуя, как его затапливает вина. Ему казалось несправедливым, что у него самого был выбор, которого не было у других, которого он, возможно, не заслуживал, — вернуться назад, в мир живых, или отправиться дальше. Но кроме самого Гарри никто не обвинял его за это и уж точно не злился. Молли обнимала его и тихо плакала, но не переставала повторять, как она счастлива, что Гарри жив, и что он здесь. Активно шли судебные процессы над всеми арестованными в день Битвы за Хогвартс пожирателями смерти и их семьями. Гарри еще предстояло не раз выступить перед Визенгамотом и дать свои показания, но хотя бы в этот день его никто не трогал. На Рождество вся семья Уизли собралась в Норе. Было тихо и спокойно, и все старались не грустить и быть благодарными за то, что у них есть сейчас, но печаль еще будет долго витать здесь и владеть этой семьей. Рон и Гермиона проводили вместе каждую секунду времени. Гермиона ненадолго уезжала, чтобы навестить родителей, но затем сразу же приехала в Нору. Многие часы Гарри, Рон и Гермиона провели за тихими беседами у камина, только между собой, во время которых Гарри рассказал им каждую деталь своего путешествия во времени, поиска крестражей, ограбления банка и, конечно, о том, что было с ним, пока он пребывал между жизнью и смертью. Когда первые эмоции утихли, и все, даже самые мелкие и незначительные детали были обсуждены не один раз, Гарри решил немного отстраниться и дать друзьям побыть наедине. Близнецы тоже были неразлучны. После того, как Джорджа ранил в голову Макнейр темным проклятьем, его ухо уже невозможно было восстановить, но Уизли не жаловался, лишь сетовал, что теперь их с братом уже никто не перепутает. Впрочем, Фред быстро нашел выход из ситуации и тоже обзавелся повязкой на голову. Оба подшучивали над ранами и проклятьями, но знали, как легко отделались, ведь смерть была так близка. Перси тоже приехал домой. Он ходил бледной скорбной тенью, совсем не похожий на напыщенную версию себя прежнего. Семья давно простила его за предательство, но сам он не мог простить себя столь же просто. Билл и Флер не отходили от Молли ни на шаг — они тоже были в ту ночь в Хогвартсе, и именно на их глазах убили Артура. Потому оба считали своим особым долгом заботиться о Молли. Особенно старалась Флер, и разногласия между ними, что прежде отравляли обеих, были забыты. Гарри не знал, как ему поддержать миссис Уизли, но старался изо всех сил, помогая ей на кухне и по дому. Часто он невольно чувствовал себя здесь лишним, но еще чаще он находил себя в компании Чарли, вернувшегося из драконьего заповедника, пусть и совсем ненадолго, и Джинни, которая тоже часто чувствовала себя лишней в собственном доме. Большую часть дня все семейство старалось проводить вместе, но в остальное время каждый был предоставлен сам себе. Вечерами они втроем выходили часто выходили на долгие прогулки по заснеженным полям, окружающим Нору. Чарли рассказывал о работе с драконами и о своих друзьях, а Джинни смешила его историями из детства ее братьев. Еще часто почти все члены семьи выходили полетать на метлах и поиграть в квиддич. Пусть это было и вполовину не так шумно, как бывало раньше, а более сдержанно и спокойно, все же квиддич помогал рассеять печаль и ненадолго отвлечься от горя. Профессор Сонг частенько заходила в Нору, и была здесь желанной гостьей, всегда привносящей в тихий размеренный быт долю хаоса и оживления. О своих планах она говорила немного. Почему-то у Гарри складывалось ощущение, что она собирается покинуть пост преподавателя, но Сонг никогда не отвечала на его вопросы прямо, отмахиваясь или уводя разговор совсем в иное русло. Иногда заходил и профессор Дамблдор, но чаще для того, чтобы забрать Гарри на очередное слушание в Визенгамоте. Ривер в такие дни тоже всегда была рядом, запугивая неотступно следующих за Поттером репортеров так усердно, что в конечном счете те перестали даже пытаться приблизиться к интересующему их герою. На одном из заседаний, на котором судили семейство Малфоев, Гарри высказался в защиту Драко. Против Нарциссы особых обвинений не выдвигалось, а к Люциусу уж тем более нельзя было ничего предъявить, так что не было ничего удивительного в том, что оставшимся в живых членам этой семьи позволили уйти свободно. То же случилось и с Гринграссами. После заседания Гарри вместе с не оставляющими его ни на минуту Гермионой и Роном пересеклись с Драко и Дафной и долго стояли в атриуме министерства, обсуждая планы на будущее. Теперь, когда с Волдемортом и его последователями было покончено, нужды в отряде больше не было, но всем хотелось продолжать тренироваться. Дафна еще не была уверена, вернется ли в Хогвартс после всего случившегося, но пообещала Гермионе в любом случае писать ей письма, так что завязавшейся между слизеринцами и гриффиндорцами дружбе не суждено было кануть в лету. Так медленно тянулась зима. Были в ней, помимо тихого горя, и радости, неожиданные и оттого еще более яркие. Так, например, однажды поутру в Нору неожиданно нагрянули Люпин и Тонкс, и ошарашили всех новостями, сообщив, что решили пожениться. Римус лишь недавно полностью оправился от полученных ран, но решение это было принято практически сразу после памятной битвы. — Жизнь коротка, так чего тянуть? — пояснил Люпин, и его лицо, теперь покрытое новыми шрамами в дополнение к прежним, лучилось от счастья. Миссис Уизли сразу же настояла на том, чтобы провести свадьбу в Норе. Никто, впрочем, особенно не спорил, и Уизли, немедля, приступила к организации празднества и с радостью погрузилась в праздничные хлопоты. Подготовка, за которую с воодушевлением взялись все члены этой большой семьи, не заняла много времени, и менее через месяц, в конце февраля, свадьба состоялась. Нора в этот день преобразилась. Несколько небольших ажурных шатров раскинулись посреди двора. Дом был украшен цветами и гирляндами. Миллионы розовых лепестков усыпали снег и вели дорожку к свадебной арке, оплетенной розами и вереском. Крупными хлопьями тихо падал снег. Мягкий и совсем не холодный, он путался в ярко-розовых кудрях Тонкс и оседал на ее нежно-сиреневом свадебном платье и голых плечах, но Тонкс холод совсем не тревожил. Она была, как никогда, яркой и сияющей, а Римус, ждавший ее у алтаря в новой праздничной мантии казался столь же красивым и помолодевшим. Словно печать горя и возраста отступила в этот день перед новообретенным счастьем. Гарри с большой честью принял торжественное предложение Римуса стать его шафером, и был немногим счастливее самих новобрачных. Обвенчала же молодоженов сама профессор Сонг, к ее большому удовольствию. День был наполнен смехом, разговорами, музыкой и танцами. Торжество было тихим и семейным, гостей было приглашено немного, в основном, члены семьи и близкие друзья, но кого-то Гарри встретил впервые. Так, например, завидев высокую и статную темноволосую женщину, мать Тонкс, Гарри едва сдержал порыв наброситься на нее с заклинаниями, до того она походила на свою сестру Беллатрису Лестрейндж. Впрочем, вскоре Гарри понял, что ошибся. Вряд ли Беллатриса когда-либо была способна так трогательно тихо расплакаться, как это сделала Андромеда, глядя на дочь и ее счастье. Тед Тонкс, ее отец, магл, все время подбадривающе держал жену за руку, но и сам с трудом сдерживал слезы. Посетила празднество и Нарцисса Малфой, хоть и поначалу миссис Уизли, на правах организатора свадьбы, не слишком-то жаждала принимать ту в своем доме. Однако Нарцисса довольно тепло поздравила племянницу и заключила в неловкие объятия сестру, так что стало очевидно, что мир между семьями непременно восстановится. В сопровождении матери появился и Драко. И, хотя ему и было явно неловко здесь находиться, все же он активно включился в празднество и даже протанцевал несколько кругов с невестой. К вечеру в доме и шатрах зажглись огни. Безлунное небо усеивали звезды. Снег, покрывающий окружающие дом холмы, тускло серебрился в их лучах. Весело играла музыка. Устав от последних десяти танцев с Джинни, Гарри остановился у огромного накрытого стола с закусками, чтобы налить себе сливочного пива. Гости еще не собирались расходиться, и веселье было в самом разгаре. Профессор Сонг что-то оживленно рассказывала матери Тонкс, миссис Малфой и затесавшемуся в их компанию профессору Снейпу, приглашенному сюда лично Люпином и вынужденному принять приглашение по настоянию Дамблдора. Рассказывала Сонг, видимо, нечто невероятно веселое, судя по взрывам смеха Андромеды и Нарциссы, и даже на кислом обычно лице Снейпа играла кривая улыбка. Рон и Гермиона медленно кружились в центре зала, совсем не в такт стремительному ритму. Рядом более задорно двигались Билл и Флер, чье мерцающее платье из голубого шелка едва ли не затмевало платье самой невесты. Миссис Уизли что-то тихо обсуждала в сторонке с Дамблдором и МакГонагалл. Великан Хагрид за столом уплетал огромный кусок праздничного торта в компании живущей по соседству с Уизли Полумны и серьезно внимал ее рассуждениям по поводу садовых гномов. Джинни вышла из шатра и присоединилась к близнецам и Драко, перебрасывающимся на метлах мячом. На миг Гарри вдруг почувствовал себя невероятно одиноким, но тут к нему подлетела разгоряченная и все еще сияющая Тонкс в обнимку с тоже подуставшим от танцев Римусом. — Скучаешь, Гарри? — шутливо обвинила его Нимфадора, стаскивая с ног туфли, — Только попробуй. Это моя свадьба, и всем должно быть весело. — Наша свадьба, — поправил ее Римус, наливая своей теперь уже жене бокал шампанского. — Ну да, — отмахнулась Тонкс. Гарри в очередной раз за этот вечер тепло обнял ее. — Свадьба прекрасная, — похвалил он. — Я помню свадьбу твоих родителей, — произнес Римус, — Было, конечно, и в половину не так шумно, да и народу было немного — все-таки была война, но то был счастливый день. Твоя мама тоже едва не загоняла танцами Сохатого до полусмерти, хоть он и отказывался в этом признаваться. Гарри засмеялся. Прикрыв глаза, он на миг попытался представить, каков был тот день. — Ты был шафером у отца? — спросил он. — Нет, — покачал головой Люпин, делая глоток пузырящегося напитка. — Тогда кто? Неужели, Петтигрю? — эта мысль Гарри не понравилась. А Люпин вдруг нахмурился, задумавшись. — Нет, не он. Странно, не припоминаю, — наконец, произнес он, — Кажется, у твоего отца не было шафера. Только не помню, почему. Гарри закрыл глаза, словно свет от десятков лампочек-светлячков, неспешно кружащихся вдоль комнаты, вдруг показался невыносимо ярким. Музыка словно отступила куда-то далеко и звучала в его ушах приглушенно, как сквозь толщу воды. Гарри замер, крепко сжимая бокал, чтобы он не выскользнул из вдруг онемевших пальцев, ощущая, как сердце бьется быстро-быстро. На миг ему показалось, что он заблудился во внезапно окутавшем мир белом тумане, густом и беспросветном. Он подумал о родителях, об их счастливых улыбающихся лицах на свадебных фотографиях, которые когда-то подарил ему Хагрид, и о последней встрече с ними на призрачном Кингс-Кроссе. Завеса времени словно приподнялась. Казалось, открой сейчас Гарри глаза, и он окажется на той, другой свадьбе, свадьбе его родителей, которая произошла когда-то давным-давно, в другом времени и месте и совсем в иной жизни. Будто открыв глаза, он увидит снова Лили и Джеймса, юных и живых, а рядом с ними будет… — Ты что, плачешь? — Тонкс легонько сжала ладонь Гарри, — Что-то сегодня все плачут. Мама, папа, тетя Нарцисса, миссис Уизли, Флер и даже профессор МакГонагалл. Я вот тоже рыдала все утро, не могла сдержаться. От счастья, конечно. — Это не от счастья, — покачал головой Гарри, сам себе удивляясь, — Мне грустно. — Ну вот, — цокнула языком Тонкс, — Это еще что такое? Я же сказала, сегодня все должны быть счастливыми. Но Поттер ее не слышал. Закрыв глаза, он почти ясно видел силуэты родителей в белом тумане. Совсем как тогда, на том вокзале в загробном мире, только теперь они были в своих свадебных нарядах. Рядом с ними кто-то стоял. Кто-то, кого Гарри не мог разглядеть, как ни старался. Темный силуэт дрожал и мерцал, готовый вот-вот раствориться без следа. Гарри отчаянно стискивал веки, стараясь ухватиться за него, не дать уйти. Если бы только он мог вспомнить, кто это, он сумел бы понять, почему ему так грустно, почему по щекам сами собой струятся слезы. Он должен был вспомнить. Потому что этот кто-то был кем-то невероятно важным. — Гарри, что такое? — уже с тревогой спросил Римус, — Тебе плохо? — Может, присядешь? — Тонкс обхватила его руку, в ее голосе звучала равная тревога и теплота. — Здесь кого-то не хватает, — наконец, сумел произнести Гарри, вновь обретя голос, — Кого-то очень важного. — Мы что, кого-то забыли пригласить? — недоуменно спросила Тонкс, — Да быть не может. Самые важные сегодня здесь. — Как странно, — задумчиво протянул Римус, — Полумна только что сказала мне, что тот, кого мы забыли, скоро появится. Она всегда говорит немного странные вещи, но мне и самому кажется, что я кого-то забыл. — Должен быть кто-то еще, — Гарри почувствовал, как бокал все же падает, выскальзывая из ослабевших пальцев и расплескивая сладкий липкий напиток. Образ в его голове мерцал и дымился, но Гарри знал, что может вспомнить. Этот человек был там, рядом с его родителями, он был рядом с ним, с Гарри, сражался бок о бок с ним в Отделе тайн, давал советы, как победить дракона на Турнире Трех волшебников и обещал однажды забрать его к себе от Дурслей. Слезы уже потоком струились по щекам, дымясь и капая на рубашку, Тонкс что-то взволнованно лепетала где-то на фоне, но Гарри был не здесь, не в душном сияющем наполненном музыкой шатре, а где-то далеко. Ветер свистел в ушах, и Гарри почти мог ощутить его на своем лице и в волосах, словно он не стоял на твердой земле, а летел. Летел, спасаясь от целой армии дементоров, стремящихся заполучить душу того, кого ему предстояло спасти. Белый слепящий свет настигал и стирал из времени и пространства, но более он был не властен над Гарри, потому что он все помнил. Он помнил своего крестного и собирался его вернуть. — Сириус, — произнес Гарри, улыбаясь, и, наконец, открывая застланные пеленой слез глаза, — Сириус Блэк, я тебя помню! Тонкс негромко вскрикнула, Римус издал какой-то сдавленный не то вздох, не то всхлип. Огоньки вдруг засияли все ярче и ярче, наполняя шатер светом, ярким и ослепительным, в центре которого темнел силуэт, становясь с каждым мигом все плотнее и осязаемее, пока наконец свет не угас, являя возникшего из ниоткуда человека. Музыка затихла, и все присутствующие отвлеклись от своих дел, во все глаза таращась на него. — Это же Сириус! — сдавленно воскликнул Римус, — Как же я мог его забыть! — Как мы все могли забыть? — поразилась Тонкс. — Ты вспомнил, Гарри! — глаза Сириуса, такие молодые и яркие, лучились любовью при взгляде на крестника. — Я же обещал, — улыбнулся сквозь слезы тот и тут же бросился к нему в объятия. Раздались аплодисменты, и вскоре все дружно обнимали Сириуса, поздравляя его с возвращением. Вновь заиграла музыка, и веселье возобновилось с новой силой. — У тебя получилось, — раздался прямо под ухом у Гарри горячий шепот, и его щеки коснулись спутанные кудри профессора Сонг. — Я и сам не знал, что смогу, — все еще не в силах поверить в случившееся, ответил Поттер, глядя, как Римус бурно выговаривает Сириусу за то, что едва не пропустил его свадьбу, а тот отшучивается и оправдывается. — А я знала, — Ривер отсалютовала бокалом подошедшему к ним профессору Дамблдору, — Видите, директор? Я же говорила — всегда есть другой выход. — Больше никогда не буду сомневаться в Ваших словах, профессор Сонг, — серьезно пообещал он. — До сих пор не понимаю, это было по-настоящему? Или только в моей голове? — задумчиво произнес Гарри, — То, что произошло со мной после смерти. — Конечно, это было в твоей голове, — как ни в чем не бывало ответил ему Дамблдор, — Но почему же это не может быть правдой? — В конечном счете мы все — просто истории, — Сонг мягко коснулась плеча Гарри, — Так что пусть эта будет одной из невероятных и неправдоподобных, но все же хороших. Гарри глубоко вдохнул, отгоняя очередные непрошенные слезы, на этот раз зная, что отныне все точно будет хорошо. Музыка гремела. Молодожены кружились в танце, увлекая за собой всех вокруг. Сириус наверстывал упущенное с кузинами. Гарри просто стоял, ощущая в груди безмерное счастье. Он собирался присоединиться к друзьям и потанцевать с ними, но тут он заметил, как тонкая тканевая стенка распахнулась, пропуская внутрь струю холодного вечернего воздуха, и один из гостей спешит уйти, незамеченным. Вспомнив еще одно невыполненное обещание, Гарри поспешил за ним. Профессор Снейп вовсе не был тем гостем, чье присутствие на свадьбе было ожидаемым и желанным, но все же Римус настоял на том, чтобы пригласить старого школьного недруга с явным намерением оставить разногласия в прошлом. Снейп стремительно уходил, спеша покинуть праздник, на котором ощущал себя неуместным. Гарри нагнал его лишь у самой границы чар. Вычищенные с утра дорожки покрывал тонкий слой свежевыпавшего снега. Арка из роз покрылась изморозью и напоминала портал в призрачную страну. Ветер разметал остатки лепестков и кружил их в причудливом танце. — Профессор, — крикнул Гарри, не в силах угнаться за стремительным шагом Снейпа. Тот остановился и с некоторым изумлением воззрился на Поттера, явно не ожидавший, что его не самый любимый ученик захочет вдруг сейчас с ним поговорить. — Чего вам, Поттер? — его голос, впрочем, никак не выдал удивления. — Я лишь хотел сказать, что профессор Сонг рассказала мне, что вы хотели меня защитить тогда, во время битвы, — Гарри замялся, с трудом подбирая слова, как всегда, в присутствии Снейпа чувствуя себя глупым и нелепым, — В общем, спасибо вам. Лицо Снейпа дрогнуло, но лишь на долю секунды. — Постарайтесь больше не умирать, — произнес он и развернулся было, чтобы уйти, ясно давая понять, что разговор окончен. — Это еще не все, — быстро выпалил Гарри. — Давайте побыстрее, Поттер, — Снейп скривился, как будто стремясь побыстрее окончить этот странный разговор. — Мой отец тоже благодарен вам за это, — сказал Гарри, и Снейп замер, — И он просит у вас прощения. — Что вы несете, Поттер? — А моя мама просила передать вам, что давно простила вас, — тихо закончил Гарри, — И что вы тоже должны простить себя и жить дальше. Снейп побледнел. На его лице застыло нечитаемое выражение, а в глазах, похожих на черные туннели, стояла боль. Казалось, профессор сейчас взорвется, разъярится и проклянет Поттера за эти слова, но он молчал. — Спасибо, — наконец выдохнул он, практически неслышно. А затем тут же отвернулся, не произнося более ни слова, и исчез в ночи с оглушительным хлопком. И когда все закончилось, Гарри почувствовал невероятное облегчение, словно огромный давящий камень, которого он до этого момента не замечал, рухнул с его души. Он запрокинул голову, глядя на далекие холодные звезды и подставив лицо колючему ветру. Так он и стоял долго-долго, не замечая устремленного на него пристального взгляда двух пар глаз. Ривер и профессор Дамблдор украдкой издалека наблюдали за Гарри. — Все-таки он невероятный мальчик, — с оттенком гордости в голосе произнес Дамблдор. — А вы хотели позволить ему умереть, — ответила Ривер, — Я все еще на вас за это злюсь, хоть и понимаю, что вы не видели иного выхода. — Понимаю, — вздохнул ее собеседник, — Я и сам на себя злюсь. — Но в любом случае, главное, что все позади. — Все ли? — Дамблдор повернулся к собеседнице и пристально посмотрел на нее, — Как ваша рука, Ривер? — Рука? — Сонг постаралась изобразить непонимание, — Какая рука? Со мной все в порядке. Однако она и сама знала, что провести старого директора ей не удастся. Синие глаза Дамблдора смотрели на нее мягко и лучились таким пониманием, что Ривер раздраженно закатила глаза. — Черт, откуда вы узнали? — У меня свои источники, — загадочно ответил волшебник. — Снейп проболтался, да? — фыркнула Сонг, — Так и знала, что он вам все расскажет. — Думаю, он за вас беспокоился, — пожал плечами директор, — В своей манере, разумеется. — Просто он хотел отомстить за тот случай с галлюциногенной помадой, — губ Ривер коснулась тень улыбки при воспоминании о том казусе, но она тут же посерьезнела, — Ну да, это правда — когда мы уничтожали то кольцо-крестраж, меня поразило какое-то проклятье. Но это ерунда. Снейп сказал, что распространяется оно очень медленно, так что даже не надейтесь от меня избавиться так просто — я умру еще не скоро. — Вам стоило рассказать мне от этом сразу же, — строго ответил ей Дамблдор. — И что бы вы сделали? — Ривер окончательно разозлилась, — Я всегда справляюсь со своими проблемами сама. Мне не нужна ничья жалость или помощь. — Поэтому хорошо, что Северус все мне рассказал, — вздохнул волшебник, ничуть не смутившись вспышке раздражения его собеседницы, — Вы слишком горды, Ривер, но вам стоит знать, что в Хогвартсе помощь приходит к каждому, кто в ней нуждается. Даже к тем, кто отказывается это признавать. Сонг не успела ничего ответить, так как в этот момент воздух рассек взмах крыльев. Сова с великолепным темным опереньем спланировала откуда-то из темноты, словно пернатый снаряд, а затем величественно опустилась на протянутую ей навстречу руку старого волшебника. До сих пор не привыкшая к почте волшебников Ривер с удивлением взирала на пернатую гостью, а вот Дамблдор вовсе ей не удивился. Напротив, он выглядел так, словно ожидал этого. С весьма довольным видом директор провел пальцами по перышкам совы, а затем вытащил из ее клюва конверт. — А, наконец-то, — довольно улыбнулся Дамблдор, распечатывая письмо, — Как всегда, с опозданием. Я ожидал его еще месяц назад. С замиранием сердца Ривер подозрительно вглядывалась в конверт. Один из волшебных огоньков-светляков как раз пролетел мимо, осветив невероятно, до боли знакомый синий цвет его бумаги. — Нет! — неверяще воскликнула Сонг, — Не смейте! Вы что, рассказали ему? Только не ему! Дамблдор лишь улыбнулся ей, не ответив. И ее возмущенные возгласы потонули в раздавшемся знакомом звуке, похожем на скрежет и свист, и гудение. Звук сначала был негромким, но он все нарастал и нарастал, хоть был и не в силах перекрыть звучание музыки. Синяя будка возникла посреди этого шума, сначала мерцающим полупрозрачным контуром, а затем материализовалась полностью. Синяя дверь со скрипом распахнулась, и оттуда возник высокий молодой с виду человек в твидовом костюме и с красным галстуком бабочкой на шее. С широкой улыбкой на лице Доктор выскочил на улицу и экспрессивно всплеснул руками. — Ну надо же, — воскликнул он, — До чего старушка-ТАРДИС не любит вашу магию — никак не хотела лететь сюда. — Просто кто-то водить не умеет, — фыркнула Ривер, скрестив руки на груди и демонстративно отвернувшись в сторону. — Я тоже рад тебя видеть, дорогая, — Доктор запечатлел легкий поцелуй на ее щеке, а затем с чувством пожал руку Дамблдору. — Приветствую, профессор, надеюсь, к вам моя жена была добрее, чем ко мне. — Добрый вечер, Доктор, — Дамблдор добродушно сверкнул глазами под очками-половинками, — Профессор Сонг никому не дает спуску. — Это уж точно, — довольно подтвердила Ривер и, сменив гнев на милость, провела ладонью по щеке Доктора, на которой красовались несколько неглубоких, но весьма заметных царапин. — Пришлось повозиться, ловя эту сову, — ответил он на невысказанный вопрос и поморщился, — Дурацкий способ держать связь. В следующий раз я установлю вам межпространственный телеграф. — Вы грозитесь этим при каждой встрече, — усмехнулся директор, — Но, думаю, Ривер подтвердит, что Хогвартс не слишком благосклонно принимает новые технологии. — Подтверждаю, — Ривер оперлась на стенку будки и лукаво улыбнулась, — Но все равно было довольно весело. — Весьма опасно, ты имеешь в виду, — произнес повелитель времени, внезапно утрачивая всю дурашливую веселость и приняв серьезный вид, взял Ривер за руку. — Одно и то же, — негромко произнесла Сонг. На миг она испытала порыв отдернуть руку, но Доктор держал ее так нежно и бережно, что ее сердце тут же пропустило несколько ударов. Яркий золотой свет вдруг полился из-под пальцев Доктора, окутывая ладонь Ривер теплом. Свет, похожий на огонь, теплым покалыванием потек по ее руке, распространяясь все выше и выше, захватывая пораженные проклятьем клетки и исцеляя их. — Хорошо, что черные проклятья ничто для повелителей времени, — самодовольно улыбнулся Одиннадцатый, едва свет погас, — Так лучше? — Давай посмотрим, — Ривер аккуратно размяла руку, а затем с размаху влепила Доктору звонкую пощечину, целясь в ту щеку, которую не затронули совиные когти. — Этого стоило ожидать, — потирая щеку, резюмировал он, в то время как Дамблдор усердно старался подавить улыбку при виде этой супружеской сцены. — Что ж, если эта прискорбная неприятность улажена, — произнес волшебник, — Быть может, вы захотите присоединиться к празднованию свадьбы? — Свадьба? — Доктор оживился, — Еще как, я обожаю свадьбы. Между прочим, в танцах я профи. — Только попробуй! Никакого пьяного жирафа, — возмутилась Ривер и, погрозив мужу пальцем, шагнула в будку, откуда лился теплый оранжевый свет, — И что за беспорядок ты опять навел без меня! — Кажется, на этот раз все же придется отклонить приглашение, — Доктор еще раз пожал руку Дамблдору, — Благодарю вас, директор, за то, что вовремя мне сообщили. — Вам спасибо, Доктор, — благодушно сверкнул глазами тот, — Вы посоветовали мне самого невероятного преподавателя за всю историю Хогвартса. Ожидаю вас к началу семестра, профессор Сонг. — Еще чего, — Ривер на секунду высунулась из ТАРДИС, — С вашим Волдемортом я уже разделалась, так что дальше как-нибудь без меня. — Я пришлю вам расписание для каждого курса, — проигнорировал ее слова Дамблдор, — И не забудьте про педсовет в марте. Ривер не ответила и вновь скрылась в корабле. — Не желаете пойти с нами? — предложил Дамблдору Доктор. — Благодарю, но я в очередной раз откажусь, — старик мягко улыбнулся, — Чудес вселенной с меня достаточно и здесь. Но вы обязательно как-нибудь заходите в Хогвартс на чай. — Обязательно, — Доктор торжественно отсалютовал и последовал за женой. Синяя дверь со скрипом захлопнулась. Вечер вновь наполнился нарастающим и затихающим гулом, и затем будка растворилась, мигнув на прощание фонарем на крыше. Заслышав странный шум, Гарри обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть исчезающую будку и машущего в воздух Дамблдора. Не понимая, что происходит, но с замирающим от дурного предчувствия сердцем, Гарри бросился бежать. — Что это было? — выпалил он, рассматривая невесть откуда взявшийся прямоугольный отпечаток на свежевыпавшем снегу, — И где профессор Сонг? Она что, ушла? — Думаю, тебе больше не нужен учитель защиты от темных сил, — с тенью улыбки на губах произнес Дамблдор, но тут же посерьезнел, глядя, как на лице его ученика проступает печаль. — Она даже не попрощалась, — с упавшим сердцем прошептал Гарри. Он запрокинул голову и посмотрел в высокое небо, полное далеких холодных звезд, и на секунду ему показалось, что там что-то промелькнуло. Будто что-то пролетело в ночном небе и тут же скрылось, устремляясь к звездам. Но, конечно, это была лишь причуда разыгравшегося воображения. — Она еще вернется, — пообещал Дамблдор. — Конечно, — Гарри попытался улыбнуться, вовсе в это не веря. Вместе с директором они вернулись к празднованию, но до самого конца вечера Гарри не мог отделаться от закравшейся на душу тоски.***
Свадьба игралась еще несколько дней. А затем время вновь потянулось медленно и тихо. Постепенно все входило в прежнее русло. Каникулы продлились в этом году дольше обычного — несколько месяцев ушло на восстановление школы. Совсем скоро Гермиона, ни на секунду не забывавшая о близящихся экзаменах даже во времена опасности, принялась активно готовиться, обкладываясь книгами и доставая учебой друзей. Гарри и Рон, конечно, и думать не хотели о СОВ и старались всячески отложить подготовку. — Гермиона, мы же мир спасли, — как-то раз не выдержал Рон, — Да за это нам должны автоматически поставить высший балл. — Как ты можешь так говорить, Рональд Уизли? — не на шутку разъярилась Гермиона, и в тот вечер они едва ли не разругались всерьез. Гарри лишь посмеивался над ними, пока и ему не досталось от не терпящей шуток с учебой Грейнджер. А когда пришло время возвращаться в Хогвартс, друзья долго ехали в поезде, как в старые добрые времена. В их купе было весело и шумно, и набилось столько народу, что было не протолкнуться. Как всегда, к ним присоединились Джинни, Невилл, Полумна, Дин, Симус, Ханна, заглянули близнецы и Ли Джордан с новым образцом мини-фейерверков, из-за которых в итоге чуть было не пришлось остановить поезд. Все они дружно играли во взрывающиеся карты, поедали бесчисленные сладости, обсуждали грядущий год и, как никогда, ощущали себя просто школьниками, которых не угнетало ничего, страшнее грядущих экзаменов. В эти моменты Гарри ощущал мир и тепло и был почти счастлив, и было лишь кое-что, что не давало ему покоя. Была одна вещь, которую нужно было уладить и прояснить, чтобы можно было с легким сердцем двигать дальше, в распростертое перед ним неизведанное будущее. Шанс это сделать представился ему довольно скоро. Однажды холодным вечером начала весны, на следующий день после прибытия в школу Гарри с друзьями прогуливались по заснеженной территории. занятия должны были начаться на другой день, а сегодня они могли еще отдохнуть, так что друзья использовали свободное время, чтобы побыть вместе. День был ветренным, холодное солнце неярко светило с небосклона и совсем не грело. Было еще морозно, весна не спешила дать о себе хоть знаком, лишь небо становилось все ярче с каждым днем, а ветер пах талым снегом. Лед черного озера медленно темнел, набухая водой. Большинство учеников сидело в замке, предпочтя остаться в тепле, и лишь одинокая фигурка медленно прогуливалась вокруг озера. Это была Чжоу. Гарри заметил ее издалека и, узнав ее, замер, не решаясь подойти. Он не хотел нарушать ее уединение, однако Рон, для которого терзания друга не были секретом, решительно подтолкнул его в спину. Гарри не мог не замечать, что Чжоу избегала его. Вскоре после боя, когда он увидел ее впервые, разговора не случилось. После возвращения к жизни Гарри тут же окружили друзья и преподаватели и более не оставляли его ни на минуту так, что возможности вырваться не представлялось. Чжоу же держалась в стороне. Она подошла лишь раз, чтобы удостовериться, что то, что произошло, было реальным, и едва ли произнесла несколько слов поздравлений. Она казалась далекой и отстраненной, а в ее глазах стояли слезы. Потом были разборы завалов, похороны и прощания, и более Гарри ее не видел, и они так и не поговорили перед тем, как разъехаться по домам. Когда пришло время возвращаться, Поттер пытался найти когтевранку в поезде, но Полумна сказала, со свойственной ей непосредственностью, что та в купе с подругами, и что у нее полно мозгошмыгов, которые не желают общаться более ни с кем. Гарри часто думал о ней прежде, но эта его влюбленность в нее теперь казалась далеким, полузабытым сном, словно все это было когда-то в другой жизни. Впрочем, на самом деле, так все и было. И теперь Гарри чувствовал, что должен поговорить с ней, чтобы навсегда покончить с этой главой его прежней жизни. На миг ему подумалось, что Чжоу тут же уйдет, едва завидев его, но та приветливо помахала рукой и слабо, но, кажется, искренне улыбнулась. Ветер трепал черную гладь ее волос, синий когтевранский шарф единственным ярким пятном выделялся на фоне ее одежд. — Привет, — неловко поздоровался Гарри, борясь с порывом уйти. — Привет, Гарри, — Чанг улыбнулась и медленно двинулась дальше вдоль озера, приглашая Гарри прогуляться с ней. — Как ты? — на миг повисла пауза, и Гарри, тут же забывший все десятки раз прокрученные в голове сценарии этого разговора, поспешил разбить ее ничего не значащим вопросом, прежде чем молчание стало неловким. — Все хорошо, — девушка тоже поспешила ответить, — Ездила домой, была с родителями — они были в Министерстве, когда его захватили, и так волновались, когда узнали, что на Хогвартс напали. К счастью, все обошлось, но они все равно не хотели отпускать меня сюда снова. — Все ведь уже позади, — неловко произнес Поттер, не зная, что на это можно ответить. — Да, — Чжоу улыбнулась, — Все благодаря тебе. — Я ведь пропустил почти всю битву, — Гарри попытался отмахнуться, — Это вы все храбро сражались. — Все равно, если бы не ты, ничего бы не вышло, — твердо ответила ему Чжоу. Повисла тишина, долгая и тягучая. Ветер свистел и ревел, пригибая верхушки далекого леса. Лед трещал и скрипел. Гарри ощущал, как его лицо горит, а уголки глаз невольно начинает щипать, и списывал это на колючий ветер. — Я все хотела спросить, каково это было — умереть, — тихо произнесла Чжоу, так тихо, что ветер почти унес ее слова, но Гарри все же ее услышал. — Быстрее, чем засыпать, — не раздумывая ответил он. Он догадывался, что она спросит об этом, и ждал и боялся этого вопроса. — Как думаешь, Седрик тоже мог?.. — она не закончила, ее голос оборвался, но Гарри и так все понял. — Он не мог. Прости, — твердо ответил он, его слова звучали веско и ясно, — Но он двинулся дальше. Туда, где намного лучше, — Гарри и сам размышлял раньше о смерти и о том, что ждет после него, но теперь он знал это наверняка, и поэтому то, что он говорил, вовсе не было пустыми и никчемными словами, которыми обычно пытаются утешать потерявших близких. — Спасибо, Гарри, — ответила Чжоу останавливаясь. В ее глазах бриллиантами блестели слезы, но лицо прояснилось, и теперь она не отворачивалась и не прятала их, — Я рада что мы поговорили. — Я тоже, — улыбнулся ей Поттер, чувствуя ясность и легкую пустоту, — Увидимся на квиддиче? Чжоу кивнула, и обняла его. На долгий миг Гарри заключил ее в объятия, прежде чем отстраниться. Цветочный запах ее волос коснулся его ноздрей и исчез. И, отпуская ее и свои былые чувства к ней, Гарри почувствовал легкость. Рон и Гермиона поджидали его во дворе, неспешно прогуливаясь под огромными часами, теперь починенными и гулко отмеряющими секунды, словно их никогда и не раскалывали на куски шальные заклятья. — И это все? Между вами все? — спросил Рон, подтрунивая над другом. — Так правильно, — в ответ пожал плечами Гарри. Гермиона лишь на миг слегка сжала его руку. И втроем волшебники молча двинулись вперед. В школьном дворе было тихо и спокойно. Более ничто не напоминало о произошедшем здесь — не осталось ни пробоин, ни разрушений, не пылали более пожары, а груды камней давно расчистили, и тела похоронили. Гарри глянул на то место, где оборвалась его жизнь, вспоминая тот вечер. Все это казалось сном — размытым и полузабытым, но в то же время таким реальным. Поттер не видел, что случилось после его смерти, но ему рассказали в деталях, как профессор Сонг убила Волдеморта. Как он рассыпался мелким пеплом под ее выстрелом. Как выяснилось потом, все это произошло как нельзя вовремя — ведь Волдеморт собирался сделать еще один крестраж и поместить его в очередную змею взамен уничтоженной Сонг Нагайны, но на этот раз он намеревался спрятать крестраж намного лучше. И, если бы Волдеморту это удалось, то его не удалось бы окончательно убить. Рассказали Гарри и то, как Хагрид затем нес его бесчувственное тело в лазарет и рыдал, как раненный зверь. Как тихо плакала потом профессор МакГонагалл, а профессор Сонг пыталась ее утешить. И как даже профессор Снейп приходил потом в больничное крыло, выглядя куда мрачнее, чем обычно. Слушать это было больно. И Гарри теперь не сомневался, что принял решение вернуться. Практически никто так и не знал, что случилось с ним в загробном мире — кроме Дамблдора и Сонг Гарри рассказал об этом только Рону и Гермионе. Втроем они медленно шли вдоль замка. Никто не произносил ни слова, но повисшая между ними тишина была светлой и уютной, и вовсе не некомфортной. Наконец, окончательно продрогнув на ветру, Рон и Гермиона собрались возвращаться в замок, но Гарри с ними не пошел. — Идите, — остановившись, он махнул им на прощание рукой, — Я еще погуляю. Он проводил спины друзей и, дождавшись, пока они скроются за дубовой дверью, вновь бесцельно двинулся вперед. Уже вечерело. Солнце тихо катилось к горизонту, и деревья отбрасывали длинные синие тени. Снег совсем не по-весеннему хрустел под ногами. Далеко у горизонта угрюмо чернел Запретный лес, а высоко в небо над ним уходил дымок из печной трубы вновь отстроенной хижины Хагрида. Уже пора была бы тоже возвращаться в замок, но Гарри отчего-то не хотел туда идти. Его не покидало странное чувство какого-то ожидания, словно вот-вот должно было что-то произойти. Поддавшись этому чувству, Гарри остановился, разглядывая возвышающиеся башни древнего замка. Завтра начиналась учеба, и защита от темных сил стояла в расписании сдвоенным уроком со Слизерином. И Поттер продолжал размышлять о профессоре Сонг, о том, когда она вернется в Хогвартс и вернется ли вообще. И о том, где бы она могла находиться сейчас. Словно отвечая его мыслям, тишину вдруг прорезал странный звук, похожий на скрежет и скрип — тот самый, что Гарри слышал в тот раз на свадьбе. Звук ревел и нарастал, и прямо из ниоткуда во дворе вдруг появилась синяя телефонная будка с надписью «полиция». Дверь скрипнула, и, не успел Гарри удивиться и вытащить волшебную палочку, как оттуда возникла Ривер. — Профессор Сонг, — воскликнул Поттер, — Вы вернулись? — Ну, конечно, вернулась. Ты же не думал так просто избавиться от меня? — Сонг подмигнула ему и, схватив за руку, втащила его за собой в будку, — Идем. Хочу тебя кое с кем познакомить. С замирающим от восторга сердцем Гарри Поттер перешагнул порог и вошел в синюю дверь. Внутри будка оказалась больше, чем снаружи, но это вовсе его не удивило. Теплый медово-оранжевый свет заполнял собой все пространство комнаты, в которой он очутился. С интересом Гарри оглядывал уходящие вверх колонны и теряющиеся вдали лестницы, резные круги на металле стен и круглую причудливого вида консоль посреди комнаты, в изобилии утыканную различными кнопками и рычагами. Не сразу Гарри заметил притаившегося за центральной колонной человека. Тот неожиданно выскочил, слегка напугав Поттера, и, подскочив к нему, энергично пожал Гарри руку. — Гарри Поттер, — весело воскликнул он, — Наконец-то я с тобой познакомился! — Эй, я видел вас в газете! — воскликнул Гарри, вспомнив этого чудного на вид человека на фотографии в одном из старых выпусков «Ежедневного Пророка», — Вы Доктор, верно? — Единственный и неповторимый, — Доктор со скромным видом поправил на шее синюю бабочку, — Ну, что-то вроде того. — Вы волшебник? — спросил Поттер с любопытством. — Нет, но однажды меня чуть не сожгли на костре, — Доктор встряхнул головой, как бы отгоняя неприятные воспоминания, а затем, всплеснув руками, отпрыгнул к консоли и с торжественным видом объявил: — Добро пожаловать в ТАРДИС. Это… — Машина для путешествия во времени и пространстве, — перебил его Гарри к вящему недовольству Доктора, — Профессор Сонг мне рассказывала. Доктор стрельнул недовольным взглядом в Ривер, но та лишь пожала плечами, с трудом сдерживая смех. — Значит, ты уже все знаешь, — протянул Доктор и пытливо посмотрел на гостя, — А ты не хочешь сказать: «Внутри она больше чем снаружи»? — Это заклятье невидимого расширения, — пожал плечами Поттер, — Я такое уже видел. — Волшебники, — сердито проворчал Доктор, — Ничем их не удивить. Ривер рассмеялась и быстро нажала на несколько кнопок, отчего на небольшом экране замигали какие-то непонятные круглые символы. — Итак, Гарри, — произнесла она с едва сдерживаемым торжеством, — Как насчет путешествия? — И как этим управлять? — Гарри с любопытством осматривал кнопочки и рычаги. Доктор указал ему на ближайший рычаг красного цвета и предложил: — На счет три. И они запустили ТАРДИС втроем, приводя в движение ее мотор. Пол дернулся под ногами так, что пришлось уцепиться за перила, чтоб не упасть. Центральная колонна закружилась и принялась подниматься и опускаться, и вновь зазвучал этот странный, но по-своему прекрасный скрежет и гул, на этот раз громче, чем прежде. Этот день Гарри запомнил до конца своей жизни. В его первое путешествие во времени и пространстве этот таинственный и чудной Доктор и такая же, как и он, профессор Сонг предложили Поттеру самому выбрать место и время назначения. И Гарри не смог удержаться от еще одной возможности увидеть родителей. Он не набрался смелости подойти к ним. И когда синяя будка перенесла его в Годрикову впадину в один солнечный осенний день далекого 1980 года, Гарри лишь наблюдал со стороны, как прекрасная рыжеволосая девушка и высокий черноволосый мужчина, так похожий на него самого, танцуют без музыки под сенью деревьев, смеются и целуются, не зная, сколько времени им еще отпущено. Гарри не подошел к ним, но теперь он мог жить спокойно, зная, что этот день и этот момент останутся в вечности и что где-то за завесой времени Лили и Джеймс Поттеры будут навечно счастливы.***
А после этой поездки Ривер и Доктор познакомили Гарри со своей семьей, которая жила где-то во времени и пространстве в небольшом доме с синей дверью, куда и перенесла их ТАРДИС. Эми и Рори Понды встретили гостей с восторгом и счастьем, и когда столь же рыжеволосая, как и Лили Поттер, Эми тепло обняла Гарри, он тут же ощутил себя совсем, как дома. Затем они впятером до самой поздней ночи долго сидели на заднем дворе вокруг весело потрескивающего костра. Пахло дымом и жаренным на огне мясом, которое заботливо раскладывала по тарелкам Эми. Дюжина маленьких светлячков тихо кружились по усаженному яблонями двору, звонко пели цикады, заглушая ни на миг не умолкающий фоновый шум автомобилей. Ночной воздух зябко холодил спину, заставляя придвигаться поближе к пылающему пламени, дым от которого столбом уходил в бездонное летнее небо. Ривер и Гарри долго и с удовольствием рассказывали о своих приключениях в Хогвартсе, и особенно про их столкновение с Волдемортом, к вящему беспокойству Эми и Рори за жизнь их дочери. — Вот так всегда, — вздохнула Эми, — Ты исчезаешь, а нам остается лишь гадать, вернешься ли ты или нет. — За ней есть кому присмотреть, — утешающе произнес Доктор. — Именно поэтому я и переживаю, — с притворным недовольством ответила Эми. — А я и не про себя, — улыбнулся ей Доктор, — Насколько я понял, из нее и Гарри вышел отличный боевой отряд. — Просто профессор Сонг отличный преподаватель, — со смехом парировал Гарри. — Никак не привыкну, что моя дочь — профессор в школе магии, — вставил Рори. — Вообще-то я собиралась уволиться, — фыркнула Сонг, — Волдеморта я победила, так что теперь в Хогвартсе нет никакой опасности, а значит будет ужасно скучно. — Мы вам устроим опасность, гарантирую, — пообещал Гарри, — Что-нибудь придумаем, только не уходите. — Ты ведь могла погибнуть из-за того проклятия, — тихо сказала Эми, не ведясь на шутливый тон дочери, и Рори без слов сжал ее ладонь, — Может, попытаешься хотя бы ненадолго не встревать в неприятности? — Ладно уж, — закатила глаза Ривер, — Так и быть. В конце концов я ведь еще должна отомстить профессору Снейпу за то, что он проболтался об этом Дамблдору. — И как вы это сделаете? — заинтересованно протянул Гарри. — Даже не знаю, — задумалась Сонг, — Может, найти ему девушку? Мам, у тебя есть на примете кто-нибудь из твоих подруг-моделей? Гарри не сумел сдержать смех, представив себе Снейпа в компании какой-нибудь модели, и Эми тоже невольно рассмеялась, поспешно утирая навернувшиеся на глаза слезы: — Судя по твоим рассказам о нем, вряд ли он оценит. — Это мы еще посмотрим, — коварно усмехнулась Ривер. — Какая жестокая месть, — усмехнулся Доктор, — Значит, ты остаешься в Хогвартсе? — Я еще подумаю, — улыбнулась в ответ Сонг, — Кстати, мне еще нужно будет отправить в прошлое пару записок с подсказками о крестражах, чтобы замкнуть круг, так что я ненадолго одолжу ТАРДИС. — И еще тебе придется найти меня в прошлом и попросить отправить тебя в Хогвартс, — подмигнул ей Доктор, — И тогда эта история точно будет окончена. Так Ривер и сделала, но это было позже. А пока этот тихий июльский вечер тянулся, как сироп, минута за минутой, и был наполнен смехом, разговорами, историями и воспоминаниями. Они провели так почти всю ночь. К тому времени, как было решено возвращаться в Хогвартс, утро уже вступало в свои права. Трава посеребрилась росой, а небо подернулось нежной розовой дымкой. Угли костра еще тихо тлели, и Гарри медленно помешивал их палкой, чувствуя себя сонным и сытым, а щеки его болели от смеха. Рори понес тарелки в дом, а профессор Сонг и Амелия стояли на крыльце — мать и дочь хотели попрощаться наедине. Доктор сидел рядом, возле догоревшего, едва дымящегося костра, и в ясном утреннем свете Гарри поймал взгляд повелителя времени, устремленный на Ривер. Гарри узнал этот взгляд сразу — он видел его достаточно часто, чтобы узнать. Доктор смотрел на Ривер Сонг так, как Джеймс Поттер смотрел на Лили тем далеким осенним днем, оставшимся за завесой времени. Так Рон и Гермиона в последнее время то и дело смотрели друг на друга, забывая в такие моменты обо всем и обо всех на свете, к вящему раздражению самого Гарри. Этот взгляд смотрел с нежностью и любовью, но Гарри не мог не заметить, что глаза Доктора светились еще и какой-то неизъяснимой печалью. Ривер же этого не знала. Она что-то в этом момент негромко говорила матери, улыбаясь и обнимая ту, и не замечала ничего на свете. В этот миг Гарри вдруг понял, до чего обманчивой была юность лица этого загадочного Доктора, словно рассвет смыл с него маску притворства, проявив на нем печать времени. Доктор, наконец, очнулся, как бы вспомнив, что он здесь не один, и, отвернувшись от Ривер и Эми, он улыбнулся Гарри через силу. — Вы ее очень любите, — просто сказал Поттер, не желая притворяться, будто ничего не видел. Доктор не ответил, а лишь отвернулся, порозовев, словно смущенный подросток, к величайшему удивлению Гарри. — Она вас тоже, — добавил он. Уж здесь-то не нужны были дополнительные наблюдения — это было столь очевидно. — Я знаю, — ответил Доктор, и грусть проступила на его лице еще отчетливее. — Вы, наверное, беспокоились о ней, — рассеянно произнес Гарри, исподволь разглядывая теперь уже Амелию. В бледно-розовом свете зарождающегося утра ее волосы напоминали угасающее пламя. А лицо казалось нарисованным белой краской, как то, что Гарри однажды уже видел. Он помнил наизусть слова той девушки с портрета и сейчас они вновь всплыли в его памяти, вместе с каким-то неизъяснимым тяжелым предчувствием, рожденным словами Доктора и написанной в его глазах тоске. — Вовсе нет, — ответил он, — То проклятье не могло ее убить. Ведь я точно знаю, где и когда она умрет. Почему-то Гарри совсем не удивился. Как будто это было чем-то совершенно нормальным, самым обычным знанием. Быть может, для Доктора и Ривер Сонг так и было. — Но вы можете ее спасти, — возразил Гарри. Это казалось таким логичным и ясным. Разве не для этого Элизабет Рэдлейк, так похожая на Амелию Понд, появилась в Хогвартсе в виде портрета, и разве не это она когда-то сказала Гарри? — Не могу, — Доктор медленно покачал головой, вцепившись пальцами в прядки своих волос, — Я сделал все что мог — я записал ее сознание на жесткий диск и оставил. Ривер будет вечно жива там, в той библиотеке, и только там. Нехороший холодок пробежал по коже Гарри при этих словах. Отчего-то это звучало так тоскливо и так… знакомо. Он не сразу сумел вспомнить, почему, а сейчас лишь нашел в себе силы спросить: — Где и когда это произошло… произойдет? — На планете под названием Библиотека много-много лет назад, — тихо ответил Доктор, и более он не сказал ни единого слова. «Ее нельзя спасти, — подумал Гарри, — Неправда. Я могу. Я почти знаю, как». Он долго думал об этом после, уже вернувшись в Хогвартс после того, как Ривер и Доктор вновь растворились в своей странной синей будке, пообещав, что скоро вернутся. И почему-то Гарри догадывался, что обещание так и останется не сдержанным.***
Тот вечер особенно ярко вспомнился Гарри в ночь, когда он впервые посетил Библиотеку. Это место вовсе не походило на библиотеку Хогвартса — уютную и теплую, с ее древней пылью на толстых фолиантах, полных магии, с мягкими креслами вокруг дубовых столов, за которыми было проведено немало часов в компании друзей за написанием многофутовых свитков эссе. Мадам Пинс не бродила здесь, подобно духу-хранителю, между прогибающихся под весом книг стеллажей, в любой момент готовая выгнать нарушителей спокойствия. Эта далекая планета-библиотека превосходила Хогвартс в десятки, а то и сотни раз — Гарри даже на миг пожалел, что не позвал Гермиону, уж она бы точно сочла это место раем — настолько огромным было это хранилище книг. Как любезно сообщила сотрудница-робот с невероятно правдоподобным человеческим лицом, от вида чего у Гарри до сих пор бежали по спине мурашки, — в Библиотеке хранятся все когда-либо написанные книги. Масштаб этой планеты отказывался укладываться в воображении Гарри, но уже то, что представилось его непосредственному взору, уже давало представление об этом месте. Здесь все было уставлено огромными стеллажами, уходящими высоко вверх и теряющимися там из виду. Широкие панорамные окна в некоторых помещениях открывали вид на бесконечные ряды полок и книг. То и дело мимо проплывали мини-автомобили, и со свистом уходили в различных направлениях лифты, в изобилии понастроенные здесь для удобства перемещения. Тут и там на стенах встречались странные устройства, судя по всему, предназначенные для ведения поиска по каталогам. Несмотря на многочисленных посетителей, на полках и книгах не виднелось ни единой пылинки. Холодный металл стен и пола сиял почти стерильной чистотой. Роботы-уборщики то и дело с шумом прошмыгивали мимо, сметая пыль и всасывая грязь. Днем здесь было полно людей и не только людей. Гарри с интересом разглядывал многочисленных инопланетян самых разных видов, когда оказался здесь в первый раз. Было шумно и людно, и отовсюду были слышны разговоры на самых разных непонятных языках, порой напоминающих просто шум. Это действительно была целая планета, целиком заполненная книгами. Можно было ходить здесь вечно и не обойти все, не говоря уже о том, чтобы прочитать хотя бы десятую долю этих книг — на это вполне могла бы уйти вся жизнь. Возможно, действительно показывать это место Гермионе было бы плохой идеей. Эта мысль заставила Гарри развеселиться несмотря на то, что он чувствовал себя, как на иголках. Сейчас здесь было безлюдно. Огромная искусственная луна безжизненно светила над этой планетой, окруженная космической тьмой с далекими звездами. Сам Хогвартс сейчас был далеко-далеко отсюда, в миллионах световых лет, как выражались маглы в одной из научных передач, подслушанной Гарри однажды из своего чулана под лестницей, пока Дурсли смотрели телевизор. От этой мысли голова шла кругом, так что Поттер старался не думать вовсе и уж тем более не пытаться представить это огромное безжизненное пространство, что пролегло между ним и домом. Он узнал координаты этой планеты случайно. Или, вернее, вовсе нет. Словно кто-то хотел, чтобы он здесь оказался. Когда пришло время возвращаться в Хогвартс, Ривер, казалось, ждала, что Доктор предложит ему остаться и продолжить путешествие, и часть Гарри тоже этого хотела. Но Доктор не предложил, и Гарри вовсе не расстроился. Вряд ли бы он променял Хогвартс и друзей взамен на все загадки и чудеса вселенной. Он лишь хотел подольше насладиться полетом сквозь пространство и время в последний раз, но усталость взяла свое, и Гарри попросту заснул прямо в консольной комнате под убаюкивающую песнь ТАРДИС. И Библиотека явилась ему во сне. Гарри четко видел ее стены и стеллажи, будто бы находился там наяву, ощущая чье-то чужое, но теплое присутствие в своей голове, словно сама ТАРДИС вложила это видение в его голову. И, уже проснувшись, Гарри потом точно знал, куда ему направляться. И потому сегодня он пришел сюда. Стояла ночь, если это понятие вообще было применимо по отношению к затерянной в космосе далекой планете. Луна ярко и холодно светила с небосклона, и многочисленные лампы отбрасывали дрожащие тени. Можно было вовсе не использовать магию, но небольшой огонек на кончике волшебной палочки придавал Гарри хотя бы толику спокойствия. Он не мог побороть ощущение наблюдающих за ним глаз и чужого недружелюбного присутствия. Он чувствовал себя неуютно и некомфортно, особенно вступая в затененные пространства между рядами стеллажей. Невольно вспоминалась давняя вылазка в Отдел Тайн. В тот раз его тоже вело за собой пророчество. Можно было не красться, подобно вору, но Гарри невольно старался ступать тише. Профессор Дамблдор шел рядом, столь бесшумно, что можно было и вовсе забыть о его присутствии. Хотелось уйти отсюда, сбежать, вернуться в Хогвартс, но они пришли сюда с целью, и не могли отступить, ничего не добившись. И Гарри упрямо шел вперед, шаг за шагом, но мысленно все возвращался в вечер, проведенный в доме Пондов. Перед ним вновь оживали огонь костра, звездное небо и запах высаженных в саду цветов, смеющаяся профессор Сонг в компании ее семьи. И рыжеволосая, похожая на картину Эми, кажущаяся моложе собственной дочери, так тепло принявшая в своем доме его, абсолютного незнакомца. Гарри знал, что сохранит ее в своей памяти и сердце навсегда — Эми, красивую, смешную и добрую, чье лицо он видел намного раньше, чем встретил ее вживую. Он, конечно, узнал в ней девушку с портрета и после долго пытался отыскать тот портрет. После возвращения в Хогвартс Гарри долго бродил по анфиладам коридоров, методично вглядываясь в полотна, раз за разом обходя все этажи, но так и не нашел портрет таинственной предсказательницы в окружении нарисованных подсолнухов. Видимо, его уничтожили во время битвы, а после не сумели или не захотели восстановить или же и вовсе не заметили пропажи. Это было единственное разумное объяснение, которое нашел Гарри. Расспрашивать он не стал, и без того догадываясь, что все усилия окажутся тщетными. «Интересно, — гадал после Гарри, — Предвидела ли она и это?» Или быть может никакой Элизабет Рэдлейк и вовсе никогда не было. Можно было убедить себя в том, что она ему лишь привиделась, но ее голос до сих пор звучал в его памяти, как и жил в ней образ Эми Понд, которая была ярким доказательством обратного. И сейчас Гарри следовал за словами рыжеволосой девушки с портрета. За ее таинственными словами, прозвучавшими в момент их единственной встречи. По спине пробегал холодок, когда Гарри представлял себя, бредущего во тьме в чужом видении. Он уже преодолел одно пророчество, и нашел свое освобождение от судьбы, словно дарованное ему самой смертью. Ему хотелось верить, что отныне он будет сам творить свою судьбу. Он преодолел свое пророчество, и потому знал, что сумеет освободить от его гнета и Ривер Сонг. «Вы следуете по пятам за женщиной-песней, ее утягивают тени, но вы стоите там и вытаскиваете ее к свету, — сказала ему предсказательница, — В вашей власти ее спасти». Гарри мог ее спасти. Он в это верил. Встреча с Амелией напомнила ему об этих словах, и потом Гарри долго не мог найти себе покоя, все вспоминая и прокручивая их в голове раз за разом, гадая об их значении, пока, наконец, не решился рассказать обо всем Дамблдору. И затем они придумали, что делать. И потому сейчас они были здесь. Нужная комната, одна из множества и множества, нашлась не сразу, пусть даже Гарри и четко помнил, как был в ней во сне. Это помещение казалось старейшим здесь, и больше напоминало самую обычную библиотеку. Здесь не было многочисленных экранов для электронного поиска. Шкафы, наполненные старыми фолиантами, были самыми обыкновенными из потемневшего от времени дерева. Свет от ламп тускло играл на обшитыми деревянными панелями стены. В небольшое окно заглядывал край вездесущей, неправдоподобно большой луны. То, что они искали, Гарри заприметил сразу, едва прошел за обманчиво хлипкую дверь. Конечно, здесь хранилось множество книг, но только у этой была такая обложка — синяя-синяя и невероятно знакомая. Медленно пройдя через всю комнату, Гарри бережно, словно опасаясь испортить, коснулся книги. Рельефная обложка, казалось, с трудом сдерживала распирающие ее чуть пожелтевшие страницы. Сверху же лежал продолговатый металлический предмет, в котором узнавалась отвертка, подобная той, которой пользовался Доктор. Гарри осторожно взял ее в руки, больше всего на свете боясь уронить. Металл был холодным на ощупь, кнопки никак не реагировали на нажатие, даже не издавая никаких звуков. Кристалл на ее кончике не мигал огоньком. Отвертка была нерабочей и неживой, но это вовсе не было важно. Не говоря ни слова, Гарри передал предмет Дамблдору, а затем приоткрыл книгу. Ему много раз случалось видеть, как Ривер писала в нее в перерывы между уроками, иногда на самих уроках, и еще больше — во времена их невольного недолгого заточения в прошлом. «До чего странно, — подумал Гарри, — Целая жизнь в одной единственной тетради». Знала ли Ривер, что ее жизнь закончится, когда закончатся страницы? Страшно ли жить, ожидая концовки собственной книги? Мельком различив знакомый убористый почерк, Поттер поспешно закрыл тетрадь и не стал вчитываться, чувствуя, что бесцеремонно заглядывает в чужую жизнь, пусть и уже давно закончившуюся. — Ты готов? — профессор Дамблдор коснулся его плеча. — Да, — решительно кивнул Гарри, стряхивая овладевшую им меланхолию и сомнения. Иногда последняя страница еще не означает конец. Быть может, пришла пора написать сиквел этой книги. Дамблдор взмахнул своей палочкой, освобождая пространство комнаты от уставляющих ее шкафов и столов и запирая дверь на всякий случай. Конечно, вряд ли бы кто-то помешал им сегодня, но предосторожность никогда не бывала лишней. Вытащив из кармана припасенный заранее мел, Гарри опустился на пол и принялся за работу. Мел крошился в пальцах, оставляя белые следы на рукавах мантии, но это было неважно. Обозначив неровный круг, Гарри продолжал чертить символы, то и дело сверяясь с принесенной книгой из личной библиотеки директора школы. Он чертил, пока мел не сточился в крошку, и занозы не забились под ногти, и только тогда поднялся, отряхивая руки и оглядывая плод своего творчества. Профессор Дамблдор осторожно шагнул вперед, стараясь не задевать мел, и опустил отвертку на пол в самый центр круга. Палочка в тонких высохших от старости лет взметнулась в воздух и вычертила первый пасс. Гарри отступил на шаг, зная, что более от него ничто не зависит. Сердце его то замирало, то начинало биться со скоростью света так, что, казалось, вот-вот вырвется из грудной клетки. Сияющие символы, один за другим, вырывались из кончика волшебной палочки, движущейся в руках старого волшебника с практически неуловимой глазу скоростью, и, подрагивая, зависали в воздухе. Затем Дамблдор принялся произносить слова заклинания. Его голос звучал тягуче и нараспев, непонятные слова сопровождались новыми взмахами палочки. Символы, очерченные в кругу мелом, задрожали и тоже засияли. Свет в лампах вдруг замигал, а затем со всех сторон, из каждой лампы и прямо из незримых щелей на стыке стен и двери свет потянулся в круг, в лежащую в его центре отвертку. Не останавливая ритуал, Дамблдор вынул из широкого кармана мантии полупрозрачную склянку, еле заметно переливающуюся темно-красным, и бросил ее в центр, позволяя тягучей жидкости, напоминающей ртуть, разлиться и обагрить меловые символы. С миг ничего не происходило, а затем круг дрогнул и полыхнул, впитывая пролитую жидкость и вспыхивая алым светом. Круг сиял все ярче. Символы подрагивали и плясали все быстрее и быстрее. Свет тянулся со всех сторон. Лампы, словно устав мигать, вспыхнули напоследок и лопнули, обдавая горячим стеклом. Гарри подпрыгнул от неожиданности, когда осколок рассек ему щеку, но тут же забыл об этом, ведь в следующий миг пол дрогнул и накренился. Стеллажи накренились, и раненными птицами с них посыпались книги. Гарри почти на автомате взмахом палочки откинул их в сторону, подальше от круга. Стены издали опасный треск, словно готовые вот-вот рассыпаться на части, а где-то в отдалении и в то же время совсем рядом что-то оглушительно взорвалось. Библиотека стонала и рассыпалась, часть сознания твердила бежать и бросить эту безумную идею, но ритуал был еще не окончен. Алый тревожный свет, заливающий погибающую библиотеку, вновь дрогнул и засиял серебром. Круг горел невыносимо для глаз, но сквозь выступившие слезы Гарри вдруг заметил в его центре какое-то движение. Словно тень мелькнула и пропала, а затем вновь возникла посреди белой пустоты. Бесформенный силуэт медленно обретал четкость. Свет сиял все ярче и ярче, а затем стремительно затух, и комната погрузилась во внезапный мрак. Отчаянно моргая, Гарри старался разглядеть белый силуэт, возникший посреди комнаты, и в полутьме напоминающий одно из хогвартских привидений. Профессор Дамблдор нашелся первым, зажигая заклинанием небольшой огонек на кончике волшебной палочки, освещая похожую на призрака женщину в белом. Подол ее платья касался почерневших и оплавившихся символов и обратившейся в пыль отвертки. А лицо, обрамленное спутанными локонами, исказилось в удивлении и непонимании. Еще миг женщина казалась полупрозрачной, словно привидение, а затем ее силуэт замерцал и обрел материальную форму. Гарри, замерев от восторга и страха, не мог поверить своим глазам. Он, с замиранием сердца, во все глаза разглядывал вновь возникшую перед ним Ривер Сонг, не решаясь приблизиться, боясь, вдруг древний ритуал не сработал, как надо. Пол вновь дрогнул под ногами. Сонг пошатнулась, и только теперь Гарри тут же стряхнул с себя охватившее его оцепенение и бросился к ней, поддерживая ее за локоть. — Профессор Сонг? — замирающим голосом позвал он, — Это правда вы? У нас получилось! — Что произошло? — Ривер Сонг беспомощно озиралась по сторонам, — Где я? Где мисс Эванджелиста и Анита, и моя команда… — Все хорошо, — Гарри крепко держал ее за дрожащую, но теплую и живую руку, позволяя опереться на себя, и был не в силах сдержать улыбку, — Мы вас вытащили! Блуждающий взгляд Сонг, наконец, сфокусировался, словно она начала понимать, что происходит. — Гарри? — в ее глазах отразилось узнавание, — Профессор Дамблдор? Мы что, в Библиотеке? — Именно так, — подтвердил директор, тоже подавая руку профессору Сонг, поддерживая ее с другой стороны. — Это невозможно, — тихо произнесла Ривер, — Как? Как вы это сделали? — Это неважно, — ответил Гарри, чувствуя, как сквозь улыбку, на глаза наворачиваются слезы. Какая разница, как, если она сейчас здесь, и она жива, а очередное дурацкое пророчество повержено. Он не успел озвучить свои мысли. Все вокруг вновь затрещало, на этот раз еще более угрожающе. Пол покосился, словно палуба тонущего корабля, и троим единственным посетителям Библиотеки пришлось ухватиться за стены и друг за друга, чтобы не упасть. За окнами сгустилась чернота, словно космос подступил вплотную, и лишь свет двух волшебных палочек едва разгонял мрак. — Что вы сделали? — уже более деловитым тоном осведомилась Ривер, уже почти полностью придя в себя и сбросив с себя первоначальную растерянность. — А так и должно быть? — озадаченно спросил Гарри, обращаясь к Дамблдору. — Кажется, пора уходить, — призвал тот. Спорить никто не стал, даже Ривер, которая явно была намерена получить ответы на свои вопросы. Гарри едва успел выскочить за дверь, зачем-то прихватив синий исписанный дневник, прежде чем стеллажи рухнули под очередным толчком и завалили дверь. Он бросился вслед за Дамблдором и Сонг, вдоль длинного коридора, едва уворачиваясь от рушащихся стеллажей и пытаясь устоять на ногах. Широкое панорамное окно открывало вид на разом погрузившуюся во мрак планету. Огромная неестественно близкая луна, прежде освещающая небо над Библиотекой, треснула напополам, и теперь огромным мертвым шаром угрожающе катилась с усеянного звездами полотна неба на планету. — Как будто вся энергия отключилась, — пробормотала Ривер, застыв перед окном, несмотря на необходимость бежать, и разглядывая развернувшуюся перед ней картину, — Но ведь так много энергии… С целой планеты… — она развернулась к Гарри и Дамблдору и требовательно скрестила руки на груди, — Что вы сделали? — Вы были записаны, ваша личность, — кажется, Дамблдор понял, что Сонг не сдвинется с места, пока не получит все ответы, — На той отвертке, кажется, так это называл Доктор. Этого оказалось достаточно, чтобы вернуть вас к жизни. Был лишь один шанс на миллион, и было несколько ритуалов, позволяющих это сделать. Тот, что провели мы с Гарри сегодня, предполагал забрать энергию жизни другого человека. — Том Реддл пытался сделать это со своим дневником, забрав жизнь Джинни, — тихо добавил Гарри, видя, как лицо Сонг озаряется пониманием и ужасом. — Мы слегка модифицировали ритуал, вдохновившись вашими экспериментами с объединением магии и технологий, — продолжил Дамблдор, — И потому для этого мы вытянули энергию с этой планеты. — Видимо, поэтому все здесь крушится, — пояснил Поттер, глядя, как искусственная луна становится все больше, нависая над планетой и готовая вот-вот врезаться в нее, подобно метеориту. — Правда, я не ожидал таких масштабов катастрофы, — как ни в чем ни бывало развел руками Дамблдор, — Но мы позаботились о том, чтобы здесь никого не было, и, главное, что в итоге все сработало. — Звуковая отвертка была крестражем? — медленно, словно задыхаясь, спросила Ривер. — Не совсем, — быстро пояснил директор, — Обычно для создания крестража требуется темный ритуал, включающий убийство, но ваша личность была записана, так что да, формально, так и есть. — Я знаю, что вы бы никогда на такое не пошли, — тихо сказал Гарри, — Но все не так, как с Волдемортом. Он был чудовищем, а вы заслуживаете жить. — Вам дарован еще один шанс, — мягко добавил Дамблдор. — Я об этом не просила, — покачала головой Сонг. — Знаю. Но в Хогвартсе каждый, кто нуждается в помощи, получает ее, помните? — Как вы вообще узнали про Библиотеку? — Доктор, — пояснил Поттер, — А еще мы узнали пророчество. То, что хранилось в Отделе Тайн. — «Тени грядут за той, что сумеет победить Темного Лорда. Она будет рождена, чтобы убить последнего Повелителя времени или спасти его. И один из них должен погибнуть, ибо им не суждено разделить время и звезды. И на исходе луны среди теней и книг песня зазвучит вновь еще раз, прежде чем умолкнуть навсегда». — По памяти процитировал Дамблдор и тут же пояснил, — Профессор Снейп проследил за вами в Министерстве и сумел это подслушать. — Ну конечно, снова он, — в досаде воскликнула Ривер, — Стоило догадаться. — Но ведь вы здесь, — тихо произнес Гарри, — Разве вы не рады? — Но мои друзья, моя команда — все они остались там, — Сонг чуть печально улыбнулась. — Мне жаль, — понурившись, ответил Поттер. Быть может, он и правда не имел права приходить сюда и делать за нее этот выбор. Он знал, как никто другой, каково это — обрести возможность вернуться, которой не имели те, кто ему дороги. И все же он не жалел ни о чем. — Все равно, то была не жизнь, — Ривер мягко улыбнулась и легко взъерошила ему волосы, — Спасибо. Повинуясь порыву, Гарри обнял ее, чувствуя, как огромный камень, столь долго лежавший на его сердце, тает и падает куда-то вниз, уступая место радостной легкости, а тревоги последних дней отступают. А затем луна, наконец, рухнула на безжизненную мрачную планету, населенную лишь книгами и тенями, но единственные ее посетители уже исчезли. Все трое, они переместились в Хогвартс, в темную тихую сень древних стен, наполненных магией, навсегда оставив Библиотеку позади. — Что ж, — произнесла Ривер Сонг, оглядывая залитый светом ночных звезд Большой зал, куда перенес их портал, и улыбаясь привычно-лукаво, — Пожалуй, я здесь задержусь еще ненадолго. Зря я что ли, в конце концов, спасала ваш мир? — В таком случае, жду вас завтра на педсовете в семь утра, профессор, — сообщил Дамблдор на прощание, прежде чем покинуть зал, — И не вздумайте опаздывать. — И когда это я опаздывала? — притворно возмутилась ему вслед Сонг. — Значит, вы остаётесь? — с надеждой спросил Гарри. — Должна же я еще отомстить профессору Снейпу, — подмигнула ему повелительница времени. — Вы скажете Доктору, что вы живы? — Возможно, — тень омрачила ее улыбку, но лишь на миг, что вполне можно было списать на игру теней, — Но пока у меня есть более важные дела. — Это какие же? — удивился Гарри. — Уроки защиты от темных сил, — торжественно объявила Сонг, — Чтоб завтра были готовым, мистер Поттер. И не ждите от меня поблажек — вам сдавать СОВ в конце года. — И что мы будем изучать завтра, профессор? — спросил Гарри, едва сдерживая улыбку. — Спойлеры, мистер Поттер, — подмигнула Ривер, обернувшись напоследок, прежде чем покинуть Большой зал, — Спойлеры.