Восемнадцать - четырнадцать

В день выбора Чемпионов был объявлен выходной, все занятия отменили, к несказанной радости студентов. После затяжных недель сплошной учебы долгожданное событие стало словно подарком свыше. В замке было шумно — все то и делали, что обсуждали возможных участников, некоторые даже вспоминали недавнюю выходку близнецов Уизли, вздумавших состарить себя зельем и их конечный результат. Так же выходной день стал отличной возможностью для иностранных студентов лучше узнать быт Хогвартса — то тут, то там сновали мальчишки и девчонки Шармбатона, да и дурмстрангцы от них не отставали, с большим любопытством осматривая школу. Гарри, Рон и Гермиона не стали засиживаться в замке и решили проведать Хагрида. Ранее из-за плотного графика это казалось весьма проблематично, и даже в выходные дни они повторяли пройденный материал, а Гарри, вдобавок — усердно оттачивал заклинания в Выручай-комнате. Поэтому друзья заранее отложили свои дела на потом, и после завтрака устремились к выходу из замка. Хижина Хагрида находилась на опушке Запретного леса. Метрах в двухстах от хижины стояла гигантских размеров карета, в которой приехали гости из Шармбатона, и сейчас они вереницей лезли в нее по золотым ступеням. А неподалеку во временном загоне паслись слоноподобные крылатые кони. Гарри постучал в дверь хижины, и Клык тотчас откликнулся громким лаем. — Давно пора! — Хагрид распахнул дверь. — Думал, вы уж забыли, где я живу. — Прости, у нас было мало вре...— Гермиона от изумления поперхнулась, едва взглянув на лесничего. На нем был просто чудовищный коричневый костюм и оранжево-желтый в клеточку галстук. На голове у Хагрида царило нечто — он, видно, пытался укротить свои волосы с помощью дегтя и даже сделал пробор, разделив одну большую копну на две поменьше. Гермиона вытаращилась на него, но взяла себя в руки и спросила: — А-а... как поживаешь? — Ничего, ничего, — расцвел Хагрид. — Готовлю материал для новых занятий, да в лес хожу. Эх, бедолага Арагог, что-то начал хворать. — Какой кошмар, — Рона аж передернуло, однако Гарри засомневался, что от сочувствия. Гермиона бросила выразительный взгляд на него, когда тот хотел было высказаться, глядя на фантастическую прическу. — Да, — печально вздохнул Хагрид, — детишки то его все суетятся вокруг него, лапками гладят. Видать, тревожатся. Ладно, чего уж о плохом! Садитесь за стол, сейчас надумаю чего. В хижине была всего одна комната. В углу стояла громадная кровать, застланная лоскутным одеялом. Возле камина под стать деревянный стол в окружении таких же стульев, под потолком висели копченые окорока и всякие птицы. — Турнир значит, да? — лесничий поставил чайник и положил на стол наспех порубленный ореховый рулет. Оказывается, Хагрида волновалcя не меньше других. — Чуток погодите, — улыбался он, — и увидите такое, чего отродясь не видели. Первое задание... Но молчок, как бы оно... не проговориться... — Ну скажи, Хагрид, ладно тебе... — подначивали ребята, но лесничий только тряс головой и улыбался. — Не хочу... того... портить вам удовольствие. Одно скажу: славно придумано! И чемпионам как раз под силу! Вот уж не ожидал, что доживу еще до одного Турнира Трех Волшебников. Гарри усомнился в его словах. Профессор Флитвик на своем уроке как-то раз заявил, что все состязания были построены исключительно на школьной программе, однако на последний Турнир это правило, видимо, не распространялось. Гарри успел наведаться в библиотеку и выведать из «Истории Хогвартса» информацию о прошлом Турнире. Тогда, в одном из туров Чемпионам предстояло сразиться с дементорами, а Патронус был далеко не из школьной программы. Гостеприимный Хагрид пригласил друзей отобедать — перед их приходом он как раз зажарил кусок говядины. Гарри, откусив кусочек, недоумевающее пожевал его и понял, что вкуса у него практически не было. Рон и Гермиона вообще только поковыряли мясо: Гермиона обнаружила у себя в тарелке довольно большой коготь. — Ну, как думаете, кто будет Чемпионом нашей школы? — Хагрид вовсю уминал рулет. — От Гриффиндора кто-нить вызвался? — Только Анжелина Джонсон, — сказала она, — ей недавно исполнилось семнадцать. — Ага, а от Пуффендуя этот красавчик Диггори, — Рон скривился, — куда ему до Турнира? — А по мне, так он достойный кандидат, — неожиданно подал голос Гарри. — Не смотрите на меня так, Макгонагалл всегда им гордилась, так почему нет? И потом, любой чемпион будет достоин, только чтобы не Уоррингтон. — Этот тролль из Слизерина? — настала очередь Гермиону перекоситься. — Ну уж нет, увольте. — А что насчет других школ? — Клык положил морду на колени Рону, основательно их обслюнявив. — Дурмстранг по любому выдвинул Крама. Это же Виктор Крам! Иначе и быть не может! — Он всего лишь игрок в квиддич, — фыркнула Гермиона. Она всегда предвзято относилась к этому виду спорта, называя его «варварским». И как всегда, эти слова вызвали у Рону целую палитру эмоций. — Всего лишь игрок в квиддич, — передразнил он свою подругу. — Он не просто игрок, он... он артист! Гарри смотрел на их перепалку и вспомнил про то письмо, что передала ему Авелин. Оно лежало у него под подушкой, такое маленькое, будто дышащее жизнью. Он успел его перечитать, наверное, раз сто, если не больше. Содержание было незатейливым, но эмоциональный посыл чувствовался в каждой букве, в каждой завитушке и точке. Когда Гарри становилось грустно, он перечитывал его вновь и вновь. «Дорогой Гарри. Это письмо написано на французском, но для тебя оно поменяет язык на твой родной. Надеюсь, с тобой все хорошо, и моя подруга Авелин тебя не слишком сильно достает. Я бы хотела узнать о твоем самочувствии лично, но, к сожалению, не могу. Остается только надеяться на то, что Авелин как всегда не потеряет письмо, и оно дойдет до адресата. Тогда ты нас очень сильно напугал, но думаю, теперь тебе лучше. Я не знала, чем тебе можно было помочь, поэтому решила применить чары вейл, чтобы успокоить тебя. Ваш директор был очень признателен, но все равно ты выглядел нехорошо. Ответ писать необязательно, ведь мы можем встретиться во время выборов Чемпионов. Флер Делакур.» «Флер... Делакур», — легкая улыбка заиграла на губах Гарри. Он уже не помнил тех ужасов, что обрушились на него буквально недавно, все они растворялись, едва Гарри вчитывался в строки маленького благоухающего письма. — Чего это ты ухмыляешься? — из наваждения его вывел подозрительный Рон. — А, просто предвкушаю Турнир. Буду болеть за Седрика… и за Анжелину тоже, — добавил он, глядя как посуровел его друг. Они безуспешно пытались выведать у Хагрида задание, гадали, кто из претендентов будет выбран и всё ли еще Фред с Джорджем бородаты. После полудня зарядил мелкий дождь. Было очень уютно сидеть у камина и слушать легкий стук капель по стеклу. Хагрид сел в кресло штопать носки, Гермиона же достала из сумки книгу и, раскрыв на нужной странице, углубилась в чтение к неудовольствию Рона. — Ты что, и здесь собралась учить? — Не учить, а читать. — Ох, кстати, — Гарри вдруг вспомнил. — Гермиона, ты что-нибудь знаешь про заклятье Инанимато Протекто? Та заинтересованно подняла на него взгляд, ее губы зашевелились, повторяя заклинание вновь и вновь. Видеть, как она пыталась вспомнить то, что возможно и не читала вовсе, выглядело забавно, подумал он. Наконец, она нахмурилась и сказала: — Это школьная программа? — от такого вопроса Гарри невольно впал в ступор. — А... это так важно? — Ну разумеется! Какой смысл учить заклятья, не предусмотренные школой? — Патронус спас нам троим жизни, — заметил Гарри как бы между прочим, — да и потом, это интересно. — Ты опять лезешь на рожон? — подал голос Хагрид. — Вот почему всякий раз, когда случается непонятная чертовщина, вы впереди планеты всей? Этот Малфой постоянно ходит и, это самое, гневается! Да и Арагог еще от прошлой вашей выходки не отошел. — Ну, тут еще можно поспорить, кто конкретно не отошел, — Рон аж побледнел, вспомнив тот ужас в Запретном лесу. Гермиона покачала головой. — Тогда профессор Люпин обучал тебя, чтобы ты смог защититься от конкретной угрозы — дементоров. А сейчас тебе ничего не грозит, так что стоит ли забивать голову ненужным материалом? Лучше почитай что-нибудь из базового уровня. Гарри осталось лишь согласиться с ней, однако он не решился ей сказать, что весь базовый курс он успел проштудировать за месяц. Не хотел навязывать ей чувство соперничества. Упоминание о Малфое оставило на нем неприятный осадок, и он молча смотрел, как Хагрид вязал. В полпятого стало темнеть. Друзьям пора было идти в замок, праздновать Хэллоуин, но главное, чтобы узнать, кого Кубок выберет в чемпионы. — И я пойду с вами, — сказал Хагрид, убирая штопанье. — Подождите секунду. С этими словами он встал, пошел к комоду рядом с кроватью и зарылся в один из ящиков. Как вдруг Гарри в нос ударил сильный, неописуемо мерзкий запах. — Хагрид, что это? — закашлялся Рон. — А? — в руке лесничего был большой пузырек. — Тебе не нравится? — Жидкость для бритья? — спросила Гермиона осипшим голосом. — Одеколон. Хм, может, я это... чересчур перелил? Одну минутку, я скоро... — вконец смутился он и грузной поступью вышел из хижины. Из окна ребята видели, как Хагрид рьяно начал мыться над дождевой бочкой. — Одеколон? — изумленно протянула Гермиона. — Не может быть! — Глядите! — Рон вдруг показал в окно. Хагрид только что выпрямился и огляделся. Если и раньше щеки у него были красными, то теперь они полыхали, как пунцовые угли в камине. Все трое вышли из-за стола и осторожно, чтобы не видел Хагрид, посмотрели в окно: из кареты выходили шармбатонцы, возглавляемые мадам Максим. Слов лесничего не было слышно, но глядел он на великаншу затуманенно-восторженным взором. Гарри лишь однажды видел его таким, когда он любовался дракончиком Норбертом. — Он идет в замок с ней! — возмутилась Гермиона. — А я-то думала, он нас подождет. Даже не взглянув на хижину, Хагрид вместе с мадам Максим зашагал к замку. Друзья покинули хижину, захлопнув за собой дверь. На улице было уже совсем темно, подул холодный ветер. Гарри, поплотнее закутавшись в мантию, вновь подумал о том письме, и ему стало немного теплее. Нетерпение и сладкая тревога — вот, что он чувствовал, идя в замок. Стоило ли ему зацикливаться на том, что произошло, когда совсем скоро он встретится с Флер Делакур? Гарри так не думал.

* * *

Освещенный свечами Большой зал был уже почти полон. Кубок огня стоял на преподавательском столе перед креслом Дамблдора. Фред и Джордж, опять с гладкими лицами, как видно, стоически перенесли разочарование. Трапеза была в самом разгаре — помимо прочих блюд, на столах возвышались искусно вырезанные тыквы со свечами внутри. Гарри, Рон и Гермиона, пройдя к своему столу, сели рядом. — Надеюсь, он выберет Анджелину, — сказал Фред. — Я тоже! — горячо откликнулась Гермиона. — Теперь совсем скоро узнаем! Гарри все больше недоумевал. Вся едва выглядела просто изумительно, то тут то там стояли подносы с заморскими кушаньями, однако, как только он начинал есть, вкус еды постепенно притуплялся, смазывался, будто терял краски. Гарри чувствовал, что то или иное блюдо было соленым, или кисловатым, но оттенков вкуса различить он не мог, будто ел с заложенным носом. Вдобавок ко всему, его не покидало чувство холода, хотя он не верил в то, что в Зале действительно было зябко. Его руки немного покраснели и, надавив пальцем на ладонь, Гарри увидел оставшийся белый отпечаток, который постепенно краснел от приливающей крови. «Это… странно», — подумал он и потянулся было к бокалу с клюквенным морсом, как вдруг чей-то громогласный крик испугал его до чертиков, отчего бокал упал на стол, разлив содержимое. — ‘Арри Потьер!!! Э-э-эй! — повернувшись, он увидел, как ему энергично махала Авелин, она явно не могла усидеть на месте. — Эй, мы здесь! — И как это понимать? — уши Рона покраснели. Гарри старательно делал вид, что вообще не был в курсе происходящего. — Может, она ошиблась? — в такую глупость мог поверить только умственно отсталый. Рон, не веря своим глазам, уронил челюсть. — Гарри, так ты ее закадрил?! — настало время ему орать на весь стол. Гарри опешил и прижал ладонь к его рту. — Думай, что говоришь! — прошипел он, невольно вызывая неподдельный интерес со стороны гриффиндорцев. — Мы пересеклись с ней в библиотеке. И потом, она первая пристала. Он повернул к ней голову. Авелин, поставив локти на стол, положила подбородок на ладони и теперь очень хитро смотрела на него. Гарри стало не по себе, он машинально вскинул руку ко лбу. Он все еще помнил тот болезненный щелчок по лбу. Авелин, видя это, заливисто захохотала и начала тыкать локтем соседку, сидящую рядом с ней. Гарри перевел на нее взгляд. У этой студентки Шармбатона мантия немного отличалась от мантий остальных студенток наличием вшитого капюшона. «Это она!» Гарри взволнованно смотрел на нее, стараясь вглядеться в темный провал под капюшоном, но тщетно. Авелин лукаво подмигнула и потянулась рукой к капюшону, но спустя миг скрючилась от боли и прижалась лбом к столу. Видимо, ее подруга не хотела выдавать себя. Все вокруг ерзали на стульях, тянули шеи, вставали на ноги, всеми овладело нетерпение. Наконец золотые тарелки засияли первозданной чистотой. Зал шумел, гудел и вдруг смолк — Дамблдор поднялся с места. Сидящие по обе стороны от него профессор Каркаров и мадам Максим замерли в напряженном ожидании. — Кубок огня вот-вот примет решение, — начал Дамблдор. — Думаю, ему требуется еще минута. Когда имена чемпионов станут известны, попрошу их подойти к столу и проследовать в комнату, примыкающую к залу. — Он указал на дверь позади профессорского стола. — Там они получат инструкции к первому туру состязаний. Он вынул волшебную палочку и широко ей взмахнул; тотчас все свечи в зале, кроме тех, что горели в тыквах, погасли. Зал погрузился в полутьму. Кубок огня засиял ярче, искрящиеся синеватые языки пламени ослепительно били по глазам, Но взгляды всех все равно прикованы к Кубку... Пламя вдруг налилось красным цветом, взметнулся столп искр, и из Кубка выскочил обгоревший кусок пергамента. Зал напряженно замер. Дамблдор, протянув руку, подхватил пергамент и громким, отчетливым голосом прочитал: — Чемпион Дурмстранга — Виктор Крам! Зал содрогнулся от грохота аплодисментов и восторженных криков. — Так и должно быть! — громче всех кричал Рон. Виктор Крам поднялся с места и, ссутулив плечи, вразвалку двинулся к Дамблдору, повернул направо и, миновав профессорский стол, исчез в соседней комнате. Постепенно шум в зале стих, внимание всех опять приковано к Кубку. Пламя вновь покраснело, и Кубок выстрелил еще одним куском пергамента. — Чемпион Шармбатона — Флер Делакур! — возвестил Дамблдор. Не обращая внимания на всеобщие овации, Гарри резко посмотрел на студентку в капюшоне. Интуиция его не подвела — это действительно была она. Флер встала и не спеша направилась в сторону директора. Дойдя до него, Дамблдор что-то ободряюще ей прошептал, отчего она взялась руками за края капюшона и резким движением сняла его, показав всем свое лицо. Если бы Гарри не был знаком с магией и волшебными существами, то с уверенностью мог бы сказать, что стоявшая перед всеми девушка была с другой планеты. По крайней мере, таких невероятных созданий он раньше не встречал никогда. Гарри заворожено смотрел на Флер, не в силах оторвать взгляд. Казалось, что краски в зале померкли, стали вдруг ненужными, когда рядом с ними находилось это сияющее чудесное видение. Ее длинные белокурые волосы мягкими локонами обрамляли головку, неописуемо прекрасные черты лица гармонично дополняли друг друга. Но больше всего Гарри запомнились ее глаза — большие, выразительные, цвета пронзительной синевы. Она легко улыбнулась Дамблдору, и по залу прошла волна взволнованного ропота. Все парни как один смотрели лишь на нее, и Гарри это не понравилось, однако он, вспомнив то письмо, мигом растаял. «Так это от нее, — сердце сладко екнуло, — это ее письмо». — Гарри, — Гармиона хлопнула ладонью по его голове, — очнись, и ты, Рон, тоже. Я же говорила вам, что она вейла, а вы на нее клюнули. — Это просто невозможно, — хрипло просипел порозовевший Рон. — Это нереально. Гарри в чем-то был с ним солидарен, но тотчас испытал непонятное раздражение, и не только на него. Он не хотел делиться таким чудом со всеми, чувствуя в себе эгоистичное желание скрыть ее ото всех. Он понял, почему носить капюшон ей было просто необходимо, и что она не посещала Хогвартс. Это было опасно — не только для нее, но и для окружающих. Он перевел взгляд на Авелин, и так смотрела на него как-то странно — понимающе и в то же время очень хитро. — Вы только гляньте, как они расстроены! — воскликнула Гермиона, кивнув в сторону стола, где сидели шармбатонцы. Две девушки, спрятав лицо в ладони, плакали навзрыд. Флер Делакур удалилась в соседнюю комнату, зал опять утих. Приятное наваждение мигом испарилось, оставив после себя лишь мерное послевкусие. Гарри, несмотря на это, не унывал, ведь в письме говорилось, что они сегодня еще встретятся. Напряжение усилилось, осталось только узнать чемпиона Хогвартса. Все опять повторилось. Огонь покраснел, посыпались искры, и из Кубка вылетел третий кусок пергамента. Дамблдор поймал его и прочитал: — Чемпион Хогвартса — Седрик Диггори! — Ну почему он? Почему?! — возопил Рон. Кроме Гарри, его, однако, никто не услышал: взорвался криками стол Пуффендуя. Все до единого пуффендуйца вскочили на ноги, топали, вопили до хрипоты, приветствуя идущего к профессорскому столу Седрика. Аплодисменты не смолкали еще очень долго. Дамблдор, видя овации, понимающе улыбнулся и подождал, когда зал угомонится. После того, как последнее эхо от криков сошло на нет, директор, довольно улыбаясь, начал вступительную речь: — Превосходно! Мы теперь знаем имена чемпионов. Я уверен, что могу положиться на всех вас, включая учеников Шармбатона и Дурмстранга. Ваш долг — оказать всемерную поддержку друзьям, которым выпало защищать честь ваших школ. Поддерживая своих чемпионов, вы внесете поистине неоценимый вклад... Дамблдор внезапно осекся, и все сразу поняли почему. Кубок огня вдруг покраснел. Посыпались искры. В воздух взметнулось пламя и выбросило еще один пергамент, и Дамблдор, не раздумывая, протянул руку и схватил его. Гарри ощутил смутное беспокойство. Что-то подсказывало ему о том, что это как-то было связано с ним. «Только не это, только не говорите мне...» — мысли забились у него в голове, видя, как директор поднес к глазам кусочек пергамента и воззрился на имя. Повисла длинная пауза. Дамблдор смотрел на пергамент, весь зал смотрел на него. Наконец он кашлянул и прочитал: — Гарри Поттер, — он обвел взглядом зал и громогласно рявкнул, — Гарри Поттер! «Да вы издеваетесь...»