"Тревожное томление"

Подойдя к своему рабочему столу, лорд Элронд в задумчивости останавливается. На данный момент у него нет никаких срочных дел, однако он решительно не представляет, чем себя занять этим свободным от забот вечером. Обычно он посвящает досуг чтению или же предаётся размышлениям. Во благо или к сожалению, но тем для размышлений в последнее время довольно много... Одно появление в Ривенделле гномов чего стоит. А уж чем обернётся их странствие для всего Средиземья – тут действительно есть, о чём поразмыслить. Не говоря уж о том, насколько его тревожат слова Митрандира. Тем не менее, сейчас лорд Элронд не настроен на подобные думы. Время ужина, но он не голоден. Ко сну его тоже не клонит. Возможно, прогулка? Несколько часов назад погода успокоилась, и вечер стоит прекрасный. Выйдя на просторный балкон, Владыка Ривенделла вдыхает прохладный после грозы воздух. Ароматы всех трав, цветов и другой зелени многократно усилены, птицы заливаются громкой трелью, кружась в удивительно чистом небе. Природа всегда преображается, стоит закончиться ливню, и лорду Элронду, как и всякому эльфу, нравится порой наблюдать за этим преображением. В этот раз, правда, наслаждаясь красотой вечера, ему не удаётся, как раньше, полностью очистить своё сознание от мыслей. Но зато мысли эти легки и приятны – они о том, чей запах ничуть не уступает аромату и свежести всех лесных трав после дождя. Владыка Ривенделла вдруг понимает, что на протяжении всего дня невольно пытался услышать шелест одеяний Линдира, его летящую походку. Он раздавал распоряжения придворным, искал нужный свиток среди кипы других, обедал с Эстелем... и всё это время прислушивался. Даже бросал быстрые взгляды по сторонам, ожидая, не мелькнёт ли где-то поблизости грациозный силуэт менестреля. Вот и сейчас лорд Элронд бросает с балкона выискивающие взгляды, поэтому сразу видит, как Линдир выходит из дворца. А буквально спустя мгновение властитель Имладриса с возмущением наблюдает, как его неугомонные сыновья фактически берут менестреля в плен, окружив, как волки трепетную лань. Элладан и Элрохир перехватывают Линдира у самого входа во дворец, ловко преградив ему путь в аллеи, и лорд Элронд мысленно хмыкает, оценив подобного рода тактику. Если б ещё оценить, что же такого интересного они менестрелю говорят... У того на лице так быстро сменяются эмоции, что Владыка Ривенделла почти заинтригован. Раньше он как-то не обращал внимания на то, сколь близки его сыновья с Линдиром. Но, похоже, их связывают уже достаточно долгие дружеские отношения. Внезапно Элрохир ещё ближе придвигается к менестрелю с очередной обворожительной улыбкой, а Элладан берёт Линдира за руку, да так бережно, словно тот сделан из хрусталя. И, разумеется, такими действиями они заставляют своего отца нахмуриться. Собственно, если б его мальчишки не были вооружены для охоты на орков, он мог бы поклясться, что эти наглецы специально всё спланировали. Впрочем, если и так, то их нельзя винить – раскрасневшийся от ходьбы по лестницам дворца, с развевающимися волосами, Линдир выглядит необыкновенно привлекательно и просто напрашивается, чтобы его похитили. Лорд Элронд стремительно мрачнеет. Да что же Элладан всё не отпускает руку менестреля, которую тот определённо желает высвободить? Он, что, вымаливает у него свидание? Или уже делает предложение? Владыка Ривенделла подавляет недовольный вздох. Он не может представить Линдира в объятиях других. От одной мысли об этом в нём вскипает кровь, причиняя почти физическую боль. Где же его знаменитая бесстрастность? Поразительно, но теперь всё, что касается этого менестреля, лорд Элронд воспринимает чрезвычайно обострённо. Одним своим прикосновением в библиотеке Линдир доставил ему удовольствия больше, чем можно было ожидать. И, в конце концов, он утратил бы над собой контроль, если б менестрель не отстранился от него. В следующий раз – Владыка Ривенделла уверен в этом – выдержка точно откажет ему, и он не позволит Линдиру сбежать. Погубит этим его будущее, но ускользнуть не даст. И пусть из-за этого он чувствует себя сейчас в точности таким, каким никогда не хотел быть – эльфом, не справляющимся со своими слабостями. А Линдир несомненно является его слабостью, к которой он всё больше привыкает. И как будто этого недостаточно... Теперь лорд Элронд ещё и вынужден созерцать то, как его собственные сыновья завлекают менестреля в своё общество, тем самым зарождая у правителя долины подозрения в благородстве их намерений. К тому же, он замечает, что Линдир уже фактически не сопротивляется напору близнецов, и это обстоятельство неожиданно вызывает у Владыки Ривенделла острый приступ ревности, совершенно недостойный его возраста. В самом деле, он ведь уже давно не юнец, чтобы так реагировать... Однако самая настоящая ревность сейчас сдавливает ему сердце, бежит по венам и на несколько мгновений настолько лишает его здравого смысла, что он даже задумывается о том, чтобы на некоторое время выставить сыновей из долины, отправив, к примеру, навестить сестру в Лориэне. Да что Лориэн! Если б он мог отправить их в Лихолесье, он бы непременно так и сделал. Вот только Трандуил в отместку наверняка пришлёт сюда своего Леголаса, а у того, пожалуй, даже больше шансов вскружить голову Линдиру. Всё это проносится в сознании лорда Элронда меньше чем за минуту и – как ни странно – отрезвляет. Качнув головой, он отгоняет от себя недостойные мысли. Затем с ещё большим вниманием наблюдает за разыгрывающейся у стен дворца сценой. - Совершенно несносные мальчишки... - вырывается у него шёпотом, когда он видит, как близнецы уводят менестреля обратно во дворец, явно уговорив на что-то. И вновь пропитанные ревностью мысли заполняют его сознание. Элладана и Элрохира Владыка Ривенделла знает, как никто другой, знает их личностные качества, потому вполне допускает, что Линдир может всерьёз увлечься одним из них. К тому же... он прекрасно сознаёт, что в сравнении со своими детьми проигрывает им. Ибо у них более лёгкий нрав, более открытый характер, а это то, что способно неудержимо притягивать. С другой стороны, сам менестрель довольно замкнут и, возможно, он не одобряет чрезмерного пренебрежения условностями. В любом случае, лорд Элронд уже знает, что не отступит. Он устал убеждать себя, что Линдир – всего лишь минутное увлечение, одно из многих. Нет, сегодня Владыка Ривенделла окончательно признаёт своё поражение. Покинув утром библиотеку, ему стало ещё более очевидно, что единственный выход из создавшейся ситуации – это сделать менестреля своим, сблизиться с ним и душой, и телом. Только тогда он обретёт спокойствие и внутреннее равновесие. Покинув балкон с осознанием, что даже свежесть вечернего воздуха не способна сейчас пролить бальзам на его разум, лорд Элронд замирает посреди залы, продолжая думать о Линдире. До чего же тот всё-таки поразителен... Пунктуальный, ответственный, голос его почти всегда ровен и неэмоционален, с лица не сходит бесстрастное выражение. И при этом его удивительно легко смутить и взволновать, заставив позабыть о всякой осмотрительности. Знает ли менестрель о таком контрасте в своём характере? Понимает ли, что один мимолётный взгляд его тёмно-карих глаз превращает Владыку Ривенделла в сражённого желанием глупца? То же самое, по всей видимости, творит Линдир и с его сыновьями. Хотя те наверняка не прочь поддаться чарам менестреля, когда он появляется у них на пути. Лорд Элронд разительно отличается от Элладана и Элрохира, однако начинает опасаться, что, когда дело касается Линдира, самодисциплины у него не больше, чем у его детей. И то, что он намеревается сию же минуту найти уединившуюся троицу, это только подтверждает. Если потребуется, обыщет весь дворец, но найдёт. Так практически и получается. На Ривенделл уже опускается ночь – тёмная, без единой звёздочки – когда правитель долины, миновав галерею, слышит мелодичный смех менестреля и более глубокий смех близнецов, доносящийся из залы с широкими арочными окнами, через которые открывается великолепный вид на водопады. Лорд Элронд вдруг понимает, что впервые слышит смех Линдира. Однако благодарности к сыновьям за этот чудесный смех не испытывает, поскольку вопреки здравому смыслу злится, что это не он, а Элладан и Элрохир наслаждаются обществом поддавшегося веселью менестреля. Владыка Ривенделла с прискорбием вынужден признать, что на данный момент большую часть в его эмоциях занимает зависть. Сердито распахнув смежные двери в залу, лорд Элронд проходит через узкий коридор и, остановившись за одной из колонн, видит их всех склонёнными над маленьким круглым столиком, заваленным стопками рукописей. Рядом со столиком стоит арфа, а на небольшой подставке лежит свирель. Властитель Имладриса сердится ещё сильнее, когда замечает, что собравшихся не трое, а четверо – рядом с Элладаном на широкой деревянной скамье с резной спинкой сидит Эстель. И все они увлечены разговором с цитированием то одной, то другой рукописи. Атмосфера близости и теплоты в этой компании очевидна. Лорд Элронд, являясь тому свидетелем, не в силах отвести взор от представшей картины. Вот – Элрохир с покровительственным видом что-то объясняет Эстелю. Вот – Элладан что-то весело добавляет, и все снова смеются. Вот – Эстель со всем вниманием и интересом слушает Линдира, продолжающего беседу. Владыка Ривенделла и сам прислушивается к голосу менестреля, находя его прекрасным рассказчиком, который изъясняется простыми словами, доступными для понимания Эстеля. К собственному изумлению, лорд Элронд проводит около получаса, стараясь приобщиться к их разговорам и наблюдая, как Линдир наносит его сыновьям удар за ударом в словесных баталиях. Но в какой-то момент правитель долины поворачивается и уходит. И причиной тому некое сладостно-мучительное чувство.