"Тревожное томление"

Неосознанно Линдир протягивает руку к лежащим на столе книгам, будто, коснувшись их, он снова обретёт почву под ногами. Затем не видит, а чувствует, как лорд Элронд перехватывает его запястье, сжимая своей горячей ладонью. После чего – ненавязчиво тянет на себя. И менестрель покорно шагает вперёд, по-прежнему не отрывая от повелителя взгляда. Однако на миг ему кажется, что если б он не уступил, Владыка Ривенделла применил бы силу. Но внезапно – лорд Элронд выпускает его запястье и отступает на шаг назад. Всего лишь на шаг. Линдир в ту же секунду понимает, что это значит. Владыка желает испытать его, предоставляя выбор: отступить назад или же шагнуть вперёд, к нему. И как бы менестрель ни поступил – это будет его выбор, его решение, его воля. Осознав это за одну вспышку молнии, Линдир бесстрашно делает шаг вперёд и почти невесомо касается плеча повелителя ладонью, надеясь, что его внезапная смелость не будет расценена, как нечто недостойное. Просто он ведь уже настолько отчаялся... В первое мгновение после того, как менестрель шагнул к нему, лорд Элронд не двигается, не говорит ни слова, только лишь чувствует, как дрожат пальцы Линдира на его плече. Зато в следующий миг Владыка Ривенделла мягко привлекает менестреля к себе и приникает губами к его виску. Линдир прикрывает глаза. Жар губ повелителя, его нежное объятие – всё это кажется ему совершенно невозможным, запредельным. - Rad langwain heriad e-ryn vinui, Lindir, - произносит лорд Элронд голосом, наполненным столькими оттенками чувств, что чуткий к звукам менестрель не успевает ухватить их все. Однако со слов повелителя и его действий он понимает, что тот желал от него именно такого выбора. Потому Линдир позволяет себе расслабиться в руках Владыки, насладиться его запахом, поверить, наконец, что всё это действительно происходит. Тем не менее, долго это умиротворение не длится. С губ менестреля срывается тихий вздох, когда его окатывает ледяным холодом от мысли, что момент этот, вероятно, будет столь же мимолётен, как и вчерашний момент с поцелуем. Затем холод сменяется жаром – так, может, всё равно стоит уступить желаниям Владыки и своим собственным ради недолгого удовольствия, пусть и самого полного? Ибо вдруг это самая последняя возможность, после которой не представится ни единой? Но, в таком случае, он обрекает себя на ещё более мучительную агонию, чем прежде. Она придёт позже и сокрушит его, забрав смысл жить дальше. Терзаясь сомнениями, Линдир ощущает горячее дыхание повелителя на своей коже и задаётся вопросом, почему сегодня всё иначе, чем вчера. Сегодня это – не порыв со стороны Владыки. Но с чего такая перемена? Может ли быть, что не у одного менестреля прошлая ночь была бессонной? И потому сегодня, с первыми рассветными лучами лорд Элронд вознамерился всё же соблазнить его, от чего отказался вчера. Может ли так быть? Линдир не считает себя наивным глупцом, но... но ему хочется верить, что Владыку тянет к нему не просто из-за поверхностного интереса. Такое вот безрассудное желание поверить и всё. - Lle naa vanima, - тем временем, говорит лорд Элронд, лаская его слух этой фразой. После чего снимает руку менестреля со своего плеча, подносит её к губам и касается всё ещё дрожащих пальцев поцелуем. Линдир вздрагивает, его неожиданно сковывает страх, и он отстраняется от повелителя, отступив на шаг назад. Тот самый шаг. Взгляд менестреля, взметнувшись к лицу Владыки, замирает на его мудрых глазах, в которых он не находит осуждения. Зато видит обещание чего-то безграничного, как небо. Обещание, дающее понять, что ничего ещё не кончено. Более того – что теперь отношения между ним и властителем Имладриса изменятся навсегда. Но прежде чем взор лорда Элронда – неожиданно превратившегося в искусителя – успевает всецело завладеть им, Линдир сгребает со стола книги и бросается вон из библиотеки, словно стремится выскользнуть из когтей дракона. На губах Владыки Ривенделла мелькает улыбка. ...Менестрель укрывается в зале для занятий с Эстелем и с облегчением замечает, что руки его, наконец, перестают дрожать. Однако эмоции, что сейчас пробудил в нём лорд Элронд, не исчезают. Наоборот! Линдиру чудится, что всё его тело пылает огнём, а языки пламени оставляют на коже ожоги. И ему нестерпимо хочется вернуться в библиотеку, хочется, чтобы Владыка целовал его, шептал приятные слова. Менестрель старается выровнять дыхание. Почему ему так трудно глотать? Пройдя вглубь залы и положив на небольшой столик отобранные в библиотеке книги, Линдир расправляет свои одеяния, приводит в порядок волосы. Он искренне надеется, что выглядит благопристойно, несмотря на бесстыдные мысли, теснящиеся в его голове. Вскоре придёт Эстель. Они посветят весь день занятиям, а если к вечеру погода прояснится, отправятся на прогулку. Хотя смутно менестрель понимает, что ему будет безопаснее остаться в стенах этой залы. В нём вновь пробуждается эльф строгих правил; он живёт в Линдире постоянно, но почему-то легко угасает и теряет голос в присутствии лорда Элронда. Чтобы отвлечься, менестрель открывает одну из книг и понимает, что снова случайно захватил с собой историю о печальной любви двух эльфов. Изумляясь такому совпадению, он едва не пропускает появление Эстеля. Но быстро приходит в себя, приветствует своего ученика и начинает занятие, настроившись провести его в гармонии со своими эмоциями. Ближе к полудню зала, в которой они находятся, начинает напоминать осаждаемую крепость – Линдиру и здесь нет спасения от лихорадочной активности своих собратьев по ремеслу. О какой гармонии с собой может идти речь, когда не меньше трёх раз в час в двери залы осторожно стучат музыканты, интересуясь его мнением по самым пустячным вопросам, вроде лаконично подобранной рифмы? В итоге менестрель вынужденно отпускает Эстеля раньше положенного на их занятие времени, после чего почти два часа проводит за чтением любимых с детства легенд. Когда же время начинает неумолимо приближаться к ужину, Линдир с сожалением откладывает книгу в сторону, не испытывая ни малейшего желания появляться в обществе. В данный момент его вполне устраивает собственная компания. Но всё-таки это не должно бросаться в глаза и если он не явится на вечернюю трапезу, потом ему будет лишь сложнее избежать внимания. Лучший вариант – прийти, когда ужин уже в разгаре. Так у него получится затеряться среди других эльфов. Кивнув самому себе, Линдир покидает залу, решив скоротать нужное количество времени в одной из аллей долины. Однако, только-только выйдя из дворца, менестрель понимает, что планам его не суждено сбыться. И понимает он это, когда перед ним останавливаются улыбающиеся Элладан и Элрохир – сыновья лорда Элронда. Два брата-близнеца столь же красивы, как их отец, и в несколько раз очаровательнее. А если не замечать за обаянием братьев их удивительной для эльфийских воинов непосредственности, то выглядят они значительно старше своего реального возраста. Ибо довелось им испытать достаточно горестей, самой значительной из которых было чувство абсолютного бессилия перед обстоятельствами, оставившими на них свой след. Возможно, именно поэтому братья так поразительно похожи друг на друга характерами. Элладан в длинном тёмно-коричневом плаще и Элрохир в столь же длинном тёмно-алом плаще определённо собираются прокатиться верхом, по традиции проверив безопасность границ близлежащих земель. По крайней мере, к такому выводу приходит Линдир, заметив, что у каждого за спиной лук с элегантной резьбой по краям и меч на поясе. Тем не менее, менестрель не в состоянии долго задерживать взгляд на подобных вещах, когда на лицах близнецов сияют такие заразительные улыбки, которые, кажется, могут растопить даже льды на Севере. И, разумеется, очень сложно игнорировать их обходительное поведение и дружеские слова приветствия, как обычно, располагающие к приятной беседе. Несомненно – братья похожи не только характерами, но и шармом. Линдир убеждается в этом в очередной раз. И чувствуя, что слабеет под таким мощным натиском, он пытается отгородиться от этого привычной сдержанностью, которая, впрочем, никогда не имела успеха с этими двумя. - Элладан. Элрохир, - отвечает на приветствие воинов менестрель, коротко им поклонившись. - Пожалуйста, выдвигайтесь в путь, пока не стемнело. Не задерживайтесь из-за меня. Элрохир на секунду прищуривается, а затем усмехается. - Ты прав, Линдир, - кивает он. - Но только в том, что скоро действительно будет слишком темно, чтобы выслеживать орков. - И как замечательно с твоей стороны напомнить нам об этом! - встревает Элладан, подмигивая. - Да, пожалуй, сегодня мы уже не успеваем, - соглашается Элрохир, вздыхая с наигранным сожалением. - А потому, разреши нам ещё несколько минут насладиться твоим обществом, - подытоживает его брат. - Эм... - только и говорит на всё это обескураженный Линдир. - Или! Если ты спешишь на ужин, то позволь нам проводить тебя, - предлагает Элрохир и вновь очаровательная улыбка освещает его лицо. - Уверяю вас, я вполне способен найти туда путь самостоятельно, тем более что идти всего ярдов триста, - поспешно заверяет их менестрель, не зная, куда деться от подобной настойчивости. - И я всё равно не тороплюсь на ужин. - О! Тогда, может, сыграешь нам на арфе, как раньше? - подлавливает его Элладан. - Клянусь, нам с братом сейчас ужасно тоскливо! И я рад, что у тебя есть время развлечь нас. Линдир чувствует, что у него уже нервно дёргается правая бровь. - Я здесь не для того, чтобы развлекать воинов, у которых времени больше, чем такта, - не выдержав, говорит он под смешки близнецов, явно довольных тем, что им, наконец, удаётся заставить его говорить с ними на равных. - Ах, Линдир! - восклицает Элрохир, окончательно развеселившись. - Ты всё не меняешься, по-прежнему с огоньком. - Мы были очень расстроены, не видя тебя в последнее время, - сообщает Элладан заговорщицким полушёпотом. - Где ты прятался, Лин? Мы же всё ещё можем называть тебя “Лин”? - Нет, - кисло отвечает менестрель, осознавая, что сдаётся на милость победителям. - Мы раздавлены, - трагически извещают его оба брата почти в один голос, но совсем не теряя энтузиазма. - Сомневаюсь, - парирует Линдир, однако, в конце концов, улыбается.