Неизвестные созвездия

***

      У дверей в музыкальный класс в конце коридора почти никого не было, только две девушки из Вирджинии и Канады (судя по диалогу) разговаривали друг с другом о своих хобби, из этого Крейг сделал вывод, что некоторые поступившие до сих пор не познакомились друг с другом. Уже спустя пять минут они, неловко подёргивая плечами, кусая губы, как бы ненароком привлекая внимание молодого человека у противоположной стены, собрали вещи в сумки и гордо процокали в глубину коридора, а из всех молодых людей у противоположной стены уже полчаса как возвышался только Крейг. Он сделал вид, что не заметил.       За дверью распевался Твик, его голос потоком вытекал сквозь замочную скважину в коридор. Твик не умел петь басом, а, если и умел, то всё равно не стал бы этого делать, потому что бас с его белёсыми и острыми чертами лица не сочетался вовсе. Время от времени преподаватель вносил свои поправки, судя по голосу, человек он был толстый и грозный, с большой коллекцией вторых подбородков, Такеру подумалось, что он уже видел его на мероприятии в честь начала нового учебного года, когда Твик поступил на первый курс.       Когда дверь в кабинет отворилась, Крейг почти уже задремал, прислонившись к стене. Твик подошёл ближе и ущипнул за бок сквозь ветровку, Такер растерянно открыл глаза и посмотрел по сторонам, борясь с дезориентацией.       - Какого черта ты здесь забыл? – громким шёпотом сказал Твик, его голос в пустом коридоре звучал достаточно громко для того, чтобы кто-либо мог расслышать. Крейг сонно похлопал глазами и расплылся в ленивой улыбке.       - Да так.       - Ты не должен быть на работе?       - Пойдём домой, а?       Такеру не хотелось оправдываться за свои отгулы, тем более, что он их даже не брал. Твик свёл выцветшие брови к переносице и посмотрел в окно, где небо неспеша становилось розовым, а солнце катилось всё ниже и ниже за деревья. Крейг по инерции взглянул туда же.       - Если интересно, - сказал он. – То я прошёл по своему студенческому. Они даже не посмотрели, решили, что я гитарист. Я похож на гитариста?       - Немного.       Крейг отвёл взгляд и пошёл прямо по коридору, искренне надеясь на то, что Твик пойдёт следом.       - Погоди.       Пришлось остановиться и развернуться. Твик, в своём потрёпанном пуловере и джинсах с зашитыми дырами на коленях, которые когда-то считались элементом декора, смешно хлопал глазами и мялся на месте.       - Ты не предупредил, что приедешь, - сказал он без тени укора. – У меня ещё остались дела.       - Вот, как оно.       - Ага. Те, крайние, уже опали, но я хочу, чтобы эти простояли гораздо дольше, чем у остальных. Будет бонус к стипендии.       - Мне бы давали денег за то, что я цветочки выращиваю.       Твик ничего не ответил. Вода из лейки текла неравномерно и тихо журчала, парень шёл вдоль клумбы и старался не пропустить ни сантиметра. Его участок граничил с участком пианистов, здесь белый сталкивался с алым, как кровь с молоком, а кровь была багровой, почти чёрной. Твику нравилось, но виду он не подавал.       Студенты шли мимо с вечерних занятий. Крейг отметил, что все они были слегка чудаковаты, и что Твик, может даже, чувствует себя здесь, как рыба в воде. Более чем половина студентов красилась в разные оттенки радуги, носила мешковатые и чересчур узкие вещи, ребята бубнили и визжали, прятались по углам и возвышались над головами, напевая что-то из музыкальных альбомов давности двухнедельной или пятидесятилетней, смотря, какая на улице погода и в каком они сегодня расположении духа. В последнее время Твик стал чаще петь безо всякой причины, обосновывая это необходимостью ежедневной вокальной практики.       - В обед позвонили родители, - вдруг сказал он. Крейг, до этого момента смиренно восседающий у клумбы на корточках, вдруг почувствовал, как внутри передёрнуло. О родителях Твика ребята не разговаривали, и не вспоминали вплоть до сегодняшнего дня, хотя прошло уже несколько месяцев.       - Зачем?       Твик ненадолго отвлёкся, с его губ слетел смешок.       - Тебя как будто током дёрнуло.       - Естественно. Что ещё этим маразматикам может прийти в голову? Ты, конечно, не обижайся, но твоих родителей я ненавижу от всей души.       - Знаю.       В лейке кончилась вода, и Твик по-хозяйски оглядел свои владения. Бархатные лепестки покачивались на ветру. Крейг встал и размял спину, чувствуя, что с делами покончено, и можно идти домой.        - Завтра нужно будет прополоть здесь.       - Что они…       - Какая метафора, - не замечая, перебил Твик. – Цвет плоти и ярости. Так устал от него, а ухаживаю, словно за ребёнком.       Клумба тянулась далеко, змеей опоясывала корпус, над нею нависал ряд хрупких деревьев с дрожащими листьями, из-за этого складывалось впечатление, что здесь учат флористике, а не музыке. Твик тихо вздохнул и пошёл к складу, чтобы унести лейку. Крейг поплёлся следом, сунув руки в карманы и всё ещё ожидая ответа на поставленный вопрос. Сравнение не произвело на него большого впечатления потому, что в животе урчало, а интерес к внезапному звонку всё никак не улетучивался. Хотелось перезвонить самому и попросить удалить этот номер, так как у вас, мистер и миссис Твик, больше нет сына. Крейг подумал о том, что это, наверно, чересчур категорично.       - Они спросили, где я и что делаю, - говорил Твик. – Отец спросил.       - Зачем?       - Не знаю. Я ничего им не сказал, не беспокойся.       - Твик!       Ребята повернули головы, на лестнице у входа стояла небольшая компания из трёх-четырёх человек, один из них, парень с круглыми зеркальными очками, приветственно махал рукой и улыбался, скаля белоснежные зубы. Девчонки, что стояли рядом, повторили жест, обе, как по команде. Твик застенчиво улыбнулся и поздоровался в ответ.       - Однокурсники? – спросил Крейг, приподняв бровь.       - Они из другой группы. Парня зовут Луи, девушку слева – Ханна, рыжую – Маргарет. Я уже рассказывал.       - Рассказывал о том, что Ханна к тебе пристаёт.       - Она знает о тебе, не переживай.       - Что?       - Пойдём домой?       Твик заискивающе улыбнулся. Он чувствовал себя легко и свободно, словно так было всегда. Теперь, когда всё стало на свои места, на свет проступили приятные мелочи, о которых ранее можно было читать только в произведениях художественной литературы с жанром повседневность. Твику нравилось. Ему нравилась вся эта байда со счетами за воду и электричество, нравилось составлять список покупок, отстирывать пятна с одежды Крейга, просыпаться в семь утра, чтобы вернуться к шести вечера, а затем лечь в два, потому что Крейгу снова приспичит прогуляться за пиццей, так как за вечерний самовынос скидка сорок процентов. Быть ни к чему не привязанным оказалось слишком хорошо.       Они ворвались домой с хохотом, распинывая обувь по углам, и сразу прислонились к дверным косякам, чтобы не упасть на пыльный пол, где ещё никто не подметал. Твик заметил, что до сих пор держит банку из-под эля в руке и швырнул её в глубину коридора, где, по определению, должна была стоять мусорка. Банка оповестила кротким победоносным стуком, и Крейг поднял тощую руку Твика к потолку, согнувшись в три погибели.       - И у нас есть победитель! – крикнул он куда-то в пол, потому что шея совсем перестала держать голову ровно. – Трепещи, Всевышний, претендент на твой пост уже готов надрать тебе зад!       - Всё, хорош, - посмеялся Твик и, устояв на подкосившихся ногах, смог сгрести Крейга в охапку, чтобы тот не упал. От Такера пахло сигаретами и вином, который тот пил в салоне прямо из бутылки, хотя куплено оно было на грядущие выходные, а заодно парень загадил себе всю куртку и кусок обивки. Твик принялся стаскивать грязную одежду с плеч.       - Вот так, с порога? – пробормотал Крейг, и схлопотал шишку на затылок. Твику не нравились пошлые шутки, но деваться от них было попросту некуда, поэтому время от времени приходилось распускать руки. Тяжёлые ладони вдруг задержались у Твика на рёбрах, и Крейг, вынырнув вперёд, оттеснил парня подальше от прихожей, к стене у самой кухни, где, на уровне головы, висел телефон. Его здесь оставили арендаторы, чтобы самим же на него звонить.       Твик чувствовал лёгкое головокружение и тошноту, он уже давно понял, что алкоголик из него никудышный, потому что последствия опьянения ощущались уже с половины банки, в то время как Крейгу понадобились две банки пива и вино. Сколько вина осталось в бутылке – ребята узнают только под утро, когда найдут её в салоне рядом с педалями.       Крейг по-хозяйски заткнул Твику рот глубоким поцелуем со смешанным привкусом. Обе куртки соскользнули вниз, в тишине коридора каждый звук казался сокрушительным грохотом, особенно если это стук сердца. Из-за него Твик не расслышал, как телефон зазвонил у самого уха, зато Крейга, который был сейчас чертовски занят, это слегка напрягло. Не ответить было нельзя, иначе мобильные телефоны приняли бы на себя следующий удар. Крейг с жаром отпрянул и прорычал:       - Времени почти одиннадцать.       - Но мы только сейчас пришли, - ответил Твик, тяжело дыша, когда понял, в чём дело. Телефон надрывался на всю квартиру, шорохи тонули в его дребезжании. Крейг насупился и пробормотал:       - Возьми трубку.       - Что?       - Ну же.       Раздражённый приказ подействовал эффективно, и Твик, борясь со сбитым дыханием, прижал трубку к уху. Крейг, вопреки всем ожиданиям, не отпрянул, а напротив, приблизился вплотную и задрал чужую футболку, оголив бледное тело с редкими крохотными родинками.       - Слушаю.       - Добрый вечер. Могу я поговорить с мистером Такером? – задал вопрос незнакомый мужской голос.       - Эм…       Крейг поднял кроткий сердитый взгляд и мотнул головой.       - Извините, он ненадолго отлучился. Но, если это что-то важное, я без проблем могу передать.       Крейг выводил на животе дорожку из поцелуев, попутно борясь с пряжкой на ремне. Каждое прикосновение отдавало Твику в голову волнами жара, пришлось доверить стене всё своё равновесие. Собеседник прокашлялся и продолжил:       - Вы, наверное, Твик?       - Да, откуда вы знаете? – губы обжигали всё ниже, пришлось стиснуть зубы и заставить себя думать о чём-нибудь невероятно серьёзном. Об арендной плате, например. Денег на следующий месяц всё ещё не хватает.       - Крейг упоминал о том, что живёт не один. Как скоро он появится?       - Не знаю, он только что ушёл.       - Хорошо. Меня зовут Отис, мы с ним вместе работаем.       Твик вдруг понял, с кем разговаривает. Крейг упоминал Отиса в своих рассказах о новой работе, постоянно сравнивал его с Кенни и иногда приносил домой его сигареты, какие-то новомодные, с девчачьими фильтрами, от которых у Твика кружилась голова. Крейг невозмутимо спустил с Твика штаны вместе с трусами, и Твик вдруг ужаснулся от осознания чужих намерений, принялся двигаться вдоль стены, чтобы заставить Такера подождать или вовсе отказаться от этой идеи, но провод не дал сделать и пары шагов, а грубые пальцы, впившиеся в ноги, вовсе приковали к полу.       - Босс открыл вторую точку у западного сквера, поэтому Крейга, скорее всего, направят туда и повысят. Это нужно будет обсудить завтра, передайте ему, чтобы он не проспал.       Твик не успел удивиться, потому что внизу вдруг резко стало тепло и влажно, колени подкосились ещё больше. Крейг обхватил их и сцепил руки в немом приказе: «Только попробуй упасть». Щёки и уши горели, а рука схватилась за пепельные волосы, умоляя двигаться медленнее. Темп Крейг задал быстрый и крайне нетерпеливый, напрочь забыв о гигиене и прочих мелочах.       - Вот как, - сказал Твик, потеряв контроль над дыханием. – Я всё ему передам.       - Договорились, - сказал Отис и готов был уже повесить трубку, как вдруг спросил: - А вы его сосед или родственник? Извините за вопрос, просто Крейг редко рассказывает о себе. Я никому не расскажу, честно.       Какая, к чёртовой матери, ему разница, подумал Твик, и сжал кулак на чужой голове, изнывая от напряжения. Изо рта вырвался рваный вздох, но Твик резко прервал его и зажмурил глаза.       - Извините, с вами всё в порядке?       Тут Твик понял, что мог с самого начала просто повесить трубку, и размашистым движением припечатал её на место. Учащённое дыхание рвалось наружу в рваном виде, и Твик резко перестал думать обо всём, кроме того, что напряжение уже почти достигло своего пика. Но и эта мысль пропала, стоило ей только появиться. Твик дёрнулся всем телом, замер, и медленно пополз вниз по стене. Он не чувствовал ни рук, ни ног, ни завывающего ветра в голове. К таким вещам он был предельно чувствителен, и Крейг об этом знал. Твик вдруг услышал утробный сглатывающий звук, а затем окончательно сел на пол, позабыв натянуть штаны обратно. Крейг опустился напротив, рукавом вытирая рот.       - Если бы я не был готов отдать за тебя обе почки, мне бы это не понравилось, - сказал он, глядя на опущенную светлую голову.       - Тебя повысили, - пробормотал Твик одними губами.       - Слышал. Здорово, да?       - Чё-ё-ёрт.       Пол встретил ладонь обжигающим холодом, Твик нащупал точку опоры и, облокотившись, попытался встать на ноги. Крейг бы с радостью помог, но сам покачивался даже стоя на коленях. Парень прошёл вдоль стены и включил свет на кухне.       - Что бы ты хотел? – послышалось оттуда. – Первое, что приходит на ум.       - Хочешь приготовить ужин?       - Это надо отпраздновать.       Крейг сделал над собой усилие и, подвинувшись, пал на ковёр с толстым ворсом. На остальное не было сил, а во рту стоял непривычный привкус, и здорово хотелось пить.       - Я молодец, да?       - Весь смысл не в одно слово не упакуешь. Что мне сделать?       - Сказать.       - Ты молодец.       - Я молодец.       Крейг раскидал руки по полу и закрыл глаза. Головокружение замедлило время и расслабило до той степени, чтобы полностью раствориться в этом ворсе. Для Крейга новость не была чем-то неожиданным потому, что парень и так всё знал, просто не хотел опережать события, и снова сделал всё правильно. Остался доволен. Остался спать на ковре под звук гремящей посуды и кухонной возни.       Твик пришёл к нему около часа ночи, склонился и принялся тыкать пальцем в рёбра. Он знал, что Крейг давно ничего не ел, а спать на голодный желудок вредно потому, что тот начинает медленно переваривать себя сам. Вместо того, чтобы встать, Крейг лениво вытянул руки и уволок Твика за собой на ковёр, возмущённо мыча. Он уже почувствовал запахи с кухни сквозь сон, но всё равно не раскрывал глаз.       - Утром поем, - заплетающимся языком прошептал Крейг. – Ты уж прости.       Твик не обиделся, он распластался рядом, устремив взгляд в потолок, потонувший во мраке ночи. Крейг тихо дышал и почти не шевелился, со стороны можно было подумать, что Такер крепко спит. То, что он умудрялся говорить, казалось весьма странным.       - Я тоже хочу найти работу, - пробормотал Твик. Его руку накрыла тёплая шершавая ладонь и некрепко сжала.       - После колледжа.       - Я хочу сейчас.       - Тогда мы с тобой не будем видеться. Это пиздец какая трагедия, понимаешь ли.       Твик решил тоже закрыть глаза. Возможно, теперь им даже не придётся наскребать денег на аренду со всех углов, но то, что Крейг тащит проживание двух человек на себе в одиночку, наводило на мысли подобного рода. Парень думал об этом всё то время, пока готовил.       - Слушай, - прошептал Такер, немного погодя. – Ты не хочешь вернуться?       - В Южный Парк?       - Ага.       - Это шутка?       - Окей. Тогда, может, поженимся?       - Крейг!       Такер посмеялся, но глаз открыть так и не соизволил. Он уже давно решил, что было бы неплохо закрепить результат чем-то официальным, но Твик брыкался до последнего. Он ещё не до конца освоился в новой среде, поэтому приходилось ждать, порой подшучивая, мол, наверняка ты ждёшь кого-нибудь, у кого есть сиськи и вагина, способная произвести на свет Твика младшего. Да? Нет?       - Только тогда, когда ты расскажешь родителям.       - Так ты согласен?       - Чёрт с тобой, - и Твик глубоко вздохнул. – Будь готов к тому, что я умру раньше тебя.       - Глупости, мы будем жить вечно.       Твик опустил глаза и посмотрел на руку, сжимающую его ладонь. Шершавая, пыльная. У них было всё для того, чтобы отстроить свой идеальный мир. Эти грязные руки были важным элементом, одним из самых незаменимых.       На полу были слышны разговоры соседей снизу, шум машин под окнами, порывы ветра и болтовня телевизора за стеной, предсказавшая обильные ливни, начиная с завтрашнего дня, но ребята уже крепко спали, и ничего из этого не услышали.