***
*** Остаток дня Энди приходила в себя. Она чувствовала себя крайне глупо из-за безрассудства, совершённого прошлой ночью, однако же, она снова в порядке, а ведь всё могло быть гораздо хуже. На танцполе у неё началась паника. В сочетании с огромной дозой выпитого алкоголя это привело к потере сознания. Кто-то в клубе вызвал скорую, и, когда Энди очнулась в больнице, она чувствовала себя слабой и дезориентированной, но врачи сказали, что она будет в порядке, и рано утром девушку выписали. Энди старалась не думать о том, что прошлой ночью она целовалась с женщиной. Она не целовала женщину с первого года учёбы в колледже, когда спала с блондинкой по имени Бекки. Энди лишь экспериментировала, а Бекки была так привлекательна, что пару месяцев они вместе спали и радовались жизни, как это часто случается в колледже. Потом Энди встретила Нейта и бросила Бекки ради него. Ей было не по себе, ведь Бекки уже начала было намекать, что хочет более серьезных отношений. Но вскоре блондинка нашла себе другую девушку и стала снова казаться счастливой, так что Энди не чувствовала себя слишком виноватой. Энди не была уверена насчёт своей ориентации. Она лесбиянка? Бисексуалка? У меня фетиш на блондинок? Она действительно не знала. Единственное, что знала Энди, — она хочет Миранду больше всего остального на свете. Энди вздохнула. Она бы заплакала, но все слёзы, кажется, высохли. Наконец-то. Энди взяла с подушки телефон и увидела два пропущенных от Эмили и один от Лили. Энди не хотелось с ними говорить, и вместо того, чтобы перезвонить, она позволила своим мыслям вернуться к женщине, завладевшей её сердцем. Бракоразводный процесс Миранды завершится в среду. Энди была очень рада, ведь это значило, что Миранда окончательно перестанет зависеть от Ублюдка Стивена. Но в то же время девушка ощущала, как страх сдавливает её грудь, отчего становилось трудно дышать. По окончании развода Энди подаст заявление об уходе. Ей было невыносимо тяжело находиться рядом с Мирандой. Речь шла о сохранении рассудка, не говоря уже о том, что темноволосая девушка чувствовала, как всё глубже скатывается в настоящую депрессию. Энди это сильно не нравилось. Энди не была тем человеком, который все время испытывает жалость к себе, и не позволяла ничему мешать ей быть счастливой. Энди умела быстро дистанцироваться от таких вещей и обычно полностью приходила в себя. Но сейчас всё было иначе. Внутри неё была дыра, разрывающая на части, и девушка не представляла, сколько ещё она продержится, пока окончательно не сойдёт с ума. Весь прошедший месяц Энди помогала Миранде как могла, учитывая обстоятельства. Она помогала Миранде, как только может помогать идеальная ассистентка, всеми силами облегчая женщине жизнь и оберегая от любых травм, связанных с разводом. Энди заблокировала номер Стивена в офисе и часто говорила с юристами вместо начальницы, чтобы они не слишком сильно беспокоили Миранду. Девушка не думала, что начальница заметит это, но, с другой стороны, с какой стати ей вообще замечать Энди? Ты ничего для неё не значишь. Ты лишь сильное плечо в момент её слабости. Сейчас она счастлива. Ты больше не нужна ей. Ты должна уйти, пока не сбросилась с моста или ещё что-нибудь в этом роде. Она не будет скучать по тебе. Так зачем оставаться? Энди глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться и прогнать эти мысли. Осталось продержаться всего ничего. Ей осталось лишь решить проблему с близняшками, и она уйдёт из Подиума. От Миранды. Она знала, что девочки звонят матери каждый день. Зачастую они звонили в рабочее время, и Энди всякий раз еле заметно улыбалась, слыша, как смягчается голос Миранды в разговоре с детьми. Девушке хотелось, чтобы Миранда так же говорила и с ней, или тепло смотрела на неё, или улыбалась ей искренней улыбкой. Ей хотелось, чтобы Миранда крепко обняла её, поцеловала в губы и утешила. Однажды, когда они остались в офисе вдвоём, Энди услышала, как Миранда смеётся, — искренне смеётся, — в ответ на слова девочек. Этот глубокий, счастливый смех был самым прекрасным звуком, который девушка когда-либо слышала. Он был так прекрасен, что Энди хотелось плакать. Энди была полна решимости позвонить девочкам завтра. Они сблизились после Парижа, когда близнецы узнали, что это она добыла им Гарри Поттера. С тех пор маленькие чудовища начали проявлять симпатию к Энди. Порой, когда девушка привозила Книгу, они спускались, чтобы поприветствовать её и перекинуться парой слов. Пусть Энди ненавидела то, как они поступили с Мирандой, ей было необходимо поговорить с ними и дать понять, что она — их друг. Ей надо убедить их вернуться к Миранде, потому что, хоть они и общаются каждый день, Энди знала, что женщина скучает по своим детям. Может быть, если они вернутся, Миранда будет чаще так смеяться. С этими мыслями Энди закрыла глаза, изо всех сил стараясь уснуть. На это потребовалось несколько часов.***
*** На следующее утро Энди набрала номер Грега. Преимущество работы на Миранду заключалось в том, что у неё были все контакты женщины, и девушка собиралась воспользоваться этим. — Алло? — Алло, это Энди Сакс. Я работаю на Миранду. Мы несколько раз разговаривали по телефону. — Ах да, конечно. Чем могу быть полезен? Энди сделала глубокий вдох. — Знаете, это может прозвучать странно, но мне нужно поговорить с близнецами. Вы знаете, какой иногда бывает Миранда. Они не заняты? — Эм, да, конечно, — Его голос звучал удивленно, но всё же мужчина отдал им трубку. — Алло? — спустя несколько мгновений раздался голос девочки. — Привет! Это я. — Энди? — Это была Кэролайн. Энди узнала её по голосу, который звучал немного ниже, чем у её сестры. — Ага! Как вы там, девочки? — У нас всё хорошо. Хотя школа здесь унылая, и мы скучаем по Патрише. Энди расхохоталась. — Я и не сомневалась. Послушай, можно вас двоих на минутку? Мне нужно кое-что сказать вам по секрету. — Хорошо, подожди. Спустя какое-то время, Кэролайн вернулась на линию. — Ладно, ты на громкой связи, а мы в своей комнате, так что нас никто не услышит. — Привет, Энди. Так что это за страшный секрет? — Да, это точно была Кэссиди. — Ну, мне нужно кое-что спросить у вас, девочки. Вы планируете в ближайшее время вернуться домой? — Лучше говорить сразу по делу, если хочешь получить от Пристли хоть какие-то ответы. Повисло долгое молчание, и Энди чувствовала, как сильно бьётся в груди сердце. — Обещаю, я ничего не скажу вашей маме. Мне бы хотелось обсудить это с вами, если вы не против, — Энди надеялась, что сможет убедить их. — Мы не знаем. Мы снова начали с ней разговаривать, и она кажется куда лучше, чем прежде, — Энди не знала, что именно Кэссиди хотела этим сказать, но решила не задавать вопросов. — Зачем тебе это знать? — Ну, — начала Энди, надеясь не запороть всё. — Видите ли, ваша мама сильно погрустнела. Я имею в виду, она действительно скучает по вам, девчонки, понимаете? Мне кажется, она бы сильно обрадовалась, если бы вы вернулись домой. Видели бы вы, как она улыбается, когда вы звоните. Она делается счастливее каждый раз, когда слышит ваши голоса, но потом снова становится грустной, как будто бы ей хочется говорить с вами ещё, понимаете? И я думаю, что ей невероятно трудно возвращаться домой и оказываться в полном одиночестве. Энди ждала, не обращая внимания на боль в груди, и вспоминала лёгкую, едва заметную улыбку женщины, появлявшуюся, когда та разговаривала с близняшками. Молчание затягивалось, и Энди уже испугалась, что зашла слишком далеко, когда услышала тихий голос. — Правда? Энди не знала, кто это произнёс, поскольку голос немного дрожал и в нём звучали слёзы. Девушка восприняла это как добрый знак. — Да. Вот почему я хотела спросить вас, девчонки, собираетесь ли вы вернуться домой. На этот раз Энди пришлось приложить усилие, чтобы уловить едва слышимое признание. — Мы думали, она злится на нас. — Что? — удивлённо спросила Энди. Такого она не ожидала. — Да, — Кэролайн. Это Кэролайн говорит. — Мы разозлились, когда она сказала нам про Стивена, и наговорили ей кучу жестоких вещей. Думаю, мы зашли слишком далеко, потому что она почти не разговаривала с нами в течение нескольких дней, перестала называть нас Пупсиками и редко покидала свой кабинет. Сначала мы думали, что она грустит из-за Стивена и того, что мы ей сказали. Но, когда мы уехали, мы подумали, что, может, она злилась на нас, особенно на то, что мы уехали без её ведома, так что мы боялись звонить. Потом мы позвонили, и она казалась счастливой, но мы не были уверены наверняка. Мы подумали, что она до сих пор злится и предпочитает жить без нас. — Ох, милые, — тут Энди почувствовала прилив симпатии к девочкам. После Парижа они росли на её глазах, и девушка, слыша тревогу в их голосах, хотела их успокоить. — Я вам гарантирую, ваша мама ничего в мире не желает так сильно, как вашего возвращения. Она так расстроилась, когда вы уехали, она плакала, и не знаю, как вы, девочки, а я никогда не видела её такой, — технически это была ложь, но сейчас Энди было нужно убедить девочек. — Нет, она никогда не плачет, — тихо признала Кэссиди после небольшой паузы. — Она не злится на вас, девочки. На самом деле, она злится на саму себя, потому что думала, что вы её больше не любите, и она так расстраивалась, что целую неделю с трудом могла сконцентрироваться хоть на чём-нибудь. Поверьте мне, девчонки, она очень сильно скучает, и всё, чего она хочет — чтобы вы вернулись домой. Снова наступила тишина, и Энди слышала всхлипывания. Она была уверена, что девочки плакали. — Мы поговорим с папой, — сказала Кэролайн. — Да. Мы не хотим, чтобы мама грустила. Мы злились сначала, но сейчас уже нет. — Всё в порядке, девочки. Злиться — это нормально, но сейчас, я думаю, вы должны быть с мамой. Ей нужны её дочки. — Ладно. — С вами всё хорошо? — как можно мягче спросила Энди. — Да, нам стало гораздо лучше, когда мы узнали, что мама на нас не злится. Но мы ужасно себя чувствуем, потому что бросили её, — сказала Кэролайн. — Да, — подтвердила Кэссиди, снова всхлипнув. — Не волнуйтесь, она простила бы вам всё, что угодно. Девочки, просто подумайте об этом и поговорите с папой, ладно? — Ладно, — прозвучало в два голоса. — Мне нужно идти. Ведите себя хорошо, ладно? И если вам что-нибудь нужно, у вас есть мой номер. — Спасибо! — Да, спасибо, Энди. Пока. — Пока. Энди повесила трубку, чувствуя облегчение оттого, что всё прошло как по маслу. Она вернулась в постель и завернулась в одеяло, хоть и было всего 3 часа дня. Успев подумать, что она уже выплакала все слёзы, Энди зарыдала, крепко прижимая подушку к груди и отчаянно желая обнимать Миранду вместо подушки. Остаётся лишь ждать окончания бракоразводного процесса, после чего я навсегда исчезну из жизни Миранды. И пусть я не знаю, как мне жить без неё, Миранда вряд ли заметит, что я ушла.