***
Сон вокалиста длился не долго. Вздрогнув от громкого звука, он проснулся. Обернувшись, увидел спящего рядом Максима. Показалось, что ему холодно и Миша укрыл друга одеялом, недолго понаблюдал за ним. Заметил, как Максим, согревшись под одеялом, распрямился и расслабился, на секунду показалось, что он не спит, но и выдавать себя не собирается. Повернувшись на спину, Михаил надеялся сразу заснуть, но мозг показал ему средний палец и начал работать, да в таком направлении, что раньше бы и в голову не пришло. Не помогли хвалёные и широко разрекламированные вечерние прогулки, не менее известный подсчет баранов, дворовых голубей, гитар Холстинина, перелетающих через бортик гитар Холстинина с голубиными крыльями. Особенно навязчивые мысли зацепились за обещание Удалова не насиловать его, стали вытягивать из подсознания потаённые чувства и фантазии, заплетая их в новый сюжет. Поначалу Миша пытался отогнать их, подумать о чем-нибудь серьезном и никак не связанным с Удаловым, Поповым и чувствами к ним. Но конструкция двигателя внутреннего сгорания решительно отвлечь внимание не смогла. В какой-то момент Михаил понял, что он нестерпимо хочет, чтобы его именно изнасиловали. Жарко, страстно и без предупреждения, но не кто-то посторонний. Попасть в лапы какого-нибудь дворового упыря удовольствие сомнительное и не безопасное, а вот знакомый и приятный на ощупь Максим вполне подходящая кандидатура. Закрыв глаза, Михаил представил, как Максим затаскивает его в какую-нибудь каморку очередного ДК или запирает гримёрке, когда гитаристы уходят проверять звук. И плевать, что там не удобно. Фантазия могла бы зайти дальше, если бы мозг не напомнил Михаилу, что насиловать его не собираются. Почему-то. Возник логичный вопрос, ответом на который появились не очень логичные предположения и допущения подкреплённые вышедшим из долгой спячки комплексом собственной неполноценности. Ведь если Макс не хочет, значит, есть тому какие-то причины, просто обязаны быть. — Не спится? — отвлёк от размышления об анатомии Максим. — Полнолуние влияет. — Полнолуние? — не отвлекаясь от потолка, переспросил Михаил. — Это здесь при чем? — Говорят, что плохо влияет на сон, — Максим внимательно наблюдает за Михаилом. — А ты о чем думаешь? — Ни о чем, — Миша мотнул головой. — Ерунда. — Но ты хочешь что-то спросить… — Нет. С чего ты взял? Просто задумался. О своём. — Не умеешь ты врать, — Максим дотронулся до рисунка на плече Михаила. — А я любопытный до безобразия. — Ну… Михаил попытался срочно придумать какую-нибудь тему своих размышлений отличную от настоящей. Только импровизировать на ходу, особенно когда дело касается такой темы, это целое искусство, которым овладеть до сих пор не удалось. — Почему ты не стал бы меня насиловать? — Миша повернул голову, пристально посмотрел Максиму в глаза. — Я тебе не симпатичен? — Точно полнолуние, — Максим нервно хихикнул. — И с каких пор ты меня маньяком считаешь? — Я не считаю. Просто размышляю. Может, я до такой степени неинтересный. — Может, изнасилование это что-то грубое и не красивое? — Максим заинтересовался татуировкой Михаила, водит пальцем по изгибам узора. — Не знаю, как ты, а мне неприятно поступать с тобой грубо и некрасиво. Да в принципе такого желания не возникает. — А если я на это согласен? — Даже не знаю, — Максим задумался. — Тебя Дубинин пытал что ли? И тебе понравилось? Откуда такие мысли? Или тебе Попов чего-то наговорил? У него такие заскоки были давно. Я помню. — Он не говорил. — Ты не скрывай. Я ему мозги прочищу и напомню, как Кузькина мать выглядит, а то забыл, похоже…Часть 6
21 марта 2017 г. в 19:05
Сергей раздобыл свою гитару, расположившись с ней на полу рядом с кроватью, наигрывает что-то похожее на то, что слышал в планшете Максима. Удивился, что когда-то придуманная и собственноручно записанная мелодия сейчас кажется какой-то сложной, резкой и не логичной. Как и то, что происходит в соседнем номере.
Исчезновение вокалиста выбило из колеи, но теперь, когда он нашелся и, по словам Удалова, находится в полной безопасности, можно подумать о главном. Главным на данный момент Сергей видел необходимость помирить Холстинина с Дубининым. Ведь пока эти двое что-то делят и не могут понять, что поровну не делится, в группе порядка не будет. У самого из головы пар того гляди пойдёт и искры из глаз посыплются из-за бающихся в панике мыслей.
Но ничего логичнее и безопаснее, чем связать их и закрыть в номере, пока не договорятся, в голову не приходит. Хороший способ, только не гуманный, да и не получится одному двух мужиков связать, самому еще достанется.
— Да не орите вы! — Попов ударил по струнам. — Спать не даёте! Задолбали!
В ответ его попросили самого заткнуться, не лезть не в своё дело и пойти на три известных буквы. Обняв гитару, Попов лёг на пол. И ведь по-человечески попросил их объяснить, какого лешего, они добиваются. Хотя бы друг другу. Кто бы послушал. От безысходности ситуации Сергей припал лбом к холодному полу, от души выругался в надежде, что хоть кто-нибудь его услышит, может быть, поймёт.
Свершилось чудо. Вдруг стало тихо. Гитарист услышал, как внизу под окном орёт кот, а где-то в номере летает комар.
— Да ладно… — Сергей закрыл глаза. — А говорят, от мата никакой пользы нет.
Но через минуту недолгую и пугающую тишину нарушил вошедший в номер с халатом и полотенцем Дубинин. Без объяснений он прошел в уборную и там закрылся.
— Воду отключили? — поинтересовался Сергей. — Или не смогли определиться, кто первый пойдёт?
— Не твоё дело, — Виталий включил воду.
— Не моё, так не моё, — Сергей перебрался на кровать. — Просто спросил.
Чтобы ждать было не так долго и скучно, Сергей снова взял гитару. Экспериментировать со своими прошлыми работами не стал, решил поиграть что-нибудь в свободном жанре. Дубинин, вроде как не возражает, даже петь что-то пытается. Достаточно громко.
Но радоваться или бесить Холстинина, с какой целью Виталий это делает, Сергей мог только предполагать, ему предстояло не долго. Закончив с водными процедурами, Дубинин попытался выйти.
— Что за на хрен, — басист дернул ручку, толкнул дверь. — Попов, сейчас нихрена не смешно.
— Ты о чем? — не отвлекаясь от гитары, поинтересовался Сергей.
— Я об это долбанной двери. Ты её закрыл зачем-то.
— Я? Зачем мне это?
— Я откуда знаю? Может, прикалываешься так не смешно, — Дубинин попытался выломать дверь. — Открывай по-хорошему, а то я её вынесу к едрени фени. И тебе двину…
— Попробуй, — Сергей отложил гитару. — А вообще там с замком что-то. Как открыть знают только местные слесаря и наш вокалист. Только ночь же на дворе. Никого не найти.
— Так буди его. Попов, не тормози.
— Кого тебе разбудить?
— Житнякова буди! — Дубинин врезал кулаком по двери, выругался.
— Так нет его, — совершенно спокойно ответил Сергей. — Гуляет где-то. И телефон в номере оставил.
— Как гуляет? Ночью? Один? В незнакомом городе? Попов, ты нормальный?
— А что я? Он взрослый самостоятельный человек. Запрещать и тем более связывать я его не могу. Уж извини.
— Реально отмороженные, — судя по звуку, Дубинин стукнулся головой об дверь. — Оба! Удалова мне позови. А потом дуй Мишу искать! В твоих интересах его найти.
— Уй, — Сергей рассмеялся. — В твоих интересах мне не угрожать, и постараться мной не руководить. Так к сведению.
— Попов, сделай что-нибудь, чтобы открыть эту гребенную дверь, — уже доброжелательнее попросил Виталий. — Пожалуйста.
— Так лучше, — Сергей забрал гитару. — Попробую кого-нибудь найти.
Тон, которым было произнесено обещание, Виталию явно не понравился. По крайней мере, Сергей сделал такой вывод из нецензурной речи запертого в уборной басиста. При другом раскладе Сергей, возможно, попытался бы освободить товарища, но теперь так кстати сложившиеся обстоятельства носят воспитательный элемент и терять такой шанс было бы глупо и скучно.
Оставив Виталика обдумывать своё поведение, а это рано или поздно должно с ним произойти, Сергей вышел из номера. Захотелось немного проветриться, переключиться на что-нибудь позитивное.