Крайне затруднительное и непредвиденное путешествие Милли Фурнье

А ведь все шло так хорошо! Я говорю это, дорогие читатели, чтобы вы прочувствовали, насколько непреклонно и окончательно в тот день дерьмо решило налететь на несуществующий в Средиземье вентилятор. Хотя во всех других смыслах, конечно, жаль, что в Средиземье нет вентиляторов. Мысль о том, что единственный способ охладиться здесь – это прыгнуть в пруд, - до сих пор вызывает у меня глубокую печаль. Вот на этой печальной ноте мы и начнем повествование о том, как я оказалась мишенью для гневных тирад Торина и как фраза «Нельзя же всерьез думать, что я никогда раньше ЭТИМ не занималась» ввергла одного гнома – и я имею в виду ИМЕННО того самого, ЕДИНСТВЕННОГО гнома – в молчаливый шок. Все так и было. Увидите. Начнем же рассказ о скандалах, интригах и расследованиях. День (в который мы плавали в бочках, прибыли в Озерный город, а затем признались друг другу в вечной любви) почти закончился, и, надо сказать, все эти эскапады меня сильно вымотали. Вот в таком состоянии я и притащилась вниз, где меня встретили многозначительные улыбочки гномов. Даже Бильбо вовсю ухмылялся с выражением «Я знал, я знал». Торин удостоил меня короткого кивка (как вы помните, просветительскую беседу он со мной провел еще у Беорна), а Кили демонстративно обнял меня за плечи, тем самым привлекая ко мне еще больше внимания. А потом Торин сказал, что ему надо пойти поговорить с бургомистром о снаряжении для дальнейшего пути. Он заверил нас, что мы еще не уходим. К счастью. Разумеется, вся компания (кроме Бильбо и меня) воспользовалась этим, чтобы навестить местный кабак под названием «Пьяная чайка». Должна сказать, что он славился местным элем с ароматом рыбы. Дори сказал, что этот эль был на вкус как… ну да, как рыба, и это было не самое приятное впечатление. - Ты точно не возражаешь, если я пойду? – спросил Кили, пока гномы обувались и заверяли Бильбо, что он тоже может пойти с ними. - Мне все равно там нечего делать, - улыбнулась я. – Сегодня вы погуляете в мужской компании. Я схожу с вами как-нибудь потом. Хочу попробовать хорошего средиземского эля. – Кили усмехнулся, стоя со мной посреди огромной гостиной и слегка касаясь моей руки, то ли держа ее, то ли поглаживая. - Хотя! – добавила я, глядя на его покрытое разводами грязи лицо и свалявшиеся волосы. – Когда вы вернетесь, ты просто обязан принять ванну. От тебя уже конкретный духан. А теперь – иди! Вы через столько прошли, что заслуживаете хорошей выпивки. Успеем еще наговориться. Слово «выпивка» вызвало мгновенную ответную реакцию. Его заросшее щетиной лицо расплылось в улыбке, и он притянул меня к себе для поцелуя, что немедленно привлекло всеобщее внимание. - Теперь они так и будут, раз дорвались-таки до ухаживания, балрог их задери, - сказал Глоин с глубоким пониманием. – Эх, молодежь-молодежь… - Балин усмехнулся и отвесил ему подзатыльник. – Ай! - Как будто сам никогда не был молодым, - проворчал Балин, выпихивая Глоина и Оина за дверь. – До свидания, Бильбо, Милли. Если Торин вернется раньше нас, скажите ему, куда мы пошли! - Да, да, - нетерпеливо сказал Бильбо, торопясь избавиться от гномов. Я видела, как неодобрительно он смотрит на тарарам, который они успели поднять, - в нем явно проснулась хозяйская жилка. Кили погладил меня по косичке, поправил куртку и сделал шаг назад. - Ты, знаешь ли, сейчас тоже не цветами пахнешь, - сообщил он мне и спрятался за Бофура, который фыркнул от смеха и закрыл за ними дверь. - Гляньте-ка на него! – проворчала я. – Наглость – второе счастье… Они вернулись, когда уже темнело, а я сидела в своей комнате, боясь подвернуться под руку Бильбо, который с яростным рвением расправлялся с грязью и немытой посудой (как можно было ухитриться так уделать кухню за один день – даже и не спрашивайте!). Сначала я услышала под окнами пение, потом входная дверь с грохотом распахнулась, и пение переместилось в гостиную. Боже, ну они и НАЖРАЛИСЬ. «Выпей, выпей снова эля, пей во сне и пей в постели…» Убирая с лица свежевымытые волосы, я прокралась вниз и увидела, как они вваливаются в гостиную, в том числе и Торин. Бильбо сидел на диване и читал; при виде гномов и снова начинающегося беспорядка у него на лице отразилась почти физическая боль. Я же просто расхохоталась, наблюдая с лестницы, как Оин волочит на себе Глоина. - Мы, гномы, - еле ворочая языком, разглагольствовал Глоин, - умеем пить и не пьянеть! Честно говоря, я даже обрадовалась, что на этот раз самой пьяной была не я. Я высказала эту мысль вслух, и на меня налетел Фили с раскинутыми руками: одна рука обнимала за плечи его младшего брата, а вторая сжимала кружку эля, которую, я до сих пор уверена, он попросту стащил. - Когда-нибудь, - сказал он, сверля меня голубыми (не вполне хорошо фокусирующимися в данный момент) глазами, - когда-нибудь мы устроим соревнование… - он мучительно боролся с икотой, - кто кого перепьет. И вот тогда мы посмотрим… Мистер Бэггинс!!! И его внимание переключилось на насмерть перепуганного Бильбо, который тут же оказался погребенным под массой светлых волос и косичек вместе с прижатой к груди книжкой. Даже у Торина на лице отразилось нечто вроде сочувствия. Возможно, он уже привык к пьяным выходкам племянников. С минуту я наблюдала за Фили, который, перебарывая икоту, подробнейше расспрашивал Бильбо о содержании и литературных достоинствах книги. Должна признаться, он держался лучше, чем я. Когда я основательно нажралась в прошлый раз, я убеждала свою подругу, что я – бутылка пива и меня крайне важно не расплескать. Или это она говорила мне? Уже не помню. Гномы начали рыскать в поисках еды и еще пива и сгрудились в кухне со смехом и песнями. Я было думала к ним присоединиться, но потом решила этого не делать. Во-первых, я устала, во-вторых, сплав в бочках наградил меня простудой, а главное – я примерно на 89% была уверена, что буду совершенно неприлично домогаться Кили, если он – будет – вот таким жестом – сбрасывать с плеч куртку… …что он как раз и делал, шагая прямо на меня. Святые угодники, как в рекламе какого-нибудь мужского парфюма, когда появляется Брэд Питт и начинает произносить всякие слова типа «мистический» и «чувственный» и снимать фрак… - Здравствуй. Он подошел к лестнице, лениво улыбаясь и глядя на меня своими глазами с поволокой. Его куртка небрежно свисала с руки, и я еще с половины лестничного пролета учуяла запах табака и эля. - Ты спать? – спросила я. Он кивнул. Это был наш маленький секрет. Он никогда напрямую не спросил бы меня: «Будешь спать рядом со мной?», ведь я могла это неправильно понять, обвинить его в посягательстве на мою ДОБРОДЕТЕЛЬ или вроде того. Хотя я всегда это понимала правильно. Мы спали обнявшись бессчетное число раз. Просто в Средиземье парням не принято предлагать такое девушкам. - Отправляйся в ванну! – велела я, наклонившись и нажав пальцем на его нос, улыбаясь и видя его состояние, несмотря на то, что он изо всех сил старался стоять прямо и фокусировать взгляд. Несмотря на все усилия, Кили не всегда удавалось скрывать свою ололошность. Ведь Кили – он такой Кили. Я отвернулась от него и пошла к себе, чувствуя его взгляд, чувствуя, какие у меня мокрые волосы, и как он стоит у меня за спиной, и насколько он мой, и я слышала, как он поднимается за мной по лестнице, притихший, тихо сопящий и… - Как пожелаете, миледи. Кто вообще так разговаривает? Серьезно. Через два лестничных пролета я обернулась, улыбнулась ему, и мы закрыли за собой двери – каждый свою. Я хочу сказать, что это ОН первым начал играть в гляделки, а я только поддержала. Обалдуй. Честно говоря, я не знала, в чем мне спать. В Лихолесье Шай забрала у меня одежду, но, как вы помните, мне пришлось оставить мои вещи эльфам. Я почти что тосковала по своей футболке. Это был маленький кусочек дома. Земли. Англии. Но об этом я не думала. Вместо этого я расстроилась, что мне НЕЧЕГО НАДЕТЬ, а единственные штаны и рубашку надо приберечь на тот момент, когда мы выдвинемся к Одинокой горе. А кроме них мне подарили целый ворох платьев. Платьев! И я решила, что самое разумное – это попросить что-нибудь из вещей Кили. Открыв дверь, я все еще слышала раскаты хохота, звон посуды, беззвучные вопли Бильбо, когда Фили наверняка разлил на него какой-нибудь напиток. Я понимала, что мы с Кили одни на пустом этаже, и я собралась просить у него что-нибудь из вещей… господи, какая предсказуемая ситуация! Что же мне ему сказать? «Можно позаимствовать у тебя рубашку и штаны?» или «Знаешь, кому бы эти вещи пригодились? Мне»… Как, как мне удалось его заполучить? Что он во мне увидел – для меня это навечно останется тайной. Я постучала в дверь и услышала усталое: «Да?» Что, как всем известно, означает «Войдите!!!» Ведь так??? Ну так же!!! Это стопроцентно означает, что можно открыть дверь и изложить суть вопроса, а не орать из-за закрытой двери. И все же… …когда я открыла дверь… …первое, что я увидела… …был Кили в своей первозданной красе. Да уж, чего я хотела меньше всего - это впервые увидеть его обнаженным так, чтобы на лице у него застыло выражение полного ужаса и чтобы он быстро прикрылся полотенцем. Можете выдохнуть, я ничего не РАЗГЛЯДЕЛА. Я издала нечто среднее между писком и фырканьем. - Милли!!! - Но ты… ты же сказал «Да»!!! – пискнула я, пытаясь перевалить вину на его роскошную мускулистую… - «Да» означает «Войдите», но, боже, ты же совершенно голый! Я… - и я захлопнула дверь под его укоризненным взглядом, в котором ясно читалось: «Тогда почему ты все еще говоришь?». Я не возмутилась… скорее смутилась. Со мной вечно так – я умудряюсь попасть в ужасные ситуации, и мне не верят, когда я об этом рассказываю, насколько я являюсь эпицентром всяческих конфузов. Но, черт возьми, несмотря на мою порозовевшую физиономию и сжатые кулаки, - образ Кили в полотенце был впечатляющ. Так я простояла секунд тридцать, перебирая в уме все возможные варианты извинений. Как можно за одну-единственную жизнь натворить столько глупостей? - Милли… Я улыбнулась сама себе со значением «ага, наверное, вот как он сообщает, что можно войти, а не «да»». Тем не менее, я открыла дверь, старательно глядя в пол. Он кашлянул, и я нерешительно подняла глаза. - Такое могло произойти только с тобой, - вздохнул он. – Ты что-то хотела? Я смущенно улыбнулась и вошла в комнату. - Да. Можно попросить у тебя пару вещей из одежды, а то… - я закашлялась, чтобы скрыть лезущий наружу смех. – Прости. У тебя было такое перепуганное лицо… Кили, теперь одетый в свободную рубашку и штаны, повернулся и бросил полотенце в ванную. - Я не перепугался, - у него были все еще мокрые волосы, и рубашка прилипла к телу в тех местах, где он не до конца вытерся. – Я просто не ожидал увидеть тебя в дверях в такой момент. СКАЖИ ЧТО-НИБУДЬ УМЕСТНОЕ! - Хммм… Теперь я знаю, куда пошли твои волосы вместо бороды! – неловко пошутила я. Губы Кили дрогнули в изумленной улыбке, и я заледенела от ужаса. – Нет!!! – взвизгнула я, воздевая вверх руки. – Нет, нет, я имела в виду твою ГРУДЬ! У тебя волосатая грудь… О боже мой!!! Я закрыла лицо руками. Кили подошел, осторожно отклеил мои руки от лица и посмотрел на меня со смеющимися глазами и сжатым в прямую линию ртом. - И именно поэтому я и обручился с тобой, единственной из всех, - сказал он. Я поморгала, щеки мои горели, а сердце громко колотилось. – Потому что ни с кем и никогда я так не смеялся, как с тобой. - Правда? – смущенно улыбнулась я. - Чистая правда, сейчас и на веки веков! Мы не поцеловались, как, наверное, сделало бы большинство после тирады со словами «на веки веков». Но мы обнялись, и я думаю, что именно это нам тогда и было необходимо. Хотя я сомневаюсь, что Кили сказал бы что-нибудь настолько романтичное на абсолютно трезвую голову. - Эль превращает тебя в дамского угодника, да? - Не разрушай момент, - сказал он мне в волосы, хотя я почувствовала, как он выдохнул небольшую усмешку. Мои руки обвили его талию, а его руки – мою. Так стоять было очень уютно, а фоновой музыкой нам служило пение гномов. - Хорошо. Потом он все же выдал мне штаны и рубашку из числа подарков от Озерного города. Пока я переодевалась в ванной, где пол был все еще мокрый после его мытья, он рассказывал мне, как в «Пьяную чайку» заявилось полгорода и как им не пришлось платить ни за одну кружку пива. - Правда, Торин вообще не пил, - сказал он, когда я завязывала штаны. – Ему все кажется, что, если он выпьет, бургомистр разговорит его и заставит пообещать поделиться золотом. - Из горы? - Ну да. - А почему бы и правда не поделиться? – нахмурилась я. – Судя по разговорам, Смауг охраняет фигову тучу золота, и было бы справедливо как-то отблагодарить Озерный город за помощь, - я открыла дверь и вышла в комнату, швырнув платье на пол у изножия кровати. Почему-то вид Кили, сидящего скрестив ноги на постели, вызвал у меня безотчетное умиление. Этакий небольшой привет из будущего. Кили поднял глаза от меча, который он рассматривал. - У нас с Фили не хватает духу сказать ему об этом. – Я забралась на кровать, продолжая его слушать. Он продолжал: - С тех пор как мы прибыли сюда, дядя стал каким-то… замкнутым. Думаю, сейчас, когда мы так близко к Эребору, он начал осознавать, что именно он будет отвоевывать. Кили покачал головой и положил меч на пол рядом с кроватью. Я поняла намек и сменила тему. Откидываясь на подушку, я посмотрела на него: - Как ты думаешь, я понравлюсь твоей маме… матери? Он смотрел на стену, но, услышав мой вопрос, перевел взгляд на меня. - Да, - просто сказал он. – Моя мама очень похожа на своего брата упрямством и сильной волей, но она также хочет, чтобы мы с Фили прежде всего были счастливы. Так что… - он переменил позу и посмотрел в сторону, - думаю, что поэтому ты ей должна понравиться. Я улыбнулась, но не стала дразнить его. - А что сказал Торин, когда ты рассказал ему о нашем обручении? Кили уперся локтями в колени и дунул на влажную прядь волос, чтобы убрать ее с лица. - Он это одобрил, хотя еще раз напомнил, чтобы я не позволял этому отвлекать меня от нашей задачи. А вообще он был рад, что род Дурина продолжится, как он выразился, «через меня, из всех возможных вариантов». РОД ДУРИНА ПРОДОЛЖИТСЯ. - Угу, - пробормотала я. – Он, наверное, долго привыкал к этой мысли. А что насчет Фили? Кили улыбнулся и посмотрел на меня: - Думаю, ты сама знаешь. - Ну да, даже не знаю, зачем я спросила, - мы помолчали. – А это ничего, что мы лежим в одной постели, в особенности учитывая, что ты принц? Или традиции гномов ничего не говорят об этом, раз мы все равно поженимся? Кили покосился на меня с некоторой укоризной. - Ну почему же, - ответил он. – Говорят, и еще как. До свадьбы делить ложе считается крайне неподобающим, но это не помешало ни Фили, ни другим… - Камрад, о некоторых вещах мне лучше не знать. - Прошу прощения, - улыбнулся он и лег на бок лицом ко мне, чуть касаясь ногой моей ноги и положив руку возле моего плеча. – Двалин говорил, что завтра хочет продолжить обучать тебя бою на мечах. Думаю, многие захотят к вам присоединиться, нам надо привыкнуть к новому оружию. - Отлично, - соврала я. Концентрация «не отклоняйся от темы» в воздухе превысила все мыслимые пределы. – А можно тебя обнять? Или это тоже «неподобающе»? Было видно, что Кили пару секунд боролся с улыбкой, но потом улыбка все же победила. - Да, меня можно обнять. Он перевернулся на спину, вытянул руку в сторону, и я положила голову на его уютную, приятно пахнущую грудь. - Ты пахнешь определенно лучше, чем раньше. - Ты тоже. Мы оба тихонько улыбнулись. - Расскажешь мне что-нибудь? - Запросто. * * * Мне снилась всякая веселая ерунда: вода, голоса, дороги, ЕЩЕ голоса, бочки, КРИКИ. Сквозь крепкий сон я слышала громкий голос, и, возможно, в моем сне он звучал немного дольше, чем в реальной жизни. Я проснулась оттого, что то, на чем я лежала, дернулось кверху и моя голова упала на матрас. МЕНЯ – БУДИТЬ??? А между тем, это оказался Торин. Он стоял в дверях, гневно вращая глазами и тыча пальцем в пол. Я привстала, опираясь на руку, и сонно кивнула ему: - Что скажешь, Гном-Ворчун? Глаза Торина сузились, а Кили издал какой-то полупридушенный возглас. - Кили! Ты отдаешь себе отчет в том, насколько неподобающе такое поведение? - Что? Ах, это… - Дядя, - твердо сказал Кили, – мы ничего не ДЕЛАЛИ. Мы просто спали, а до этого разговаривали… Торин, уже в куртке, сапогах и при оружии, потер лоб рукой: - Возможно, это и так. Но, Кили, представителю королевского рода не пристало делить ложе с его нареченной, пока они не женаты! - Да мы сто раз делили… ЗЕМЛЮ, пока были в пути! – возразила я, и Кили толкнул меня в спину. – Какая разница, лежим мы на земле или на кровати? - Потому что первое, что я увидел, когда вошел, было снятое платье! – рявкнул Торин. - Да нет же! Смотрите! – я сбросила с себя одеяло. – Я переоделась в одежду Кили, потому что своей у меня не было… - похоже, Торина это еще больше оскорбило, а Кили толкнул меня в спину уже сильнее. - Милли, - глухо сказал Торин, - не заставляй меня пересматривать мое мнение о тебе как о невесте моего племянника. Я неуклюже вскочила с кровати, босиком, и ткнула в его сторону пальцем. - Как будто меня сильно интересует ваше МНЕНИЕ, ваше ВЕЛИЧЕСТВО! – то ли я не совсем проснулась, то ли от смущения, но я допустила такое… нерациональное высказывание. Думаю, я просто не могла понять, как спанье на одной кровати могло вызвать у Торина такую реакцию. - Мужчине и женщине подобает делить ложе только в браке, девушка! И тут я ляпнула нечто ужасное, на тот момент казавшееся мне совершенно обоснованной защитой: - Ну нельзя же серьезно считать, что я ни разу ЭТОГО не делала!.. Конечно, могло быть и хуже. Я могла начать рассказывать, что иногда ложе делят и мужчина с мужчиной, и женщина с женщиной. И что-то мне подсказывает, что, если Торин впал в истерику по поводу Кили и меня, спящих в одной постели, он бы без энтузиазма воспринял современную идеологию. А потом я в панике захлопнула дверь перед носом у Торина. Привалилась к ней спиной, дождалась, пока в коридоре раздастся возмущенное удаляющееся топанье, и только тогда посмотрела на застывшее в ужасе лицо Кили. - Думаю, я ни разу не видел, чтобы на дядю так кричали, с тех самых пор, как он сказал моей матери, что мы с Фили идем с ним в поход, - сказал он, медленно выбираясь из постели. – Милли… Я подняла руку: - Да, это так. Я не девственница, я потеряла девственность в семнадцать лет. Но, Кили, ты должен понять, что в моем мире все ИНАЧЕ. Это совершенно нормально, и многие вообще не женятся. Пожалуйста, пойми… - Мне этого не понять, - перебил меня Кили, и у меня внутри все сжалось от ужаса. – Думаю, я никогда не пойму, как устроен твой мир, но я… понимаю, что ты не похожа ни на одну из женщин, которых я встречал. Я знаю, что ты делала вещи, которые были бы неприемлемы среди моего народа, даже скорее вещи, которых я никогда не смогу понять. Обручаясь с тобой, я подумал обо всем этом и обещал себе, что, что бы я о тебе ни узнал, - я это приму. - Как тебе удается быть таким идеальным? – почти что простонала я. – Господи, я даже не знаю… - и я замолчала, не в силах сказать что-либо еще. Кили стоял рядом со мной и широко улыбался, хотя я видела, что где-то глубоко под этой улыбкой скрывается тревога. - Знаешь, больше всего мне просто жаль, что ты разделила этот момент своей жизни не со мной. Я смотрела на его темные волосы, смуглую кожу, колючую щетину и почти зеленые глаза и думала, что это и правда тот, с кем я согласна разделить всю свою жизнь. Или погибнуть. Одно из двух. Я никогда не встречала таких, как он. У него была странная речь, старомодные манеры, он считал высшей честью погибнуть, отвоевывая свой дом. Думаю, он был моей версией рыцаря из сказок. Он также подкалывал меня, обращался со мной как с равной, смеялся над моими шутками, редко мылся, любил поесть и выпить. Он многое понимал, пытался разобраться в моем характере и узнать, что делает меня мной. И вполне возможно, именно благодаря ему я не потеряла рассудок.