Крайне затруднительное и непредвиденное путешествие Милли Фурнье

- Вы приехали! Кили чуть не пролил эль на мое великолепное платье, когда я со всех ног бросилась к Гэндальфу. Тот шел через зал, вежливо улыбаясь узнающим его гномам. На полпути к Гэндальфу я послала Кили красноречивый взгляд «только-попробуй-испортить-мне-платье-убью-нафиг», но возмущение тут же потонуло в сдобренной пивом блаженной улыбке. - Ведь я дал обещание, не так ли, Александрия? – усмехнулся Гэндальф и, чуть присев, чтобы оказаться со мной на одной высоте, заключил меня в объятия. Я была ему примерно до пояса. – Вот это размах! Мне нравятся гномьи праздники. Хотя немного жаль, что при всем изобилии эля, мне не хватает вина. Я бы даже сказала – им явно недостает водки. - Я уж думала, вы не успеете, - призналась я, отстраняясь от него. - Пропустить свадьбу Александрии Миллисент Фурнье было бы непоправимой оплошностью. Бильбо Бэггинс посылает свои поздравления и извинения за то, что не смог приехать. У меня есть письмо от нашего Взломщика, - он похлопал по одеянию и улыбнулся. – А где же наша гномья компания? Я провела Гэндальфа к столу, медленно пригубливая из кружки эль, в отличие от Кили, который лихо опрокидывал одну за другой. Ага, подумала я. Прямо как тогда, когда мы встретились у Бильбо в кухне. Всегда безупречные манеры. За нашим столом Гэндальфа встретили восторженными воплями и хлопками, и маг наклонился к Дис, чтобы высказать ей, как я поняла, соболезнования по поводу гибели брата. Думаю, Торин был бы доволен. Все королевство радуется за его племянника. - Милли, пойди сюда! – крикнул Фили, хлопнув по скамье рядом с собой. Я подчинилась и, приподняв юбки, уселась рядом с моим новоиспеченным деверем. Как странно. Мне пришлось наклониться ближе, чтобы услышать его за пением и криками гостей, но в конце концов я уловила спрятанное за кружкой тихое «Ты уж с ним там поаккуратней, хорошо?» В ответ на такие речи я дала ему подзатыльник, и Бофур, хотя он понятия не имел, о чем мы разговаривали, чуть не упал со стула от смеха. Помню, я не могла перестать улыбаться. Меня окружали ставшие родными мне гномы, которые в кои-то веки собрались вместе. Я была счастлива, в море эля, пения, и Кили смотрел на меня через стол – сам спокойный, но готовый широко улыбнуться с ямочками на щеках. В этом они с Фили были похожи. Я встала и подсела к Кили, улыбаясь ему. К счастью, он тормознулся с выпивкой, но на его щеках был тот особый румянец, по которому было видно, что он хоть и не совсем трезв, но и не то чтобы сильно пьян. Когда начались песни, он притянул меня к себе и присоединился к пению, которое подхватили и за соседним столом. Раздались ритмичные удары кулаков по столам, то там, то сям слышался басистый хохот, и тогда еще непонятные мне кхуздульские слова складывались в веселый мотив. - О чем эта песня? Кили перестал петь и наклонился ко мне. Он улыбался. Он был счастлив. Наконец-то он был счастлив. - Эту песню поют на свадьбах – это пожелание доброй удачи, благоденствия и любви. Для нас. - О! – улыбнулась я. – Отличная песня! Кили засмеялся, сорвал быстрый поцелуй и продолжил петь, прижимая меня к себе. Я смотрела на друзей. Фили наблюдал за Нори с некоторой завистью, когда тот вскарабкался на стол. Вероятно, королю такие поступки не подобали. Ори выглядел так, как будто в любую минуту он был готов присоединиться к брату, но Дори дернул его назад и строго посмотрел на него. Ори придвинул к себе кружку эля и этим утешился. - Гива... хорошо поработала. Я повернулась к Кили, рассеянно аплодируя только что закончившейся песне. - Ты про платье? – Я опустила взгляд на сине-золотые складки. – Красиво, да? Я в нем и на себя-то не похожа... Знаете, на свадьбе жених и невеста все время рядом, замечали? Они разговаривают, обнимаются, целуются – и все воспринимают это как должное. Вот тогда с Кили было именно так. Кругом все сходили с ума, празднуя нашу свадьбу, а мне просто хотелось обнимать, целовать его и болтать всякие глупости. - Ты всегда такая, - настойчиво сказал Кили, обнимая меня покрепче. – Просто только сейчас ты начала понимать, как ты красива. - Что, и когда мы бежали от варгов перед Ривенделлом, когда я была вся красная, потная и язык на плече? - Тогда – в особенности! – рассмеялся он. Я улыбнулась и почувствовала, что краснею. - Знаешь, а я люблю тебя, правда! – Я ухватилась за его руку, лежащую на моей талии. – Иногда... я думаю, что я для того и появилась здесь, чтобы тебя спасти. Когда я увидела вас с Фили во время Битвы... я точно знаю, что это было мое предназначение. Я ни разу не рассказывала ему об этом. Ни ему, ни кому-либо другому. Да если подумать – кто вообще знал о том, как я пришла в этот мир? Кили и Гэндальф. Да еще Элронд. Он взглянул на меня, посерьезнев и еле заметно нахмурившись. - И ты выполнила свое предназначение. Спасла меня и моего брата... - Ты столько раз спасал меня, надо же мне было чем-то тебе отплатить... Его ладони сжали мои щеки, и он развернул меня к себе, нахмурившись сильнее. - Теперь мы в ответе друг за друга. Я никогда больше не допущу, чтобы ты понесла такую тяжкую рану за меня, Милли. Особенно сейчас, когда ты моя, и мы через столько прошли. И, - добавил он, - я тоже люблю тебя. Правда. Я улыбнулась. Честно говоря, в этот вечер я столько улыбалась, что у меня уже болели щеки. - АЙ!!! Я подскочила и обернулась на болезненный вопль. Нори тихо скулил, сжав руку в кулак, а вся гномья компания лежала на столе от хохота. Глоин поперхнулся элем, и Оин крепко стукнул его по спине, отчего эль расплескался ему на бороду. Нори виновато посмотрел на меня. - Мы поспорили, что я сумею незаметно снять у тебя с пояса Снежный Шип. Забыл, что этот окаянный клинок обжигает всех, кроме тебя, - он неприязненно посмотрел на мой меч и обрушился на скамью, держась за покрасневшую руку. Я фыркнула, отодвигаясь от Кили, но продолжая держать его за руку. - Так тебе и надо, воришка. Нори скорчил уморительную рожу. Прошел час, и, честно говоря, мне становилось не по себе. Как принято... эммм... консуммировать гномий брак? Ожидалось ли от нас, что мы незаметно ускользнем ото всех, или, как в «Игре престолов», нас должны были голыми отнести на брачное ложе? Бррр, надеюсь, что нет. Кили не отходил от меня ни на шаг, держал меня за руку и время от времени быстро наклонялся, чтобы встретиться со мной взглядом или сорвать быстрый, легкий поцелуй, в перерывах между хохотом над шутками сидящего напротив Фили и отсчетом времени, за которое Ори должен был осушить очередную кружку. Несмотря на хрупкое сложение, пить этот парень умел. Он бы перепил всех моих друзей у меня дома – а уж они-то давно вышли в профессиональную лигу! Когда гномы начали натыкаться на столы и спорить со стенами, я решила, что нам пора. Я вынула руку из руки Кили, положила руку ему на колено и, наклонившись к нему, прошептала: - Платье, значит, тебе понравилось? А ты представляешь, как оно чудесно будет смотреться на полу?.. У него было такое лицо, что я совершенно неприлично заржала. С прихрюкиванием. Через десять минут мы отделались от пьяной толпы (и от Фили, который забыл королевские манеры и отчаянно пытался заставить Дори посостязаться с Ори, кто больше выпьет, Гэндальфа, который их подначивал, и Дис, закатывавшей глаза и отворачивавшейся к более благовоспитанным гномам). Кили практически волоком протащил меня через зал, сказав, что мы совершенно не нарушим этикет, уйдя пораньше, и что это даже от нас ОЖИДАЛОСЬ. Как только за нами закрылись огромные каменные двери, Кили прижал меня к стене и поцеловал меня, и этот поцелуй был другим. И я больше не беспокоилась, что этот поцелуй может стать последним. Это был поцелуй супругов, готовящихся разделить свою первую брачную ночь. *** Откровенно говоря, я не особенно нервничала. Да и он тоже. Мы прошли через столько всего вместе, что, переступив порог спальни, мы точно знали – нас просто ждет еще одно совместное приключение. Мы долго смеялись над тем, как Кили закрыл ногой дверь и еще раз крепко поцеловал меня. И мы продолжили в этом направлении. Целовались, обнимались, смеялись, ощущали дыхание друг друга, улыбались, пока я потихоньку подталкивала его все ближе и ближе к кровати. Приподнимаясь на локтях, порозовевший Кили смотрел на меня во все глаза. Я улыбалась ему, помня, что это в первый раз для него, но не для меня. Но никогда раньше я не делала этого с кем-то, кого бы я настолько сильно любила. «Надо сделать так, чтобы ему было хорошо. Помни, он принц-воитель, а ты – воительница. Принцесса. Принцесса-воительница». Я вытащила кожаный ремень из пряжки и положила его на ночной столик, подмигнув Кили. Снежный Шип упал на пол. Кили вздрогнул, и я замерла от внезапного понимания, насколько велика сейчас моя власть над ним. Он мой. Он привстал и поймал меня за талию. Его пальцы пощекотали мои не защищенные поясом бока, и я захихикала. Потом он прижался лицом к моему животу, и я даже через одежду почувствовала, что он улыбается. - Моя жена, - прошептал он. – После всего, Милли, я ни с кем, кроме тебя, не хотел бы разделить оставшиеся годы. Когда рядом ты и Фили, я счастливее всех. Поцелуи продолжились, он притянул меня к себе и на себя и начал освобождаться от синих королевских одежд. Он был обнажен, он принадлежал мне, он был открыт для меня, как никогда раньше. Мы перешли вместе столько границ, мы смотрели на небо посреди кровавой бойни и нашей любви – и вот сейчас нам открывалась новая веха нашего путешествия. Нашего, не моего. С того самого поцелуя в Озерном городе мое неуклюжее, неграциозное путешествие стало принадлежать и ему. И ему не суждено было закончиться еще много лет. Каждый день с Кили, с моим Кили, был шагом навстречу новому и прекрасному. Я опустилась перед Кили на колени, и он нерешительно взялся за ткань моего платья. Я ободряюще улыбнулась, давая ему понять, что ему не нужно вопросительно смотреть на меня. Толстые, мозолистые пальцы Кили провели по моим обнажившимся рукам, касаясь испещрявших их шрамов. Я еще раз сказала ему, что люблю его. «Как до луны, до звезд и обратно. Вот как велика моя любовь к тебе. Как от моей родины до Средиземья». Он положил меня на спину, одновременно избавляя меня от всего, что на мне оставалось, пока я не предстала перед ним в самом первозданном виде. Его озадаченное выражение лица не вызвало у меня беспокойства или волнения, я просто засмеялась и, запустив пальцы в его волосы, притянула его к себе для еще одного горячего поцелуя. Я помогла ему снять оставшуюся одежду, как он помог мне снять мою, торопливо путаясь в ткани, высвобождающей массивную фигуру Кили, и отпихивая ногами мешающее одеяло. Я уже говорила, что для меня это был не первый опыт. Но я еще раз повторюсь: когда это происходит с человеком, которого вы любите, а не который вам просто нравится, - это особое ощущение. Разница между любовью и влюбленностью. А к Кили я испытывала именно любовь, более сильную, чем мне казалось возможным. Он целовал меня везде, пока я не начала смеяться, и я ощущала кожей его улыбку. Он осторожно коснулся шрама у меня на животе и тихо-тихо пробормотал: - Никогда больше. Никогда... Мы были привычны друг другу. Когда он вошел в меня, пришла завершенность. Не было боли, не было дискомфорта. Завершенность, радостная и прекрасная. Ну, и немножко хихиканья, когда я случайно обнаружила, что его шея чувствительна к щекотке, а еще тогда, когда он слишком далеко высунул ногу и чуть не свалился с кровати. Наше дыхание и наши голоса сплетались, и в этом теплом, волнительном единении мы двигались и дышали друг в друга. В конце он уткнулся лицом в ямочку между моей шеей и плечом, а я запустила руку в его мягкие темные волосы. Лежа щекой к щеке, мы вздохнули и улыбнулись. Потом я сидела на нем верхом, в сбившейся набок диадеме. Он смотрел на меня снизу вверх, а я заплетала ему косичку. Ту самую, которая должна была ознаменовать, что отныне он мой и только мой, и ничто не могло этого изменить. - Готово! – сказала я, проводя пальцем по косичке. – Красота! - Да, - согласился Кили, улыбаясь во весь рот и поглаживая мое бедро. Я легонько шлепнула его и сказала, что ему надо срочно снизить накал мимимишности. – Ну уж нет, теперь поздно. Моя мимимишность захватила тебя в мимимишную ловушку! Я уперлась руками ему в грудь. - Но это передоз мимимишности на одно лицо! – возопила я в притворном ужасе. - Не для меня! – он обхватил меня покрепче и привлек к себе, целуя и держа ладони на моей спине. «М-да... - подумала я. - Правда, он офигенный?» - Ага! – прошептал он, отстраняясь. – А теперь моя очередь плести косичку тебе, ведь так? - Потом... – почти задыхаясь, ответила я, наклоняясь к нему.