Крайне затруднительное и непредвиденное путешествие Милли Фурнье

ВОТ И ФИНАЛ. ГОТОВЬТЕ НОСОВЫЕ ПЛАТКИ. ОН ПРЕКРАСЕН. Анук много знает. Она всегда гордилась тем, что она сметливее своего обалдуя-братца. Папа говорил ей, что тут она пошла в маму, и Анук соглашалась, но не полностью. Да, острый ум достался ей от матери – но также и от бабки. Бабушка Дис рассказывала ей истории о том, как дракон напал на Эребор, а мама, в свою очередь, рассказывала, как она с друзьями напала на дракона. Мама объясняла, что тогда она совершила один ужасный поступок, и сейчас повзрослевшая Анук считает, что нельзя винить маму за это. Это было действительно ужасно, но винить ее нельзя. Она всегда приходила к маме со всеми вопросами и тревогами. Конечно, с папой она тоже была очень близка и, откровенно говоря, всегда предпочитала его общество. Но когда ей было грустно, она знала, что она всегда может поговорить с мамой, мама выслушает, потому что она умеет слушать. Наверное, это и есть самое ужасное в смерти. Ей больше никогда не услышать смех мамы или ее ласковые утешения. Анук всегда любила все необычное и странное. Ее мама была и тем, и другим. Анук знает секреты, знает о том, что ее мама из другого мира, где все иначе, где есть диковинки, которые называются автомобили и самолеты... самолеты всегда пленяли ее воображение. Они же умеют летать. Мама всегда умела рассказывать истории, но больше ее голос, приглушенный возрастом, но все такой же радостный, не наполнит комнаты. Это пугает Анук. Теперь у нее остался только Тор. Мама умерла во сне, улыбаясь и протягивая руку вперед, словно она пыталась до чего-то дотянуться. - Думаешь, папа был с ней? – спрашивает Тор с неловкостью в голосе, которая выдает, насколько же он не хотел говорить то, что только что сказал. «Думаю, он был с ней всегда. И остальные тоже». - Хотелось бы так думать, - говорит Анук. Они ждут, когда процессия тронется вглубь Горы, где похоронены деда Торин, баба Дис и дядя Фили. И все остальные члены семьи. Анук часто навещает могилу дяди Двалина, чтобы рассказать ему о том, о сем. *** На эту долю секунды она забывает все, что знает о себе, даже свое имя. Она становится светом и пустотой. Ей знакомо это чувство, когда медленно опускаешься в объятия смерти. Но, в отличие от прошлого раза, сейчас она принимает смерть с радостью. Она не борется с ней и отдает ей себя. Она готова к новым приключениям. *** - Не знаю, смогу ли я держаться достойно, Ан, - признается Тор. Скоро придут стражники, и все пойдут предавать Горе тело мамы, которая будет покоиться с дядей Фили и другими предками. – Я Король, но... Тор и Анук не плачут. Мама рассказывала, что даже младенцами они почти не плакали, даже по ночам. Тор и Анук держатся друг за друга. Они потомки Дурина – им полагается быть сильными. Но было время, когда они плакали втайне от всех. Когда умер папа, они так старались утешить маму, что у них не было времени оплакать его самим. Но по ночам, хотя они были давно уже взрослыми, Тор стучался к Анук, они садились рядом на ее кровати, обнимались и плакали, пока мама не могла видеть их слез. Она защищала Тора, как хорошая старшая сестра. Однажды ночью, через три месяца после смерти папы, в комнату Анук вошла мама. Ее лицо было спокойно; она втиснулась между детьми так, словно все время знала, что здесь происходило. Она не заплакала. Она попросила у них прощения за свою слабость и позволила им наконец выплакаться, а сама тем временем без умолку рассказывала истории о том, как она впервые встретилась с ее Кили, ее супругом. Им было плевать на то, что они уже выросли. Все, что имело значение, – это ласковый голос мамы и горе от потери отца. Анук не собирается замуж, но если она за кого-нибудь выйдет, она хочет найти такую же любовь, как была между мамой и папой. Вот почему мама так сдала после папиной смерти. Она знает, что все, кто сопровождал маму в том путешествии, умерли, и Кили был всем, что у нее осталось. Даже маг и хоббит (как его? Бебо? Бельбо?) давно уехали из Средиземья. Ах, да! Бильбо! - Я знаю. Я понимаю, - сказала Анук, и ее голос прервался, потому что это было так, как будто они снова потеряли папу, только на этот раз они совершенно одни. – Она была готова уйти, Тор. Она этого ждала. «И вместо себя она оставила нас. Давай сделаем так, чтобы мама и папа нами гордились». *** Она оказывается среди звезд, озер, высоких гор, белых колонн и белых стен. Это Средиземье, но и не только. Ей становится радостно и спокойно. Она вытягивает руку и видит, что морщин и узловатых суставов больше нет, кожа светлая и гладкая. Милли Фурнье снова юна и полна сил. *** Процессия спускается все ниже и ниже. Наконец они входят в пещеры, где хоронят умерших. Тело мамы заключено в тяжеленный каменный гроб, и Анук невольно спрашивает себя, неужели кто-то может его поднять? Все проходит очень быстро. Или, возможно, ей просто так кажется, потому что Анук очень не хотелось прощаться. Тор бросает первую горсть земли на крышку гроба, и церемония идет к концу, но пока участники процессии медленно расходятся (среди них есть даже какая-то эльфийка, одетая по-лихолесски, она возвышается над толпой гномов), Анук с братом не спешат покидать склеп. - Они похоронили Снежный Шип вместе с ней? Тор кивает, сжимая челюсти и не сводя глаз с гроба. Скоро могилу запечатают, и все будет кончено. - Хорошо. Очень хорошо. Она бы этого хотела. *** Она знает, что умерла, и это приносит ей странное освобождение. Она уже много лет чувствует себя очень старой, а после смерти Кили все эти морщины и тяжесть старческих движений навалились на нее с новой силой. Она чувствует пустоту и хрупкость, как будто ее долго-долго растягивали, пока она вконец не истончилась. Под ее босыми ногами мягкая зеленая трава. А еще песок, камень и вообще все, на чем только можно стоять. Она ощущает бесконечность, свою и окружающего ее мира. Ощущение ей незнакомо, хотя нечто похожее было в видениях, когда она лежала в предсмертной агонии на поле Битвы. Но тогда она не была такой свободной. - Ты припозднилась, Александрия. Не очень-то ты торопилась! Улыбаясь задрожавшими вдруг губами (потому что она знала, что ее встретит именно он. В конце концов, он встретил ее в самом начале, так почему бы не встретить и в самом конце?), она оборачивается. *** - А помнишь праздник? - Когда отмечали мое шестидесятисемилетие? Ох и тяжко мне пришлось! - Нечего было обжиматься с той служанкой в углу! – фыркает Анук. – Конечно, мама тут же захлопала крыльями над своим Птенчиком! - Хватит, Ан! – Пауза. – Я никогда больше не видел, чтобы папа так смеялся. Воцарилось молчание, и даже печаль в голосе Тора не могла остановить добрых улыбок при нежных воспоминаниях. Мама была такая смешная! Искрометно смешная, и они унаследовали ее чувство юмора и умение наблюдать за окружающими. - Знаешь, та книга, что она писала... – наконец сказал он, - думаю, она писала ее для нас. Рассказ о том походе. Как ты думаешь, а вдруг она включила туда письма, которые она нам писала? Ну, те, которые она отказывалась нам показать, пока она не... – Анук услышала, что он сглотнул. – Пока не произошло все это? Анук пожала плечами, все еще глядя на могилу мамы. - Вероятно. – Пауза. – Хочешь, пойдем прямо сейчас и прочитаем? Думаю... для этого пришло время. *** - Гэндальф! – выдыхает Милли. Свежий солнечный ветер треплет ее волосы и наполняет легкие. – Конечно, я не спешила. Ты ж меня знаешь, мне надо появиться с шиком! Он выглядит точно так же, как в их последнюю встречу, даже почему-то моложе, с белоснежными волосами и бородой и в светящихся одеждах. Милли слышала, что он каким-то образом переродился. Во время Великой Войны. Потом он посещал Эребор, полюбоваться на процветающее королевство и рассказать ей истории, которые она так хотела услышать. - Они тебя уже заждались! - Отлично! Остатки сладки, и вот я здесь! – Она сглатывает и трет большим пальцем ладонь. – Они... все здесь? Все-все? - Конечно, мы здесь! - Все до единого! - Ну и долго же ты добиралась, красавица! В напряженном молчании Милли видит, как они появляются один за другим, как будто были здесь все время. Они стоят перед белоснежными домами, в которых ей чудесным образом видится Эребор. А потом – голос, звучащий как вздох, как смех и рыдание, ЕГО голос, произносит: - Милли... Вот он, стоит рядом с братом и... Торином! Торином!!! Его улыбка так прекрасна, что Милли, путаясь в платье, бросается к нему на шею. И как он молод! Как в те времена, когда Анук и Тор были младенцами и ползали у них под ногами. Она плачет от радости, и он поцелуями осушает ее слезы. Потом она обнимает Фили, который смотрит на нее двумя глазами, сияющими, как звезды. И Дори, Нори и Ори, которого она, шмыгая носом, хлопает по макушке: «Как ты посмел не вернуться!» То же самое она говорит и Балину, при виде которого она снова разражается слезами радости, а потом шепчет Двалину на ухо, что Анук постоянно разговаривает с его могилой. - Я знаю, красавица. Я ее слышу! – отвечает он, и Милли зажимает ладонью рот. Бомбур подхватывает ее на руки и поднимает так высоко, что она смеется сквозь слезы. Бофур треплет ее по волосам и говорит: «Рад тебя видеть, пигалица!» А Бифур! Как внятно и четко звучит его голос – «Поглядите-ка, борода у нее так и не выросла!» Оин, и Глоин, и позади них – Гимли, который стоит рядом с неясной тенью эльфа. Милли решает, что это Леголас. Она видит и других, полуреальных, полупризрачных – мужчину с короной на голове, а рядом с ним прекрасную эльфийку... хоббитов и эльфов... сколько же эльфов! А потом она стискивает в объятиях Торина и просит у него прощения – она пыталась, но... - Ты не просто оправдала наши ожидания, - говорит он, сверкая синими глазами, и за спиной у него стоит тень сестры... а кто этот гном рядом с Дис? – Ты их превзошла! - Торин, она здесь? Здесь? Я опоздал? О, Милли! Бильбо, вздыхает ее душа. Бильбо Бэггинс. Он снова молод, как и все они. Когда Милли обнимает его, она вдруг видит белые берега и светлые воды и понимает, что путешествие еще не окончено, оно продолжится в самое ближайшее время. Теперь они вместе, они сильны как никогда. И с ними еще – к ней одно за другим приходят имена, сопоставляясь с лицами, – Арагорн, Арвен, Фрерин, Фродо... – все те, кого она никогда не видела или видела очень давно. Они снова отряд. Снова одно целое, и на этот раз они уже не расстанутся. Сильная рука Кили в ее руке, и они оба обретают то, что когда-то утратили. - Мне тебя так не хватало, - признается она, пока гномы изучают берег, на котором они все оказались, и они говорят и говорят, как будто не виделись несколько лет. Что, в общем-то, так и есть. - Мы были как потерянные, - говорит он. – Все было не так. Мы не могли идти дальше, пока снова не соберем весь отряд. Нам нужна была ты. – Он целует ее, и Милли улыбается. – И вот ты здесь! *** - «Крайне затруднительное и непредвиденное путешествие Милли Фурнье», - читает Тор и хмурится. – Нет, я, конечно, люблю маму, Ан, но... правда, она была странная? Анук не может сдержать улыбку, но глаза ее наполняются слезами. Они сидят на маминой кровати, вот только мечи и короны пока убраны. Они сидят рядышком, и Анук проводит пальцем по чернильным строчками. - Да уж, в этом ей не откажешь! – соглашается она. Книга изрядно потрепана, и Анук невольно приходит в голову мысль, насколько же сильно эта книга является отражением маминого характера. Поток мыслей, чувств, слов, над которыми они с братом будут хохотать до слез, хотя они об этом еще не знают. Они не знают, что им откроется то, чего мама им никогда не рассказывала, – ведь и мы не знали, кому была адресована книга Милли! *** - Да, - соглашается она. – Я здесь. *** Они только знают, что их мама, Милли Фурнье, написала книгу о своей жизни. Читать ее будет затруднительно (видите ли, там много всякого непредвиденного), иногда весело, иногда грустно. В ней рассказывается о самой обыкновенной девочке, которая попала в необыкновенный мир и нашла не только любовь, но и обрела свое предназначение. *** - Полагаю, скоро нам будет пора отправляться в путь? – спрашивает Торин таким знакомым рокочущим голосом. Они стоят, обнявшись, смотрят на светлое небо и улыбаются, потому что они наконец-то снова вместе. Ее странные близкие, ее вновь обретенная любовь. *** - Ну что, начнем? Где же тут начало... – Ан переворачивает страницу и, прищурившись, читает Тору первую строчку: - «Меня зовут Александрия Миллисент Фурнье, хотя можно просто Милли...» *** Александрия Миллисент Фурнье отзывается: - Точно! - Она покрепче сжимает руку Кили и жмурится от ослепительно яркого света. - Ну что, погнали? ПОВЕРИТЬ НЕ МОГУ. "ЗАВЕРШЕН". СПАСИБО МОИМ ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫМ ЧИТАТЕЛЯМ ЗА ТО, ЧТО БЫЛИ С НАМИ ВЕСЬ ЭТОТ ГОД. МИЛЛИ СТАЛА И МОЕЙ ГЕРОИНЕЙ ТОЖЕ. Я ОТПУСКАЮ ЕЕ НЕ БЕЗ ГРУСТИ. ПОЖАЛУЙСТА, НАПИШИТЕ НЕСКОЛЬКО СТРОЧЕК ДЛЯ АВТОРА. Я ПЕРЕДАМ ЕЙ ВАШИ СЛОВА, ЕЙ БУДЕТ ПРИЯТНО. ВАША ERGO PROXY.