Трилогия о маге. Рождённый молнией.

      30 найтола Года Штормов Молний.              Звёздная ночь всегда успокаивала Коринну, убаюкивала и ублажала, - наследие крови. Помня об этом, дочь лунной эльфийки и знатного человека предпочла провести последний закат уходящего года на открытом воздухе, среди давно облетевших берёз садового дворика, поутру укрывшегося пушистым и переливающимся снегом. Мягкие диванные качели были обложены пуховыми подушками и тёплыми одеялами из верблюжьей шерсти и ворса ликантропов. С наветренной стороны стояли железные вазоны с курящимися благовониями и углями, облизываемыми голубовато-мистическим пламенем – тонкий хвойный аромат ласпэра и луговых трав манил в лесную сказку одной из далёких летних резиденций.       Сегодня этот успокоительный рецепт не помогал Коринне. Закат палил надежды, одеяло ночи выстуживало – изнутри и снаружи. Мать чувствовала приближение опасности для своих детей в утробе, тревожась и о пятилетних первенцах, которых сейчас укладывал их отец. Затравленная роднёй и бомондом полуэльфийка предпочла встретить судьбу в гордом одиночестве. Как встретишь новый год – так его и проведёшь. Покусывая губу, Коринна отчаянно желала, чтобы муж простил и понял – пришёл и обнял…       Умная женщина считала, что Год Возвышения Эльфийского Рода станет лакмусовой бумажкой для вотердевиан, трепетно относящихся к чистоте благородной человеческой крови. Закалённая жена наследника благородного Дома как могла приготовилась, в детстве не сдавшись и сейчас не собираясь.       Женские мысли вновь перескочили, объяв беременную острой тревогой о вероятном покушении… Хотя периметр виллы патрулировался парами экипированных воинов изнутри и снаружи, а рядом с качелями дежурила боевая четвёрка из латного мечника, одетого в кольчугу лучника, бронированного жреца Хелма и прикрытого древесной тенью эксперта кинжального боя с арбалетом за спиной, Коринна не доверяла выкормышам Дома Силмихэлв, но подлые интриги лишили их иного выбора.       С каждым месяцем второй беременности полукровной жены чистокровного наследника Дома Хунаба партнёры всё больше тяготились договорами, скреплёнными всего одними брачными узами: между Лорин, кузиной Таркаса, второго племянника Лаэрлоса и наследника Дома Силмихэлв, и принявшим её в род Хунаба своей женой Маркусом, троюродным братом Хаскара Второго - мужа Коринны. Стратегический союз между модельерами благородного рода Хунаба и охранниками благородного рода Силмихэлв пестовался аж со Смутного Времени в Год Теней, тысяча триста пятьдесят восьмой по Летоисчислению Долин. Маркус женился на Лорин в год её совершеннолетия девять лет назад. Всё было радужно более трёх лет. Оба Дома богатели и ширили своё влияние. Дорога свернула под откос на той злосчастной вечеринке, когда более искушённые в светской жизни девушки, такие-разтакие, притворились подхалимками, подзуживавшими Коринну затащить Хаскара Второго в кулуары и… Дескать, тогда его блистательная мать Амонра и законодательница мод всего Уотердипа согласится скроить ей брючный костюм для выездки на гиппогрифе, подаренном Коринне диковатым младшим братом наследницы Дома Гандуинд. Подобный брачный союз вызвал бы значительно меньше неприятия, но прекрасная полуэльф отвратила своё очаровательное личико от прыщавого юноши. И вот ухоженный, любезный и робкий на публике синеглазый тихоня Хаскар Второй позволил себя увести. От его нежно-сладких поцелуев Коринна поплыла и растаяла, даже не осознав, когда бархатные руки смазливого парня беспрепятственно задрали юбки, а спрятанный в рукаве ножичек для самозащиты суетливо и кривовато, но незримо и не впервой взрезал панталоны…       Кулуарная интрижка вылилась в беременность Коринны, которой и двадцати ещё не было - Хаскар Второй и вовсе на год её младше. Кем-то подкупленная служанка всему свету растрепала о задержке у своей бывшей госпожи – сберегла она и продырявленное нижнее бельё. Интрига направлялась как по караванщикам Деслентир, так и по Хунаба, которые берегли единственного наследника по прямой линии. Однако… Сердце Коринны распознало в нежном, заботливом и хозяйственном юнце прекрасного отца для своих детей, но девица поддалась импульсу и сметливо воспользовалась своим эльфийским наследством: вроде как случайный любовник ради какого-то костюма самозабвенно влюбился в доморощенную соблазнительницу, отличавшуюся ото всех роскошными платиновыми волосами и кристально синими очами. Вот тут-то мягкосердечный тихоня и показал своё мужество и доблесть: спас честь опороченной девицы и рода, вопреки всему публично сделав Коринне предложение руки и сердца. Это было так трогательно и романтично… Игра есть Игра. Родители обоих любовников ещё могли отыграть всё назад, но глава дома Силмихэлв воспользовался шансом и надавил на оба подставленных Дома, принудив их к полноценному родовому союзу. Из-за этого Корин, брат-близнец Коринны, одновременно с бракосочетанием своей двойняшки вынужденно и без любви женился на Ивлу, троюродной сестре Хаскара Второго, которая несколько лет назад имела наглость отшить притязания развязного бабника из Силмихэлв и потому в свои тогда двадцать шесть оставалась незамужней «перечницей».       Разумеется, за падение двух Домов назначили крайней - Коринну. Лишь любящий отец Арлос и по-настоящему боготворивший её муж Хаскар Второй не клеймили оступившуюся полуэльфийку, якобы повинную во всех бедах, посыпавшихся на Хунаба и Деслентир, как перхоть с Талоны, богини болезней и ядов. Даже брат-близнец Корин лишь при отце являл собой пай-мальчика, в противном случае угрюмо отворачивался от сестры эдаким неприкасаемым дедушкиным сундуком в самом дальнем и тёмном углу подвала – полный игнор и презрение. Полуэльф считал, что это по вине непутёвой сестры его брак получился поистине бракованным, а не он сам прощёлкал клювом своё счастье, с половозрелых двенадцати лет транжиря карманные деньги на спаривание со жрицами богини Сьюн вместо выбора подходящей невесты из числа тех девиц, которых Арлос Деслентир приглашал по праздникам на виллу.       Блуждающий взгляд Коринны случайно заметил, как стройный и широкоплечий стражник украдкой почесался в паху, и в стройные женские мысли вклинилось яркое воспоминание, выкрасившее её заострённые уши в ярко алый цвет. Она вспомнила свою пятнадцатую весну, когда после возвращения с южных островов Коринна позволила себе принять на грудь глоток рома, оказавшегося креплёным. Всё бы ничего, она бы справилась с нескромными, мягко говоря, воспоминаниями о жизни и быте на фамильном галеоне, но подвыпивший брат-близнец, когда она уже собиралась укладываться, пробрался к ней в спальню, попросил помощи для старшего брата своей подруги и сумел взять сестру на слабо, пристыдив тем, что она, дескать, как давешний юнга, только по бабам. В карете, ожидавшей Корина у служебного выхода с виллы, сидел тот самый жрец Сьюн - обаятельный мужчина, раздевающим взглядом и статной комплекцией напоминавший сегодняшнего арбалетчика (Как-тебя-там-гвард), защищавшего сейчас беременную жену наследника Дома Хунаба. Очаровательному Стэнтону, как выяснилось, срочно требовалась помощница в ритуале на повышение сана, подтверждающего переход от молодости к зрелости, - ранее согласившаяся девственница ею не оказалась, в смысле невинности. Участие в подобного рода обрядах во имя и славу богини красоты не только в высшей степени приятно, но и достаточно почётно. Коринна после той ночи сексуального экстаза крепко разобиделась на брата. Не потому, что сманил глупышку. Корин умолчал о деталях ритуала… Коринна уже изнемогала от блаженства, когда вокруг алтарной ложи стали внезапно для неё зажигаться свечки, освещавшие привлекательных юношей и девушек, страстно занимавшихся сексом – каждая пара в конкретной позе, предусмотренной богослужением. И ладно бы, но в этой оргии принимал участие и её собственный брат! Пусть даже в объятиях жрицы Юсонны, сестры жреца Стэнтона, посредством которого Коринна дарила Сьюн свою девственность…       Коринна отогнала смущающее и неуместное воспоминание свежей обидой, которая заключалась в том, что все злословящие и презирающие её родственники успешно пожинали горькие плоды политического поражения, старательно превращаемые патриархами в экономические дивиденды – необработанные какао-бобы тоже ужасно горькие. Благородные родичи по уши втянулись в якобы недостойные вотердевианов направления бизнеса: Дом Деслентир отказался от затратных, но престижных океанских исследований в пользу грузоперевозок, Дом Хунаба вместо ателье мод для высшего света занялся разработкой и пошивом театральных нарядов и разномастных униформ, - так Дом Силмихэлв жирел и высился за счёт обоих подмятых партнёров.       Конечно, Коринна ещё в первый раз исполнила семейный долг, продлив себя и мужа в двойне - Армнидл Третий и Айлет воспитывались на совесть. Безусловно, лунная бледность превратила тетирианскую смуглость в светлый иллусканский оттенок, а синие очи пшеничной блондинки и шатена уже не обладали эльфийским блеском. Увы, чуточку раскосые глаза и вытянутые уши двойняшек всё равно кричали о чужеродной примеси в человеческой крови – злые языки всегда найдут колкие придирки. Вторая беременность полуэльфийки, замужней за наследником Дома Хунаба, превысила чашу терпения закоренелых расистов, борющихся за чистоту крови в рядах благородных фамилий и слишком хорошо заметающих свои следы. Так, например, расследование Арлоса до сих пор не выявило заказчиков убийства его жены Финраурель - лицо своей матери Коринна знала лишь по портретам…       Закат стыдливо розовел. Пурпурный край ночного одеяла заползал всё дальше в море. Стылый ветер нёсся с северо-востока. Диванные качели слегка покачивались, создавая иллюзию штормового ветра средь голых ветвей плакучей берёзы. Безоблачная ночь с тысячами ярких звёзд на этот раз мало кого радовала. Год в этих местах часто кончается на минорной ноте, чтобы проводить печальное былое оставшихся в городе неудачников и с рассветом нового дня вступить в новый год нарядными и весёлыми.       Брюхатая женщина плотнее укуталась в шикарные меха. Коринна нежно прижимала к себе золотистое яйцо с кулак мужа размером, и в то же время вцепилась в него, и как утопающий в соломинку, и как душитель в жертву. Женская интуиция кричала о подвохе, но не могла сконцентрироваться – определить первопричину беспокойства. «Зря на Зайчике сорвалась», - подумала про себя жена Хаскара Второго, судя по приглушённому свету и теням по шторам в детской спальне, образно рассказывавшего сказку о библиотекаре Жюле и механике Верноне, победивших орду теневых монстров умом и сообразительностью.       Коринна мрачно нахмурилась и нахохлилась, в очередной раз не сумев вспомнить точные приметы лица того очаровательного эльфа, явившегося к ней во сне девять месяцев и одну декаду назад. Она немного понимала толк в волшебстве и позже сама догадалась, что неведомый эльф-маг применил заклятье сновидения для общения с полукровкой, оскорбляющей эльфийский род своим существованием и разбрызгивающей первородную эльфийскую кровь средь червивой черни. Слишком ценя жизнь, этот эльф тогда настоятельно посоветовал Коринне приобрести яйцо огненного фейри-дракончика. Дескать, высиживай его вместе с родными детьми в пузе: Солнце расцветит Луну, а священное естество фей вытянется из грязной крови в родную, пусть и звериную. Тонко взыгравший на материнских инстинктах эльф поделился во сне умениями, необходимыми для осуществления его плана… Его плана!       Точёное личико спряталось за стеной платиновых волос, струившихся нежнее шёлка - из-под вязаной шапочки под широким капюшоном. По высоким скулам побежали слёзки-близняшки. Не успев объединиться или замёрзнуть, горючие капли слетели с точёного эльфийского подбородка, упав на кроваво-красную замшу верхнего платья свободного кроя, выглянувшего из-под роскошной горностаевой мантии.       То сновидение разбередило душевные раны. Молодой муж в то утро любезно вытянул из супруги суть сна и как бы между делом одобрил идею зачать ещё детей. Двоим заговорщикам стоило трудов втихую найти продавца экзотики, уладившего проблему с регистрацией будущего питомца с драконьей кровью. Но месяцы шли, зародыш под скорлупой рос вместе с животом, а платина из волос и кристальность доставшихся в наследство эльфийских глаз оставались на месте. К тому же, старая карга, занимавшаяся в подвале волшебными красителями, разнюхала про яйцо фейри-дракона и извратила его назначение, обоснованно для патриарха указав на рост волшебной силы Коринны во время этой беременности, что являлось верным признаком будущей одарённости детей, а следовательно, большей схожестью с эльфами, в чьих жилах, как известно, течёт волшебная кровь. Дом Хунаба - почитатели бога-кузнеца Гонда, откровенно ненавидящего магию. С конца лета выдворенные из высшего общества родичи неустанно клевали бедную женщину, сделав изгоем в Их Доме - несмотря на статус жены наследника рода. Любящий супруг не дал выгнать свою жену из дому, стерпев оплеуху от матери, из-за снохи переставшей быть желанной гостьей на балах высшего света и вынужденной портняжничать для иностранцев и безвкусного купечества. А патриарх Хаскар запретил единственному сыну и наследнику съезжать с родной виллы, благоустроенной и относительно безопасной, впрочем, и свою жену Амонра не выпустил в одиночный вояж к Алассре Шентраре "Симбул", правительнице Агларонда, за свои вот уже пятьдесят четыре года правления десятки раз заказывавшей наряды у Дома Хунаба, в том числе платье для неформальной части встречи иностранных послов по случаю полувекового юбилея.       Во вторую беременность Коринне выпало значительно больше времени на уединённые раздумья. Например, о Скарлет, тётки её мужа. По бурной молодости отъявленная модница напортачила с зельем контрацепции и сгубила матку, до конца дней своих став фригидной – никто на калечной не женился. По здравым размышлениям Коринна пришла к выводу, что эта злонравная карга не спроста много каркала. Скарлет пришлось заняться алхимией, впрягаясь в родовые секреты окрашивания нитей и тканей из разных материалов. В следующем году у престарелой дамы юбилей – шестьдесят, а преемника или преемницы по волшебной части до сих пор нет. Только в конце прошедшего лета Коринна поняла, что её магический дар лёг на весы со свадебной чашей – склонность к школе Иллюзий идеально расширяла возможности алхимика создавать красители необычных оттенков и цветов. Взгляды, бросаемые старой кошёлкой, просто кричали молодой женщине, что не забеременей она втайне от родственников, то подросшими близнецами уже занялись бы репетиторы, а Скарлет бы затащила к себе в подземелья живую игольницу - посвящать в родовые секреты. Собственно, страх перед старой каргой стал одной из существенных причин согласия Коринны на план приснившегося ей эльфа, поведавшего о том, как переливание энергий магического дара в яйцо фейри-дракона поможет очиститься от эльфийского наследия – ей самой и будущим детям.       Сумерки сгущались – настроение темнело. Взрослая дочь своего отца, оглядываясь назад, понимала теперь, что Арлос чересчур оберегал своих детей-полуэльфов, в следствие чего оба не смогли поднатореть в Игре вотердевианов. Вся благородная знать Уотердипа втянута в интриги вне зависимости от своего желания – таков традиционный порядок вещей в Короне Севера. Расклад у Коринн по факту рождения был из худших, хотя упорно ходили якобы достоверные слухи, что среди блюдущих чистоту крови человеческих Домов знати есть вампирские гнёзда и даже те, кто мешает свою людскую кровь с рептилиями юань-ти! И ведь живут, гады! Да не просто небо коптят, а других почём свет стоит обвиняют в собственных грехах!       Без худо-бедного плаванья в правилах Игры простушка Коринна вляпалась в дешёвую ловушку на второсортной вечеринке. И вот сейчас, когда смятенный ум вспоминал подставы прошлого, материнское сердце всё явственней чуяло подвох, как-то связанный с её детьми во чреве и с этим яйцом фейри-дракона, горячим и уже вот-вот готовым к вылуплению, в то время как домашняя повитуха давала её второй паре близнецов ещё декаду-две в матке.       Переставшая качаться, но всё ещё подававшая магию в яйцо и гревшаяся о него Коринна с пропустившим удар сердцем заподозрила, что её попросту смачно облапошили - подставили круче того первого раза! Тот самый очаровательный эльф – коварная фальшивка!..       Захваченная чувствами, молодая женщина в расстройстве и помрачении воздела руки кверху в намерении разбить опротивевшее яйцо - гори оно всё синим пламенем!..       - Ох… - самое спокойное её чадо неожиданно и активно зашевелилось, больно упёршись спинкой в её живот.       Обескураженная Коринна в нерешительности замерла, когда внезапная и яркая вспышка ослепила её – всеобъемлющая адская боль пронзила беременную женщину с макушки до пят…       В небе над Уотердипом разверзся Шторм Молний!..       Один из электрических разрядов с женское запястье толщиной угодил в перекладину качелей во дворике виллы Хунаба. С жутким треском дерево взорвалось, и конструкция рухнула наземь, по счастливой случайности не задев Коринну обуглившимся обломком. Разваливаться каркас качелей начал уже после того, как меньшая молния с мизинец толщиной отскочила с перекладины прямо в женскую макушку, встряхнув тело мощной судорогой. Остальная часть разряда молнии соскочила прямо в поднятое женщиной золотистое яйцо, прошла словно бы сквозь него и до пупка выпирающего живота, войдя в верхний позвонок того самого близнеца, прикрывшего собой брата. Разряд небесного электричества вспорол чрево роженицы до самого копчика и насквозь пробил перины с сиденьем – на почерневшем месте заземления осталось малиновое псевдодраконье яйцо с мужской кулак размером.       Мощная судорога откинула женщину на спинку сиденья, назад и завалившегося в удачно неубранный там снег, едва не раздавив потрескавшееся яйцо – бархатные подушки разлетелись. Золотистое яйцо вылетело из рук, но запуталось в одеялах и меху да там и пошло трещинами. Рухнувшая Коринна едва не кувыркнулась, едва не свернув себе шею – мягкая снежная подстилка и слетевшая подушка смягчили удар оземь. Отяжелённый околоплодными водами зимние юбки задрались, обнажая точёные ножки в красных шерстяных гольфах, кажущихся рваными колготками. Новорождённые вывалились из дыры молниевого разреза – требуха осталась.       Кого-то материнский инстинкт сводит с ума – у Коринны рассудок прояснился до кристальной чистоты. Но всё равно прошло несколько мгновений, прежде чем внезапно и трагично разродившаяся женщина осознала себя в звенящей тишине и неудобной позе. Как ни странно, боль отсутствовала, словно спряталась в испуге за свершённое непотребство. Молодую женщину захлестнуло чувство опустошённости и потери. Дети!!!       - П-помогите-э, - прохрипела она не своим голосом, более низким и едва ли мелодичным. Её голос расслышали:       - Мы охрана, а не повитухи, - с грубой сдержанностью раздалось в ответ из забрала латника, до последней буквы выполнявшего договор найма, в котором указывалась только мать. Жрец Хелма принялся истово и нервно озираться, скороговоркой зашептав молитву своему богу, вопрошая о случившемся. Вместе с ним стали крутить головами натянувший тетиву лучник и арбалетчик с сосульками на усах.       Коринна и не надеялась на их помощь, тут же вычеркнув гнид из головы – долг и репутация не дадут им совершить предательскую расправу. Прояснённый молнией ум хладнокровно констатировал, что нижняя половина тела не ощущается от слова совсем, а вот трясущиеся руки – вроде слушаются. Из волшебной косметички появился обоюдоострый нож, легко, но неровно взрезавший мокрую многослойную ткань одежд. Отстранённо приняв за данность, что эльфийский мир выцвел в человеческий, а магия больше не откликается для вызова сгустка света, Коринна надтреснутым голосом приказала:       - Свет Селуне-э, - и волшебный серебряный нож окружил её лунной бледнотой, как заверил муж, противной вампирам и всей нежити в целом.       Лицо матери непроизвольно вытянулось в потрясении, когда она увидела на нижних юбках сморщенные комочки младенцев, синеющих на зимнем холоде, а также быстро растущую лужу тёмной, почти чёрной крови. Увиденное вызвало шок.       Откуда-то со стороны дома донёсся визг и крики. Но Коринна выпала из всеобъемлющего ступора от того, что с одной стороны в кровавое месиво неуклюже слетела золотисто-зелёная ящерка, а с другой, помогая себе крыльями, дёргано, но юрко выполз её красноватый сородич. Мать с отчаянным криком замахнулась ножом, промедлив драгоценные мгновения с выбором спасаемого ребёнка. Этого времени хватило, чтобы мелкие дракончики… вцепились пастями в натянутые пуповины, по какому-то своему звериному чутью разобрав её младенцев в свои хозяева. Малиновый, перекусив, проглотил откушенное и неуклюже завозился в ткани, не пытаясь вновь кусать или хлебать кровь. Золотистый тоже сожрал откушенный кусок пуповины и был столь же неуклюж, но скор в своём стремлении - подобраться к личику и начать его вылизывать. Только что вылупившиеся ящеры оказались куда более сформированными и приспособленными к жизни, нежели живорождённые человеческие детёныши, которых они пытались согреть, пока их мать обескураженно и заторможено пялилась на весь этот кошмар.       Мир потёк в глазах Коринны – от хлынувших слёз счастливого облегчения. Нож выпал из трясущейся руки, продолжая тускло освещать полусферу и бросать тени на плетень. Голову матери сдавило от раздавшихся детских хрипов, но трезвости ума и скорости мышления на сей раз хватило. Кое-как согнувшись, мать с болью в сердце и теле прикрыла детей меховыми полами: новорождённые дрыгаются ручками-ножками и оба ревут, значит, дышат – живы! Хороша же будет мать, если сейчас сдуру сдохнет от обильного кровотечения, не успев толком спасти новорождённых! Вот Коринна и нашарила грязными руками в дорогой косметичке загодя положенный туда флакончик с зельем исцеления от домашней церкви Селунэ, прихватив и бутылочки зелий для новорождённых от церкви Латандера. Продолговатые выскользнули, а вот пузатый ей удалось открыть своими мокрыми от крови и всё ещё дрожащими руками. Инструкцию она не помнила, действуя по наитию: глоток в себя и остальное вылить в месиво брюшной полости. Ярко светящаяся жидкость исторгла мягкий свет – божественная магия за две тысячи золотых в два удара сердца полностью исцелила Коринну, вновь ощутившую свою нижнюю половину тела, мокрую и коченеющую.       Рыдающая мать, видимо, чисто на инстинктах, умудрилась с первого раза найти и выплеснуть детские зелья на младенцев, подхватила близнецов на руки и сноровисто завернула в тёплый плед и меха. Грубо отпихнутые женщиной зверьки жалобно заверещали и потянулись следом, царапая голые ноги и открытый живот, вновь плоский и целый – никакого рваного шрама от молнии не осталась.       А в это время Амонра застыла статуей – у окна во двор сбоку от выхода из каминной залы. Щёки пробороздили дорожки слёз из-под закрытых век. Как ни хотелось смерти чёртовой соблазнительницы, мать не смогла встать на пути единственного сына. Законодательница мод среди фальши и лжи высшего общества наконец-то распознала и признала истинную любовь Хаскара Второго к этой смазливой полукровке – никакие магические чары не смогли бы направить на добровольную смерть во имя кого-то нелюбимого. В тот момент Амонра ещё не знала масштабов бедствия, полагая дерзкое нападение на виллу и провожая своего ребёнка на гибель за беременную благоверную. Хаскар Второй с рапирой и кинжалом наголо выскочил во внутренний двор, молнией помчавшись к любимой жене. Чета консортов исполнила свой долг куда лучше бабки: Бистис стремительно помогла пятилеткам, с испуганным визгом сверзившихся с лестницы, когда заполошно побежали во след отцу, после страшно ужасного грома выглянувшему в окно и опрометью помчавшемуся из детской спальни, уже на бегу вооружаясь клинками со стен; Раэртар пресёк панику среди остальных детей, проживавших на вилле. Любезно тихий патриарх Дома Хунаба в кои-то веке басовито загавкал резкие приказы охране, потрясая фамильными артефактами и суля кары направо и налево – вылетевшие из перстня бело-пурпурные сгустки волшебного огня едва не испепелили дебила, не остановившего испуганных детей, выбежавших вслед за отцом и едва не свернувших шеи при спуске с лестницы! Слава Латандеру, малыши отделались лишь переломом руки, ноги и множественными ушибами. Слава Гонду, в здании почти в каждом помещении имелся тайник с лечебными зельями из домашней часовни. Слава Хелму, тренированные бойцы в кризисной ситуации проявили выдержку и не атаковали хозяев виллы в ответ на открытое нападение и угрозы со стороны главы рода Хунаба, прямо обвинившего Дом Силмихэлв в вероломном предательстве.       Почти в тоже время из служебной дверцы, смело подобрав юбки и громко причитая на весь двор, выкатилась доверенная повитуха, последние девять лет принимавшая все роды в роду Хунаба. Она сердцем чуяла – её случай! Позади семенил её сопящий муж в рясе священника Гонда. Шепчущего молитву клирика быстро обогнали две его родные дочурки со стопками пелёнок. За ними волочилась пара лакеев с вёдрами очень тёплой воды, всегда имеющейся прозапас, в том числе на случай преждевременных схваток на почве нервного срыва или испуга.       Весь дом поднялся на уши – последний привет от уходящего Года Штормов Молний растревожил весь осиный «Улей Роскоши».       (Иллюстрации к главе с 001 по 008)