Нить

Проснулась я уже лежа на спине, и, как ни странно, всё ещё рядом с Котори. Она была тут, совсем рядом, и даже положила ладонь на мой локоть: то ли нерешительное действие ради близости, то ли она просто тянулась к теплу, но я позволила себе думать, что верный вариант — первый. Несмотря на то, что сейчас всё было тихо и спокойно, меня одолевали противоречивые чувства. Боже, я до сих пор не могу поверить, что это не сон. Легко касаюсь её волос и мысленно приказываю себе не смотреть на её лицо. Наверняка, как только она проснётся, будет неловко: сбивчивые диалоги или же просто тишина, но сейчас на это было наплевать, поэтому я просто встала и поправила своё одеяло, а затем, выключив свой будильник, поскорее ушла из комнаты. Мне казалось, что если я буду меньше контактировать с ней, то всё останется как прежде, и, безусловно, я и подумать не могла, что она хочет чего-то подобного отношениям. Даже если ей нравятся девушки, я — далеко не первая в списке тех, кто может ей понравиться. Однако с всепоглощающим отчаянием я чувствовала сильную надежду. Заваривая чай, я пыталась просчитывать вероятность того, что у нас может что-то получиться. Не рано ли анализировать? С другой стороны, это уже не первый раз, когда я пытаюсь приравнять любовь к точной науке. Так бессмысленно, но я снова и снова делаю это. Мать уже ушла, — замечаю я по вешалке, попутно оттягивая время. До школы ещё много времени, но с утра нужно ещё и потренироваться. Вместе. Котори. Если ждать ещё, то это причинит немалые неудобства, поэтому я со вздохом направляюсь в комнату и сажусь рядом с Котори, всё же не в силах игнорировать её лицо. Спокойное, но всё же не похожее на кукольное: ресницы слегка подрагивают, цвет кожи не так однороден, а чёлка спуталась. От этого сравнения даже смешно. Как можно сравнивать холодную, нарочито идеальную и созданную, скорее всего, только для денег, куклу, коих тысячи, с Котори? Даже от её имени, прозвучавшего в голове, становится тепло. Всегда и везде я видела недостатки — даже в себе, но для описания Котори, похоже, этого понятия не существовало. Даже если я достану самый полный словарь японского языка с новейшими и устаревшими словами, даже если выучу все языки мира, красоты слов не хватит, чтобы описать её. Я могу обобщить все эпитеты, возникшие у меня в голове, лишь одним словом: «Минами Котори». Я — глупая мечтательница. Её ресницы ещё не перестали дёргаться, и это означает, что она сейчас видит сон. Лучше разбудить её немедленно. — Котори, — тихо повторяю я, боясь разбудить сестёр и брата. Я легко кладу руку на её плечо и вижу, как она постепенно приходит в себя. — Уже утро. Завтрак и пробежка? — Конечно, — лопочет она, и я убираю руку, невольно досадуя. Две чашки чая на столе, тарелка с печеньем… — Прости. Надеюсь, ты не против такого лёгкого завтрака, — виновато говорю, критично поглядывая на печенье. — Ничего, я редко много ем с утра. Домашнее? — говорит она, взяв в руки печенье. Глупо, но я засматриваюсь на её ладонь. Тонкие и длинные пальцы, хоть и возможно, что они самые обычные, а я просто преувеличиваю. — Да. Я люблю готовить печенье, — говорю я, невольно отворачиваясь. Она так спокойна, и пусть это могло означать безразличие, я была рада этому. Ещё одного паникующего человека сюда, и можно будет убежать. Она съедает печенье и издаёт удовлетворительный звук, а я улыбаюсь. Пусть мне и неловко, я не могу перестать смотреть в её глаза, даже несмотря на то, что она наверняка видит мои чувства как на ладони. … Сентябрь, утро, свежий воздух, которого очень не хватает сейчас. Горло жжет, и я не уверена, что лёгкие вообще способны функционировать дальше. — Подожди меня, — говорю я, и Котори, кажется, несказанно рада этой остановке. Мы решили соединить пробежку и путь до дома Минами, у которой не было ни учебников, ни школьной одежды с собой. Дойдя, наконец, до автобусной остановки, мы сверяемся со временем и с приятным удивлением обнаруживаем, что автобус скоро подъедет. Уже в автобусе я вспоминаю, как мы ездили за материалами и затем ехали, сонливо переговариваясь. Я так хочу обнять её. — Давай сядем сюда, — говорит Котори, указывая на два свободных места — впрочем, сейчас автобус довольно пуст. — Ага, — и я почему-то волнуюсь. Сажусь возле окна, чтобы лениво смотреть за происходящим на улице, а не на девушку рядом с собой. … Я ожидала, что её дом будет современнее и больше моего, и поэтому не особенно удивилась. Я пыталась побыстрее впитать эту атмосферу в себя, а в комнате Котори мне стало особенно неловко, но жутко интересно. Быстро найдя куда сесть, кроме кровати, я наблюдала за Котори. Она не успела собрать учебники вчера и сейчас торопливо собиралась, хоть я и говорила, что не стоит беспокоиться. — Ну, идём? — говорит она, взяв всё необходимое. — Идём, — соглашаюсь я и иду уже по знакомым коридорам. Я хочу забросить все дела на свете и остаться здесь, рядом с нею. … Учебный день длился невероятно долго — он всегда не был особенно коротким, но сегодня время тянулось, как резина. Я напоминала себе, что я не ребёнок, и не стоит настолько сильно увлекаться чувствами, но никак не помогало. Все мысли каким-то образом переходили к ней, и если раньше это было хоть немного, но обратимо, то сейчас мне казалось, что я безнадёжна. Я списывала какой-то пример с доски — похоже, сейчас идёт алгебра - совершенно не вникая в то, что пишу. … Я была несказанно рада тренировкам и даже как-то выполняла движения, пусть не идеально — всё было на уровне подсознания, но нормально. Досадно, но всё было до скрипа зубов обычно. Не знаю, чего я ожидала, но явно не этого. Но это было в разы лучше уроков. Пусть и нужно делать одно и то же, рядом — Котори. Я люблю тебя, подумала я, будто бы она может читать мысли. После этого Котори как-то странно посмотрела на меня, и я чуть было не поверила в её сверхспособности, но уверила себя, что это - всего лишь совпадение. … После тренировки несколько человек уходит, нескольких останавливает Эли или Маки, посоветовать что-то по движениям или вокалу. Я выслушиваю Эли: она говорит мне, что я витаю в облаках, и что выступление не за горами. Я выдаю что-то язвительное в ответ, а затем говорю, что исправлюсь, и она наконец отпускает меня. — Подождёшь меня, Нико? — говорит Минами, и я, опешив, не сразу киваю. Котори стоит в очереди Нишикино и быстро освобождается. Мы выходим из школы и молча идём. Я чувствую лёгкое напряжение, но не спрашиваю, чего она хочет, не желая расставаться с ней. Мне признаться? Может быть, завести беседу? — Ты любишь осень? — спрашиваю я первое, что пришло в голову. — Да, люблю. Особенно — октябрь, когда не так жарко и листья начинают опадать. Я, честно сказать, не ожидала, что Котори не любит жару, но её ответ показался мне единственно-правильным. «Я тоже», лаконично говорю я, логично предположив, что не смогу ответить что-то более вразумительное. Мы доходим до остановки, которая предвещала, что мы попрощаемся. Досадно, но если мы будем ходить вместе каждый день… — Нико, — говорит Котори, и я изумляюсь, как быстро её голос глушит всё вокруг. — Да? — говорю я, невольно затаив дыхание. Она не отвечает, а берёт руками моё лицо и поворачивает к себе, робко целуя в губы. Моё душевное состояние было подобно человеку, который оказался посреди урагана. Слишком много чувств, так много, что я даже не могу разобраться, что где. Это было чертовски приятно, даже несмотря на то, что коротко. — Я люблю тебя, — говорит она, и я падаю в её объятья, потому что твёрдо стоять ногах кажется мне невозможным. Меня трясёт, а Котори тихо и немного нервно смеётся. — Я люблю тебя, — повторяю я за ней, притеревшись подбородком к её плечу. — Чёрт возьми, Котори, я должна была сказать это первой! Она вновь смеётся, и я, наверное, тоже. Я целую её, и она тут же отвечает. Это наверняка было дольше, чем в первый раз, но мне так плевать на время, пространство и обязательства сейчас. Забавно, но второй раз за день я думаю, что это слишком похоже на сон. Реалистичный и одновременно такой невозможный. — И как долго? — спрашиваю я после поцелуя, всё ещё находясь в сантиметре от её лица. — Кажется, всю жизнь, — и я с ней безоговорочно согласна.