(Не)Верные решения

      Гермиона, как обычно, стояла у шкафа с ингредиентами, подготавливая всё необходимое для очередного занятия. Снейп прохаживался между столов, рассказывая о зелье, что сегодня предстояло приготовить ученикам. Это было Ликуе Сигнис или, как его ещё называли, «Зелье жидкого пламени» — достаточно сложное в приготовлении, но при этом и очень простое. Тут не нужно было как-то по-особенному надавить или разрезать, даже не стоило полагаться на запах и цвет на определенных этапах приготовления, и достаточно большой список компонентов не должен был никого испугать. Единственной особенностью, которая делала зелье трудным в изучении, было точное соблюдение хронометража, что сейчас и втолковывал ученикам Снейп, указывая на доску, где была прописана вся последовательность приготовления с указанием того, на какой секунде от начала создания следовало сделать какое-либо действие.       Обычно Гермиона всегда его слушала, даже зная всё о приготовляемом на уроке зелье, но сегодня, погруженная в свои мысли, предоставила рукам самим делать то, что должно. Грейнджер могла себе это позволить. В своё время, Снейп четырнадцать раз опустошил заклинанием её котел, пока она не сварила именно то, что требовалось, и в колбе, наконец, не заплясали, перетекая друг в друга, жидкие жёлто-оранжевые языки пламени. После того урока Гермиона могла приготовить Ликуе Сигнис, даже не имея часов под рукой. Поэтому сейчас лишь краем сознания фиксировала происходящее, чтобы не пропустить момент, когда нужно будет раздавать ученикам необходимые ингредиенты. Руки сами раскладывали крылышки, коготки и различные частички магических существ и растений по керамическим плашкам, а сама она скользила по своим воспоминаниям, вновь воскрешая события последних дней и, в особенности, сегодняшнего утра…

***

      На следующий день после происшествия в кладовке Филча, Гермиона чуть не проспала, забыв завести будильник. Её спасла лишь выработавшаяся привычка вставать в строго определенное время, но и при этом она смогла заставить себя подняться лишь через полчаса после пробуждения. Тело просто не желало чем-либо заниматься, кроме как сладостно потягиваться под одеялом, чувствуя, как мягкая ткань постельного белья, словно ласкаясь, прикасается к её обнаженному телу. Она не помнила, когда полностью разделась, но это волновало сейчас меньше всего, ведь её грудь еще помнила те грубоватые прикосновения, от которых тело выгибалось в страстном экстазе. Но постепенно эйфория оставляла Гермиону, сменяясь пониманием того, что её теперь может ожидать. И вот, входя в кабинет Зельеварения, она чувствовала, как сердце учащенно бьётся от волнения и страха за своё будущее. Кто затащил её в кладовку? Чьи руки и член вознесли на пик наслаждения? Гермиона готовилась уже сегодня узнать ответы на эти вопросы. Вот только в какой форме они будут? Шантаж или прилюдное обличение? И, главное, когда это произойдет? Вот то, единственное, что весь день крутилось у неё в голове.       Сначала она думала, это кто-нибудь из учеников. Но от подобной мысли пришлось достаточно быстро отказаться. Гермиона приблизительно представляла, какой комплекции должен был быть тот неизвестный. И под эти параметры подходили лишь несколько человек. Но самым главным, что противоречило этой версии, было именно то, как всё происходило в кладовке.       Гермиона, ещё будучи старшекурсницей, не относила себя к той категории, которые до свадьбы ни-ни, и девственность благополучно потеряла на шестом курсе. Конечно, из койки в койку она не прыгала, но о возможностях, желаниях и фантазиях шестнадцати-семнадцатилетних юношей представление имела. Да и подруги тоже делились своими впечатлениями. В общем, единственное, на что, обычно, хватало таких партнеров, так это положить руки на голову девушке во время минета. Конечно, в то время Гермионе было достаточно и этого, но уже тогда она осознавала, что хочет чего-то большего.       И получалось, что сотворить с ней такое мог лишь достаточно опытный в сексе мужчина, уже познавший разнообразие чувственных наслаждений. И на роль этого неизвестного из всех присутствующих в замке подходил лишь Снейп. Но эту версию Гермиона тоже отбросила. Вот не верилось ей, что этот «замороженный яд» способен быть настолько страстным и изобретательным. Да, он снился ей в эротических снах, но это лишь фантазии, а реальный Снейп под такое никак не подходил. Значит, это кто-нибудь со стороны. Была версия, что это — Люциус Малфой. Но тот не стал бы скрывать свое инкогнито, а наоборот дал бы понять, чей именно член побывал в её влагалище. Да и Малфой не преминул бы унизить её, отомстив таким образом, а не дарить настолько сильное удовольствие. Получалось, что это был и не он. Но кто же тогда, кто?       — Вы что-то сказали? — голос Снейпа вырвал Гермиону из её мыслей.       «Неужели, я последние слова сказала вслух?» — пронеслось в её голове.       — Простите, директор, я, похоже, задумалась.       — Задумались? — с деланным удивлением переспросил Снейп. — Что ж, это похвально. Вы сегодня преподнесли всем нам сказочный подарок: думающий гриффиндорец — редкое явление...       Ещё недавно Гермиону бы задели эти слова, но сейчас они пролетели мимо, не имея возможности пробить кокон из более важных мыслей.       В итоге, день после ночного приключения прошел в раздумьях о неизбежных последствиях. На второй тоже ничего не произошло. Неизвестный никак не обнаруживал себя. Получалось, что о происшествии в кладовке, похоже, никто не знал.       «Быть может, он и не хочет огласки?» — размышляла Грейнджер. В любом случае, ей оставалось лишь ждать.       В мыслях обо всём этом прошли и остальные дни, но сегодняшнее утро было особенным. Она, как обычно, принимала утренний душ. Горячая вода бежала по телу, пробуждая после крепкого сна. Повернувшись, Гермиона подставила напористым струям свою грудь. Чувствуя, как вода смывает мыльную пену, она вспомнила свой недавний сон, в котором вот также стояла в душе, но только опираясь руками о стенку и постанывая от наслаждения. Член ритмично скользил в ней, а умелые руки ласкали её грудь и покручивали соски. Сон был настолько волнительным, что, проснувшись тогда ночью, она даже не сразу поняла, где находится и куда всё пропало.       «Вот бы такое испытать в реальности, — мечтательно подумала Гермиона, вспоминая те яркие ощущения. — Хотя, а почему бы и нет? Что может случиться, если я чуточку поласкаю себя, так, лишь для легкого развлечения. По сути, я только намыливаю свою кожу или наношу крем. Это же обычные действия. Что в них может быть плохого?»       В подтверждение своих мыслей Гермиона выдавила на ладонь немного геля для душа и стала не спеша размазывать его по своей груди.       «Но ты же помнишь, что случилось в прошлый раз?» — внутренний голос попытался воззвать к рассудку.       «Помню, но сейчас всё иначе и под контролем, да и дверь на ночь я всегда запираю», — успокаивала себя Гермиона, уже увлекаемая волнами удовольствия и представляющая, что это не она себя сейчас ласкает, а тот незнакомец, что был с ней в кладовке Филча.       — Это только сейчас, сегодня... Больше такого не повторится... — пробормотал Гермиона, зажав между пальцев уже набухшие соски и потянув вверх.       Как же это было приятно! Скользнув ладонью вниз по своему животу, она оставила её между ног и стала играть там с собой. Распаляясь всё больше, Гермиона не стала долго себя дразнить и, раздвинув влажные лепестки, проникла внутрь пальцем. Однако вскоре этого стало мало, и вот уже два пальца ритмично погружались в неё.       Опустившись на колени, Гермиона наклонилась вперед, практически ложась грудью на край душевого поддона. Она немного ускорила ритм и вскоре начала постанывать от удовольствия. А возникающие в голове образы лишь ещё больше распаляли и подталкивали к кое-чему ранее запретному и неизведанному. Гермиона ещё в первый год брака предложила Рону попробовать анальный секс, но тот отказался, назвав это ненормальным. Но если возбуждает и нравится, то почему же нельзя?! Перестав мастурбировать, она провела влажными пальцами у себя между ягодиц, нащупывая маленькую тугую дырочку и одновременно смазывая её края. Несколько раз проведя по ней пальцами и насладившись необычными ощущениями, что дарили эти доселе запретные ласки, она приложила указательный палец и аккуратно надавила. Гермиона понимала, что её действия уже вышли за рамки простого развлечения ради нескольких волнительных мгновений, но не могла, да и не хотела останавливаться.       «Все будет нормально, — мысленно говорила она себе. — Всего один раз, а потом даже не вспомню об этом, да и зелье доварю. А сейчас лишь...»       — А-а-х-х-х... — Гермиона протяжно выдохнула, когда палец чуть проник в её попку. Ощущения были настолько необычными, что она не могла их сейчас описать, но неприятными, как рассказывали ей в свое время подруги, они точно не были. Гермиона попыталась погрузить палец еще глубже, но колечко мышц сопротивлялось её желанию. Тогда она достала с полки тюбик с увлажняющим кремом для рук, которым стала с недавних пор пользоваться. Густо намазав палец, посильнее прогнулась и, чуть заведя руку за спину, прикоснулась пальцем к узкой дырочке. Пальцы второй руки она приложила к себе между ног, и, когда это было сделано, одним слитным движением вошла в себя с двух сторон. — М-м-м-м… — не сдержала стона Гермиона, ощущая необычное чувство наполненности.       На секунду представив, как выглядит сейчас со стороны, она начала не спеша ласкать себя пальцами. Постепенно движения всё ускорялись, и Гермиона, не сдерживаясь, постанывала от наслаждения. Ей уже не казалось таким уж опасным это занятие. Чем мастурбация была хуже того «изнасилования»? Лишь только тем, что сейчас приходилось всё делать самой. И Гермиона всецело отдала себя запретному действу. Ох, как же она хотела сейчас ощутить не свои пальцы, а горячий член, чувствовать, как он проникает в неё, растягивая стенки влагалища, то выходит полностью, то с силой погружается на всю длину, а затем наполняет горячей спермой. За возможность ощутить это в реальности Гермиона была готова сейчас на что угодно. Не в силах терпеть эту сладкую муку, она увеличила темп. Быстрее... Быстрее… Еще чуть-чуть… И тело Гермионы изогнулось в экстазе от нахлынувшего оргазма, выталкивающего из легких воздух и на мгновение останавливающего сердце…       Но все это было утром, а сейчас, раздавая ученикам необходимое, Гермиона вновь вспоминала те сладостные ощущения, что подарили ей столько наслаждения. Через несколько минут все приступили к выполнению задания, а она, не получив от Снейпа никаких дополнительных указаний, стала наводить в шкафах порядок, проверяя состояние находящихся там ингредиентов и подсчитывая остатки. Стоя спиной к классу, она то и дело слышала раздававшиеся вскрики. Одной из особенностей Ликуе Сигнис было то, что в момент приготовления оно было необычайно опасным. Если на кожу попадала достаточно большая капля, то она могла прожечь до кости, а иногда и насквозь. Но при условии соблюдения рецепта и методики приготовления, можно было получить в итоге нечто уникальное. Желто-оранжевая субстанция совершенно не обжигала, а лишь дарила тепло, причем именно столько, сколько было необходимо на данный момент, ни больше и ни меньше. Зелье можно было втереть в руки, и потом часами работать в ледяной воде, без риска простудиться. Даже можно было целиком обмазаться им и спокойно спать на льду. А если дать замерзшему и обмороженному человеку выпить пару ложечек, то можно было спасти его от смерти — зелье действовало в таких случаях очень аккуратно, плавно отогревая и не вводя в температурный шок. Конечно, часто им пользоваться было нельзя — иначе происходило нарушение терморегулирующих функций самого организма, но в качестве экстренного средства для борьбы с холодом подходило как ни что другое. Очень полезное зелье!       Имея запрет от Снейпа на оказание какой-либо помощи ученикам, Гермиона продолжала инспекцию шкафов, надеясь, что школьники всё же будут аккуратны и себе не навредят. Достаточно монотонная работа — проверить наименование, сохранность и состояние, подсчитать остаток и все это записать в "Журнал учета ингредиентов", да еще и размышления о произошедших с ней за последние дни событиях настолько захватили Гермиону, что она не сразу обратила внимание на резкий и сильный вскрик. И лишь когда он вновь повторился, полный боли и страданий, Грейнджер обернулась и увидела ужасное зрелище, которое заставило её броситься вперёд, не давая себе ни малейшей секунды на размышления.       Казалось, время вокруг Гермионы замедлилось, вырисовывая лишь отдельные моменты происходящего в кабинете. Вот Питер Кросби, закрыв глаза и завывая от боли, трясет рукой, пытаясь стряхнуть обжигающие капли, и задевает котел с недоваренным зельем. Его соседка по столу, Рози Строут, тянет руки, желая помочь, но чуть медлит, боясь тоже обжечься, и этим позволяет котлу слететь с небольшой подставки. Ученики в панике начинают отодвигаться подальше, не желая попасть под капли, коими забрызгает весь класс, когда котел упадет.       Гермиона видела, как Снейп начал доставать палочку, пытаясь предотвратить опасность. Но тот был слишком далеко и явно не успевал, да и повскакивавшие со своих мест ученики мешали ему прицелиться, в то время как она уже протягивала руки, стараясь поймать падающий котел. Вот только, к несчастью, месяца три назад один из первокурсников хотел блеснуть своим магическим талантом перед друзьями и при помощи Вингардиум Левиоса вытащил из пола камень. Потом он его, конечно, вернул на место — Снейп ничего не заметил. Но один угол камня остался немного торчать. И легкий зацеп носком туфли за эту неровность передвинул стрелку рельсов, отправляя поезд жизни Гермионы совсем в другую сторону. Что это было: простая случайность или тело, еще не отошедшее от утренних утех, решило таким образом отомстить за столь нестандартные ласки? Ответ уже не имел смысла.       Падая, Грейнджер попыталась дотянуться до котла, но того мгновения, что потребовалось на безуспешную попытку восстановить равновесие, оказалось достаточно, чтобы её благие намерения обернулись полным крахом. Котёл упал, и желто-оранжевая жидкость хлынула на пол. Гермиона в ужасе попыталась задержать падение, зацепившись за стол, но рука соскользнула, и она приземлилась лицом прямо в выплеснувшуюся из котла жидкость. Единственное, что удалось, так это повернуть голову вправо, в попытке минимизировать неизбежные повреждения.       Возможно, она закричала. Даже по прошествии времени Гермиона не могла говорить об этом наверняка, а расспрашивать свидетелей не имело смысла. Единственное, что ей четко запомнилось сквозь пелену боли, была нога Снейпа, вдавливающая её голову в разлитое по полу зелье, принося Гермионе новую порцию таких сильных страданий, что она потеряла сознание.