Репетитор от Джотто

Как любил говорить Фонг, все когда-нибудь заканчивается. А еще, что жизнь — как зебра, в ней после черной полосы всегда идет белая, просто ты иногда, только зайдя на черную полосу, понимаешь, что раньше-то была еще белая. Так и сейчас. Долгое ожидание — ну хоть что-нибудь, хоть кто-нибудь!!! Только не эти белые стены! — наконец закончилось. Закончилось оно распахнутой с ноги дверью. Но, как один раз заметила Лар Милч, открывая дверь с ноги, будь готов к удару сковородкой. Кажется, она взяла эту фразу из какого-то рассказа про каких-то волшебников, но в момент объяснений на голове у Тсуны еще росла огроменная шишка, а перед глазами в танце кружились пять маленьких Реборнов. В общем, сковородки у Тсуны не было, зато был увесистый сборник стихов какого-то итальянского поэта. Чего вошедший, конечно же, не ожидал. Правда, и Тсуна не ожидал, что у посетителя окажется полезная привычка уворачиваться от стаканов с виски. — Врооой! Сопляк, ты вообще тут с ума сошел?! Я, значит, забирать его пришел, а он в меня книжками кидается! — Аре… Извините, я просто испугался, — вопрос он как бы не заметил, но все же не удержался и прокомментировал тихим шепотом: — Еще нет, но пытаюсь. Хоть какое-то разнообразие будет. Естественно, он совершенно забыл о прекрасном слухе киллера. Тот резко прекратил кричать и, хмыкнув, присел на стул, стоящий у окна. — Раз шутишь, значит, адекватный. Осталось понять, готов ли ты сотрудничать. — Если я останусь здесь еще хотя бы на день, вам придется договариваться с сумасшедшим идиотом, который будет обижен на весь мир за испорченное детство. Но сегодня, так уж и быть, я соглашусь. Но только если вы заберете меня отсюда! — Вот и славненько! — оскал голодной акулы несколько поумерил пыл Тсуны, но выйти из комнаты хотелось больше. Он как-то более привычен к постоянным опасностям и приключениям, поэтому вынужденное безделье быстро надоело. К тому же в палате он никак не мог повлиять на ситуацию в мире. Оставалось только надеяться, что его не отдали Варии на растерзание. Ну, или что Занзас хоть немного благодарен ему за освобождение. Все оказалось просто. Ему возвращали его нормальную жизнь, покупали домик недалеко от родительского и нанимали сиделку, которая будет следить за порядком и едой. Взамен Тсуна должен был следить за братом и писать отчеты. Жизнь прекрасна! Ибо Вария на подарки не поскупилась, желая раз и навсегда завербовать наивного юнца. Не на того напали, но Тсуна оценил. Равно как и щедрую зарплату, и обещание защиты, и текст лишь на итальянском, и приписку мелким почерком «контракт действителен до начала Конфликта Колец». Идеально! Особенно учитывая то, что ровно после этого самого Конфликта он и исчезнет из этого мира. В общем, жизнь была прекрасна, а он почти свободен. Хотя почему почти? Занзас был уверен, что пламя у него исчезло, поэтому не потребовал его отпечаток, а та закорючка, что он якобы старательно вывел на договоре, никогда им как подпись не воспринималась. На самом деле он написал «дураки», используя любимый шифр Хаято, но варийцы, будем надеяться, никогда об этом не узнают. Жить-то еще хочется. Зато в Намимори его ждало разочарование. Семью Ямамото убили какие-то киллеры, Реохей умер в детстве, защищая свою сестру от хулиганов, Кея погиб, нарвавшись на якудза. Чуть позже он узнал, что Хаято взорвал себя вместе с незадачливыми похитителями, пожелавшими шантажировать его семью, Мукуро не смог пройти все пути Ада и умер в лабораториях, а Ламбо погиб из-за неисправной базуки десятилетия. Чего-то такого Тсуна и ожидал, но все равно было больно. И обидно. Он всегда считал своих Хранителей своей второй семьей, поэтому их смерти едва не заставили его впасть в затяжную депрессию. К счастью, спас его Джотто, сжалившись и позволив целую ночь напролет во сне пообщаться с друзьями. Напоследок он не забыл напомнить Тсуне о необходимости хоть как-то изменить характер его брата. Это было… Сложно. Почти невозможно. Без твердой руки Хибари и его Дисциплинарного комитета, мелкие хулиганы стали собираться в группы и нападать на людей. И во главе самой большой и сильной группировки стоял его брат. К счастью, они были не отпетыми негодяями, старались не нападать на женщин, детей и стариков, а также отбирать деньги лишь у богатых. Брат иногда в шутку звал себя Робин Гудом, и Тсуна в большинстве случаев мог с ним согласиться. Хотя это не меняло того, что брат был заносчив, самоуверен и эгоистичен. Скорее всего, лишь слава поборника справедливости, приводящая к всеобщему обожанию и обеспечивающая неплохие карманные деньги, удерживала его от становления отпетым негодяем. Он упивался своей властью, безнаказанностью, славой. И Тсуна боялся представить, какой станет Вонгола с таким Боссом. В общем, требовалось срочно переговорить с будущими Хранителями брата и договориться о парочке поучительных ситуаций. Благо, добрый Бельфегор (странно звучит, да? Но ради спасения своих нервов и короны Принц был готов на все) поделился кандидатурами их противников. Он, вроде как, был запасным вариантом Хранителя Облака, а точнее, банальной ширмой, человеком, якобы сидящим внутри Гола Моски. Это, конечно, было известно лишь ограниченному кругу лиц, так как информация была засекречена. Никаких записей о реальном положении дел — кроме договора, конечно, — не существовало вообще. Приятно было видеть, что хоть кто-то в мафии заботится о безопасности. Потому что Девятый приказал всей Вонголе вносить абсолютно всю информацию в базу данных. А уж взломать ее было дело опыта. Ну, и знаний о любимых техниках защиты. У Бельфегора все было все это и даже больше, так что все планы Вонголы были Тсуне известны. Даже то, что раньше его кандидатура рассматривалась на место Внешнего Советника, но после того инцидента была снята. Кажется, после этого стали подготавливать Базиля. Ну что ж. Он прекрасно подойдет. И заодно не даст процессу перевоспитания остановиться. Да, Тсуна был реалистом: он не сможет в одиночку за пару лет перевоспитать брата. Это долгая и кропотливая работа, которую, в общем-то, брат должен выполнить сам или хотя бы с посильной помощью близких. Тсуна, как бы ни старался, в число близких так и не вошел. Он был одним из тех неудачников, над которыми брат иногда издевался, сбрасывая напряжение. К счастью, до рукоприкладства доходило редко, но и слова иногда бьют посильнее кулаков. В общем-то, жизнь потекла более-менее тихо и размеренно. Стабильные и, конечно же, случайные ситуации, заставлявшие брата задуматься о своем поведении и стоившие немало сил и денег, выматывающие тренировки, чтобы уметь хотя бы защищать себя, скучная школьная жизнь, когда учителя усыпляюще бубнят что-то у доски, а ты знаешь даже университетскую программу по этой теме. Хотелось действий, сражений и побед. Ну, или тихих деньков с Хранителями и друзьями. Но была только сводящая с ума повседневность, когда хочется уже выть от тоски. К тому же оказалось очень сложно снова делать все самому: к хорошему привыкаешь быстро, вот и Тсуна привык к целому штату слуг, подчиненных и союзников. И хотя нянька вполне обеспечивала его завтраками, бенто и ужинами, стирала одежду, убирала дом и занималась другими домашними делами, но тортики на праздники приходилось покупать в магазинах, и нельзя было, придя домой после сложного дня, с удивлением увидеть любимое печенье с горячим чаем, появившиеся буквально через пять минут. Впрочем, это все лирика. В реальной жизни Конфликт Колец стремительно приближался. Нана с Емитсу (он не мог называть их родителями — они остались в том мире), посовещавшись, решили все же позволить Реборну подтянуть Наследника, так что история повторялась. Правда, о мафии брат все прекрасно знал, так что основной упор делался на физическую подготовку и взаимоотношения с Хранителями. Ну, и на исправление характера. Так что пришлось отменить все запланированные «случайные» происшествия — Реборна он бы не смог обмануть, а так глупо спалиться не хотелось.