Отступники

Лес встретил её гробовой первозданной тишиной, и Элет поёжилась. Заблудиться она не боялась — заклинание бы вывело её на нужное место. Страшнее было натолкнуться на хищника или, хуже того, вооружённого человека… Защититься ей было нечем: и так сразу два заклинания удерживала, на боевое её точно не хватит. А ещё Элет значительно выбилась из сил: ступни пронзала тупая боль, колени дрожали, а плечи горели адовым огнём под тяжестью дорожной сумки. Хотелось опуститься на мягкую лесную подстилку, вытянуть ноги, раскинуть руки и устремить взгляд в бездонное голубое небо… Хотелось отдохнуть хоть немного. Но останавливаться было нельзя, морок не сможет долго сбивать преследователей со следа. Лес сгущался, темнел, и Элет не могла понять, почему в нём было так тихо. Обычно в лесах пели птицы, шуршали белки, а иногда и выли волки. Но теперь… Теперь даже ветер не стонал в густых еловых ветвях, и единственным звуком, прорезающим плотную ткань тишины, был неистовый стук сердца Элет. Такая тишь могла означать лишь одно — лес находился под заклятием. Элет была не слишком опытной ведьмой, а потому понять суть заклятия не могла. Это и пугало. Обычно на леса наводили различные заклятия их разумные жители: русалки, обитавшие в лесных озёрах, живущие на вершинах елей упыри, оборотни… Так они завлекали добычу: кто для игр, порой даже безобидных, а кто и для еды. Но именно в этом лесу о присутствии подобных созданий ничто не говорило: озёрной прохладой не веяло, ветки не хрустели, кусты не шуршали. Да и как можно привлечь жертву гробовой пугающей тишиной? Ничего, абсолютно ничего не издавало звуков. Нужно было убираться отсюда, но она уже прошла полпути… Не зная, что делать — идти дальше или поворачивать, — Элет застыла возле огромной сосны и запрокинула голову. Боль в ногах постепенно угасала благодаря даже столь короткому отдыху, а вот страх лишь разрастался. Да ещё и растерянность сбивала с толку и напрочь портила все планы. Ей никогда не нравилось незнание. Оно лишало сил и спокойствия, тем самым мешая собраться и подготовиться к возможной встрече с врагом. Внезапно тишину разрезал звон стали. Элет вздрогнула — она ожидала чего угодно, но только не этого. Режущий слух звук едва не оглушил девушку. Сердце ударило по рёбрам, разливая по венам ледяную от внезапного ужаса кровь. Элет стало так страшно, что она, забыв про всё, сорвалась с места и бросилась куда-то в чащу, не разбирая дороги. Бежала напролом, через кусты и заросли, отбиваясь от колючих веток елей и дикого шиповника. Деревья казались похожими на огромную деревянную клетку, в которой Элет была заперта. Сквозь густые зелёные кроны не проглядывало ни клочка неба, чаща всё темнела и темнела, но Элет и не думала останавливаться. Бежать было больно и трудно, но что-то подсказывало ей, что останавливаться нельзя. Страх будто подгонял её, ударяя по спине кнутом. Сейчас гробовую тишину леса нарушала лишь Элет, и это слегка успокаивало. Но не взмывали в небо стаи встревоженных птиц, не цокали копытами испуганные олени, не рассекали по нехоженым тропинкам охваченные страхом зайцы. Элет казалось, что она была единственным живым существом в этом страшном месте, однако воспоминания о звоне стали давали понять: тут есть кто-то ещё. Самое малое — двое. Лишь через несколько минут бега, забыв про боль и усталость, она поняла, насколько опрометчивым было решение бежать. Элет резко остановилась. Одна мысль о том, что в заклятом лесу может находиться кто-то ещё, кроме неё, казалась нелепой. Ведьмы и колдуны не носят мечей — они им без надобности. Значит, в заклятый лес закрался обычный человек. Но как? Элет споткнулась о выступающий из земли корень, но смогла удержать равновесие. Лишь тогда она заметила, что стальные звуки иссякли и на лес снова опустилась гробовая тишина. Элет оперлась рукой о дерево, пытаясь восстановить дыхание. Лёгкие разрывались, в горло как будто залили раскалённого железа, дышать было невыносимо, голова кружилась. И заклинания, которые Элет удерживала, распались, рассыпались, а восстановить хотя бы одно не было сил. И зачем её вообще понесло в это опасное, гиблое место? Захотела срезать путь, дурочка… Если бы пошла через деревню, по тракту, то вряд ли бы столкнулась с чем-то подобным, пусть даже и потеряв день пути. Значит, теперь нужно в эту самую деревню вернуться, там восстановить силы, заново наложить морок и продолжить путь. Путь в неизвестность. Элет вздохнула и сделала пару неуверенных шагов, тут же пытаясь вернуть заклинание направления. Оно было легче морока, и вскоре Элет почувствовала, что её как будто кто-то ведёт прочь из этого проклятого леса. Ноги заново пронзила раскалённая боль, и Элет, поморщившись, проскрежетала ногтями по мягкой коре сосны. Нужно терпеть. Нельзя оставаться в этом проклятом месте. — Если пойдёшь туда, забредёшь в чащу и вряд ли выберешься. Элет подпрыгнула и вскрикнула. Негромкий мужской голос — уставший и какой-то разбитый — прозвучал так же внезапно, как и звон мечей несколько минут назад. Но в тот момент Элет была слишком измотанной и напуганной, чтобы как-то связать эти два обстоятельства, а также понять, что, видимо, бежала по кругу и вернулась на почти то же место. Она оглянулась на голос, но никого не увидела. Лишь колючие ветви деревьев смыкались над её головой да нескончаемые жёсткие стволы составляли лабиринт бесконечных поворотов и тупиков. Было так темно и так тихо… — Простите, вы это мне? — негромко спросила Элет, сжимая руку в кулак. Уж на защитный магический удар у неё сил хватит. — Да тут, кажется, больше никого и не осталось. Было странно разговаривать с пустотой, и Элет позволила себе коротко улыбнуться, тем не менее, не теряя бдительности. В пальцах уже начинали потрескивать искорки энергии — стоит выбросить руку вперёд, и невидимого собеседника отбросит в сторону магической волной. А потом Элет только и останется, что вновь бежать. Однако невидимый собеседник таковым внезапно быть перестал. Стоило ей глянуть чуть левее, как она увидела стоящего около большого сухого дерева молодого мужчину, пристально смотрящего на неё. Сквозь тонкий покров темноты Элет разглядела, что вид у него был донельзя уставший, а от виска по щеке сбегала струйка крови. Это пугало. Оцепенение охватило её, и Элет не смогла сдвинуться с места. Молодой человек же не сводил с неё внимательного чуть мутного взгляда. Элет нервно сглотнула и чисто для того, чтобы успокоить саму себя, спросила: — Вы в порядке? — Нет, — резко ответил он и хохотнул. Элет снова вздрогнула — вместе со смехом из его горла брызнуло несколько капелек крови. Дальше раздумывать было некогда: она бросилась к мужчине, попутно стягивая с шеи небольшой шерстяной платок. Приложила его к виску, и светло-серая ткань тут же пропиталась кровавыми разводами. Всё, что было ниже виска, оказалось залито густой, уже почти запекшейся алой кровью, которая запачкала даже длинные, в темноте казавшиеся иссиня-чёрными волосы. Сама рана смертельной не выглядела: по размеру небольшая и не очень глубокая, она лишь сильно кровоточила. — Что, слишком добрая, да? — усмехнулся незнакомец и тут же скривился от боли. — Или тебе больше всех надо? — Что — надо? — бросила она и в очередной раз за день содрогнулась: ноги перестали держать молодого человека, и он начал медленно оседать на землю. — Нет, не падайте, пожалуйста. Здесь рядом деревня, вам там помогут, я могу проводить… Она не знала, зачем это делает. Сама Элет в своей жизни видела мало добра. Или, по крайней мере, помнила. С ней были холодны, жестоки, нечестны, лицемерны, грубы — и так редко действительно добры… Но она всё-таки чувствовала, что если сама будет доброй, то и к ней будут относиться соответственно. На самом деле до этого момента ничего подобного не наблюдалось. Но, может, стоит попробовать в последний раз? Если и теперь она не дождётся ответа… Тогда, пожалуй, можно будет наплевать на всё и продолжить жить только для себя. Впрочем, именно это Элет и собиралась делать. Именно это было её жизненной целью в настоящее время. Но для её достижения нужно было кое-что совершить. Проделать нелёгкий путь и добиться своего. Молодой человек был довольно-таки тяжёлым для хрупкой девушки, в жизни не державшей ничего тяжелее дорожной сумки. Но Элет не жаловалась. К тому же тащить его не пришлось: он, еле переставляя ноги, шёл сам, лишь опирался на неё. И почему-то улыбался. Его губы были алыми от крови, несколько красных мазков виднелось на зубах и на щеках. Выглядело это жутко. А лес сохранял свою первозданную тишину. Элет постоянно спотыкалась, скрипела зубами, а иногда даже постанывала от тяжести, но останавливаться не собиралась. Иначе он истечёт кровью, и тогда… Тогда она себя не простит. Элет внезапно почувствовала на себе какую-то странную ответственность за жизнь этого незнакомца, совершенно ей не знакомого. Это было непонятное, но светлое и согревающее душу чувство. Наверное, Элет всё-таки могла считать себя добрым человеком. *** Лекаря в деревне не нашлось, и Элет пришлось отвести незнакомца к местной знахарке. В её домике пахло травами и благовониями, дверь была увешана венками из листьев и цветов, а чёрные занавески на окнах — плотно зашторены. Старая знахарка имела длинные, почти до колен, седые волосы, крючковатый нос и бездонные зелёные глаза, не выражающие абсолютно ничего. Из одежды на ней была лишь длинная рубаха серо-бурого цвета и множество деревянных бус и амулетов на шее — Элет даже узнала некоторые. Старуха со спокойным равнодушием буквально втянула молодого человека в свою избушку, не сказав Элет ни слова, и прямо перед её носом захлопнула в дверь. Девушка вздохнула. Поведение знахарки её не удивило: такие, как она, не учились магии в Шабаше или где-то ещё, а постигали все тонкости колдовства и ворожбы самостоятельно. Из-за этого они держались весьма гордо и обособленно, явно считая себя лучше тех ведьм и колдунов, которые долгие годы своей жизни тратили на обучение, а потом ещё и позволяли стирать себе память, чтобы в душе не оставалось никаких связей с прошлым, никаких привязанностей и сожалений. Старуха вполне могла узнать в Элет ведьму из Шабаша, а потому надменно проигнорировала её. Девушка огляделась. Деревня была небольшой, и к вечеру в ней стало совсем пусто. В маленьких окошках деревянных домов загорались огоньки, ночь распростёрла свои чёрные крылья по небу, на котором уже высыпались первые звёзды, то и дело налетал промозглый, колючий ветер. Она поёжилась, плотнее закутываясь в свой тонкий суконный плащ. Волнение и страх ещё не оставили её: сердце колотилось, ослабевшие ноги дрожали, пальцы нервно сжимали ткань серой юбки. Нужно было найти место, где можно переночевать, а с утра продолжать свой путь. Но не бросать же её нового знакомого просто так… Хотя, чёрт возьми, какой знакомый? Она не знала, как его зовут, и не представилась ему сама. А знахарка вряд ли пустит её в свою избушку во время обряда исцеления. Медленно переставляя уставшие ноги в высоких походных сапоги, Элет шла по мостовой, вглядываясь в вывески домов. Усталость, раздражение и разочарование от того, что она потеряла целый день, бродя туда-сюда по лесу, давили на сознание, едва не доводя до слёз. Она быстро отыскала трактир: во всей деревне его здание было едва ли не самым высоким. Рисунок на вывеске Элет в темноте не разглядела. Внутри было тепло и светло. На столах, стойке и подоконниках горели свечи, в очаге плясал огонь, приятно пахло мясом и овощами. Элет проголодалась, от этого запаха в животе заурчало, а рот наполнился слюной. Но денег у неё было не так много — едва ли хватило бы заплатить за комнату… Большинство столиков пустовали, и Элет прошла в самый дальний угол, стараясь стать наиболее незаметной для редких посетителей. На неё бросили пару безразличных взглядов. Присев на грубо сколоченную лавку, Элет едва не простонала от облегчения: весь день проведя на ногах, она чувствовала, как они болят — будто по ним неустанно бьют гигантским молотом. Теперь же стало хоть немного полегче. Элет достала из своей сумки маленький кошелёк, высыпала на ладонь монеты и пересчитала. Да уж, не так много, как хотелось бы… С такими накоплениями она долго не протянет, но много времени ей и не нужно. Видимо, почуяв деньги, к ней тут же подоспел трактирщик: высокий, тощий, в фартуке и с полотенцем в руках. Элет, правда, трактирщиков представляла себе чуть иначе. — Чего желаете, м’леди? — Он натянуто улыбнулся, но во взгляде она разглядела усталость и даже некоторое раздражение. Ему бы закрыться да пойти спать, а тут нагрянула поздняя посетительница… — Я не леди, — смущённо опустив глаза, покачала головой Элет. — Мне нужна комната и подогретое вино. Спать она не собиралась, и не только из-за боязни обнаружить в постели клопов или блох. Их-то вывести можно, а вот навязчивые размытые образы из стёртого прошлого, являющиеся ей во снах, — нет. Поэтому, только зайдя внутрь показанной трактирщиком комнаты, она заперлась, села на край кровати и положила сумку рядом. Вещи, которые были в неё наскоро втиснуты, она так и не разобрала, да и сейчас было не совсем подходящее время. Для начала стоило вернуть заклинание морока: её след уже наверняка поймали, нужно сбить ищеек. Хотя бы на время. А морок — это сложно. Невообразимо сложно, почти до физически ощутимой боли. Допив кислящее вино, которое не принесло ни бодрости, ни облегчения, Элет приложила пальцы к вискам и постаралась освободить голову от посторонних мыслей. Зажмурилась что было сил, стиснула челюсти до скрежета зубов и вся напряглась, словно струна. В мозг как будто медленно входила острая раскалённая игла, а глаза горели золотым пламенем. «Чтобы овладеть искусством магии в совершенстве, нужно изгнать из сердца все чувства. Пусть там останется один только лёд», — говорили в Шабаше. Но если там, в сердце, лёд, то почему тогда так горячо? Заклинание, сработав, само отпустило её, боль и напряжение мгновенно прошли, и Элет не сдержала стона облегчения. С каждым днём такие сложные заклинания давались ей всё труднее, и она боялась окончательно растерять свой навык. Неужели два года обучения, очистительный ритуал стирания памяти и ещё два года практики прошли даром? Пытаясь привести в порядок дыхание, Элет взяла сумку, извлекла из неё небольшой флакон, лежащий поверх вещей, и выдернула пробку. Маленькую тёмную комнатку, расположенную под самой крышей, наполнил резкий спиртовой запах. Настойка лепестков чёрной лилии, сваренная лично Элет ещё тогда, когда она жила при Шабаше… Настойка вызывала привыкание, об этом её предупреждали, и всё же Элет взяла с собой несколько флаконов, из которых опустошила уже полтора. Успокаивающее действие настойки было как нельзя кстати. Сделав глоток, Элет подошла к маленькому закопченному окошку. Небо стало чуть светлее, большая жёлтая луна — бледнее, а звёзды уже совсем погасли. На узких грязных улочках появлялись торговцы, несущие на рынок свои корзины и вёдра. Понимая, что ложиться спать уже бессмысленно, Элет сделала ещё один глоток настойки, убрала флакон обратно в сумку и спустилась на первый этаж трактира. Утром здесь было куда многолюднее, чем вчера, поздним вечером. Явные завсегдатаи осушали кружки эля и бокалы вина, уставшие после ночной работы проститутки скромно сидели в самых дальних уголках, а челядинки разносили по столикам блюда с завтраками. Отдав ключ трактирщику, протирающему стаканы у стойки, Элет направилась к выходу. Она думала, стоит ли ей зайти к знахарке и узнать о состоянии незнакомца, как вдруг увидела его самого, во плоти, сидящего за столом, закинув ногу на ногу, недалеко от стойки. Теперь у неё появилась возможность разглядеть его получше. Предполагаемое место раны выглядело вполне целым и невредимым: не осталось даже шрама. Элет оставалось лишь подивиться умениям знахарки. Сам незнакомец был весьма хорош собой. Чёрные волосы собраны в хвост на затылке, карие глаза задумчиво прищурены. Одет он был в довольно богатую на первый взгляд одежду, правда, ночное приключение давало о себе знать: на камзоле и плаще виднелись прорехи и пятна. И Элет решилась. Нервно сглотнув, она уверенными шагами подошла к его столу и села напротив, громко отодвинув стул. Мужчина поднял на неё заинтересованный взгляд, в котором мелькнуло узнавание. — Доброе утро, — улыбнулся он, ставя кружку эля на стол, в компанию к свече и паре перчаток. — Здравствуй…те, — тихо отозвалась Элет. Она посчитала нужным назвать его на «вы», потому что не знала ни имени, ни возраста. Правда, на вид ему было не больше тридцати. — Слушай, я помню, что ты помогла мне вчера, и… — Он замялся, переплетая пальцы и опуская взгляд. — Мне подсказали, что ты здесь, поэтому… Спасибо тебе, что ли. — Он растянул губы в сдержанной улыбке, но в глазах его плескалось замешательство. — Кстати, вот твой платок. Оказалось, что платок всё это время лежал у него на коленях, но он быстро и резко переложил его на стол. Элет внимательно оглядела серую ткань — надо же, ни пятнышка! Неужели знахарка постирала и за ночь высушила? Не в силах произнести ни слова от удивления, она кивнула и забрала платок, аккуратно сложив его и спрятав в сумку. — Может, ты чего-то хочешь взамен? — вдруг предложил мужчина. Элет подняла на него круглые от изумления глаза. Она просто хотела поинтересоваться его самочувствием, может, узнать имя, а затем попрощаться и больше никогда его не видеть, а он ещё что-то предлагает взамен? Зачем? — Может, тебе нужны деньги или какая-то услуга, я не знаю… — продолжал незнакомец, так и не поднимая взгляда. — Ты хорошо знаешь эту область? — вдруг выпалила Элет. Её сердце пропустило удар от неожиданной мысли, обдумывать которую было некогда. — Достаточно хорошо, — пожал плечами ничуть не удивлённый сказанным девушкой мужчина. — Тогда отведи меня к лорду. На неё уставились два больших карих глаза, полные недоумения, растерянности и толики испуга. Элет ухмыльнулась. Теперь был её черёд удивлять собеседника. — Зачем? — задал он вполне ожидаемый вопрос. — Мне нужно кое-что ему рассказать. Точнее, доложить. — Она замялась. Ни то, ни другое слово не очень подходило к ситуации. — Донести. — Что же? Элет замялась. Это было сложнее всего. — Я пока не могу тебе сказать, — опустила глаза она. — Но это очень важно. Пожалуйста, ты должен мне помочь! Элет встала, отодвинув стул, и оперлась руками о столешницу. Теперь она смотрела на пока ещё незнакомого собеседника сверху вниз. — Я чувствую, ты хороший человек, — сказала Элет чуть тише. — Будь ты плохим, то не нашёл бы меня, чтобы отблагодарить за то, что я для тебя сделала. Не стал бы ждать меня тут, в конце концов. И если ты правда хочешь выразить мне свою признательность, то, пожалуйста, проводи меня в Хидельберг. — До Хидельберга больше месяца пешком, — задумчиво отозвался мужчина, прищурив глаза и сжимая ручку кружки. — Но, видишь ли, нам с тобой, кажется, по пути. Мне нужно добраться до Перекрестья Каменных рек, от которого рукой подать до Хидельберга. Поэтому и только поэтому я соглашаюсь. А уж что тебе нужно донести лорду, меня не касается. Кстати, звать-то тебя как? — Элет, — облегчённо улыбнувшись, представилась девушка. — Имя… интересное, — заметил он, улыбаясь. Поднялся с места, обошёл стол. — Я Джон из дома Резерфордов. И они пожали друг другу руки.