Отступники

— А деньги у тебя есть? — Нет, — пожал плечами Джон, придерживая для неё дверь трактира. — Но ты, кажется, мне их предлагал? — Элет приподняла бровь. — Деньги будут. — Джон несколько растерялся, но всё же ответил, хоть и довольно расплывчато, что её вообще не устроило. — И как же ты намерен их достать? — Продай её в бордель на пару-тройку ночей, — загоготал стоящий около трактира пьяница. Одной рукой он опирался о стену, другой сжимал бутылку; бросил хмельной оценивающий взгляд на Элет и попытался оторваться от стены, но зашатался и едва удержал равновесие. Девушка отвела взгляд, Джон же недвусмысленно сжал пальцами рукоять меча. Пьяница перестал гоготать и медленно, очень медленно направился прочь. — В кости выиграю, например. Элет закатила глаза. — И сколько ты так уже живёшь? — спросила она с толикой жалости в голосе. Джон был дворянином — это заметно и по тому, как он представился, и по его осанке, и некоторым фразам и жестам. Но что он делал в глухой, Богом забытой деревне, без денег и коня, оставалось для Элет загадкой. Спросить она пока не решалась, равно как и не решалась рассказать что-то о себе. Внезапно мерную тишину раннего утра разрезал чей-то оглушительный крик, почти визг. Элет вздрогнула, Джон встревоженно огляделся. Люди уже бежали туда, откуда был слышен крик. Элет стало любопытно, хотя вчерашняя тревога всё ещё никуда не делась. Вдруг заклятие, наложенное на лес, распространилось и на деревню? Они с Джоном повернули за угол в маленький, узкий и грязный переулок, где и собралась, по-видимому, большая часть населения деревни. Сквозь плотные ряды разнообразных спин не было видно причины беспокойства, но невысокая и довольно худощавая Элет смогла протиснуться через небольшую толпу. Правда, она тут же пожалела об этом, зато порадовалась тому, что ничего не ела — иначе её потенциальный завтрак легко мог оказаться на земле. На холодной мостовой лежала мёртвая девушка. Юбка и лиф её серо-голубого платья были запачканы огромными багрово-красными пятнами, светлые ослепшие глаза — широко раскрыты, и над ними уже кружили мухи. Но самом жутким, как показалось Элет, выглядело то, во что превратилась шея девушки. Она была не просто перерезана — она была разорвана, как будто её раздирали руками или зубами, но точно не чем-то острым вроде меча или кинжала. Края раны представляли из себя кровоточащие клочья, сквозь которые ещё бились слабые струйки алой крови. Её убили не так давно — может, полчаса назад, может, десять минут… — Ну и поделом, — буркнула какая-то пожилая женщина, скрестив руки на груди. — Поделом ей, шлюхе! Развратничала она, из койки сапожникова сына не вылезала — вот Бог и наказал. — Да всё равно жалко, — возразил стоящий рядом высокий полный мужчина в кожаном фартуке. — Она доброй была, никому ничего дурного не делала. Но Элет не собиралась вслушиваться в их болтовню. Она смотрела на убитую девушку, на её скромное платье, спутанные русые волосы, тонкую фигурку, чувствуя, как сердце начинает колотиться всё сильнее и сильнее. Убитая была чем-то схожа с Элет внешне, а потому ведьме подумалось, что умереть должна была вовсе не эта девушка. Ведь явно не на эту бедняжку объявил охоту Шабаш… Тогда и с заклятым лесом всё понятно: заклинание морока не сработало, её нашли и, если бы не Джон, возможно, уже бы убили. Джон, кстати, уже стоял рядом с Элет — неизвестно, как ему удалось пробиться сквозь толпу, однако его присутствие немного убавило силу ледяного ужаса, что сковал Элет с ног до головы. С трудом она оторвала стеклянный взгляд от трупа и вдруг увидела, что Джон сжимал в пальцах что-то маленькое и блестящее — Она лежала рядом с трупом, — объяснил он, положил находку на ладонь, и Элет смогла рассмотреть, что это была серебряная монета с отчеканенным на ней огнедышащим змеем без крыльев. — Пойдём-ка отсюда. Тем временем двое мужчин подняли труп и понесли прочь. Женщины — кто злорадствуя, кто охая и причитая — начали расходиться. Но лужица багровой крови осталась на мостовой, а мёртвые остекленевшие глаза и ужасная рана убитой — в памяти Элет. — Прости, но я должен остаться здесь, — виновато произнёс Джон, когда они вышли из переулка на торговую площадь, по которой уже вихрем разнеслась новость о столь жестоком убийстве. — Я могу нарисовать тебе карту, как идти до Хидельберга… — Тогда я тоже останусь, — возразила Элет. — А в чём дело? Ты знал эту девушку? — Её — нет. Джон оглянулся. Мимо шныряли бойкие молодые торговки, прохаживались ремесленники, тут и там играла со всяким мусором детвора. Слишком многолюдно, поняла Элет. Он не станет рассказывать здесь. — Давай вернёмся в трактир, — словно прочитав её мысли, предложил он. Той монетой, что он нашёл, можно было бы оплатить недельное проживание в лучшей комнате и богатый обед каждый день, однако Джон спрятал монету в карман, и Элет пришлось отдать последние деньги на самую захудаленькую комнатку под крышей, даже хуже той, где она провела прошлую ночь. — Я достану денег и всё тебе верну, обещаю, — улыбнулся Джон, а у Элет вдруг мелькнуло в голове, что за такую улыбку она готова простить любой долг. Теперь, когда они задержались в деревне на неопределённый срок, Элет следовало обеспечить себе и своему новому спутнику лучшую защиту от преследователей. Верховные ведьмы вряд ли забудут о беглянке или махнут на неё рукой, а снять её слабые заклинания для них — всё равно что раз плюнуть. Поэтому, когда Джон прямо в сапогах забрался на кровать и вновь извлёк монету, Элет решила разобрать свою сумку и поискать принадлежности для создания нужного амулета. — На монете — герб моего дяди, — вздохнул Джон, внимательно разглядывая её. — Вообще на нашем гербе изображён змей с крыльями, но не огнедышащий, а дядя права на наследование по закону не имел, поэтому герб изменил. И мне кажется, что монета лежала рядом с трупом не случайно. Может, он нанял убийцу и велел ему оставить эту метку… Но для чего? И что ему сделала какая-то простолюдинка из далёкой деревни? Элет не нашлась с ответом, к тому же она была занята, извлекая из сумки склянки с настойками, запасной плащ, перчатки и гребень с редкими зубьями. — И теперь я хочу узнать, был ли здесь дядя. Если да, то зачем? Неужели искал меня? — Ты тоже в опале? Джон резко взглянул на неё, чуть приподнявшись. — Я-то нет, а вот ты… Расскажи мне, будь добра, во что я ввязался. Элет вздохнула. Развернула плащ, извлекла из него несколько маленьких деревянных пластинок. — Мне следовало рассказать тебе заранее, — горько усмехнулась она. — Я — ведьма, и я сбежала из Шабаша. Именно о том, что творят там верховные ведьмы, я и хочу сообщить лорду. Потому что это просто… просто неприемлемо. — Что же они там творят? — Я не могу тебе рассказать — на мне заклинание. Они заколдовывают любого или любую, кто вступает в их ряды: сначала стирают память, а потом делают так, что вне Шабаша ты не сможешь говорить о том, что решает Совет верховных ведьм. А я случайно подслушала, и они это поняли… Всё, что мне оставалось, — бежать. Элет замолчала, переводя дыхание и сжимая в пальцах одну из деревянных пластинок. Во время своего сбивчивого рассказа она не смотрела на Джона и не хотела знать, каким был его взгляд: сочувствующим, осуждающим, непонимающим… — И как же ты собралась рассказывать лорду о том, что там… творится? — Последнее слово он выделил голосом, сделав небольшую паузу. — В его замке есть придворный маг, я знаю. Он снимет с меня заклятие. Сама я не смогу: оно сильное и очень сложное. Повисла неловкая пауза. Элет не знала, что ещё сказать о своей миссии, которую она возложила сама на себя. Не знала, что спросить у Джона — да и стоило ли? Не так уж и много времени они проведут вместе, чтобы открывать души друг другу. Несколько недель, может, месяцев — и они снова разбегутся навсегда. Элет не верила, что их жизненные дороги сплелись, словно влюблённые змеи. — Ты теперь меня ненавидишь? — вдруг вырвалось у неё. — Тебя? За что? Элет сглотнула. Хотела ответить, но Джон внезапно продолжил: — Во-первых, я ещё не слишком хорошо тебя знаю, чтобы ненавидеть или любить. Могу сказать, что испытываю симпатию к тебе за то, что ты для меня сделала. Думаю, только самый последний неблагодарный мерзавец может составить негативное впечатление о человеке, которая его спас. — Не я тебя спасла, а… — Старуха, да. Но если бы не ты, до старухи я бы не добрался. — Кстати. — Элет резко повернулась, обнаружив, что Джон так и не сдвинулся с места: он полулежал на жёсткой низкой кровати, наверняка полной клопов, и рассматривал монету. — Что произошло там, в лесу? Кто ранил тебя? Я слышала звон мечей… — Не знаю, кем он был… — вздохнул Джон, чуть прищурившись — видимо, вспоминал события минувшей ночи. — Он словно был частью тьмы, окутавшей тот лес, поэтому с ним сложно было драться. Видимо, он решил, что прикончил меня, поэтому внезапно пропал. — А что ты делал в заклятом лесу? — В заклятом? — поднял бровь Джон, отрываясь от созерцания монеты. Элет не могла понять, что ещё, помимо герба своего дяди, он так силился в ней разглядеть. — Впрочем, неважно: я всё равно не разбираюсь в этих ваших магических вещах. А через лес я пытался срезать путь до тракта. — Вот так совпадение: я тоже! — Элет улыбнулась и вернулась к изучению своей сумки. На самом её дне она обнаружила то, чего точно взять с собой не могла. Массивный серебряный браслет со странными узорами, украшенный большим тусклым розовым камнем. Элет вспомнила, как собиралась: хватала первые попавшиеся под руку вещи, хоть немного казавшиеся ей нужными в тот момент, и без разбора запихивала в сумку. Браслет мог попасть туда случайно, но она была твёрдо уверена: странное украшение ей не принадлежало. Да и вообще, вещь выглядела подозрительной и внушала Элет неподдельный страх. Поэтому, взяв браслет двумя пальцами, она осторожно завернула его в плащ и уложила обратно в сумку. Осторожно подошла к кровати и присела на краешек — расположиться удобнее не позволял Джон. И принялась угольком аккуратно вырисовывать на деревянной пластинке угловатую руну. Джон резко встал, и кровать протяжно скрипнула. На серой мятой постели осталось несколько комочков грязи от его сапог. — Я пойду… — сказал он как-то рассеянно. — Нужно расспросить местных, может, они знают что-то о дяде. Здесь был либо он сам, либо кто-то из его людей — иначе быть не может. До вечера не жди. *** Рисуя на пластинках руны и шепча заговоры, Элет не заметила, как стемнело. Всё это время она обдумывала то, что увидела утром. Никогда ещё ей не приходилось наблюдать столько крови, да и труп довелось лицезреть впервые. В Шабаше если кого-то и убивали, то делали это тайно, скрытно. Занимались казнями верховные ведьмы, всё выполнялось подальше от глаз учениц и новообращённых. А теперь Элет чувствовала, что всё внутри неё перевернулось после увиденного. Это было страшно, отвратительно… И в чём-то всё-таки прекрасно. Так ярко, так… Эта мысль напугала её, и она решила больше не думать об этом. Работая над амулетами морока, Элет успела значительно устать и проголодаться. И если от усталости она ещё могла избавиться — просто прилечь на скрипучую кровать, — то голод… Пустой кошелёк красноречиво свидетельствовал: об ужине можно и не мечтать. Элет оставалось надеяться, что Джон, пытаясь выяснить что-то о дяде, заодно добудет денег… Мелькнула мысль: а вернётся ли он вообще? Может, узнав о том, кем является Элет, откуда она сбежала и что намерена делать, он решил, что ввязываться ему в это не стоит? Что ж, его можно понять. Однако Элет уже успела почувствовать себя брошенной. Нет, не то чтобы она привязалась к Джону… В конце концов, они знали друг друга всего несколько часов. Но Элет были не очень понятны его действия. Зачем ему искать своего дядю? Не будет же он пытаться наказать его за убийство девушки? Или у Джона с дядей какие-то личные счёты? Элет вздохнула. Положив готовые амулеты на стол, она упала в холодную, грязную постель, закуталась в одеяло и задумалась о том, что ей делать дальше. Денег не было ни монетки, куда идти, она представляла очень приблизительно, а охотиться за ней продолжали и уже явно поймали след. И единственный союзник оставил её спустя несколько часов после знакомства. Да уж, просто катастрофическое везение. Невесёлые мысли не убаюкивали и не успокаивали, однако усталость давала о себе знать, и Элет начала засыпать. В обрывочных снах мелькала кровь и разодранная в клочья шея убитой девушки, а ещё чёрный заклятый лес, из гущи которого горели жёлтые и красные глаза. Но эти сны таяли быстро, один сменял другой, да и спала Элет не слишком крепко, чтобы сновидения были яркими и правдоподобными. — Элет! Она не поняла, кто её звал. Перевернулась на левый бок, лицом к стене, и глухо что-то пробормотала. — Элет, вставай, надо убираться отсюда! Возможно, снится какой-то отголосок прошлый жизни… Опять. Это было мучительно. Она ведь всё равно уже никогда не вспомнит. — Элет, чёрт тебя раздери! Когда её грубо затрясли за плечо, она была вынуждена отреагировать. С трудом разлепила глаза и сонно взглянула на того, кто её будил. Это был Джон. Даже спросонья Элет поняла, что он, мягко говоря, чем-то озадачен. Зубы стиснуты, глаза округлены, рука нервно сжимает рукоять меча. — Что такое? — спросила она, откидывая одеяло и поднимаясь. — Ту девушку убил не мой дядя. Ни его, ни его людей тут вообще не было. — Джон отошёл к выходу, то кидая нетерпеливые взгляды на обувающуюся Элет, то выглядывая в коридор. — Её убило что-то ваше. — Наше? Её сердце дрогнуло. Если это из Шабаша — ей конец… Впрочем, всё сходится. Элет с самого начала заметила, что убитая была чем-то похожа на неё. Возможно, «что-то ваше», будучи силой не разумной, а подчиняющийся контролю верховных ведьм, просто ошиблось. — Правда, я без понятия, каким образом оно достало монету с гербом дяди и как вообще это связано… И связано ли вообще. Джон пожал плечами, схватил сумку Элет и стремительно вышел, почти выбежал из комнаты, не удосужившись даже закрыть дверь. Ведьма взяла со стола готовые амулеты, оставив только один, и покинула комнату. — Как ты узнал про это «что-то наше»? — спросила она едва слышным голосом: совсем запыхалась от быстрой ходьбы, почти бега. Джон резко остановился в дверях трактира и, не поворачиваясь в сторону Элет, быстро ответил: — Я видел его. Точнее, скорее даже больше почувствовал. — Он нахмурился и прищурился. — От него так и разило чёртовым адом. И ещё оно кого-то убивало. Элет почувствовала, как на неё потоком ледяной воды выливается из ниоткуда страх. Это по её вине страшное существо убивает ни в чём не повинных людей. На неё ведётся охота, а не на них. Придя в эту деревню, Элет невольно подставила под удар её жителей. Это пугало до безумия. Она невольно вцепилась в руку Джона. Тот бросил на неё удивлённый взгляд, но возражать не стал. Они направились дальше, и теперь Элет старалась идти ещё быстрее, несмотря на болящие от усталости ноги и буквально слипающиеся глаза. То и дело спотыкалась о камни, и лишь то, что её пальцы мёртвой хваткой сжимали рукав Джона, мешало ей упасть. Вокруг — не видно ни зги, и лишь слабый серый свет луны едва освещал тонкую тропинку, что вела из деревни на тракт. Элет вслушивалась в окружающие звуки, боясь, что они внезапно исчезнут, что вокруг снова станет тихо, как в склепе, что заклятие леса распространится и на деревню, и на тракт, будет преследовать её до конца… От этой мысли у неё закружилась голова. Элет зажмурилась, стараясь не думать об этом, но пугающие раздумья слишком сложно контролировать: они окутали сознание, заставив сердце буквально выпрыгивать из груди. Наверное, Элет бы умерла от страха, если бы не Джон. Осознание того, что она теперь находилась под защитой (надёжность которой, впрочем, стояла под большим вопросом), позволяло хоть немного успокоиться. Совсем чуть-чуть. У Джона всё-таки был меч, да и сам он выглядел вполне уверенно и даже спокойно, в то время как Элет с ума сходила от страха. — Как оно выглядело? — спросила она неожиданно для самой себя. Голос не просто дрожал: первое слово она произнесла тоненьким фальцетом, второе — едва ли не басом, а третье вовсе застряло в её горле. — Как человек, — пожал плечами Джон, не глядя на девушку. — Правда, очень высокий, наверное, на голову или полторы выше меня. Элет нервно сглотнула: Джон в её глазах был выше любого знакомого ей мужчины. Знала она их, правда, не так много: в Шабаше маги мужского пола составляли меньшинство всех посвящённых. — Я его только со спины видел, — продолжал он. — Да и темно было, что сейчас на улице, что вчера в лесу. Он в чёрном плаще был, на поясе — меч не то что огромный — гигантский. С человеческий рост, наверное. — Ну, а потом я… ушёл. Нужно было тебя забрать и драпать отсюда. — Спасибо за заботу, — пролепетала Элет, тревожно оглядываясь по сторонам. — И правильно ты сделал, что ушёл. То существо, что ты описал, похоже на одного из духов Азазеля. Если она не ошибается, конечно. Все знания по демонологии, что ведьма получила в Шабаше, мигом вылетели из головы. Может, это просто призрак? Или, что хуже, сам демон? — И что это за тварь? — сквозь зубы процедил Джон, настороженно смотря вперёд. — Долго объяснять, — замялась Элет. — Азазель — это демон, научивший людей изготовлять оружие и воевать. А духи, подвластные ему, являются самыми изощрёнными мастерами-убийцами. Видимо, Совет верховных ведьм призвал их, чтобы отыскать меня… Джон лишь вздохнул и ничего не ответил. Вокруг царила тишина, но тишина вполне естественная, то и дело чем-то нарушаемая: слышны были то гулкие крики сов, то стоны ветра в деревьях, то чьи-то далёкие тяжёлые шаги… Чьи?! Элет замерла, заставляя остановиться и Джона. Напряжённо прислушалась, чувствуя, как холодеет и дрожит. — Что такое? — недоуменно спросил он. — Там кто-то есть, кажется… — Да мало ли путников на тракте? — На ночном тракте, Джон! — вскрикнула она и тут же прикрыла рот ладошкой: эхо её слов взлетело к верхушкам елей. — Все нормальные люди давно спят в это время, только мы с тобой… драпаем. Джон коротко рассмеялся и совершенно спокойно поглядел на Элет. Видимо, собрался было сделать шаг, но она не отпускала, что было силы вцепившись в его руку и словно стараясь просверлить его жалким взглядом. Совы больше не кричали. Ветер завыл сильнее, пронзительнее. А шаги… Элет на миг показалось, что они ей всего лишь померещились, но тут же она снова услышала этот звук. Недалеко от них, в нескольких десятках метров вперёд по тракту, кто-то тяжело ступал им навстречу. Элет вскоре смогла разглядеть силуэт идущего и предположила, что и Джон его узнал. Длинный чёрный плащ с капюшоном, надвинутым на лицо — или, точнее, чёрную субстанцию с горящими на месте глаз жёлтыми огоньками. Громадный меч на поясе. Невероятно большой рост. А также дуновение чего-то мрачного, злого, ужасного, как будто существо явилось в этот мир из самых глубин преисподней… Так оно и было на самом деле. Элет вспомнила, что это дуновение возникало вокруг верховной ведьмы Жанетты, когда та злилась или, наоборот, была чем-то сильно обрадована. Джон резко высвободил руку, не глядя на Элет, отодвинул её рукой за свою спину, бросил сумку прямо на землю, и буквально через секунду, тускло сверкнув в чёрном ночном воздухе, из его ножен вылетел меч. Джон выставил его вперёд, сжимая рукоять двумя руками. Существо приближалось. Несмотря на размеры, двигалось оно легко, даже, пожалуй, грациозно, а ещё безжалостно быстро. Буквально полминуты — и оно почти вплотную приблизилось к Элет и Джону и остановилось. Существо не дышало, не шевелилось — лишь тихо стояло в паре миллиметров от лезвия меча, непонятно чего ожидая. — Если это дух, то он бесплотный? — тихо бросил через плечо Джон — в голосе его прозвучала слабая надежда. И Элет очень не хотелось её разрушать. — Нет! Она вскрикнула, потому что дух внезапно извлёк из ножен свой громадный меч, начертил им в воздухе над своей головой сложный знак, который на мгновение вспыхнул золотым огнём и тут же погас. Ведьма не успела понять, что это за знак, да и некогда было понимать: воздушная волна толкнула её в спину, и лишь стоящий впереди Джон помешал ей упасть. Он оглянулся, но Элет быстро покачала головой: ничего, мол, страшного, не теряй бдительности. Пытаясь вспомнить хоть одно боевое заклинание, она отошла в правую от Джона сторону. Дух снова поднял меч, на этот раз, видимо, намереваясь опустить его на голову Джона. Но тот резко отскочил, полоснув адскую тварь по тому месту, где у него должна была быть нога. Ноги, правда, сквозь плащ не виднелись, а руки были скрыты за длинными, почти до пола, чёрными рукавами. Элет прекрасно понимала, что такое свободное облачение сражаться духу никак не помешает, и всё же в глубине души надеялась, что это станет его слабостью. Чем она могла помочь Джону? На боевые заклинания ей попросту не хватит сил. Разве что на самое слабое, которое вряд ли сможет сильно навредить духу. Неужели они обречены… Зато теперь для Элет всё стало ясно. Дух вызвала Жанетта. Заклинание морока на него не подействовало, он напал на Джона в лесу, убил несчастную девушку, похожую на Элет, и ещё кого-то, судя по рассказу Джона. Лес, видимо, закляла Жанетта, проследив, пока беглянка окажется в нём, но её планы слегка подпортил Джон, тоже случайно оказавшийся в этом лесу и тем более случайно вставший на пути у адской твари. Утешало то, что тогда он справился с духом. Только вот как… Вокруг пальцев правой руки неслышно затрещали и слабо заблестели искорки энергии. Наблюдая, как Джон увиливает от тяжёлых, медленных ударов духа и безуспешно пытается нанести хоть один свой, Элет собирала остатки сил, чтобы атаковать. Может, получится сбить духа с толку, на какие-то доли секунды дезориентировать и хотя бы немного помочь Джону… Иначе им обоим конец. Джон умрёт по её вине. Тот пригнулся, уворачиваясь от очередного удара, занёс меч и скрестил его с мечом врага. Дух отбил этот выпад и все последующие без особого труда. Клинки скрежетали, соприкасаясь, выбивали друг из друга искры, блестели в свете луны, разрезая вязкую ночную темноту. Адская тварь не знала усталости, а вот новый знакомый Элет уже заметно устал — это было заметно невооружённым глазом. Правда, он так и не позволил духу себя ранить, но его попытки отбить удар становились всё слабее и слабее. В один момент Джон и вовсе осел на одно колено, лезвие вражеского меча прошлось в паре миллиметров от его горла, но клинок своего хозяина не подвёл. Элет взглянула на свою руку, вокруг которой плясали слабые искорки энергии. Скорее всего, удара дух даже не почувствует. Но выбора не было: либо она сделает сейчас хоть что-то, либо Джону конец. Она вспомнила, как тащила его из леса: тогда Элет ощутила странное чувство ответственности за Джона, хотя совсем его не знала. Сейчас это чувство стало сильнее, можно сказать, из ответственности оно превратилось в обязанность. «Боже, помоги мне», — подумала Элет, прекрасно понимая, что проклята Богом с рождения, а потому помощи ждать не стоит. И всё же… Она резко протянула руку вперёд. Искорки загорелись ярче, чуть обжигая и покалывая кожу, закружились вокруг пальцев и запястья, образуя светящуюся спираль. Джон, кажется, вовсе не заметил этого, продолжая отражать удары духа, которые становились всё более тяжёлыми и ощутимыми. Огромный меч вдруг задел его предплечье, и лишь то, что Джон успел увернуться, спасло его руку. Дальше ждать было нельзя. Собрав все свои силы, физические и магические, Элет зажмурилась, стиснула зубы и закричала: — Убирайся в ад! Глаза не просто загорелись — запылали. Казалось, что магия выжигает их вместе с мозгом и сердцем. Элет чувствовала, как эта странная, непонятно откуда взявшаяся сила росла, одержимо пульсировала, рвалась на свободу сквозь кокон её слабости. Едва заметные искорки превратились в тонкий, но безумно яркий луч света, оторвались от её пальцев и, словно стрела или копьё, ударили по духу. Он не издал ни единого звука: ни вопля, ни рыка, ничего. Просто постепенно начал растворяться, из чёрного становиться прозрачным, а потом и совсем исчез. Элет не знала, убила она духа или просто изгнала, но была уверена в одном: в этом мире он больше не появится. Очнувшись, она бросилась к Джону. В первых зеленоватых лучах рассвета она увидела на земле большое чёрное пятно, как будто выжженное. В нескольких метрах от него, прямо на камнях и редкой траве сидел Джон. Меч лежал у него на коленях. — Ты в порядке? — спросила Элет, наклонившись. Ран на бледном лице заметно не было, одежда в паре мест разорвана, но крови не видно… Джон смотрел вперёд остекленевшим взглядом, покусывая раскрасневшиеся губы. Внезапно стянул зубами с правой руки перчатку и приложил её к ране на руке — небольшой, судя по всему. — Знаешь, мне срочно надо выпить, — сказал он.