Глава 2 Женевьев де Ла Рош
11 марта 2017 г. в 05:57
Так вот, про девицу-то. Женевьев её звали. Женевьев де Ла Рош. С младых лет осталась девица Женевьев сиротой. В аккурат пять годочков ей было, как приказали её папенька с маменькой долго жить. И осталась она при двух дядюшках. Один со стороны маменьки был и один со стороны папеньки.
Стоит упомянуть, что маменька Женевьев из знатного да сильно обедневшего рода д’Англере происходила. Хоть красоткой она была редкой, женихи её своим вниманием не баловали, и по причине её бедности, стороной обходили. Наконец, посватался к ней богатый барон де Ла Рош. Жених очень важный, только на тридцать лет невесты старше. Но тут уж выбирать не приходилось. Вышла она, замуж-то. Брат Шарлотты д’Англере, Жан-Антуан, в военные подался, и исправно своей шпагой служил королю, тогда ещё Карлу IX.
И вот у супругов де Ла Рош дочь родилась — Женевьев. Всё какое-то время тихо мирно шло, да тут раз — и эпидемия горячки. Женевьев барон с баронессой в загородное имение вовремя переправили, а сами замешкались и оба слегли. Да так, что не встали уж. Маменька Женевьев брату своему, Жан-Антуану, весточку послать успела, чтобы не оставлял Женевьев и помогал ей, коли нужда будет. Но что мог сделать для девочки бедный дворянин военный? У барона де Ла Роша старший брат был, Себастьян, вот он то и стал опекуном Женевьев.
Жан-Антуана барон Себастьян невзлюбил, и встречам его с Женевьев препятствовал, так что приходилось совершать чудеса изворотливости, чтобы свидеться.
Пока барон де Ла Рош в Париже проживать изволил, Жан-Антуан сговорился с нянькой Женевьев, чтобы та приводила девочку к старой калитке в глубине сада парижского дворца барона. Жан-Антуан тайком туда пробирался и передавал племяннице гостинцы и игрушки. План действовал безотказно, но только когда Жан-Антуану наступало время уходить, Женевьев принималась реветь, и ни за что не желала его отпускать. Тогда он строго говорил: «Извольте помнить, сударыня, кавалеры и дамы из рода д’Англере — не плачут.» «Да-а, если бы я была кавалером, я бы с вами на войну ушла. — говорила Женевьев, размазывая кулачком слёзы по щекам. — А мне не повезло: я — дама! А-а-а-а-а!» Весь носовой платок у Жан-Антуана обсмаркивала. Через год барон де Ла Рош вообще забрал Женевьев и увёз её в самое большое своё имение в Анжу. Тогда дело усложнилось. Приходилось Жан-Антуану посыльных в далёкую провинцию отправлять. Не так уж часто, правда, но всё же весточками дядя и племянница обменивались. Женевьев к тому времени писать выучилась, и царапала свои послания весьма усердно, а если Жан-Антуан был был в военном походе, то старалась, чтобы письма были особенно ободряющими. Жан-Антуан киги для Женевьев передавал — она до них особенно охоча была. Женевьев со своей стороны раз рубашку Жан-Антуану в подарок сама пошила, короткую, правда, до безобразия.