~ * Часть 2 * ~
За вкусной едой и легкой дружеской беседой вечер летел незаметно, пока взгляд Мичиру не приковало темнеющее пятнышко на ключице Усаги. Она пригляделась внимательнее и решила поддразнить принцессу: – Усаги-тян, что это у тебя? – протянув руку, она обвела края пятнышка и заговорщически улыбнулась: – Похоже, Мамору-сан так увлекся, что забыл об осторожности? Оставлять явные следы поцелуев там, где их всем видно, это… Лазурные глаза округлились от изумления, панические мысли заметались обезумевшими птицами: «Что?! Следы? Засосы?! Харука-сан, я тебя прибью! «Не командуй мной», а?! Говорила же, что слишком сильно!.. О боже, что мне теперь делать! Засосы там, где все их увидят, где Мамо-тян их увидит! Харука-сан!!! Господи, о чем ты только думала?! Убью, точно убью! Вот как мне теперь идти домой такой зацелованной?! Дружеский ужин, ага! Так Мамору мне и поверит…» – …просто эгоист, который думает только о себе и собственном удовольствии, не заботясь о последствиях? – процедила Усаги сквозь зубы, сверля взглядом несчастную тарелку перед собой в попытке удержаться от гневного взгляда в сторону Харуки. Гонщица подавилась водой, которую пила в этот момент, и закашлялась, стараясь подавить совершенно неуместный в этой ситуации хохот. Мичиру изумленно охнула, поразившись внезапной вспышке раздражения принцессы, и постаралась сгладить ситуацию: – Возможно, Мамору-сан всего лишь хотел таким образом показать, что ты уже занята и принадлежишь ему, – мягко предположила она. – В таком случае, это очень мило. – О, точно-точно! Дело может быть именно в этом, – неожиданно энергично закивала Харука и невинно, обезоруживающе улыбнулась сердитым лазурным глазам. – Харука-сан… – голос Усаги походил на приглушенное рычание, и воин ветра перебила её: – А что, я серьезно! Ведь может же! – она миролюбиво развела руками, едва сдерживаясь, чтобы не расхохотаться в голос. Бушующая принцесса была презабавным и очаровательным зрелищем. – Не переживай, Усаги-тян, – Мичиру ободряюще погладила девушку по руке. – У меня есть чудесное средство для таких случаев. Смажем им кожу, и завтра следы будут практически незаметны. Знаешь, Харука порой тоже увлекается, так что я всегда держу эту мазь под рукой, – она подарила гонщице нежный взгляд и лукаво улыбнулась. – О… она тоже? Неужели? – Усаги мастерски изобразила удивление и, улучив момент, когда прекрасная русалочка не смотрела на неё, метнула в Харуку уничтожающий взгляд. – Кто бы мог подумать! Харука-сан ведь всегда так сдержана и прекрасно владеет собой. Я думала, она всегда… хорошенько думает, прежде чем что-то делать. Мичиру весело рассмеялась, а Харука усмехнулась и непринужденно пожала плечами. – Что я могу сказать, иногда и я теряю контроль. Такое бывает. – Боже мой, Усаги-тян, я бы никогда не подумала, что такая мелочь, как засос, может тебя настолько огорчить! Мне очень жаль, что я подняла эту тему, – искренне раскаялась скрипачка и ласково погладила гостью по руке. – Пожалуйста, не расстраивайся, я помогу тебе избавиться от следов, обещаю. Подожди минутку, – Мичиру ободряюще подмигнула принцессе и вышла из комнаты, оставив хмурую Усаги и веселящуюся Харуку наедине. – Оставляем засосы, Харука-сан? – тихо прошипела златовласка, подавшись навстречу блондинке. Гонщица рассмеялась было, но тут же одернула себя, увидев разъяренный голубой взгляд, сверлящий в ней дырки, и постаралась придать своему лицу подходяще виноватое выражение. – Это вышло случайно. Я подзабыла, что у тебя настолько нежная кожа, – прошептала она в ответ, блестя довольными глазами. – Извини. – О, ты извиняешься. Здорово. Но если Мамору завтра скажет хоть слово об этих засосах, я приду и убью тебя, – с напускной грозностью пообещала Усаги, чувствуя, как бурлящий гнев внутри потихоньку стихает. – Ты вообще можешь остаться у нас, пока они полностью не исчезнут, – Харука одарила её чарующей улыбкой, и принцесса невольно хихикнула. – Но мазь Мичиру действительно творит чудеса. Как бы сильно я не… – О боже, Харука-сан, только без подробностей, прошу тебя! Мне и без того ужасно стыдно за свое поведение там, у вас дома. И хуже всего то, что я обманываю Мичиру-сан, которая так добра ко мне, – девушка прижала ладони к запылавшим щекам и вздохнула. – Я только одного не пойму: почему вот тебе не стыдно? Русоволосая смутьянка пожала плечами и загадочно улыбнулась: – Ты просто не знаешь всех деталей, Котёнок. Придёт время, и ты всё поймешь. Усаги не успела ничего ответить, потому что Мичиру вернулась в комнату с обещанной мазью. – Вот и всё, – она с улыбкой помазала набирающее цвет пятнышко и ласково погладила златовласку по плечу. – К завтрашнему утру всё пройдет. Я надеюсь, ты останешься у нас на ночь, Усаги-тян. Ты же согласна? – сапфировые глаза излучали нежность и заботу. Усаги не смогла отказаться. … Прошло какое-то время, и щеки принцессы раскраснелись, глаза заблестели ярче обычного, а в движениях появилась чрезмерная оживленность. Взрывы её звонкого смеха раздавались всё чаще и звучали всё громче, а реплики становились всё пространней, подробней и откровенней. Её подруги, переглянувшись, быстро сообразили, что причиной подобного поведения стало не что иное, как сухое вино, которое Харука подобрала к рыбе. Оно было совсем лёгким и очень приятным на вкус, поэтому за ужином Усаги пила его, а не воду, которая тоже стояла на столе. Разумеется, ни у Харуки, ни у Мичиру и в мыслях не было напоить принцессу намеренно, но её нынешнее состояние как нельзя лучше подходило для того, что задумала пара. Стоило Усаги сделать паузу, чтобы перевести дух посреди долгого рассказа о своей учебе в университете и разных неурядицах, которые там с ней периодически происходили, как вдруг Мичиру наклонилась вперед и накрыла её руку своей. Пожатие было теплым и недвусмысленно крепким. Златовласка с удивлением уставилась на русалочку, стараясь не обращать внимания на уже знакомое томление внутри, вызванное прикосновением изящной ладони. – Усаги-тян, у вас с Мамору-сан в самом деле всё хорошо? – мягко спросила Мичиру, переплетая пальцы с тонкими пальчиками Усаги, которая напряглась, услышав вопрос. – Извини за бестактность, но у меня возникло стойкое впечатление, что ты больше не светишься радостью, когда говоришь о нём, а это тебе совершенно не свойственно. Как и твои посиделки в «Короне» в конце дня в одиночестве. – А, ты об этом… Да, всё в порядке, спасибо, Мичиру-сан, – Усаги натянуто улыбнулась, отведя взгляд, и замялась, как будто желая продолжить и не решаясь одновременно. Медленно, словно растворяясь, её улыбка сползла с лица. Усаги неосознанно сжала теплую руку воительницы моря, словно ища поддержки, и, избегая обеспокоенных вопросительных взглядов пары, тихо заговорила: – Вообще-то, если честно, ничего у нас не в порядке. Кажется, у нас серьёзные проблемы. Может быть, мы встречаемся слишком долго. Причем просто встречаемся… Почти девять лет свиданий, а Мамо-тян так и не сделал мне предложения. Мне порой кажется, что он уже никогда на мне не женится. Когда мы решили жить вместе, стало лучше, но ненадолго. А с недавних пор… всё становится только хуже. Я почти не вижу его, потому что Мамо-тян либо на работе, либо занят; но даже когда мы вместе, он постоянно думает о чем-то своем, жалуется на усталость и почти не прикасается ко мне. Девушка закусила губу, стараясь сдержаться, прерывисто вздохнула и продолжила, глядя в свою тарелку: – Но в то же время иногда он бывает милым и нежным – почти как в самом начале наших отношений. Только происходит это очень редко, и мне даже кажется, что в такие моменты он просто заставляет себя быть ласковым со мной. Вы не подумайте, я люблю своего Мамо-тяна. Просто в последнее время наши отношения кажутся такими… натянутыми. А еще каждый день одно и то же, одно и то же, мне кажется, я заранее знаю, что он скажет, как посмотрит… Ему, наверное, со мной ужасно скучно, а я, как ни стараюсь, не могу его развеселить. Мы даже не разговариваем-то нормально, какое уж там веселье. Одно время я думала, что… – Усаги запнулась, но, начав изливать душу, храбро решила продолжить: – …секс всё исправит, ведь Мамо-тян так бережно ко мне относился, когда мы стали спать вместе. А теперь… от его страсти ничего не осталось, да и… спим мы теперь совсем редко. Я так скучаю по нему! Скучаю по его нежности, его прикосновениям, его объятиям, а он ведет себя так, будто мы чужие. Может быть, у него просто есть другая? – плечи грустно поникли, а губы искривились в жалкой улыбке. – Знаешь, если это правда, то Мамору-сан просто идиот! Он тебя не заслуживает, – буркнула Харука, сердито хмуря брови. Мичиру хотела было укорить любимую за грубость, но, взглянув на съежившуюся фигурку принцессы, промолчала и мягко сжала руку Усаги в знак поддержки. – Не знаю, Харука-сан, – златовласка покачала головой и шмыгнула носом. – По крайней мере, это многое бы объяснило, – влажно блестящие глаза взглянули на старших с непонятной мольбой. – Я так запуталась, Мичиру-сан, Харука-сан. Я больше не знаю, что мне делать. Как мне дальше бороться за его любовь, как привлечь его внимание… Каждый раз, когда я пытаюсь приблизиться к нему, Мамо-тян уходит всё дальше и дальше. Я уже не знаю, какой он хочет меня видеть, не знаю, смогу ли стать той, кто ему нужен. И если совсем честно, я уже не уверена, что сама хочу этого… – прошептала Усаги, силясь выдавить улыбку. Харука всё сильнее хмурилась и без конца теребила свою несчастную челку, будто та могла помочь ей найти нужные ответы. Мичиру же не отрывала полного сострадания взгляда от девушки, которая совершенно неожиданно обнажила свою душу перед ними, и думала, что простым сочувствием тут не поможешь. Этого слишком мало. – Я бы хотела всё изменить, – шмыгая носом и смаргивая непрошеные слёзы, призналась принцесса. – Может быть, если поменять всё от начала и до конца, Мамо-тян посмотрит на меня по-другому. Может быть, хоть это нас спасет. Я не могу без него… но и с ним мне сейчас так больно… – Усаги вытерла упрямо скатившиеся слезинки тыльной стороной ладони и постаралась улыбнуться. – Ох, простите меня, Мичиру-сан, Харука-сан, не стоило вываливать всё это на вас. Не обращайте внимания, вы же знаете, какой плаксой я бываю, вечно реву из-за пустяков. Ну вот, теперь и вы расстроились. Простите, я не хотела портить такой замечательный вечер. Давайте больше не будем об этом, – Усаги с признательностью сжала руку Мичиру и ободряюще улыбнулась Харуке сквозь поблескивающие слёзы. Дотянувшись до своего бокала, девушка подняла его и, стараясь выглядеть оживленной и радостной, взболтала вино. – За вас! Харука-сан, Мичиру-сан, вечер просто отличный, а еда – объедение! Никогда не ела ничего вкуснее, – и она залпом выпила всё, что было в бокале. Хоть Усаги и жалела, что так разоткровенничалась и разболтала о своих проблемах с Мамору, но, выговорившись, она почувствовала, что тяжесть на душе намного уменьшилась, и дышать стало легче. Харука оставила в покое свои волосы и с показной обреченностью потянулась за бутылкой вина. Наполнив бокал гостьи по новой, она преувеличенно мрачно кивнула: – Пей, – и её лицо при этом было настолько забавным в этой решимости утопить горести в алкоголе, что Мичиру и Усаги рассмеялись. Зелёные глаза удовлетворенно блеснули, и гонщица потрепала девчонку по макушке. Они планировали всё не так. Даже Мичиру, которая давно заметила, что с принцессой творится что-то неладное, не ожидала, что у той в жизни всё настолько сложно. Однако тем больше поводов было сделать то, что они задумали. Принцессу это уж точно отвлечет, а большего пока и не нужно. Девушки переглянулись. Синие глаза Мичиру чуть сузились, а брови едва заметно шевельнулись, словно скрипачка задавала немой вопрос. Харука легонько постучала по губам подушечкой указательного пальца, пряча затаенную усмешку, и медленно опустила ресницы в знак согласия. Этим двоим не нужны были слова, чтобы понимать друг друга. Морская красавица встала из-за стола и остановилась за спиной Усаги. Её руки мягко легли на плечи златовласки и успокаивающе сжали их. – Всё наладится, Усаги-тян, – ласково проговорила синеглазка, медленно пропуская длинные прядки меж пальцев. Принцесса закрыла глаза и, едва не мурлыча от удовольствия, откинулась на спинку стула. – Я думаю, каждая пара проходит такой сложный этап, как у вас с Мамору-сан сейчас. Это естественно, ведь отношения развиваются. Вы сможете преодолеть трудности, Усаги-тян, поверь мне. И когда ты всё-таки выйдешь замуж за Мамору-сан, многое изменится. – Я очень надеюсь, Мичиру-сан, – выдохнула Усаги и открыла глаза, с любопытством переводя взгляд от русалочки к Харуке и обратно. – Но тогда получается… неужели вы тоже проходили через такие трудности? – небесный взгляд лучился восхищением. – Если так, то… как вам удалось справиться? Вы можете научить меня? Сейчас-то вы вдвоем вон как хорошо ладите! Мичиру и Харука лукаво улыбнулись друг другу. В их взглядах было столько нежности и неизбывного доверия, что принцесса в очередной раз невольно позавидовала их близости. Им с Мамору до таких отношений – как до Луны пешком, и вся вечность им не поможет. – Откровенно говоря, мы… используем свое воображение и делимся фантазиями. Весьма часто, – осторожно подбирая слова, ответила Мичиру, стараясь подавить многозначительную улыбку. – А, да, я помню! – с энтузиазмом подхватила Усаги. – Харука-сан рассказывала мне об э… э-э, то есть… – она слишком поздно спохватилась и теперь на ходу придумывала, как спасти положение и взять назад своё бездумное признание, – она рассказывала кое-какие способы… э-э, чтобы укрепить отношения… и… м-м… «Кто-нибудь, убейте меня. И чем скорее, тем лучше». Ох и влетит же ей сейчас! Сначала Мичиру сотрет в порошок её, а потом возьмется за бедную Харуку. Или Харука четвертует её, Усаги, раньше, за то, что так по-дурацки раскрыла их многолетнюю тайну. Ну почему, почему земля не может расступиться и проглотить её прямо сейчас?! «Язык мой – враг мой! Я всегда это знала». Мичиру весело рассмеялась, с интересом наблюдая, как Усаги пытается выпутаться из щекотливого положения. Особенно веселила её мысль о Харуке, раздающей любовные советы. Да уж, с такой советчицей любые отношения обречены на провал. Бедная лунная зайка, неужели она была в таком отчаянии, что ухватилась бы даже за такую соломинку? – Всё хорошо, милая, – склонившись над златовлаской, Мичиру провела пальцами по её алеющим щекам и спустилась ладонями вниз по рукам. Теплая кожа, лёгкий аромат духов. Руки принцессы покрылись мурашками. – Харука рассказала, что вы однажды провели ночь вместе, не беспокойся об этом. Но сказать по правде, с тех пор меня не оставляет любопытство, – в ярко-синих глазах затанцевали озорные искры. Мичиру выдержала паузу и, склонившись к уху гостьи, мягко спросила: – Можно, я тоже тебя поцелую? Остолбеневшая Усаги не поверила своим ушам. Она сидела, вцепившись руками в коленки, и её глаза походили на круглые лазурные блюдца. Мичиру… знала? И всё было в порядке? Не может этого быть! И эта же Мичиру хотела сейчас поцеловать её? Даже зная о том, что они с Харукой?.. Это что, какая-то злая шутка её, Усаги, воображения? Неужели она уже настолько пьяна? Ей мерещится то, что возможно лишь в извращенных фантазиях. Хотя какой там, такое ей не приходило в голову даже в фантазиях! С неё даже хмель слетел немного. Златовласка неуверенно, вопросительно покосилась на Харуку, надеясь получить хоть какую-нибудь подсказку с её стороны, но та сидела, откинувшись на спинку стула и закинув руки за голову, явно наслаждаясь развернувшейся сценой; и ни довольная усмешка, ни хитрый сине-зелёный взгляд не облегчали Усаги задачу. Неуверенность сковала юную принцессу. Всю неделю у неё в мыслях царил хаос, после того как она поймала себя на неуместно волнующих мыслях о прекрасной скрипачке, однако вопрос Мичиру застал девушку врасплох. Поддаться желанию, согласиться – одного маленького кивка будет достаточно – так просто. Легкий пьяный туман в мыслях мог бы стать достаточным оправданием, а следующий шаг русалочки – кто знает – самым прекрасным опытом за всю её недолгую жизнь. И всё же это казалось нереальным, невозможным, поэтому Усаги решила переспросить и убедиться, что поняла Мичиру правильно. – Э-э… Мичиру-сан, я просто хочу уточнить, – запинаясь, нервно выдавила златовласка, не решаясь поднять голову. – Ты хочешь… поцеловать меня? – Совершенно верно, – прозвучал негромкий уверенный ответ. Большие пальцы русалочки ласково прошлись по шейным позвонкам вверх и вниз, слегка надавливая на потаённые точки там и тут. Усаги вздрогнула, снова покрываясь мурашками от острого удовольствия, но упрямо продолжила расспросы: – Прямо… вот так? – формулировать адекватные вопросы под нежной пыткой оказалось непосильной задачей. – Прям… поцеловать? Здесь? Серьезно? – она сглотнула, не в силах отделаться от ощущения нереальности происходящего. – Совершенно серьезно, – пальцы Мичиру легкими движениями массировали кожу головы Усаги, и принцесса готова была мурчать от наслаждения. Думать связно становилось всё сложнее. – А вы с Харукой-сан… в смысле… вы обе н-нормально относитесь к такому? Н-ну, если я соглашусь… – Усаги и сама не знала, для чего продолжает задавать глупые вопросы, ведь уверенные прикосновения Мичиру и насмешливый взгляд Харуки уже давно сказали ей, что эти девушки знают, что делают. И всё же принимать решение было слишком страшно. Согласиться – страшно, а отказаться и того страшнее. Такой шанс выпадает раз в миллион лет, она ведь стопроцентно пожалеет, если откажется! Но как согласиться?.. Как на такое можно согласиться?! – Не просто нормально, солнышко… гораздо лучше, чем ты думаешь, – голос русалочки звучал так успокаивающе, так уверенно… так маняще. – Ну же, Котёнок, Мичиру просто хочет поцеловать тебя, – раздался низковатый насмешливый голос гонщицы. – Неужели тебе самой не хочется попробовать? Поверь моему опыту, тебе очень, очень понравится. Мичиру кинула укоризненный взгляд в сторону Харуки и покачала головой, но яркая синь глаз искрилась смешинками, как гладь моря под полуденным солнцем. От слов Харуки Усаги залилась густым румянцем. «Просто поцеловать меня? С тобой у нас тоже всё началось с простого поцелуя. Нет, я не сомневаюсь, что мне понравится, просто… Боже, ну как так можно, безумие какое-то! Что это за отношения?! Нет, точно, я просто пьяная. Или сплю. Или сплю, потому что пьяная. А что, тоже вариант. Кто-нибудь, ущипните меня, это не может быть правдой». – Мичи, что с ней? Она что, зависла? – Харука кусала губы, стараясь сдержать хохот при виде шокированной и явно раздираемой противоречивыми желаниями принцессы. – Котёнок! Оданго, приём, – она, как заправский фокусник, пощелкала пальцами. – Ты с нами? Ответь. Ну же, хоть моргни, если слышишь. Усаги моргнула несколько раз и лишь тогда поняла, что так ничего и не ответила. А картинка осталась прежней. Настоящей. Надо было решать… или решаться. – Э-э, Мичиру-сан, я не могу даже выразить, насколько я польщена, – осторожно начала она. Все нервы в теле дрожью отзывались на ласковые прикосновения Мичиру. Желание замурлыкать так никуда и не делось, – но поймите меня правильно… Это всё так… необычно, мягко говоря, и… – терпение на подбор подходящих, дипломатичных слов кончилось поразительно быстро. – В общем, ладно, я скажу прямо. Не обижайтесь, но это извращение какое-то. – Что ж, говоря откровенно, мы, возможно, и есть извращенцы, – улыбаясь, сладострастно проворковала русалочка на ушко принцессы. – Хотя мы предпочитаем называть это готовностью к экспериментам. Гораздо важнее то, что мы с Харукой полностью доверяем друг другу. Именно на этом строятся наши отношения… независимо от того, что мы выдумываем. – Ты хочешь оживить свою сексуальную жизнь? – вдруг прямолинейно спросила Харука, которой надоело ходить вокруг да около. – Что?! – Усаги снова залилась краской, одновременно смущенная и возбужденная своими дикими предположениями. Эта пара… они же не могут предлагать такое на полном серьезе… правда? – Ты хочешь?.. – начала было повторять свой вопрос Харука, но златовласка, не дав ей договорить, выставила ладошку вперед, останавливая русовласку: – Нет-нет, Харука-сан, я слышала, что ты спросила. Я просто хочу сказать… – отчаявшись сформулировать свою мысль доступно и понятно, Усаги помотала головой и бестолково переспросила: – Что ты хочешь этим сказать? – Скажем, – раздался вкрадчивый шепот Мичиру, – мы могли бы немного разнообразить твой опыт… – её дыхание опалило шею Усаги, согрело её ушки, защекотало завитки волос на затылке. – Мы могли бы научить тебя некоторым тонкостям, чтобы ваша близость с Мамору-сан стала более пылкой, если тебе этого хочется, и приносила тебе наслаждение… – тепло от дыхания русалочки, казалось, было везде. Усаги краснела и бледнела от слов, произносимых страстным полушепотом, внутри поднималось что-то обжигающе горячее и пульсирующее. – Или мы могли бы просто… помочь тебе отвлечься, подарить тебе удовольствие, которого ты ещё не испытывала… вместе, – искусные пальцы приласкали груди Усаги, поднялись вверх к плечам, скользнули по шее, на мгновение замерли на скулах девушки, а потом, мягко нажав, развернули её лицо кверху. Мичиру склонилась к возбужденно приоткрытым губам принцессы и поцеловала их, вызвав у девушки тихий блаженный стон. Когда этот долгий сладкий поцелуй закончился, Усаги даже не открыла глаз, чтобы взглянуть Мичиру в лицо. Яркий румянец заливал её лицо и шею, а в голове царила благословенная пустота. – Тебе невозможно сопротивляться, Мичиру-сан, – прошептала златовласка, обмякая на спинке стула. – Боже мой, да ты же совсем пьяная, Котёнок… – тихо рассмеялась Харука, поднимаясь с места и подходя к своей возлюбленной. Её хрипловатый смех отозвался в Усаги новой волной возбуждения, и она поёжилась. Голова шла кругом. Гонщица привлекла Мичиру к себе, отстраняя её от принцессы, и крепко, напористо поцеловала её в губы, словно разделяя их с Усаги поцелуй. А потом приблизила губы к уху русалочки и шепнула так тихо, чтобы Усаги не могла услышать: – И всё же, Мичи, ты только моя. Не забывай об этом.~ * ~ o ~ * ~