~ * Часть 1 * ~
Они покинули шумный город минут пятнадцать назад, и под колеса стелилось шуршащее серым асфальтом скоростное шоссе. В машине царила тишина, но неловкости или напряжения, на удивление, не чувствовалось. Мягкое урчание двигателя уже начало убаюкивать Усаги, когда гонщица, которая то и дело украдкой кидала любопытные взгляды на свою спутницу, наконец, заговорила: – Что-то ты притихла, Котёнок. Совсем на тебя не похоже, – её губы изогнулись чуть насмешливо. – Что-то не так? – А? – встрепенулась Усаги. – А, ну… Нет… Нет, я просто… – от волнения девушка принялась теребить край юбочки. Она попыталась выдавить из себя более-менее связное объяснение, но эта задача, похоже, была ей не под силу сейчас. – Ну… Просто… ты меня удивила, вот и всё, – наконец, призналась она и, по-прежнему не поднимая глаз, застенчиво улыбнулась. – Я до сих пор как бы… перевариваю. – Хочешь поговорить об этом? – Харука дотронулась до её бедра, привлекая внимание, и, когда девушка непонимающе взглянула на неё, состряпала серьёзно-внимательное лицо, как психотерапевт, приглашающий пациента выговориться. Получив лёгкий тычок локтем от надувшейся принцессы, гонщица довольно рассмеялась. Усаги же закатила глаза, красноречиво выражая свое отношение к ребячеству подруги, и отвернулась к окну. Однако та успела заметить предательскую ямочку на щеке – златовласка не сдержала улыбки. Вдруг Усаги громко взвизгнула и подпрыгнула на сиденье. Не ожидавшая ничего подобного, Харука на мгновение выпустила руль из рук, и машину бросило на встречную полосу. Их спасла только прекрасная реакция профессиональной гонщицы. – О боже, боже, боже, ты это видела?! – девчонка подпрыгивала на сиденье и восторженно хлопала в ладоши. Харука съехала на обочину и повернулась к ликующему созданию. – Что, чёрт возьми, это было только что? – требовательно спросила она. Улыбка Усаги увяла, плечи поникли, и на гонщицу взглянули испуганные и жалобные, как у щеночка, глаза. Перед Харукой сидел очень милый виноватый ребёнок, очаровательный и трогательный. – Я… – так тихо, словно гонщица страдала от сильнейшего похмелья, заговорила принцесса, – э-э, забыла, что ты не Мамо-тян. Он давно не обращает внимания, когда я вот так вскакиваю… просто он уже привык к этому, – она смущенно улыбнулась и принялась объяснять: – Мне показалось… что я видела зайчика там… в кустах. Он был такой миленький и… – девушка собиралась было показать примерное направление того места, где было животное, но замолкла, увидев странное выражение лица подруги, у которой гнев, облегчение и удивление, поочередно сменив друг друга, уступили место немного нервному смеху. – За… зайчика?! Ты серьёзно? – Харука неверяще покачала головой и закатила глаза. – Господи, мы могли погибнуть в аварии, только потому что ей мерещатся зайчики!.. Ты до смерти напугала меня, Оданго, не делай так больше! Давай договоримся: если ты заметишь зайчика, птичку, цветочек, оленя или что там у нас ещё водится… в общем, если ты заметишь что угодно, – воин ветра решила выделять интонацией самые важные части своей речи в надежде на то, что так они лучше улягутся в этой легкомысленной головке с золотистыми оданго, – что привлечет твое внимание, пожалуйста, давай, ты просто скажешь об этом, без прыжков и диких визгов, ладно? – закончив свою тираду, Харука не удержалась и с дернувшимся в усмешке уголком рта тихо пробормотала в сторону: – Бедный Мамору-сан, у него, оказывается, стальные нервы. – Я всё поняла, Харука-сан. Я больше так не буду, – энергично закивала Усаги, глядя на неё честными-честными глазами. Харука фыркнула. Ага, так она и поверила. Но вдруг сработает? Надежда умирает последней. Поколебавшись, златовласка тихонько добавила: – И это… извини? – Да ладно, ничего, – гонщица окинула её оценивающим взглядом, прикидывая что-то в уме, и усмехнулась. В сине-зелёных глазах затанцевали хитринки. – Очаровательный ты ребёнок всё-таки, знаешь? – она легонько щёлкнула «ребёнка» по носу, и та зарделась от радости. Получить комплимент от Харуки, да ещё такой!.. Лазурные глазищи вспыхнули удовольствием. Харука взялась за руль снова и плавно вывела машину на шоссе. На этот раз она включила радио и прошлась по каналам станций, надеясь найти что-нибудь весёлое. Вдруг Усаги снова подпрыгнула на месте, коротко взвизгнула и уже захлопала было в ладоши, как наткнулась на откровенно насмешливый выжидательный изумрудный взгляд. Желание скакать и визжать тут же напрочь отшибло. Харука невольно подумала, что, видимо, дрессировка Мамору проходила примерно так же, и тому тоже просто надоело каждые три минуты шугаться до сердечного приступа, учитывая количество пустяков, приводящих юную принцессу в восторг. Где-то в глубине души проснулось нечто вроде сочувствия к Его Высочеству принцу. Нервно хихикнув, златовласка почесала в затылке, всем своим видом демонстрируя, что она тут не причем, сидит себе тихонько, любуется пейзажами… и вообще, «какое небо голубое». Но небо за окном уже было вовсю закатным, и хитрость не удалась, так что Усаги состроила милую раскаявшуюся мордашку и, прочистив горло, предельно вежливо и сдержанно (что в её исполнении смотрелось особенно уморительно) попросила: – Харука-сан, ты могла бы вернуть предыдущую станцию, пожалуйста? Я так люблю эту песню! – Конечно, без проблем, – Харука удивилась, но вида не подала, только шевельнула плечом и выполнила просьбу. – А что за песня? – Чшш!!! – шикнула на неё девчонка и прикрыла глаза, наслаждаясь песней. – Потом. Воин ветра проворчала себе под нос что-то неразборчивое и, на всякий случай немного сбросив скорость, тоже прислушалась к словам. «…Если тебе нужно уйти, Я хочу, чтобы ты просто ушёл, Но ты незримо остаешься в моей жизни, И это и не дает мне покоя… Эти раны не затягиваются, Эта боль слишком реальна, Время не может стереть слишком многое… Мелодия, льющаяся из высококлассной акустической системы, окутывала притихших блондинок облаком неясной печали. Я держала твою руку все эти годы, И до сих пор я по-прежнему принадлежу тебе». Харука украдкой взглянула на Усаги и нахмурилась – лицо принцессы исказилось от боли и тоски. Слегка набухшие веки, влажный блеск чуть покрасневших глаз, невидящий взгляд в пространство перед собой – не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что случилось. «Те, кого ты любишь больше всего на свете, ранят тебя больней всего», – пришло на ум гонщице. В мире был только один человек, кого Усаги могла любить так сильно, и песня, похоже, разбередила старую рану. Ловкие пальцы ветерком промчались по списку радиостанций и остановились только тогда, когда из колонок понесся весёлый ритм какой-то популярной песенки. Сама Харука не питала особой склонности к подобному репертуару, предпочитая более утонченную и сложную музыку, но малышке рядом с ней, судя по всему, требовалась срочная помощь, и именно музыка могла достучаться до её поникшего сердечка быстрее всего. – Господи, Котёнок, почему тебе так нравится эта песня?! От неё за километр веет тоской и унынием! Даже меня проняло, – напускное ворчание маскировало искреннее беспокойство. Гонщица добавила газу, и машина стремительно понеслась вперед. – Она просто очень красивая, Харука-сан, – ответила Усаги со слабой улыбкой. – А ты слышала, как там играет пианино? Божественно! – непролитые слёзы в глазах высохли в мгновение ока, стоило девушке отвлечься от своих удручающих мыслей. – Вот если бы это играла ты… – васильковые глазищи мечтательно заблестели, а Харука, посмеиваясь про себя, в очередной раз поразилась таланту юной принцессы мгновенно переключаться с одной эмоции на другую. – Харука-сан, а ты можешь?.. – златовласка тут же оборвала себя и мотнула головой с извиняющейся улыбкой. А потом хихикнула и затараторила: – Если честно, я бы хотела спеть эту песню сама когда-нибудь. То есть, я и так пробую петь дома, но там есть такие высокие ноты… у меня никак не получается их вытянуть – звучит так, будто кто-то терзает бедную кошку. Прямо как Луна, когда я её тискала. Воин ветра представила себе эту картину и от души рассмеялась. – Ох, Котёнок, я уверена, что со временем – если ты будешь и дальше практиковаться – у тебя получится спеть всё, что захочешь. Только пообещай мне, что в твоем репертуаре будет больше веселых и жизнерадостных песен, ладно? – зелёные с просинью глаза блеснули добрым огоньком. Усаги всплеснула руками и замотала головой. – Что ты, Харука-сан, ты всё не так поняла! Песня, конечно, немного грустная, но я только её и выучила пока что. Английский – не мой конёк, ты же знаешь. Он мне не дается, – принцесса смущенно хихикнула. – О, но зато я знаю вот эту песню! – и она начала подпевать очередной незатейливой песенке, несущейся из колонок. Абсолютный слух, которым обладала Харука, подвергся тяжкому испытанию. Девушка подумала, что в следующий раз, когда принцесса решит спеть при ней, наверное, стоит сделать радио раза в два громче. Нет, лучше даже в три. Для верности. – Да-а, теперь я поняла, что ты имела в виду, говоря о неспособности взять некоторые ноты… – как Харука ни старалась сдержаться, уголки губ неудержимо ползли вверх, выдавая её насмешку с головой. Кто же мог подумать, что «некоторые» ноты у этой светловолосой пигалицы попадаются через одну? – Хвала Небесам, мы уже почти приехали. … Миновав массивные ворота, машина въехала в просторный двор и остановилась у подъезда к гаражу, рассчитанному явно не на одну машину. Отстегнув ремень безопасности, Харука взглянула на свою спутницу и не удержалась от смешка: раскрыв рот от удивления и восторга, Усаги без остановки вертела головой, разглядывая раскинувшуюся перед ней красоту. Залитый закатным светом дом, возвышающийся над ними, утопал в зелени и цветах, напоминая ожившую идиллическую картинку. – Боже мой, Харука-сан… как же здесь красиво! – восхищенно выдохнула принцесса. Небесный взгляд мечтательно затуманился, впитывая, вбирая мельчайшие детали великолепного ландшафта. – Настоящий рай… – Добро пожаловать к нам домой, Котёнок, – тепло сказала Харука. – Пойдем, Мичиру уже наверняка заждалась. Она быстро обошла машину и открыла дверь для замечтавшейся гостьи. Неожиданно раздавшаяся веселая трель сотового Усаги вызвала улыбку у обеих. Златовласка достала телефон, потянув за смешной розовый брелок-кролика, и взглянула на высветившийся номер. – Одну минутку, Харука-сан, – извинилась она. – Пожалуйста, иди вперёд, я скоро подойду. Харука кивнула и направилась к дому. На крыльце показалась обворожительная девушка, и воин ветра кинулась к ней со всех ног. – Мичиру, мы здесь! – радостно крикнула она, неистово маша рукой. Мичиру улыбнулась и поспешила навстречу любимой. Словно ветер, Харука оказалась рядом и, заключив девушку в объятия, весело закружила на месте. Их смех вспугнул стайку разноцветных бабочек, и над цветами заметалась маленькая живая радуга. … Усаги наблюдала за старшими с тёплой улыбкой. Эти двое были по-прежнему влюблены, несмотря на то, что уже столько лет вместе. От их близости на душе становилось тепло. Девушка украдкой вздохнула, не желая признаваться самой себе в том, что в глубине души немного завидует их крепкому союзу и нежным чувствам. Знать бы секрет, чтобы так же, как они, хранить непосредственность и радость в отношениях, чтобы нести неиссякающие притягательность и интерес друг к другу сквозь долгие годы… Как много она готова отдать, лишь бы вернуть любовь и тепло в их с Мамору угасающий любовный очаг… Нерадостные мысли снова увлекли её, пока в трубке звучал спокойный ровный голос Мамору. Тот уже добрался до нужного места, нашел своих друзей, и, насколько Усаги могла судить по излишне громкому нестройному смеху на фоне, вечер стремительно набирал обороты. С уместной долей сожаления Мамору предупредил, что ему вряд ли удастся освободиться до полуночи. Услышав об этом, златовласка опустила голову. Она прекрасно знала, что это значит. Деликатный намек на то, что ей снова придется ночевать одной. Поколебавшись, Мамору всё-таки спросил, хоть и немного напряженно, не будет ли она против. Погрустневший взгляд скользнул к смеющейся паре неподалеку и тут же просветлел. Милая улыбка вернулась на губы, и Усаги с неожиданной легкостью заверила любимого, что всё в порядке, он может общаться с друзьями столько, сколько ему захочется. Впервые за долгое время она почувствовала, что, даже без Мамору рядом, ей не будет одиноко в этот вечер. … – Мичи, ты очаровательно выглядишь! Люблю это платье, оно открывает гораздо больше, чем прячет, – защекотал шею Мичиру низковатый голос Харуки, когда та поставила её на землю и зарылась лицом в пушистые волосы. – А можно, я ночью?.. – Чшш! – скрипачка с лукавой улыбкой на секунду прижала палец к губам игривой блондинки и запечатала их легким поцелуем. – Любимая, сегодня мы принадлежим нашей гостье. – О да, мы принадлежим, – многозначительная широкая ухмылка Харуки вызвала притворно укоризненный взгляд Мичиру, и блондинка торопливо поправилась: – По крайней мере, собираемся. – Пожалуйста, Харука, веди себя прилично, – нежная ладонь ласково коснулась загорелой щеки гонщицы. – Я не хочу, чтобы ты спугнула Усаги-тян своим напором. Иначе наша маленькая принцесса сбежит от нас раньше, чем мы начнем. – Я буду просто ангелом, – невинность в лучистом взгляде плохо сочеталась с бархатистостью низкого голоса. Кончики сильных пальцев скользнули вниз по позвоночнику, отвлекая Мичиру. – Но за тобой должок, и будь уверена, сегодня ночью я его потребую. – Посмотрим, что принесет нам эта ночь, – загадочно улыбнулась скрипачка и любовно пропустила короткие светлые прядки меж пальцев, а потом выскользнула из объятий Харуки и поспешила навстречу Усаги, которая как раз убирала телефон. – Здравствуй, Усаги-тян! Как хорошо, что ты смогла прийти. Добро пожаловать, мы с Харукой рады видеть тебя здесь, – дружелюбная улыбка Мичиру показалась принцессе ослепительной, а рука, непринужденно обвившая её руку, – тёплой и знакомой. Усаги удивила промелькнувшая мысль. Ей показалось, будто её место – здесь, посреди этой сказочной красоты и счастливо улыбающихся лиц. Возможно, только сейчас она поняла, насколько отвыкла от сердечного тепла и радушия, и, словно продрогший усталый мотылек, всем своим существом невольно откликнулась на свет и потянулась к нему. – Если я не ошибаюсь, ты здесь у нас впервые? – ласковый голос отогревал самое сердце. Она бы слушала его вечно. Усаги кивнула. – У вас тут так красиво, – улыбнулась она. – Я будто попала в сказку. – Спасибо, милая. Порыв ветерка. Волнистая прядь, на долю секунды коснувшаяся щеки Усаги. Горячая благодарность, затопившая юное сердце. Девушка едва сдержала импульсивное желание обнять прекрасную хозяйку в знак признательности. Харука поджидала их у входа в дом, приплясывая на месте от нетерпения. – Котёнок, пусть Мичи тебе пока всё покажет, а я сейчас вернусь, – изумрудные глаза горели воодушевлением. – Хочу проверить, что нас ждет на ужин. Пахнет просто здорово! – и она умчалась на кухню, забавно шлепая тапочками по деревянному полу. Глаза принцессы округлились от изумления. Кто вселился в этого обычно сдержанного строгого воина? Усаги едва удержалась от желания ущипнуть себя, чтобы вернуться в действительность. Негромкий мелодичный смех подсказал ей, что эти мысли благополучно отразились на её лице, и девчонка сконфуженно улыбнулась. Мичиру потрепала её по руке. – О, не обращай внимания на Харуку. Иногда она ведет себя, как ненормальная. К этому легко привыкнуть, как только ты поймешь, что она любит бегать, носиться и подгонять всех подряд – словом, быть в постоянном движении, – девушка заговорщически подмигнула Усаги. – Думаю, мы можем оставить кухню под её присмотром ненадолго, а пока позволь показать тебе наш дом. … Судя по виду дома снаружи, можно было предположить, что и внутри он будет обставлен с тонким художественным вкусом. Усаги от восхищения не закрывала рот, восторженно ахая каждый раз, когда Мичиру проводила её в ту или иную комнату. Обворожительная хозяйка дома рассказывала забавные истории, связанные с появлением той или иной вещицы в интерьере, и звонкий заливистый смех наполнял тихие комнаты. Совсем скоро златовласка расслабилась в прекрасной компании, и её скованность как рукой сняло. Лишь одно беспокоило юную принцессу и не давало ей расслабиться полностью. Каждый раз, когда Мичиру стояла рядом или притрагивалась к её плечу или к талии, чтобы привлечь внимание, что-то внутри Усаги замирало. Её волновал едва уловимый сладкий аромат пушистых волос, звук мягкого голоса и негромкий смех, а плавные жесты изящных рук завораживали. Как Усаги ни старалась сосредоточиться на рассказах скрипачки, большая часть её внимания была поглощена близостью этой очаровательной девушки. Принцессу смущали и тревожили эти неясные чувства, но при этом к Мичиру её неумолимо влекло. – Как тебе эта комната для гостей, Усаги-тян? Нравится? – нежный голос прозвучал совсем близко, где-то над ухом Усаги. Нежное прикосновение чужой ладони к её спине показалось принцессе обжигающим, и сердце заколотилось, как сумасшедшее. «Боже, Уса, не сходи с ума! – увещевал её внутренний голос. – Это дружеское прикосновение, как можно так реагировать?! Это же Мичиру Кайо, о чем ты думаешь! Я, конечно, понимаю, что с Мамору у вас давненько ничего не было, но это же не повод кидаться на своих друзей. Совсем одичала, бедняга…» Усаги поморщилась, но про себя твердо решила, что по возвращении домой во что бы то ни стало добьется ласки и близости от своего любимого Мамо-тяна, тем более тот придет навеселе. «Потому что иначе… я просто взорвусь. Или натворю еще большие глупости, чем уже умудрилась с Харукой-сан! Искушать судьбу явно не стоит». – Эта комната? – переспросила она, стараясь собрать стремительно расползающиеся мысли в кучу. – Да, очень нравится, Мичиру-сан. Она такая милая и уютная… сразу чувствуешь себя как дома. Её обставляли тоже вы, сами? Мичиру слегка наклонила голову в знак согласия. Неожиданно она взяла Усаги за руку, переплетая её пальцы со своими (от чего у бедной девчушки по спине пробежали мурашки), и улыбнулась: – У тебя ещё будет время, чтобы рассмотреть её получше, чуть позже. Думаю, нам лучше вернуться вниз. Харука, бесспорно, талантлива во многих областях, но управляться с кухней слишком долго она не способна, поверь мне. Хихикая, как школьницы, девушки быстро спустились в кухню и обнаружили там вышеупомянутую блондинку, которая сосредоточенно читала спортивный журнал и рассеянно теребила свою короткую чёлку, совершенно не обращая внимания на мигающий индикатор, который показывал, что блюдо уже готово. Усаги прикрыла рот ладошкой, пряча широкую улыбку, и переглянулась с Мичиру. В ответном взгляде ясно читалось «Я же говорила», а от лукавой улыбки у златовласки внутри поднялось знакомое волнение. Заметив вошедших, Харука тут же забыла про журнал и обрадованно соскочила со стула. – О! Вы вовремя. Я уже начинала скучать, – гонщица непринужденно потрепала принцессу по макушке и, проигнорировав недоуменный взгляд той исподлобья, как ни в чем не бывало обратилась к русалочке: – Мичи, тебе чем-нибудь помочь? – Да, пожалуй. Проводи нашу гостью в столовую и достань вино к ужину. Усаги-тян, сегодня главным блюдом у нас будет рыба, запеченная в фольге, с начинкой из зелени и овощей. Приправленная моим фирменным соусом, – Мичиру озорно подмигнула златовласке, у которой уже от одного описания блюда потекли слюнки. – Звучит безумно вкусно, Мичиру-сан! Невероятно, ты умеешь готовить такие сложные блюда, – восхищенно проговорила Усаги. – Хотела бы я когда-нибудь научиться так готовить. Хозяйка улыбнулась, польщенная комплиментом, и уже собиралась было сказать, что это вовсе не так сложно (а возможно, и поделиться рецептом прямо на месте), но тут Харука подскочила к Усаги и потянула ту за руку прочь из кухни. Сине-зелёные глаза метнули грозный предостерегающий взгляд в сторону улыбающегося кулинара. – Мичиру, нет, даже не думай! – темно-русые брови предупреждающе нахмурились. – Не начинай, слышишь? Знаю я вас, девчонок, вы можете часами болтать о готовке и приправах и… бррр! – гонщицу передернуло. – Просто… не надо, я вас умоляю. Вы же испортите мне весь вечер! Девушки дружно рассмеялись, глядя на удрученную блондинку, и Усаги покорно позволила ворчащей Харуке увести себя в столовую, где чуть позже к ним присоединилась и Мичиру.~ * ~ o ~ * ~