Реборн... Какой нам сейчас Египет?!

This isn’t happening to me This can’t be happening to me She didn’t say a word, just walked away «Three Days Graсе – Last to know» Напрасно Такеши надеялся увидеть подрывника в столовой: пока все наслаждались обедом, тот в одиночестве перевозил свои вещи. Он боялся встретить своего уже бывшего соседа, зная, что увидев мечника, не сможет себя сдержать и натворит что-нибудь от беспричинной драки до повторения вчерашнего. Ни того ни другого делать Гокудере не хотелось, поэтому он решил просто не видеться с Ямамото. Сделать это было немного сложновато – приходилось реже выходить из номера, а так как в любой момент Такеши мог туда заявиться, чаще всего Хаято бесцельно бродил по городу или же отдыхал в парке, дыша свежим воздухом и наблюдая за гуляющими парочками. Ел он всегда отдельно от всех, на пляже держался как можно дальше от мечника и рядом с кем-нибудь другим, в основном с Тсуной или Рехеем. В таком порядке прошло два дня. Такеши даже не пытался заговорить или еще как-то завязать контакт с Гокудерой, что очень радовало, но в душе расстраивало подрывника. Сидя на лавочке в парке, он размышлял о произошедшем, о своем поступке, о том, что ждет его теперь. Он понимал, что их с мечником связь не пропадет, а если это и случится, то очень нескоро. Терпеть становилось с каждым днем все сложнее, воспоминания волнами накатывали на него, заставляя сердце сжиматься от боли. Он был готов начать свои отношения с Ямамото, он понимал, что любит его, но что-то внутри мешало. Ему не удавалось понять, что именно не дает ему решиться. Это был не стыд, не боязнь осуждения и не гордость. Может, страх того, что все получится, не так радужно, как ему хотелось бы? Возможно, но ответить с уверенностью он не мог. Он сомневался в правильности своего недавнего поступка. Вот и сейчас, одна из центральных аллей парка раскрывала свои объятия навстречу загруженному подрывнику. Он сел на уже привычную скамейку – она уже была как его личная – всегда свободна. Мысли в голове быстро сменяли одна другую. «Стоило ли так поступать? Уходить, нет, просто сбегать от него? Но у меня не было другого выбора. Сказать все это в лицо у меня не хватило бы сил. И эта записка… Правильно ли я сделал, оставив ее? А разбитое окно? Наверняка Такеши солгал – с ним не могло такого случиться. Я бы сразу поверил, если бы вопрос шел о Коне, но Ямамото… Он не настолько неуклюж. Но тогда зачем он разбил стекло?» Мысли оборвались в тот момент, когда перед глазами появилась кучка Хранителей Вонголы, направляющихся в его сторону. Такеши шел спиной перед друзьями и, размахивая руками, рассказывал что-то остальным парням, те заливисто смеялись. «Твою мать…» — пронеслась мысль в голове Хаято. Ему сильно повезло, первым в толпе шел Тсуна. Увидев шокированное и испуганное лицо подрывника, он предложил остальным свернуть направо и пойти в дальнюю часть парка. Ребята согласились и дружно направились по тропинке прочь от Гокудеры. Савада слегка подтолкнул мечника, чтобы тот не вздумал обернуться. Он стоял и понимающим взглядом смотрел на в напряжении сидящего Хаято, в его глазах читались сожаление и горечь. Кивнув Хранителю Урагана, он побежал догонять остальных. «Десятый снова спас меня», — с облегчением вздохнул Гокудера. Одной лишней незапланированной встречей с Ямамото меньше. Раз вся Вонгола ушла на прогулку, значит в гостинице никого из них нет (главным, естественно, был тот факт, что в отеле не находится мечник), и подрывник со спокойной душой смог вернуться к себе в комнату. Он поднялся на третий этаж, зашел в «свою» комнату и уселся на кровать. Минут через пять до него дошло, что это комната Такеши и Рехея, и он, громко выругавшись, вышел в коридор и направился к лифту. Пройдя несколько метров и повернув за угол, он в шоке застыл и пулей вернулся обратно, скрывшись за стеной. Скуало прижал Бельфегора к стене и, обнимая за талию, целовал его шею. Потрошитель тихо смеялся, слегка придерживая мечника за плечи. «Черт…» — раздраженно подумал Гокудера. Теперь ни на лифте, ни по лестнице на четвертый этаж не попадешь – эти придурки обнимаются в самом проходимом месте! Не пройдя это помещение, было невозможно ни попасть в лифт или на лестницу, ни выйти из них. Возвращаться в ТУ комнату, где все произошло, Хаято тоже не хотелось, поэтому у него не осталось выбора, кроме как стоять в коридоре за углом и слушать. Раздражение пробирало до костей. Скуало прикусил кожу на шее принца и тот вздрогнул, плотнее прижавшись к Ску. Оторвавшись , мечник приподнял голову Потрошителя и легко коснулся его губ, дразня любимого. Сначала Бел терпеливо ждал, не желая ничего предпринимать – он сверху, пусть сам все делает – но через пару минут таких несерьезных ласк не выдержал и, обхватив руками шею акулы, впился в его губы страстным поцелуем. Скуало только этого и ждал. Он прикусил его губу, и тот тихо застонал. — Хах.. какой ты нетерпеливый, — ухмыльнувшись, произнес мечник. — Конечно, ведь если сам не сделаю, от тебя никогда не дождусь, шишиши, — в его словах явно был скрытый подтекст. Хаято вспомнил недавний разговор на пляже перед большим и громким скандалом. Инициатива исходила от Бельфегора, он первый к акуле заявился. — Это ты на что намекаешь? — Я не намекаю, шишиши, — Потрошитель почесал Скуало шею, словно коту, — Я прямо говорю. Ты ничуть не изменился, такой же нерешительный, — улыбка во все тридцать два зуба и ожидание реакции любимого. Он вжал Гения в стену и соблазнительным голосом прошептал Белу на ухо: — Нерешительный, говоришь? Ну, давай с тобой проверим… С этими словами он скользнул языком в отверстие уха, вызвав по телу Бельфегора волну дрожи. Он завел руки Потрошителя над головой и сжал, не давая их высвободить. В прочем, принц почти не сопротивлялся: во-первых, не очень то и хотелось, а во-вторых, это все равно бесполезно – он не мог сравниться с мечником по силе. Поэтому он позволил ему делать с собой все, что захочет. А тот не собирался на этот раз подчиняться прихотям принца, он целовал веки, скулы, шею Потрошителя, нарочно избегая губ. Бельфегору это не нравилось, но сдаваться он тоже не собирался, выжидая, когда тот не сможет себя сдерживать. Он лишь теснее прижался к мечнику, легко потершись о пах акулы. Тот издал тихий рык, внизу живота начало томно потягивать. — Ску~у, — улыбаясь, протянул Бельфегор и, подавшись вперед, снова коснулся губ Скуало, слегка обведя их своим языком и с издевательской улыбкой отстранившись. Он, тихо смеясь, смотрел на мечника — вид раздраженного Суперби всегда его забавлял. — Ах ты, маленькая дрянь… — зло прошипел Ску и прижал Бела к себе, попутно расстегнув его ремень и обхватив его плоть рукой. Бельфегор запрокинул голову, судорожно вдыхая воздух. Ласково поглаживая член парня, мечник провел мокрую дорожку от ямки между ключицами до самого подбородка. — Ску, а ведь в любой момент кто-то может выйти из лифта, — с улыбкой на лице проговорил Бел, тихо застонав – Скуало ускорил движения. — Тебя это смущает? – ухмыльнулся Скуало, исследуя языком уголок губ принца и не отрываясь от движений ладонью. — Нет, шишиши, возбуждает, — тихо произнес Бельфегор, выгибаясь навстречу движениям мечника и требуя большего. Сдерживать себя уже было весьма проблематично, но он не мог проиграть своему любовнику – пусть сначала у него снесет крышу. «Чем эти придурки там занимаются?!» — вне себя от ярости думал Гокудера. Звуки, доносящиеся из-за угла, странно напоминали вторую ночь… «ТВОЮ МАТЬ!» Он уже был готов запереться в комнате Такеши, но что-то удерживало его на месте, хотелось узнать, чем же все закончится. «Я сошел с ума…» — понимая свое желание, подумал Гокудера и, смирившись с этим, оперся спиной на стену – так стоять было намного удобнее. Скуало выпустил член Бельфегора из рук, и тот протяжно застонал – организм упорно требовал продолжения. Скуало стянул с принца футболку и откинул ее в сторону (к дверям лифта), покрывая поцелуями тело Потрошителя, лаская соски, беспорядочно водя руками по обнаженной коже, заставляя дрожать и стонать. — Ску~у… — выдохнул Бельфегор и сжал волосы мечника. — Мммм? – выводя языком, непонятный узор на животе Гения, протянул Скуало. — Пойдем в комнату... – глаза Потрошителя были прикрыты, губы раскраснелись, дыхание было тяжелым – Скуало с удовольствием смотрел на изнывающего от желания любителя ножей, ведь виновником и целью похоти был сам мечник. — А чем тебе здесь не нравится? – Второй Император Мечей начал медленно стягивать с любовника штаны. — Не хочу, чтобы нас кто-то увидел в такой пикантный момент, — хохотнул Бельфегор, — А еще здесь неудобно. — Хммм... Вот со вторым я согласен, — надменно улыбнувшись, заключил мечник. Он взял Бела за руку и шагнул в направлении комнаты, но Бел не пошел за ним, — Что? – настороженно спросил он. — Подойди, шишиши, — он явно что-то задумал. Суперби выполнил просьбу Бела и приблизился к нему. – Приподними, — он послушно приподнял его за бедра и вопросительным взглядом посмотрел на Потрошителя. Тот с насмешливой ухмылкой на лице обхватил мечника ногами и обнял за шею, впиваясь в губы парня и сводя его с ума. Он прервал поцелуй и прошептал ему на ухо, — Теперь неси меня, шишиши, — и продолжил целовать мечника. Скуало не стал (он просто не смог) отрываться от Бельфегора, поэтому, придерживая Гения за талию, он направился в комнату, зная, что по привычке не ошибется дверью. Глаза у обоих были закрыты, поэтому они не увидели Гокудеру, сидящего на полу в позе лотоса, с отвисшей челюстью и шокированными глазами провожающего взглядом целующуюся пару. «Твою ж мать…» — это все, что смог воспроизвести мозг Гокудеры после увиденного: мало того, что они целуются, так Бельфегор еще слишком по-извращенски держится за акулу, без футболки и штаны расстегнуты, а у Скуало сразу видно болезненный стояк, упирающийся не туда, куда нужно (Туда-туда >:О – прим. Авт.). Зрелище не для слабонервных. Да, в этот раз принц проиграл. Но только в этот раз. Просто Бельфегор не знал, сколько усилий пришлось приложить мечнику, чтобы удержать себя под контролем. Теперь его силе воли требовался длительный отпуск, впрочем, принц с удовольствием ей его обеспечит. Сказать, что Гокудера был в шоке – простоять в углу и промолчать, ему понадобилось еще минут десять минимум без движений, чтобы переварить все пережитое. После того, как он очухался, первой мыслью была фраза: «Они совсем уже обнаглели! Геи, ничего не скажешь!» Но, вспомнив свою реакцию на все это, то, как он сидел и ждал, чем же все это кончится, и вообще ситуацию, в которой он находился, он лишь вздохнул и отправился в свой номер. Подходя к лифту, он недоуменно посмотрел на футболку Бельфегора, решил, что будет лучше, если больше никто их не заподозрит, поэтому поднял ее и унес с собой в номер. *** Ребята, вдоволь нагулявшись, наевшись купленных в ближайшей булочной сосисок в тесте, надышавшись свежим воздухом и насмеявшись до болящих от хохота животов, направились обратно в гостиницу. По пути они снова рассказывали друг другу какие-то истории, в шутку устраивали потасовки, в общем веселились. От ужина все дружно отказались, поэтому сразу же после возвращения ребята разошлись по номерам. Такеши и Рехей, только зайдя в номер и услышав стоны за стенкой, сразу же с обреченным видом засели за свои плееры. Дино с Кеей решили тоже не задерживаться, и ушли к себе, Ламбо с девчонками сидели у них в номере, Реборн куда-то ушел, а Тсуна отправился к Гокудере рассказывать, как они провели день и поинтересоваться, как себя чувствует тот. Он долго повествовал Гокудере о том, чем они занимались в парке, несколько раз пытаясь перевести разговор в нужное русло, но никак не выходило. Наконец, он придумал, как это сделать. — Мы там кучу разных историй друг другу понарассказывали, Рехей что-нибудь скажет – все на полу от хохота. — Например? – с интересом спросил подрывник. — Нуу, например, он рассказал нам историю, как он с тренером ходил на северный полюс, у него под носом выросла сосулька, он чихнул, она упала и убила собаку. — Ха? — Понимаю, это сущий бред, но КАК он рассказывал, — Тсуна вспомнил мимику и жестикуляцию Хранителя Солнца и схватился за живот, пытаясь сдержать подкатившую волну хохота. — Ну, он отжег! – засмеявшись вместе с Боссом, проговорил Гокудера. — А еще, почему-то, когда кто-то рассказывал о случае с твоим участием, Ямамото не произносил ни слова и был таким серьезным… Даже убитым… А в глазах столько горечи и боли… — он выжидающе посмотрел на лицо Гокудеры. — Как вы заметили? – каменным голосом спросил подрывник. — Меня очень беспокоят ваши размолвки, поэтому я за вами часто наблюдаю, — извиняющимся тоном произнес Тсуна. – Сегодня весь день наблюдал за ним, да и гиперинтуиция сильно помогла. — Что же, сочувствую ему, но ничем не могу помочь. — А, может, ты все же в состоянии что-нибудь с этим сделать? Гокудера какое-то время молчал, думая над своим ответом, взвешивал все «за» и «против», желания и страхи и наконец, ответил: — Нет. — Значит, придется придумать что-нибудь еще. И может, ты расскажешь, что между вами произошло? Это очень мне поможет, — в глазах читалась толика надежды на положительный ответ, но она была напрасной. — Простите, Десятый, но… Я… я не могу, — он сжал кулаки и потупил взгляд. Все-таки скрывать что-либо от Босса, а тем более отказываться выполнить его просьбы было весьма трудно для правой руки Десятого Вонголы. — Ну, раз не можешь, значит на то есть причины, — похлопав друга по плечу, проговорил Савада, — Ну ладно, уже поздно, пойду я к себе и залягу пораньше спать. — Спасибо вам, Десятый… — Да было бы за что, — улыбнулся тот и вышел из номера. В коридоре он глубоко вздохнул: узнать так ничего и не получилось. «Надо будет ночью пораздумывать над этими двумя страдальцами», — подумал он и направился к себе.