Реборн... Какой нам сейчас Египет?!

Тсуна осторожно постучал в комнату парней и, приоткрыв дверь и заглянув внутрь, чуть не упал от шока. Он медленно зашел в комнату, оглядываясь по сторонам, надеясь увидеть кого-нибудь живого, но в комнате не было никого: ни здоровых, ни раненых, ни мертвых. Он заглянул в ванную, постучался в туалет – никаких признаков жизни. Он прошел в комнату и несколько минут смотрел на открывшийся ему вид: окно разбито, один из его краев весь в крови, на подоконнике и полу тоже кровь. Ветер, задувающий в дыру, развевает занавески, а куча осколков, лежащих на полу, довершает целостность картины. «Что здесь произошло?» — сильно беспокоясь за парней, думал Савада. Больше всего его беспокоили окровавленные осколки, в мыслях возникали самые различные варианты возможных событий. В худших из них ребята были мертвы (что поделать, человек он такой – пессимист по жизни). Он подошел к осколкам на полу и подвинул некоторые из них ногой, будто убеждаясь в том, что это действительно стекло. Он осмотрел комнату, уделив особое внимание кровати Такеши – белые пятна на простыне вызывали недоверие. Открывать шкаф и комод он не стал, все-таки личное пространство должно оставаться неприкосновенным. Савада подошел к окну и дотронулся пальцами до острого среза, слегка поцарапав указательный. Он цыкнул и по привычке облизнул порез. Он подумал несколько минут, подошел к телефону и, набрав номер главного менеджера, вызвал в номер уборщицу и стекольщика, чтобы они убрали последствия неизвестного случая. Как ни странно, стекольщик пришел первым, замерил окно, сообщил цену за работу и, получив согласие Десятого Вонголы, удалился, обещая в этот же день выполнить заказ и восстановить окно. Приблизительно через полчаса после него в номер пришла горничная. Извинившись за большую задержку и сославшись на большое количество работы, она начала убирать с пола осколки. Когда на линолеуме остались лишь маленькие крупицы, она взяла веник и собрала их в совок, заодно подметя всю площадь пола. Савада кинул взгляд на уборщицу и заметил, что в совке кроме стекольной крошки есть еще что-то. Он остановил ее, взял какой-то скомканный листочек и, поблагодарив девушку за работу и оплатив небольшие чаевые, отправил ее из номера. Благодаря музыке Тсуна даже не подозревал о том, что происходило этой ночью за тонкой стеной. Ни стоны, ни крики не доносились до ушей парня, он крепко спал в теплой постельке, не беспокоясь ни о чем. Именно поэтому то, что он, расправив листок, прочитал в записке, ни о чем новом ему не сообщило, но заставило его подозревать, что все не так просто как показалось на первый взгляд. Он аккуратно сложил лист бумаги и решил дождаться хоть кого-нибудь из парней. Просидев на кровати какое-то время и по десять раз обдумав абсолютно все пришедшие в голову идеи насчет случившегося в комнате, он наконец-то добился своей цели – вернулся Ямамото. Он открыл дверь, зашел в комнату и подозрительным взглядом посмотрел на пол. «Так, не понял. А куда делись осколки?» — думал он. — Я попросил горничную их убрать, — раздался голос из-за спины. Он развернулся и увидел Саваду, сидящего на кровати Гокудеры, опираясь на стену. «Странно, что я его не заметил сразу.» Тсуна обеспокоенно посмотрел на руку мечника – она была перебинтована, и кое-где бинты были уже пропитаны кровью. — Так это ты стекло разбил? – голос был взволнованным. — Эмм.. Ну да, — Такеши начал лихорадочно соображать, что же ответить на следующий вопрос. «Без сомнений, Тсуна сейчас спросит, что случилось». — А что случилось? – будто издеваясь над Ямамото, этот вопрос прозвучал сразу после этой мысли. Такеши выпалил первое, что пришло в голову. — Эммм… я… упал… — А причем здесь стекло? — Нууу.. я встал с кровати, споткнулся прямо перед окном и по инерции руки подставил.. Влетел в окно, — протараторил он, надеясь, что Тсуна поверит и не начнет расспрашивать. Рассказывать он ничего не собирался, врать дальше тоже не хотел. Конечно же, Тсуна в это не поверил – такое было возможно, но только не с Ямамото, но раз мечник не рассказывал сам, значит, на то были причины. — Что же ты так, надо быть аккуратней, — вздохнув, отчитал того Тсунаеши, — А если бы только рукой не обошлось? — Ну, так обошлось же, — беззаботно улыбнулся тот. Савада лишь устало вздохнул, немного подумал, стоит ли говорить о том, что он читал записку. Решив, что лучше промолчать, а то вдруг в ней написано что-то очень важное для Ямамото, он незаметно положил бумажку на тумбочку и сделал вид, будто ничего не случилось. Тут он вспомнил, зачем на самом деле пришел. — Кстати, Ямамото, теперь ты будешь жить с Рехеем. Новость ошарашила Такеши, но он не подал вида, так как Тсуна заметил и без этого много странностей в поведении ребят. — Почему? – в голосе слышались нотки раздражения, разочарования и стали. — Он так сам захотел. *Флешбэк, сегодняшнее утро* Тсуна нежился в теплой постельке, наслаждаясь тишиной и спокойствием. Сегодня Реборн почему-то будить своего подопечного не стал и ушел, оставив его, счастливого, в одиночестве. Но было непривычно и странно, что это утро такое тихое, обычно оно было наполнено криками и суматохой. «Странно, весьма странно». Буквально через минут пять после этой мысли (как говорится, накаркал) от спокойствия не осталось и следа. В комнату влетел взъерошенный Гокудера, его выражение лица было, как у помешанного, казалось, будто он только что кого-то убил и в сумасшествии пришел каяться. Увидев еще лежащего в кровати Босса, он опешил и остановился в нерешительности. — Доброе утро, Гокудера-кун. — Я вас разбудил, Десятый? — Нет, я уже давно проснулся, просто решил немного поваляться в постели. -Простите меня! — Да ты не будил меня, Гокудера! – успокаивая парня, повторил Тсуна. — Я не за это прошу прощения, — он подошел к кровати Босса, — У меня к вам есть просьба, в которой вы не можете мне отказать. Это слишком важно. — Какая? – на Тсуну накатило беспокойство. Голос Хранителя был настолько серьезным, что казалось, будто его жизнь зависит от решения Савады. Если просьба не будет выполнена, случится что-то страшное и непоправимое. — Переселите меня. — Что случилось, Гокудера-кун? Вы поссорились с Ямамото? Подрывник замялся, возможно, пытаясь придумать причину для его переезда. В голову ничего не приходило, да и врать своему любимому Боссу не хотелось, поэтому он сказал правду настолько, насколько смог. — Нет, ничего не случилось. Я… Я не могу сказать, Десятый. Просто прошу – переселите меня, к себе, к кому-нибудь еще! – его глаза были закрыты, кулаки сжаты, челюсть стиснута. Дыхание было прерывистым и тело немного дрожало. Тсуна взволнованно посмотрел на подрывника. В первый раз он что-то так старательно скрывает от своего Босса, раньше он не держал секретов, считая, что Тсуне позволено знать все. «Что случилось? Неужели что-то настолько серьезное?» — Гокудера-кун, со мной или Реборном жить точно не получится – этот аркобалено будет категорически против. Можно пойти и попросить Рехея, может он согласится с тобой жить. — Десятый, мне без разницы, — он нетерпеливо ждал, пока Тсуна одевался. Сразу же, как только Савада натянул второй ботинок, подрывник выскочил из номера и направился на четвертый этаж. «Он слишком странный. В обычной ситуации он пропустил бы меня вперед и пошел бы за мной. А сейчас прямо рванул к ним…» — думал Тсуна. Пока Босс Вонголы дошел до комнаты Хранителей Солнца и Грозы, подрывник уже успел с ними обоими поссориться, поэтому из-за двери доносились крики Гокудеры, нытье Ламбо и громкие возмущения Рехея. Тсуна приоткрыл дверь и со словами «Ребята, давайте потише» прошел в комнату. — Осьминожья башка, по-моему, у тебя самый нормальный сосед! – недовольным голосом заявил Хранитель Солнца. – По сравнению с моим, он просто ангелочек, а тебе еще что-то не нравится. — Да, не нравится! — со злостью в голосе прошипел подрывник. — Вы что, снова поссорились? — Это не твое дело! Я попросил тебя, чтобы ты согласился стать моим соседом, а не чтобы лечил меня! — Я тебя и не лечу. Я просто хочу узнать, что случилось между моими друзьями. — Между нами! НИЧЕГО! НЕ СЛУЧИЛОСЬ! – четко выделяя слова, прорычал Гокудера. По никому не известной причине он был жутко зол, даже исходящая от него аура угнетала. – Нас вообще ничего не связывает, я его знать не хочу! – слова были высказаны на эмоциях, без мыслей о содержании. — По вам и видно. Да вы же оба ходите как неживые после ссоры, только оба бессмысленно друг другу сопротивляетесь. Как маленькие, — голос Хранителя Солнца был необычно серьезен, похоже, он действительно так считал и хотел помочь друзьям, — И, кстати, не нужно на меня кричать. — Да я тебе врезать хочу, только вот, жалко, нет возможности! — Я, конечно, на идиотов не обижаюсь, но после такого твоим соседом точно не стану. — Ну и пошел ты! Тогда собирай свои вещи и сам вали к этому придурку! — Гокудера!!! – Тсуна, все это время со стороны наблюдавший за происходящим, вмешался в перепалку. Голос был холоден и серьезен, тон был осуждающий и даже приказной, в нем проскальзывала сталь. На мгновение характер Савады изменился, проявились качества и черты взрослого и твердого человека, настоящего Босса. – Что бы между вами ни произошло, это не может быть поводом для такого отношения к нему, а уж тем более к остальным ребятам. Они тебе хотят помочь, поэтому уважай и цени это. Твое поведение лишь отталкивает их. Эти слова стали для Гокудеры отрезвляющими. Он пару секунд обдумывал сказанное Боссом и, бессильно опустился на кровать, понурив голову. Тсуна сейчас сказал правду. — Десятый… Вы как всегда, правы, — он устало вздохнул и продолжил, — Извини, торфяная башка, я сорвался… — Да ладно, — ухмыльнулся тот, он действительно не умел обижаться, особенно на друзей, — С кем не бывает. Но твоим соседом я все равно не стану! — Ах ты!!! Черт! Мне правда очень нужно! — Онии-сан, если ты не согласен жить с Гокудерой-куном, может, поживешь с Ямамото? — Ну, можно попробовать, — задумчиво проговорил любитель экстрима. – Тем более, если ты просишь. — А мою просьбу, значит, ты выполнить не можешь? — Савада попросил, а ты наорал. — Я же извинился! — Да, и мы тебя понимаем, но все равно, жить с тобой я не буду. — Гокудера-кун, остался лишь один вариант – жить с Ламбо. Тут в разговор вмешался крик Хранителя Грозы: — Ламбо-сан не хочет с ним жить! Я не буду жить с Глопудерой! Он будет обижать Ламбо-сана, драться с ним и отнимать у него конфеты! Я хочу жить с Рехеем! — Сдались мне твои конфеты.. – в голосе подрывника снова зазвучало раздражение. — Ламбо, — Тсуна наклонился к малышу и, улыбнувшись, начал уговаривать его. – Гокудера-кун не будет тебя обижать, я тебе обещаю. Еще я подарю тебе конфеты, которые он не ест, и ты скушаешь их один. Так тебе нравится? — А еще ты купишь Ламбо-сану торт! — Ладно… Радостный Хранитель Грозы набросился на подрывника: — Урааа!!! Благодаря тебе у Ламбо-сана есть куча конфет и торт! Гьяахаха, а Ламбо-сан с тобой не поделится, бееее, — он показал Хаято язык и с злорадным хохотом понесся от него, потому что тот, не выдержав такой наглости со стороны малолетки, захотел его прибить. — Гокудера-кун, успокойся, — пытаясь остановить бессмысленную потасовку, простонал Вонгола. Тот, услышав «приказ» босса, моментально прекратил. – У тебя есть лишь один вариант – жить с ним, — он кивнул в сторону что-то бубнящего себе под нос ребенка. — Я согласен. «Если он согласился жить даже с Ламбо, значит, все слишком запущено… Надо как-то узнать, что произошло и попытаться что-то предпринять.» Ламбо снова крикнул что-то дразнящее и обидное в адрес подрывника, и вновь завязалась перепалка. *Конец флешбэка* — Я потом долго пытался их успокоить и разнять, но они не слушались. Ямамото все это время с каменным лицом слушал рассказ Тсуны, временами кивая или хмурясь. — Теперь понятно, — он попытался сделать свой голос как можно более равнодушным, но получалось у него не очень удачно. В голосе все время проскальзывали нотки раздражения и разочарования. — Извини за то, что я не спросил твоего мнения насчет переезда. По-моему, для Гокудеры это очень важно. — Да ладно, — он натяжно улыбнулся, — Я могу пожить и с Рехеем. — Ты мне тоже не расскажешь, что произошло? – с надеждой на положительный ответ спросил Савада. — Извини, Тсуна, я не могу. — Ну ладно. Надеюсь, вы сами разберетесь между собой. — Конечно, разберемся, — хмыкнул мечник, лично сильно сомневаясь в своем ответе. — И, кстати, когда я уходил, Рехей уже собирал свои вещи, так что в скором времени жди прибытия нашего экстремала. — Хахаха, я уже в нетерпении! — Ну, я пошел. Не думаю, что мы пойдем сегодня на пляж, поэтому как обычно в три идем на обед. — Угу, — улыбнулся он. «Тсуна – хороший парень,» — его мысли насчет Савады были очень светлыми. Он сел на подоконник и посмотрел на улицу сквозь зиявшую в окне дыру. Из нее веяло жарой – было невыносимо душно, поэтому он отошел от окна и огляделся – никаких изменений, если не считать разбитое стекло. Его взгляд упал на тумбочку рядом с кроватью Гокудеры… точнее, уже кроватью Рехея, и на белый листок, лежащий на ней. «Его записка? Что она там делает? Может, уборщица не стала выкидывать? Или Тсуна прочитал? Хотя нет, последнее невозможно. Но что тогда?» В ушах зазвенел ясный голос, перед глазами всплыли ровные, аккуратные иероглифы, гласящие: «Все было большой ошибкой. То, что случилось сегодня ночью, не должно повториться. Мы зашли слишком далеко. Прости.» Последний иероглиф был немного смазан, в его начале натекло немного чернил, будто ручка задержалась на этом месте, а автор размышлял, писать это слово или нет.