Ребёнок

Найденного в Северной Глуши ребёнка Лютер назвал Львом. Он никогда в жизни не видел легендарную тварь, и знал о ней только из рассказов. Говорили, что калибанский лев непобедим, говорили, что у него золотая, как солнце, шерсть. Или молочно-белая, словно лунный свет, тут единства мнений не было даже в книгах лорда Сайфера. Имя Лев очень подходило его найдёнышу: светловолосому, светлокожему и с яркими, как молодая листва, глазами. Лютер сомневался, что у кого-нибудь ещё на Калибане есть такие удивительные глаза. Лев почти не упоминал свою жизнь в лесу, но Лютеру всё равно показалось забавным сходство легендарной твари и найденыша. Лев, сильнейший зверь Калибана. Мальчишка, выживший в глуши без людей, заслужил такое сравнение. Хотя лорд Сайфер, с которым Лютер поделился своими соображениями, назвал их глупыми. Он сказал, что когда-то в лесу находили вскормленных дикими зверями младенцев, и они так и не стали людьми. Лютера слова хранителя традиций не испугали. Когда они только нашли лесного ребёнка, тот не разговаривал, не признавал людей, почти не стоял прямо, боялся огня и не ел человеческой еды. Но во время пути в Алдурук, он вполне освоился среди рыцарей. Особенно найденышу понравились стальной нож для мяса и одеяло Лютера. Одеяло он не отдавал и орал. Нож же Лютеру удалось забрать, но через два дня по прибытии в замок, инструмент пропал. Лютер недолго сомневался, с чьей помощью он "потерялся". Вскоре Лев привык к еде, к распорядку и одежде. Лютер воспрял духом, что в записях лорда Сайфера появится одна счастливая история про спасение из леса. Если он очень-очень постарается. Стараться приходилось часто. По ночам Лев уходил из комнаты и бродил по крепости. Один раз его чуть не подстрелили часовые у ворот. Лютер попробовал запирать ставни и двери, но Льва это не остановило, и на следующую же ночь он забрался в ледник у кухни, оставив нетронутыми все замки и засовы. О вторжении Лютер узнал, когда днём нашел в сундуке надкусанную вязанку колбасы. Он попытался объяснить мальчику, что так делать нельзя. Лев смотрел на него умными зелёными глазами и молчал. Больше ничего съестного Лютер не находил. Он решил считать, что Лев наконец-то поверил, что еды в крепости достаточно, а не научился лучше прятать похищенное. Через месяц Лев уже практически ничем не отличался от других мальчишек-кандидатов, только не говорил. Лютер часами пытался научить его простейшим словам. Лев на все его старания обезоруживающе улыбался и смотрел так, что рыцарь чувствовал себя безнадёжным идиотом. Лорд Сайфер на его жалобы заметил, что ни один лесной найдёныш так и не сумел заговорить. Но Лев и тут обманул все ожидания и предположения: заговорил сам, сразу длинными предложениями, и без предупреждения. Он делал это так непринужденно, словно говорил всю жизнь. Лютер попытался удивиться этому факту, но не успел: мальчишка тотчас же завалил своего названного брата сотнями вопросов. Лев и раньше любил разбудить своего опекуна посреди ночи, если ему становилось скучно, но обычно Лютеру удавалось быстро уложить его обратно в кровать. Теперь Лев засыпал рыцаря вопросами и категорически отказывался спать. Лютеру стоило большого терпения объяснить, что ночью люди, особенно он, должны спать, иначе никаких ответов больше не будет. К счастью, к концу второго месяца Лев освоился настолько, что смог присоединиться к другим кандидатам в рыцари и их тренировкам. Наставник Сариентий сразу подметил, что его новый подопечный сильнее и выносливее других мальчиков, и усложнил для него все упражнения. Лев не возражал, ему очень понравилось и бегать, и играть с тренировочным мечом. Хитрый старик гонял его так, что вечером Лев, как и все мальчишки, засыпал без привычных капризов и разговоров. Лютер наконец-то начал высыпаться. На третий месяц пришел Великий Зверь. Тварь явилась с востока и напала на деревню около Шепчуших Озёр. Новости о случившемся дошли до Алдурука за несколько дней. На объявленную Охоту отправилось почти двадцать рыцарей и столько же кандидатов. Основной отряд двинулся мимо разорённых деревень на север по следам Великого Зверя, а Лютер в компании двух рыцарей должен был прикрывать их с юга. Лютер попросился в основной отряд, но сар Альм, возглавивший эту Охоту, отказал ему. Возражения не помогли. Ему предстояла Охота под началом сара Амирина, умного, но ставшего слишком медлительным рыцаря, или отказ и признание своей трусости. Лютеру пришлось стиснуть зубы и согласиться. После смерти жены старшие рыцари, явно по сговору, отодвинули его на второй план. Сначала Лютер возмущался, но потом смирился, что его списали. Возможно, сар Альм был в чём-то и прав. Лютер последние месяцы вёл себя не слишком разумно, один многомесячный поход в Северные Пустоши чего стоил. А теперь все мысли Лютера были заняты Львом и тем, как он перенесёт его отсутствие. Лев по-прежнему жил в его комнате, не терпел прикосновений других людей и не подружился ни с кем из кандидатов. Хотя наставник Сариентий обещал присмотреть за мальчиком, Лютера не отпускало беспокойство. Слишком уж выделялся его найденыш. – Интересно, как твой мальчишка выживал здесь. Я бы сдох. И ты бы сдох, – Ямер вертел головой. Респиратор его шлема пыхтел и плевался. Доспехи рыцаря, по-хорошему, уже давно следовало отдать в ремонт, но Ямер относился к своему снаряжению крайне беспечно. Они с Лютером были сверстниками и вместе пришли в Орден, но друзьями так и не стали. Лютер стал самым юным рыцарем в истории Ордена, а Ямер успешно завершил свою Охоту лишь полтора месяца назад. Ямер и раньше был не самым приятным и тактичным человеком, но с получением долгожданного звания он стал резким и совершенно перестал прислушиваться к окружающим и их мнению. – Как-то выживал, если выжил, – у Лютера не было никакого желания поддерживать этот разговор. Он несколько раз пытался расспросить Льва, откуда он и не помнит ли своих родителей. Лев не помнил, и про свою жизнь в лесу отвечал очень неохотно. За это Лютер не мог его осуждать. Жизнь в лесу должна была быть непрекращающимся кошмаром. – Он ребёнок, – не унимался Ямер. – Почему его не сожрали хотя бы волки? – Потому же, почему ты никак не заткнёшься, – пробурчал Картар. Он тоже был молодым рыцарем, и ещё более неприятным в общении, чем Ямер. К счастью, большую часть времени он молчал и думал о чём-то своём. Возможно, из-за скверного характера он и попал в их маленький бесполезный отряд. – Что ты сказал?! – Может быть, вы будете смотреть по сторонам! – одёрнул их сар Амирин. Ямер ещё раз хлюпнул своим респиратором и замолк. Лютер был почти благодарен их командиру за эту паузу. За три дня они вместе с основным отрядом добрались до Шепчущих Озёр. Здесь стояло несколько больших деревень, были поля и дома двух знатных домов, связанных с Орденом узами дружбы. На четвёртый день они пополнили запасы, переговорили со свидетелями нападения Великого Зверя и направились в чащу. Охота ушла на север, они направились на юг. Сар Альм велел им убедиться, что Зверь действительно ушел на север. В случае беды следовало предпринять меры. То есть, убить Великого Зверя, невесело подумал Лютер. Задача в самый раз для их компании. Он старательно не думал о доме, и в лес вокруг. Рыцарь весь обратился в зрение и слух. Его спутники тоже сосредоточились на окружающем мире и наконец-то прекратили препираться. После того как они покинули деревни у озёр, Лютеру постоянно казалось, что лес за ними следит. С ним такое случалось и раньше, но теперь это ощущение не отступало даже днём. Он рассказал о своих ощущениях сару Амирину, но был поднят насмех Ямером. Старик велел ему не ослаблять бдительности и не поддаваться на обман лесов. Ямер, отсмеявшись, предположил, что в зарослях прячутся ещё брошенные детишки, и предложил товарищу пойти поискать их и отвезти в Алдурук. Ночью Лютер долго не мог заснуть, а во время дежурства, перед самым рассветом, рыцарю показалось, что он видит в темноте блестящие в оранжевом свете костра глаза на высоте, не выше его бедра. Лютер не выдержал и пошел проверить, точно ли ему почудилось. Никаких следов, которые не могло бы оставить некрупное животное, он не нашел, и остаток ночи убеждал себя, что у него просто разыгрались нервы. На пятый день они добрались до небольшой деревеньки лесорубов. И обнаружили, что Великий Зверь ушел вовсе не на север. Ни расчищенный лес, ни высокий частокол не спасли людей. Тварь убила всех. Она охотилась не ради пропитания, а ради удовлетворения своей неуёмной злости и ярости, и тела несчастных жертв лежали там, где Великий Зверь их настиг. – Почему они не ушли?! – взвыл Ямер. Рыцарь выглядел растерянным и злым. Разбросанные трупы и части тел были совсем свежими, кровь даже не успела свернуться. – Потому что понадеялись, что он оставил их в покое, – проворчал Амирин. – Убьём Зверя – и люди вернутся сюда. – Глупцы, – продолжал бушевать Ямер.– Думали, что опасность миновала! – Так и иди и отомсти за их жизни! – взорвался Лютер. Вид мертвых людей и животных вывел его из равновесия. – Для этого тебе дали эти доспехи и меч! И ты ел их еду, пил их вино! Ямер ничего не ответил. Рыцари провели в деревне несколько часов, изучая следы Великого Зверя и осматривая останки его жертв. Обнаруженное не внушало надежд. Зверь оставил множество следов. Его тупые когти глубоко вдавливались в землю. У него было четыре лапы, и он был огромен. Своих жертв Зверь перекусывал, как кукол, и разрывал на части. Никто не спасся, люди валялись вперемешку со своим скотом. Они осмотрели опустевшие дворы, разбившись на пары. Лютеру в напарники достался Картар. Что ж, лучше уж он, чем Ярмер. В одном из дворов они наткнулись на останки девочки лет одиннадцати. Зверь изуродовал её тело, но оставил нетронутым лицо. Трупные изменения не успели исказить его, и девочку можно было принять за спящую – если не обращать внимания на разорванную грудь и торчащие из ран обломки рёбер. Малышка выглядела удивительно безмятежной. – Мы ведь могли успеть сюда, если бы выехали раньше, – пробормотал Картар, опустив пистолет. – Не стоит жалеть о том, чего уже не исправить, – ответил Лютер, постаравшись придать голосу уверенности. Но он тоже чувствовал себя хуже, чем ужасно. Они ведь действительно могли бы успеть сюда. Судьба словно посмеялась над его мыслями, что их отправили заниматься детской работой. А ещё безмятежная улыбка девочки до боли напомнила ему улыбку Льва. Что бы с ним стало, если бы тогда они бы не решились на отчаянное путешествие вглубь Пустошей? – Зверь был тут четыре часа назад, – объявил Ямер, когда они закончили осмотр. – Или пять, – пробормотал Картар. На него увиденное явно произвело гнетущее впечатление. – И нас здесь не было. – Мы не могли здесь быть. – Могли бы не торчать в Озёрах, – огрызнулся Картар. – Большая часть людей, что жили здесь, похоже, ушла к Озёрам после первого нападения. Трупов слишком мало, – оборвал их препирания Амирин. – А будете болтать, мы ещё куда-нибудь опоздаем. – Дальше деревень нет, – пробурчал через свой разбитый респиратор Ямер, но старый рыцарь, к счастью, его не услышал. Они взяли след Зверя около проломленного частокола деревни. Тварь металась из стороны в сторону, оставляя за собой широкий извилистый след и поломанные кустарники. Зверь петлял, останавливался и бесился: по пути рыцарям встречались поваленные деревья и растерзанные трупы лесных животных. Погоня закончилась быстро. Великий Зверь влетел в лесную речку и пропал. Они попытались отыскать его следы на дне и берегах, но Зверь словно растворился в воздухе. – Нужно возвращаться, мы его потеряли, – пробормотал по внутренней связи Картар. – И предупредить остальных, что он на юге. – Верно, – согласился Амирин. – Возвращаемся. Лютер промолчал, не возражая. Они решили спускаться вдоль реки на случай, если на берегу найдутся следы Зверя. Много пройти не удалось. Быстро стемнело, и лошади стали спотыкаться. Пришлось встать на ночёвку. В этот раз дежурили по двое. Лютеру снова показалось, что за ними наблюдают из темноты. Он поделился своими тревогами с саром Амирином, и они обошли стоянку. Снова никаких следов. Лютер засыпал с тяжелым сердцем. Он не мог отделаться от нехороших ощущений. – Лютер, просыпайся! Он подскочил, схватившись за пистолет. Лев испуганно уставился на направленное в него дуло. – Это ты, – Лютер выдохнул и отвёл оружие. – Ты… – до него дошло, что он лежит посреди поляны, около догорающего костра, а около него стоят очень недовольные товарищи. Ямер и Картар были на ногах и держали в руках оружие. Амирин тоже проснулся и теперь с руганью опустил пистолет. Лютер снова посмотрел на Льва. – Что ты тут делаешь? – голос спросонья сорвался на сип. – И как он нас нашел! – крикнул Ямер. – Он идёт сюда, – Лев оглянулся в сторону реки. Лютер отметил, что одежда на мальчике грязная, но сапоги на ногах есть. Первое время Лев отказался носить обувь, и перестал её скидывать только после долгих уговоров, и когда с его ног наконец-то начали сходить дубовые мозоли. – Лютер, твой… воспитанник перешел все границы допустимого, – объявил сар Амирин, поднявшись на ноги. Лев не обратил на него внимание. Мальчик полу прикрыл глаза и не шевелился. – Он оттуда идёт, я его слышу! – сказал он, указав на реку. – Кто? – Лютер попытался собраться с мыслями. Ему казалось, что он всё ещё спит и видит дурной сон. Утреннюю мглу разрезал рёв. Лошади испуганно вскинулись и заржали. – Я же говорил, – немного укоризненно сказал Лев и достал из-за пояса давешний нож для мяса, который Лютер не сумел у него забрать. Но сейчас думать об этом было поздно и не время. Великий Зверь учуял их и рвался к добыче. Лютер вскочил на ноги. В левой руке он зажал пистолет, а в правой – меч. Остальные рыцари тоже заняли позиции. Кони отчаянно ржали и пытались вырваться из пут на ногах. Лесные птицы, чуя смерть и зло, с истошными криками взметнулись в воздух. Зверь вырвался на их стоянку внезапно, распластавшись в беззвучном мощном прыжке. Рыцари выстрелили почти одновременно. Тварь взвыла и упала. Массивная туша прокатилась по земле, разбрасывая в стороны землю, их вещи и угли костра. Лютер отпихнул Льва в сторону и едва успел откатиться сам. Зверь молча перевернулся на лапы. Он выглядел почти красивым. Медвежье тело с кошачьими пропорциями венчала большая приплюснутая голова, большей частью состоящая из перекошенной от ярости пасти. Короткая грязновато-рыжая шерсть блестела на солнце. Картар оказался не так расторопен, как Лютер. Когда Зверь оказался рядом с ним, он попытался ударить тварь мечом. Но Зверь неожиданно ловко увернулся и вцепился в его бок. Доспехи затрещали и не выдержали напора. Брызнула кровь. Зверь мотнул головой, и бедняга врезался в дерево. Он мешком рухнул на землю и больше не двигался. Лютер ещё раз выстрелил в Зверя. Одновременно с ним выстрелил Амирин. Тварь взвыла и метнулась в сторону. Один удар лапы сломал шею лошади Амирина. Перед Лютером мелькнуло что-то белое. Лев, не изменившись в лице, бежал к Зверю. В руке у него был зажат его нож. – Лев! – заорал рыцарь. Мальчишка даже и не подумал останавливаться. Зверь, в которого попал ещё один болт, лишь разъярился сильнее. Под его лапами погибла ещё одна беззащитная лошадь. Лев ловко поднырнул под брюхо Зверя и вцепился в его шерсть. Лютер закричал и кинулся к нему на помощь. Тварь словно не замечала вцепившегося в себя мальчика. Лютер выстрелил, целясь в её глаз. Рука дрожала, и он боялся попасть во Льва. Зверь заметил рыцаря и, по-кошачьи пригнувшись, скользнул к Лютеру. Тело твари моталась из стороны в сторону, словно её суставы не слушались своего хозяина, а с клыков капала слюна, как у бешенной собаки. Лютер выстрелил и кувыркнулся в сторону. Внешний скелет его доспехов заскрипел и застонал. Челюсти Зверя сомкнулись там, где мгновение назад была его голова. Лютер выпрямился и попытался ещё раз выстрелить, но промахнулся. Зверь дернулся в его сторону и ударил его тупым широким лбом, как огромным молотом. Из груди выбило дыхание, раздался треск нагрудника. Или это сломались его рёбра? Лютер попытался удержаться на ногах, но ещё один удар отшвырнул его в сторону, как беднягу Кардара. “Вот и всё”, - успел подумать он, когда в глазах потемнело. Несколько долгих мгновений – или часов, он не знал, – Лютер хватал воздух ртом. В шлем проникал свежий воздух – похоже, лицевой щиток тоже треснул.Раздались выстрелы, что-то кричал Ямер. Лютер вспомнил белобрысую макушку Льва на фоне Зверя, и заставил себя пошевелиться. Он с трудом встал на четвереньки. Внешний скелет доспеха был сломан в двух местах, и левая рука не двигалась. Лютер выпрямился и поднялся на ноги. От удара Зверя он потерял меч, но пистолет, к его собственному удивлению, был всё ещё с ним. Рыцарь попытался стереть грязь с визоров шлема, но только больше размазал её. Лютер в ярости снял шлем и направил пистолет туда, где, как ему казалось, был Зверь. Он смотрел на испуганных коней. Один из них упал и никак не мог подняться из-за пут. Лютер оглянулся. Зверь валялся на краю поляны, на боку, и не шевелился. Он был мёртв, голова лежала под неестественным углом к телу, а пасть и шея – залиты кровью. Около его бессильно раскинутых передних лап стоял ребёнок в грязной одежде. Лев невозмутимо вытирал о шерсть мёртвой твари свой нож. Лютер почувствовал, как у него задрожали колени. Он кинулся вперёд. Доспехи отозвались на его порыв скрипом и сопротивлением. Он подковылял к ребёнку и рухнул перед ним на колени. Лев недоумённо уставился на него, а Лютер молча обнял свое грязное и залитое кровью сокровище. – Больше так никогда не делай, – прохрипел рыцарь. – Больно же, – Лев вывернулся из его объятий и потёр плечо. – Я тебе сказал оставаться в Алдуруке?! Лев обиженно нахмурился на крик и кивнул. – Тогда что ты тут делаешь?! Лев пожал плечами. – Почему ты сразу ко мне не подошел?! – Потому что ты бы вернул меня обратно. А я не хочу в Алдурук. Лютер заставил себя задержать дыхание и отвернуться, чтобы захлестнувшая его смесь страха и ярости хоть немного отступила. После смерти Зверя на их стоянке стало тихо – и очень тесно. Огромная туша твари занимала почти всю небольшую полянку. Ямер всё ещё целился в Зверя и оглядывался на присевшего около неподвижного Картара сара Амирина. Нагрудник лежащего рыцаря был залит кровью и искорежен, а шлем треснул. Бедняга был, несомненно, мёртв. Сар Амирин поднялся с колен и направился к мёртвому Зверю. Ямер наконец-то опустил руку с пистолетом и подошел к поднявшемуся на ноги Лютеру. – Он убил его, – прохрипел молодой рыцарь. Лютер тупо уставился на товарища. – Что смотришь? Ты кого притащил к нам в дом?! – Ямер схватил его за плечо и встряхнул. Лютер попытался ударить его по лицу, но левая рука поднялась слишком медленно. Движение вышло смазанным и глупым. Лютер просто скинул его руку с плеча и пошел к своему коню. Лев остался вместе с саром Амирином рассматривать мёртвого Зверя. – Ты ловко его уложил, – дружелюбно сказал старший рыцарь. Хотя его доспехи выглядели помятыми, сам Амирин двигался свободно. Он осмотрел Зверя и нанесённые ему раны. – Это не я, – серьёзно ответил Лев. – Ты попал ему в пасть. – Он бы истёк кровью, – Амирин показал перерезанную глотку Зверя. Лютер вздрогнул, разглядев рану. И это сделано его старым ножом?! – Но не так быстро, – мальчику явно нравилось, что с ним разговаривают, как со взрослым. – У него ещё шея сломана. – Это не я, – после паузы покачал головой Лев. – А кто тогда? Мальчик пожал плечами. – Он ребёнок, – не выдержал Лютер. Он поставил своего коня на ноги, и животное благодарно ткнулось в его плечо мордой. К их счастью, оставшиеся кони были напуганы, но не ранены. Возможно, они сумеют даже привезти домой тело Картара. – Верно, – Амирин добродушно улыбнулся и попытался потрепать мальчика по голове. Лев привычно увернулся и отошел к Лютеру. Тот следил за Ямером. Рыцарь снял с мёртвого коня часть сумок и перевесил их на седло Лютера. Он не смотрел ни на Зверя, ни на людей. Тварь окончательно разбила его шлем и сломала респиратор, но Ямер явно не собирался его снимать. Лютер молча порадовался, что сар Амирин не слышал его слов обо Льве. – Охота закончилась. Нам надо возвращаться, – велел старший рыцарь. – Праздновать победу. – И оплакивать умерших, – кивнул Лютер. Тело Картара пришлось оставить на поляне. Они уложили беднягу под деревом, завернули его в плащ и одеяло, и закидали ветками и дёрном, чтобы вернуться за ним с другими рыцарями. Потом быстро перераспределили поклажу по двум оставшимся лошадям, отрубили у Зверя мягкие, почти кошачьи передние лапы, и направились в Алдурук. Лев сидел позади Лютера. Мальчик выглядел совершенно спокойным. Лютер рядом с ним остро чувствовал, что слишком суетится, слишком много говорит и слишком много двигается. Амирин взобрался в седло позади Ямера. Конь был недоволен тем, что ему придётся нести двух рыцарей в доспехах, но не пытался их скинуть. Возможно, они успеют добраться до дома прежде, чем запасы закончатся. Их отряд отошел от реки и выбрались на звериную тропу. Сориентировавшись по солнцу и карте сара Амирина, они направились обратно к Шепчущим Озёрам. Вечером, когда рыцари разбили лагерь, Лютер заметил, что Амирин и Ямер расположились на одной стороне костра, а они со Львом на другой. Старик с Ямером не шептались, но когда Лютер отвлекался на Льва, краем глаза ловил их движение. Сначала он не предал этому значения. Но когда они с Амирином направились собрать ещё валежника для костра, старый рыцарь сам открыл ему причины их странного поведения. – Твой мальчик странный, Лютер. – Обычный. – Не совсем. – Он всю жизнь провёл в лесу. – Именно. Лютер оглянулся на рыцаря. В темноте он не видел шлема сара Амирина. – Что вы имеете ввиду? – Как твой маленький друг выжил здесь? – Ему повезло, – осторожно ответил Лютер. – Я бы сказал, необычайно повезло. Знаешь, что про него говорят в Алдуруке? – Что? – Лютер слышал эти слухи. В лицо ему никто не бросал обвинений, что его Лев - это тварь из леса, Великий Зверь в человеческом обличии. Он думал, что разговоры утихли ещё в первые дни Льва в Алдуруке, когда стало ясно, что он пусть и дикий, но всё-таки обычный человеческий ребёнок. – Знаешь же. – Он ребёнок. Простой ребёнок. – Который убил Великого Зверя. – Его убил ваш выстрел, вы сами согласились с этим. – А перед этим он сломал ему шею. – Что? – Лютер опешил. – Он не мог! – Я видел это своими глазами, Лют. Этот ребёнок сломал голыми руками шею Великому Зверю. Лютер не знал, что ему ответить. Он не видел конца схватки, и трижды проклял свою неосторожность. – Как он мог сломать шею, когда он сам размером с его череп? Теперь уже сар Амирин на это ничего не ответил. – Ямер не хочет возвращать его в Алдурук. Лютер замер. – Что?! – Ты его знаешь, горячая кровь, необдуманные слова… – Ямер не может мне простить, что я стал рыцарем раньше него! И теперь он нашел способ мне отомстить! – Ты слишком многое о себе возомнил! – взорвался сар Амирин. – Если смеешь обвинять брата в таком поведении! Лютер сжал зубы и виновато склонил голову. – Прошу прощения, сар Амирин. – Ямер вспыльчив и многое говорит необдуманно. Но его слова верны. Твой ребёнок не человек. Когда мы вернёмся в Алдурук, мы с Ямером расскажем всё, что видели. А уже совет Ордена решит, что делать с твоим… Львом. Несколько минут они молча разделывали топориками упавшее дерево. – Извини, малыш. Но долг есть долг. К костру они вернулись молча. Ямер сверлил взглядом Льва, мальчик отвечал ему таким же недружелюбием. Оба явно обрадовались возвращению Амирина и Лютера. – Первым на часах я, – объявил Амирин. Потом Лютер, за ним Ямер. – Может, его зверёныша ещё поставим нас охранять?! – Ямер, ещё слово, и отправишься в Алдурук пешком, – одёрнул его Амирин. Молодой рыцарь молча нахлобучил на голову шлем. – Делайте, как хотите. Первым на часы встал сар Амирин. Ямер лёг рядом со старым рыцарем, положив около себя оружие и надев свой сломанный шлем. Лев, повозившись, устроился под боком у Лютера. Он сам лёг, только убедившись, что оружие лежит под боком. – Не бойся, я буду смотреть за лесом, – пообещал Лев, по-своему расценив его приготовления. Лютер накинул на его голову край плаща. – Засыпай уже. Сон не шел. Лютер молча смотрел на огонь сквозь приоткрытые веки. Ямер сидел спиной к огню, время от времени оглядываясь на них со Львом. Амирин спал. Старший рыцарь расположился на другой стороне костра рядом с их часовым. Лютер с сожалением догадался, что прямолинейный Ямер выдал их план приглядывать за ненадёжными товарищами. Точнее, за ненадёжным ребёнком. Лев завернулся в одеяло почти с головой и спал. По-настоящему, Лютер видел, как ровно он дышит. Похоже, долгая пробежка и схватка со Зверем всё-таки вымотали это неугомонное создание. Во сне мальчик выглядел совершенно беззащитным и хрупким. Если бы Лютер сам не видел, как он разрывает горло Зверю, никогда бы не поверил. Даже если бы ему рассказали об этом сар Ямер и сар Амирин. Или поверил бы? Мог ли Лев быть Великим Зверем? Лютер так не думал. Да, они не знали, кто он, откуда родом, и вряд ли когда-нибудь это узнают. Лев чудом выжил в лесах, чудом избежал смерти от голода, холода и Великих Зверей в самой дикой чаще. Да, мальчик был сильнее, ловчее, умнее сверстников. Да и некоторых рыцарей тоже. И раны на нём заживали удивительно быстро. От учебных ссадин и синяков к утру не оставалось и следа. Но всё же, Лютер был уверен, что Лев человек. И дело было вовсе не в его привязанности к малышу, ни в зелёных гипнотических глазах и очаровательной улыбке. Лютер видел достаточно Великих Зверей, и знал, что их объединяло: неутолимая злоба и жажда крови. Во Льве ничего подобного не было. Мальчик не был злым или жестоким. Он любил возиться с рыцарскими конями и замковыми кошками-крысоловами, и искренне огорчался, если в учебной схватке ранил товарищей по учёбе. Смог бы Лютер столько дней спать в одной комнате с Великим Зверем? Или даже в одной кровати, в дни, когда у Лютера не было сил согнать мальчишку со своей кровати? Лев точно не Великий Зверь. Но что скажут мастера Ордена? Сердце Лютера сжалось от боли, когда он представил себе, как Ямер, в привычной ему крикливой манере, рассказывает на совете о случившемся. Если уж он Амирину наплёл, что мальчик сломал твари шею, то к возвращению в Алдурук рассказ приобретёт ещё больше невозможных подробностей. Что тогда будет со Львом? Рана, казалось, немного зажившая с появлением мальчишки, снова открылась. Он мучительно стиснул зубы. Фиона умирала долго и в страшных мучениях. В ушах снова зазвучали её крики. Он вспомнил прикосновения к холодной коже, когда он сам омывал их тела перед похоронами. И младенец, и Фиона были здоровы. Какая-то досадная мелочь, случайность отняли у него всё. Захотелось заткнуть уши, биться головой о камни, землю, провалиться куда-нибудь так, чтобы его не было, чтобы снова не переживать эту боль. Она никогда не уйдёт, он будет жить с ней до конца своих дней. Нельзя об этом думать. Он глубоко вдохнул и выдохнул, стараясь загнать воспоминания о жене и их коротком счастье подальше внутрь своей памяти. Вроде бы удалось. Воображение тут же услужливо нарисовало картину, как совет Ордена слушает рассказ сара Ямера и сара Амирина, как старый лорд Сайфер находит в своих книгах подтверждение, что люди-Звери уже выходили из лесов… Мало ли, что там записано в этих чёртовых книгах! От нахлынувшей ярости Лютер едва не закричал. Он выдохнул и скосил взгляд на Ямера. Тот ничего не заметил. Лев тоже спал. ...Ребёнок не может убивать Зверей. Ни один человеческий ребёнок на такое не способен. Лютер крепко зажмурился и тотчас же увидел, что ждёт его.. Да какая разница, кем считать спящего рядом с ним ребёнка? Сын, брат, да хоть отец! Какое право они вообще имеют называть его Зверем? Все эти чёрствые или просто безмозглые глупцы, способные заглянуть в глаза ребёнка и назвать его врагом человеческого рода?! Лютер вздохнул и закрыл глаза. Нужно выспаться. На пути в Алдурук ему придётся обдумать всё, что он скажет дома… …А может быть, вовсе не возвращаться? Взять коня, Льва, и уйти в лес? А дальше куда? Рыцарских орденов много, некоторые из них с радостью примут отщепенца Ордена. Нет, рыцарские братства – не выход. Там зададутся теми же вопросами, что и орденцы. Возможно, кто-нибудь из аристократов? Они тоже не откажутся принять рыцаря, способного убить Великого Зверя. Примут и его диковинного воспитанника. Орден-орден-орден. Лютер сжал зубы. Он не мог просто так бросить дом. Не мог бросить место, где родился, братьев, которым присягал, могилы родителей, жены и дочери. Верность, честь, память, семья на одной чаше, а на другой – жизнь ребёнка, которого он взял под опеку и поклялся защищать. Перед рассветом Лютера никто не разбудил. Только Лев жизнерадостно объявил, что всю ночь следил за лесом, и что никто к ним не приближался. Ямера эти слова явно вывели из себя, но под тяжелым взглядом сара Амирина он промолчал. Они быстро позавтракали и собрали вещи. То ли рыцари ошиблись тропой, то ли ушли от Озёр дальше, чем хотели, но залезший перед полуднем на дерево Ямер сообщил, что до Озёр ещё день пути, и до темноты они до них не доберутся, если только не ссадят кого-нибудь с его лошади. Сар Амирин предложил ссадить его самого, и Ямер наконец-то заткнулся. Они встали на отдых около небольшого ручья и запалили костёр. Лютер оставил Льва грызть полоску мяса и пошел с саром Амирином за водой. То, что немолодой рыцарь вызвался таскать тяжести сам, его немного удивило. Или, скорее, беспокоила необходимость оставить Льва наедине с разозлённым Ямером. Ручей от стоянки отделял густой ивняк, пробитый звериными тропами. Лютер кое-как скрепил приводы доспехов у левого плеча. Легче, правда, не стало, но хотя бы порванные тяги не цеплялись за каждую ветку. От скачки из его расколотого шлема выпали линзы визоров, и теперь он бессмысленно болтался на поясе Лютера. Рыцари молча наполнили фляги. Вода была мутной и не самой чистой, но оба не обратили на это внимания. К вечеру они вернутся к людям. – Я хотел с тобой поговорить, – сказал сар Амирин, когда они приготовились отправляться обратно. Рыцарь взял Лютера за плечо и развернул к себе. – О чём? – Лютер нахмурился. – О твоём мальчишке. – Что с ним? – внутри всё похолодело. Мысли Лютера метнулись к оставшемуся на поляне Льву. Мальчик наедине с Ямером, который… – Стой ты, – Амирин удержал его на месте. – Я сказал Ямеру не дурить и ждать. – Чего ждать? – Лютер уставился в лицо рыцаря. Амирин не отвёл взгляда. – Не начинать, пока мы с тобой не поговорим. – Начинать – что?! – Лютер снова попытался вырваться, но Амирин удержал его. – Ты знаешь, что. В Алдурук мы его возвращать не будем. – Быстро же вы изменили своё решение! – Не хами мне мальчик, – прорычал старший рыцарь. – У меня для этого есть весомые причины! – Какие? Что он вам наплёл?! Льва вы и пальцем не тронете! – Слушай, твой пацан – Зверь, – прошипел Амирин. – Ты хоть понимаешь, что это всё значит? – Он не Зверь! – прорычал в ответ Лютер. От захлестнувшей его ярости слова утратили чёткость. – И только попробуйте его тронуть! Я... Амирин отвесил ему тяжелую оплеуху. Перед глазами Лютера заплясали цветные пятна. Он пошатнулся и чуть не упал на землю. Фляга выпала из рук, разбрызгивая воду. – Ну, пришел в себя? – Амирин взял его за подбородок и заставил посмотреть себе в лицо. – Или ты уже конченый? Лютер ничего не ответил. Цветные пятна пропали, унося за собой все эмоции. Он остался совершенно пустым. Как тогда, в тот день, когда его дочь так и не родилась. Лютер только что смотрел на замершее в вечной гримасе боли лицо жены с закатившимися глазами и держал её неподвижную руку, а через мгновение его выставили из комнаты. Он куда-то брёл, равнодушно отмечая мелкие детали: цвет неба, ветер, известь между камнями в стенах замка, выступы и неровности деревянных полов… – Мальчик мой, иногда надо поступать так, как велит долг, а не сердце. – Долг? – Лютер сфокусировал взгляд на рыцаре. Он отметил, что сару Амирину, наверное, уже лет пятьдесят, а его борода стала совсем седой. Надо же, как он постарел. Лютеру казалось, что этот человек точно будет вечно молодым. – Долг, малыш. Понимаешь? – Понимаю, – тихо кивнул Лютер. Амирин вздохнул. – Слушай, мне жаль, что так всё вышло. Ты… ты не виноват. Вообще… жаль, что так вышло. Парень мне тоже понравился… Но, Лют, ты сам это видел! – Видел. – Ямер считал, что надо было закончить с ним… без твоего ведома. Но я решил поговорить с тобой. Так честнее. – Честнее? – Лютеру захотелось рассмеяться. Из груди вырвалось несколько странных всхлипов, прежде чем он подавил их. – Честнее? Для кого? – Для нас. – Для вас? Как можно говорить так про убийство ребёнка?! – Он не ребёнок! – Амирин замахнулся рукой, словно ещё для одной оплеухи. – Он ребёнок. Просто ребёнок. Сами посмотрите на него! Он наивное невинное дитя! Вы сами убивали Зверей! Вы забыли, чем были они? Твари, жаждущие крови! Убийцы, разрушители, проклятие, погибель всему, что им встречается на пути! Вы делили кров с этим мальчиком два месяца! Сделал ли он хоть кому-нибудь из нас что-то плохое? Сар Амирин сжал губы и нахмурился. – А вчера он спас нам жизнь! – Убив Великого Зверя столовой зубочисткой! – взорвался старый рыцарь и влепил Лютеру ещё одну пощёчину. – Что за ребёнок на такое способен? Скольких ещё своих сородичей он убил, пока жил в лесах?! Ты об этом подумал?! – Тогда просто отпустите его. Я уведу его от Алдурука, – пробормотал Лютер. Его лицо горело от ударов. – И ждать новостей, когда он начнёт убивать? Мучиться совестью, что мог – и ничего не сделал? Нет. Или хочешь отвезти его в Алдурук? Представить его на суд? Я молчать о случившемся не буду, Ямер тоже. Хочешь суда над ним? Суда над собой? Хочешь, чтобы твоего драгоценного мальчишку посадили в клетку и тыкали в него палкой? Или чтобы его казнили на твоих глазах? Или чтобы его загоняли, как животное, наши рыцари? Чтобы он отбивался и убивал твоих братьев? Чего из этого ты хочешь? Лютер молча слушал. Заметив, что старший рыцарь замолчал в ожидании его реакции, он опустил взгляд. – Я поступаю так не из бесчестия, а из любви к тебе. Ты нужен Ордену, мы все верим, что ты ещё воспрянешь, станешь тем, кем должен быть, возможно, даже возглавишь нас. Этот мальчик похоронит наше будущее! И твоё тоже! – Он просто ребёнок, – Лютер почувствовал, как защемило от боли в груди. Ему показалось, что он вот-вот по-детски расплачется, но глаза оставались сухими. – Пока - ребёнок. А мы не знаем, что из него вырастет. Мы не знаем, кем он родился, кто его родил, откуда он, человек ли. Нет, так рисковать мы не будем. Иди, набери ещё воды и не подходи к стоянке, пока я не позову. – Что? – Нет смысла тянуть и мучить тебя или его. Мы с Ямером всё закончим быстро. Понял? Лютер снова тупо кивнул. Амирин воспринял его движение как знак согласия и похлопал молодого рыцаря по плечу. – Я знал, что ты примешь правильное решение, – Амирин отвернулся и потянулся к поясу за шлемом. Лютер посмотрел на его растрёпанную седую макушку. Надо же, сколько ему лет, но он до сих пор не облысел. Лютеру это показалось почему-то очень важным. Рыцарь приготовился надеть шлем. Лютер молча достал нож, зажал Амирину рот и перерезал ему горло. На ивняк брызнула алая кровь. Рыцарь рухнул на колени, пытаясь зажать рану. Заскрипели приводы его доспехов, словно они пытались оставить тело в вертикальном положении. Лютер аккуратно уложил умирающего мужчину на траву. Амирин смотрел на него дикими глазами и пытался что-то сказать. Не успел. Взгляд старика помутнел, и он затих. Лютер выпрямился и посмотрел на красный от крови нож. Он это сделал. Лютер пытался понять, что именно – это, но не почувствовал ничего особенного. ...Он убил брата-рыцаря. Проклятие падёт на братоубийцу, говорил лорд Сайфер. Но если проклятие на него и пало, то очень незаметно. Лютер не помнил, сколько он так простоял. Наверное, долго. Он очнулся от голоса Ямера. – Сколько можно вас ждать?! – молодой рыцарь раздражённо обломал несколько ветвей на своём пути и неуклюже вывалился из ивняка на берег. – Где старик?! – Ямер уставился на Лютера через свою треснувшую маску шлема. Потом опустил взгляд на лежащего в высокой траве Амирина. Ямер был очень хорошим стрелком. Другие и не вступали в Орден. Но Лютер был лучше него, и успел первым. Болт разбил лицевой щиток шлема рыцаря. Ямер отшатнулся и попытался выстрелить в нападающего. Болт ушел в воздух. Лютер подошел на шаг ближе и выстрелил ещё раз. Болт разнёс содержимое шлема сара Ямера в кровавую кашу, забрызгав доспехи Лютера. Обезглавленное тело несколько секунд стояло, потом рухнуло рядом с мёртвым Амирином. “Что я наделал?!” – Лютер! – едва различимый в шуме леса детский голос вывел рыцаря из оцепенения. Лютер убрал пистолет и столкнул убитых в воду. Берег тут был узкий, наклонный, и все манипуляции заняли несколько секунд. Течение ручья было слишком слабым, чтобы унести в озера два тела в доспехах. Но в воде они быстрее потеряют человеческий облик. Даже если их найдут, следы на доспехах подтвердят слова Лютера. На них напал ещё один Великий Зверь. Он побежал по тропе к стоянке. Лев, как он и боялся, не стал ждать и смело кинулся на выручку со своим ножом. Лютер подхватил его на бегу и понёс обратно. Лев шипел и вырывался. Лютер с трудом удержал его на руках. – Быстро, уходим, – он перехватил мальчишку под мышками и посадил в своё седло. – Что случилось? – Лев попытался вывернуться из его рук и достать свой проклятый нож. – Ещё один? Я его убью! – Ты никого не убьёшь, – прорычал рыцарь. Он накинул повод коня Ямера на луку и влез в седло сам. Собирать разложенный на земле скарб он не стал. Пусть пропадёт, это сейчас неважно. Лев снова попытался вывернуться и спрыгнуть на землю, но Лютер отвесил ему грубую оплеуху. Мальчик обиженно зашипел и сжался. Этих нескольких мгновений хватило, чтобы пришпорить коня. Лютер направил скакуна по тропе на восток, где, как он помнил, были Шепчущие Озёра. Первые полчаса они мчались, не оглядываясь. Лев шипел и пытался вырваться, и один раз Лютеру даже показалось, что он вот-вот упадёт на землю. Но наконец-то мальчик затих. Лютер тоже успокоился. Возбуждение спало, ярость отступила, и осталось осознание, что же он натворил. Он поступил правильно, верно? Убил двух братьев. Лев, словно чувствуя его мысли, крепко вцепился в придерживающую его руку. ...Это было даже хуже, чем трусость. Лютер не мог подобрать слов своему поступку. Такого никогда не случалось. Только не в Ордене. Возможно, в библиотеке лорда Сайфера найдётся подобная история. Или его станет первой. Лютера начало колотить, а руки затряслись. Он бросил повод коня и вцепился в луку седла. Скакун замедлил шаг. – Лют, что случилось? – Лев беспокойно заёрзал, когда держащая его рука упала. – Ты ранен? – Нет… – Лютер заставил себя выпрямиться. – Бок прихватило. Вчера отбил, наверное. – Болит? – Лев запрокинул голову, вглядываясь в его шлем. – Что там случилось? Это был Зверь, да? – Да. – Я не чувствовал его запаха! “Да что же ты такое?!” Лютер унял дрожь, снял шлем и посмотрел в распахнутые зелёные глаза. Лев ждал его реакции. Во взгляде ребёнка не было ни обвинений во лжи, ни какого-то коварства или злобы. Мальчик честно ждал его объяснения. Кем бы Лев ни был, что бы его ни породило, каких бы зверей он не мог убить, он верил его неуклюжей лжи. – Она вышла из воды, – ответил Лютер. Он оглянулся. Их по-прежнему окружал лес. Он выглядел вполне мирным, но Лютер отлично знал, как эта красота обманчива. – Мы едем домой, – он ласково потрепал мальчишку по золотым волосам. – Не бойся. – Я не боюсь, – Лев повернулся вперёд, откинулся на рыцаря и, как Лютеру показалось, улыбнулся. Его тонкая рука сжала рукоять ножа. Лютер против воли улыбнулся, но его улыбка быстро погасла. Этим ножом мальчишка убил Зверя. Безумную тварь, способную убить десятки людей. Лев может убить Зверя. Неважно, зарезать или сломать шею. Сар Амирин утверждал, что может. Лютер не верил ему. …Пусть даже Лев может убить Зверя, несколько десятков мужчин, вооруженных и обученных убивать Зверей, ему не остановить. Даже если Лютер будет защищать его, им не выстоять. Он может убить Зверя, воспользовавшись человеческими доспехами, человеческим оружием и изворотливым человеческим умом. Перед людьми у него такого преимущества не было. Или было? Лютер вздохнул. Ему ещё предстояло объяснить в Алдуруке, что случилось с его отрядом. Тела сара Амирина и сара Ямера не нашли. Лютер сумел достаточно точно указать место гибели Великого Зверя, убитого Львом. О подробностях случившегося он умолчал, честно ответив, что тварь свалил меткий выстрел Амирина. Указать место их дневной стоянки Лютер не смог. Разум, словно из милосердия к своему владельцу, стёр из памяти лишние подробности. Лютер помнил текущую воду, помнил срезанную на месте кострища землю, но не смог указать к ним путь. Он ожидал, что братья быстро раскроют его ложь. Но они ему верили. Побег Льва тоже не вызвал никаких лишних вопросов. Его списали на причуды дикого ребёнка и порадовались, что везения мальчика хватило на это путешествие. Имена сара Амирина, сара Ямера и сара Картара высекли на камне рядом с именами других падших братьев. Лютер встал рядом с ними в ночное бдение – почтить их память. Лорд Сайфер настоял, чтобы он стоял в первую же ночь. Лютер решил, что старик узнал правду и хочет пробудить его совесть. Наверное, действительно стоило бы признаться хотя бы в братоубийстве, но Лютер не чувствовал никаких угрызений совести. В конце концов, он защищал ребёнка от бесчестного убийства. Если лорд Сайфер и хотел каких-то признаний, утром он ничем не выдал своего разочарования. – Они пали с честью, как и подобает рыцарям, – сказал старик, выводя Лютера из подземелий. Он оглянулся. Его глаза, один из которых закрывала катаракта, уставились на Лютера. – Хорошо, что ты вернулся. По-настоящему вернулся, я имею ввиду. Душой. Лютер непонимающе посмотрел на рыцаря. – В твоих глазах снова появилась жизнь. – А, вы про это, – Лютер в себе жизни не чувствовал. Он вообще ничего не чувствовал там, что он обычно считал своей душой и разумом. Последние дни он провёл в странной полудрёме, хотя и не такой мучительной, как после смерти жены. Лорд Сайфер улыбнулся. – Мы думали, что потеряли тебя навсегда. Возможно, стоит поблагодарить за это твоего мальчишку, а? – Наверное, – кивнул Лютер. Они вышли на внутренний двор крепости. Тут было шумно и кипела обычная для Алдурука жизнь. Кандидаты под руководством Сариентия уже начали утреннюю пробежку, а рыцари и замковые слуги занимались своими рутинными делами. Взгляд Лютера выхватил в группе мальчишек светлую голову Льва. Тот тоже вернулся к обычным занятиям. Сариентий говорил, что его лесной ученик стал гораздо дисциплинированней и усердней. Лютер считал, что это потому что он пообещал мальчику подарить свой меч, если Сариентий останется довольным им до самого нового года. Лютер оставил лорда Сайфера и подошел к своему старому наставнику. Тот на минутку перестал хмуриться, чтобы поприветствовать бывшего ученика, и снова что-то гневно прокричал. Мальчишки обречённо застонали, но побежали быстрее. Лютер невольно отметил, что Лев отбился от основной группы и бежал далеко впереди. На его лице была безмятежная улыбка, и мальчик не выглядел уставшим. – Как свежее пополнение? – Ещё хуже вашего, хотя куда уже хуже! – Что, прямо все так уж и плохи? Сариентий задумчиво посмотрел на Льва. – Это временно, потому что твой львёнок вырос за стенами. Вот увидишь, к зиме его преимущества сойдут на нет. Лютер кивнул. Он хотел было обратить этот разговор в шутку, но не нашел нужных слов. – Я знаю, что тебя гложет, – внезапно сказал рыцарь и взял бывшего ученика за руку. Лютер вздрогнул и посмотрел на Сариентия. Он внезапно остро почувствовал вес меча на бедре. Взгляд невольно метнулся к мальчишкам во дворе. Он может убить рыцаря прямо здесь. Но они стоят на виду посреди двора! А если заманить его разговором, например, на стену, и просто свернуть ему шею? Лютер поймал себя на том, что его уже не ужасает эта мысль. Сариентий сочувственно похлопал его по плечу. – Не вини себя за это. – За что? – Что не спас своих товарищей. Лютер опустил руку, протянувшуюся было к мечу на поясе. – Я знаю, что ты коришь себя за это. Что думаешь, что если бы с тобой не было твоего мальчишки, ты бы мог их спасти. Лютер внимательно посмотрел на старика. – Да. Думаю, тогда бы они остались живы. Сариентий грустно улыбнулся. – Я тебя знаю не первый год, и я уверен, что ты сделал для них всё, что мог. И сделал бы то же самое, даже если бы не думал о своём мелком. – Хотите сказать, что я сбежал? – наконец-то догадался Лютер. – Нет, вовсе не это, – рыцарь наигранно рассмеялся. – Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы предположить, что ты мог сбежать с поля боя. Нет, малыш, я не говорю о том, что ты струсил. Я говорю о том, что ты винишь себя, что мог бы сделать большее для братьев, если бы не думал о своём ребёнке. Лютер выдохнул. Сариентий не обвинял его. – Не кори себя. Знаешь, это даже хорошо, чтобы Лев так к тебе привязался. Ты стал совсем другим человеком. – Другим? – Не той тенью, которой ты стал после смерти своей девочки. Я знаю, что такое терять близких, будь то брат, любимая женщина или ученик. Но тебя это словно убило. Мы все думали, что потеряли тебя навсегда. А теперь… Возможно, этот мальчик своим появлением повернул нашу историю в другую русло? Как думаешь? Лютер пожал плечами. – Всё, проваливай отсюда, а то эти бездельники совсем обленятся, – проворчал наставник, бросив его руку и отвернувшись к своим подопечным. Старый рыцарь выглядел смущенным своими собственными словами. Бегущие мальчишки совсем выдохлись, и только Лев по-прежнему бежал вперёд со счастливой улыбкой. Лютер посмотрел, как наставник отчитывает своих подопечных, и направился прочь. Ему самому не следовало забывать о тренировках.