Ребёнок

На излёте лета, тёплым солнечным летом из леса вылетело нечто. Это нечто без проблем миновало сначала просеку вокруг замка, глубокий ров, а потом вовсе перелетело стену, минуя ворота и караул. Нечто, не останавливаясь, пересекло двор и направилось на склад. Дремлющий на тюках серв, увидев вторжение, закричал было, но, после короткого диалога, послушно выдал нечто одеяло, подушку и соломенный матрас. С этим багажом на буксире нечто отправилась в жилой корпус к востоку от Башни Ангелов. Лютер, забежавший в свою комнату между тренировкой и ужином, увидел устраивающееся на лавке нечто и немедленно схватился за пистолет. Но, приглядевшись, схватился уже за голову. — Здравствуйте, — писклявым басом объявило нечто, при ближайшем рассмотрении оказавшееся ярко-красным младенцем около трёх лет. Правда, размером этот младенец был с десятилетнего ребёнка и висел в воздухе. Глаза младенца постоянно меняли цвет, а лицо… Лицо было точь-в-точь, как у остальных лесных найдёнышей Лютера. — Меня зовут Магунс, — младенец протянул рыцарю ладошку. — Это значит “Великий”. — Лютер. Без понятия, что это значит. — Много значений. Свободный, защитник людей или играющий на лютне, — охотно пояснил младенец. Он посмотрел на Лютера несколько снисходительно, и тот немедленно устыдился своего невежества. — Я у вас тут поживу, — сообщил младенец Магнус и указал на разложенные на лавке вещи. Постель Мортариона была сдвинута на самый край, а снаряжение перекинуто на кровать. — И этот сундук мне придётся выкинуть. Мне нужно рабочее место для моих научных изысканий. — Так, полегче. На нём мальчики спят, — немного опешил от такой наглости Лютер. — А они не могут поспать в другом месте? — Нет. Когда вы закончитесь? — Простите, что? — Та дырка в лесу, откуда вы, мелкие, с одним лицом на всех, вылазите. — А, вы об этом, — младенец вздохнул. — К сожалению, не могу ответить точно. Я сам собирался на другой мир, и даже уже успел сообщить Амону, когда я прибуду, и какие приготовления необходимо провести. Но планы несколько изменились. — А какого хрена ты тут оказался? — К сожалению, это сокрыто даже от меня. Те, кто вмешивается в ход естественных вещей порой руководствуются странными мотивами, если вообще чем-то руководствуются, кроме своих безумных эгоистичных желаний. Так на чём мы остановились?.. Ах да. Мне понадобится место для моих научных изысканий, — младенец уставился на Лютера, и тот почувствовал, как зашевелились на затылке волосы. А потом пришло раскаяние и осознание всех грядущих бед человечества, если этот младенец не получит требуемое. Где-то он уже это видел. — Довольно, — прорычал рыцарь, вспомнив белоснежные крылья и голубые глаза. — Изыскания будут в либрариуме, а здесь и так места нет. — Я бы на вашем месте не говорил бы это таким тоном, — несколько высокомерно предложил младенец и снова попытался заглянуть Лютеру в глаза. Но тот уже перекладывал матрас на стол и возвращал вещи Мора на место. *** Ребёнок вывалился под копыта Сероглазого словно из ниоткуда. Конь немедленно взвился на дыбы, едва не выкинув всадника в тяжелых доспехах из седла. Ребёнок с визгом кинулся в сторону. Прежде, чем Сероглазый встал на четыре копыта, Лютер уже выхватил пистолет и направил его на помеху. Помеха с ужасом смотрела на него круглыми лиловыми глазами и была готова разреветься. Ребёнок был одет в совершенно не соответствующую месту и времени года странную белую рубашку до колен и мягкие тапочки. Длинные белые волосы были собраны в хвостик на макушке. Лютер так и не смог определить, кто перед ним, мальчик или девочка. Но это лицо он точно уже видел, в четырёх экземплярах, пусть этому ребёнку и было не больше пяти лет. — Нет, не в этот раз, — он опустил пистолет и спешился. Быстрый поиск дал результат. Лютер наконец-то увидел воочию то, что желал увидеть уже год. А именно, откуда взялись его лесные найдёныши. Дырка в воздухе висела почти над самой землёй и была по размеру чуть больше лиловоглазого найдёныша. Лютер снова взялся за пистолет и подошел к дыре. Дыра как дыра. Ничего особенного. Просто дырка в реальности. Что с той стороны видно было очень смутно. Лютер заглянул за дыру. Там ничего не было. — Ты оттуда взялся? — на всякий случай спросил Лютер у малыша. Тот уже перестал дрожать и кивнул. Лютер задумался, что же ему делать. Мысли резко метались от размышлений, как засунуть нового найдёныша обратно до того, куда именно в комнате положить новенького и как к нему отнесутся остальные дети. На несколько секунд повисла тишина. — Возьми это дитя, ибо его ждёт великая судьба! — немного хрипловато донеслось из дыры. Лютер нахмурился. — Ты кто вообще? — Папа! — радостно вскрикнул малыш. — Ах, папа! — все лишние мысли немедленно пропали. — Иди-ка сюда, — Лютер подхватил малыша подмышками и попытался засунуть его обратно в дыру. Получилось наполовину, и ребёнок встретил сопротивление. — Ты чего? — уже без пафоса и сиплых завываний возмутился голос. — Ничего! Забирай его обратно! — Лютер попытался продавить ребёнка чуть под другим углом. — Мужик, посиди с ребёнком! Тебе жалко, что ли?! — Да, жалко! Сам натрахал, сам с ними и сиди! Сейчас остальных ещё принесу! — прорычал Лютер. Малыш испуганно разревелся и попытался вырваться. В Лютера из дыры вылетела стеклянная банка и разбилась о щиток шлема. Рыцарь обиделся, достал пистолет и выстрелил поверх малыша в дыру. Сопротивление резко пропало, и дыра, поглотив ребёнка, с мягким чпоканьем закрылась. Лютер от неожиданности упал вперёд лицом. Он перевернулся на спину, огляделся. Дыра пропала. — Ты ничего не видел, понял? — Он кое-как встал и полез в седло. Сероглазый равнодушно ударил себя хвостом по боку и неторопливо засеменил в сторону основной группы, не дожидаясь, пока хозяин устроится в седле по всем правилам. — Сволочь! Малкадор погладил почти успокоившегося Третьего. Изрядно помятый мальчик сидел у него на коленях и грыз сахарный сухарик. — Варвар! Малкадор посмотрел на пульт управления электронным микроскопом, куда угодил болт. Стоимость ремонта представлять было страшно даже ему. Навреное, даже особенно ему. Ну просил же заниматься этими делами в другом помещении! Почему бы не послушаться? — И не говори, — он ссадил Третьего на пол и повёл его к капсуле, чтобы уложить спать. — Пусть и техно-, но варвар! — Он у меня ещё попляшет! — создатель Третьего тем временем метался по лаборатории. Малкадор подумал, что в первую очередь, не стоило ломать комедию с потусторонним голосом. Наблюдение за этой планеткой и оказавшимися на нём детьми показало, что с их невольным опекуном вполне можно договориться и словами. Сказал бы честно, что есть ещё ребёнок. По сравнению с теми, что там уже были, вполне беспроблемный. Нет, надо было завывать в стакан! — Мал, клади его, мне нужна помощь. Он ещё о Третьем пожалеет! — воинственно прорычал Император. Словно в ответ на его мысли, в своей капсуле истошно завопил проснувшийся Двенадцатый. *** — Лютер, мы так ждали, когда ты вернёшься, — вкрадчиво начал Воробушек. Остальная троица молча стояла в сторонке. Выстроились по росту, как на построении у мастер Сариентия. — Не надо так. Сразу говори, что случилось, — Лютер молча скинул на стол перчатки, меч и сел на лавку перед младшим. — Ничего! — искренне улыбнулся Воробушек. Его счастливое лицо резко контрастировало с хмурыми лицами старших. — Я вижу. Так. Мор. Рассказывай. Старшие переглянулись. — В общем, мы гуляли, — Мор сделал шаг вперёд. — Это замечательно. Где и когда вы гуляли? Мальчики снова скорбно переглянулись. — Ночью… около ворот. — С той стороны. Ответом ему был взгляд, полный всей скорби, что принёс людям жестокий мир Калибана. — Мы далеко не уходили. — Мне кажется, или я вам запрещал так делать? — Запрещал. Но не суть. — Суть. Вы выходили ночью за ворота. — Лют, давай я договорю? Это не самая большая наша проблема! Лютер открыл рот, закрыл и кивнул. Когда такое говорил Мор, стоило прислушаться. — Так вот, мы гуляли. Недалеко. И около такой каменной горы с тремя соснами… “Две мили от крепости”, молча отметил для себя Лютер. — ... мы его нашли. — Кого? — Лютер попытался сохранить спокойствие. — Его. — Он такой милый! — вставил Воробушек. Лютер молча посмотрел на Мора, потом на младшего, потом на Льва и Конрада. — Кто милый? — Он. А этот крылатый прыщ его притащил в крепость. Сказал, что он будет с нами жить. — И… где он? — Лютер на всякий случай освободил пистолет от крепления на бедре. — Сейчас принесу! Он спит! — ангелочек со счастливой физиономией метнулся в кладовку. Лютер попытался вспомнить, какая лесная тварь могла бы вызвать у его младшего такой прилив энтузиазма. Не получилось. Из кладовки раздался возмущённый рёв, внезапно перешедший во что-то, вроде младенческого плача. — Смотри! — Ангелочек выволок источник звука в комнату. — Ух, какой кусючий! Нельзя так! Лютер ошарашенно уставился на крепкого краснокожего младенца лет двух. Младенец был гол, не считая кое-как намотанных на него подгузников из старой простыни. Младенец рычал и ревел, яростно бился и пытался освободиться, но Воробушек крепко его держал. На руке ангелочка уже краснел укус. — Это… — Лютер ещё раз посмотрел на перекошенное от рёва красное лицо младенца. Тот заметил его взгляд и уставился в ответ мутно-зелёными глазами. Не такими яркими, как у Льва, но, определённо, той же формы. — Нет! — Лютер схватился за голову. — Тебе не нравится? Мотя просто голодный, — жизнерадостно затрещал младший. — Мы его покормили, и он стал таким милым! Давай я его покормлю и ты увидишь! Лютер не нашел слов. Младенец снова заорал, красное лицо перекосило от ярости. — Лют, давай мы его оставим! — Воробушек плечом вытер с щеки меткий плевок младенца. — Ну пожалуйста, Лют!