Влюблюсь

POV Женя Ну, здравствуй, ублюдок. Хотелось сказать, стиснув зубы. А я-то думал, что-то изменилось хоть на каплю. Ошибся. Снова. Поблагодарив за еду, иду в комнату. Ищу в темноте выключатель. Безуспешно. Спотыкаюсь о ковер. Натыкаюсь коленкой на угол кровати… — Мог бы попросить, — так близко, так хрипло, так волнующе. Замираю, чувствуя его, стоящего позади. Мы почти касаемся друг друга. Я слышу его дыхание. Окутан его запахом. Бля… Темно. Непроглядно. Меня сковывает от вспыхнувшего желания. Стянуло все внутри. Туго. Жарко. Мне не хватает воздуха. Пульс как бешенный, словно я стометровку пробежал. Ладони потеют. Ох… И нет, я не теряю голову от вожделения или возбуждения. Это совсем другое чувство. Оно саднящее где-то глубоко внутри. Требующее прикосновения. Малейшего… Минута, другая, третья… Почему он медлит? Тянусь рукой к стенке, в надежде найти гребанный выключатель. Кончиками пальцев провожу по холодной стене и натыкаюсь на горячую ладонь. Не хочу ее убирать, но и оставить на месте не могу. Ведь вполне возможно, это будоражащее нутро чувство одностороннее. С великим сожалением прерываю контакт. Точнее пытаюсь… Он переплетает наши пальцы, прежде чем я убираю руку. Целая гамма эмоций накрывает. Это так нежно. Невероятно приятно. Наэлектризовывает меня всего от макушки до пяток. Волоски на руках встают дыбом. Дыхание замирает под ребрами. А грудная клетка чуть вздрагивает от того, как беспощадно сердце бьется внутри. Загнанное. Удивленное. Закрываю глаза, хоть мы и стоим в кромешной тьме. Пытаюсь расслабиться, позволяя себе насладиться шелковистостью его кожи. Он поглаживает большим пальцем мою ладонь. Медленно. Чувственно. До дрожи… Его дыхание на моей шее слабым потоком горячего воздуха. Чувствую, как соскальзывает резинка с волос, и они рассыпаются по спине и плечам. Щекотно. Плавно. Волнообразно. Боюсь двигаться. Боюсь спугнуть. Боюсь нарушить этот особенный момент единения. Я боюсь даже дышать… Моя спина касается груди Ромы. Он слегка вздрагивает, но не отстраняется. Молчит, дыша мне за ухом. Касаясь кончиком носа нежной кожи. Это… это… У меня слов нет. Мурашками по коже. Ознобом. Пульсацией в животе. Выворачивает эмоционально. Так желанно. Так долгожданно. И так страшно… Такая простая и обыденная ласка. А я на пике морального наслаждения. Внутри все трепещет безумным роем бабочек. Легкое касание. Невесомое. Кончиками пальцев по моей шее. Убирает волосы на одну сторону, закидывая на плечо. Вдыхает меня… Изумительно. Неповторимо. Хочется раствориться в нем... Остановить время. И восторгаться этим удивительным чувством. Когда слышишь стук его сердца. Ощущаешь даже через одежду жар его тела. А палец, медлительно вырисовывающий круги на моей ладони, это все лучше любой откровенной ласки. Ценнее. Интимнее. Я не знаю, сколько мы вот так уже стоим. Но я хочу, чтобы это продолжалось вечно. И не нужны мне страстные объятия. Головокружительные поцелуи. Я просто хочу, чтобы он вот так дышал мной, ласково гладя мою ладонь. Молча. Тихо. Мирно. Когда удары сердец в такт, словно одно на двоих. Мне жарко. Все тело пылает, как в огне. К лицу приливает кровь. И я не в силах это контролировать. Не в силах даже шелохнуться. И понимаю, что уже попросту опираюсь на него, вжимаясь в крепкую грудь. Чувствую, как в копчик упирается его пряжка. А кончики пальцев на ногах утыкаются в мои пятки. Так забавно. Так правильно. Поцелуй у основания шеи, кроткий. Краткий. Целомудренный, и это скорее просто касание губ... Мимолетное, но в нем столько эмоций. Прерывисто выдыхаю… Наши с ним руки скользят по стене, неотрывно друг от друга. Срослись. Слиплись, и нет желания разъединяться. Щелчок. И яркий свет ударяет в привыкшие к темноте глаза. Недовольно морщусь и ощущаю холод, когда он отходит. Омерзительная пустота врывается и заполняет вместе с кислородом. Я дышу как будто угарным газом. Голова кружится. Так хочется отчаянно притянуть его к себе. Уткнуться в его плечо и просто молчать. Вот как до этого… Молчать, стоя прижатыми друг к другу телами. Господи, ну пожалуйста… Я не плакал так давно, но в данный момент я очень хочу это сделать. Пустить слезу. Тоскливую. Разочарованную. Болючую. Поворачиваюсь и смотрю на него, а он не смотрит. Треплет волосы. Неуверенный. Уязвимый… Настоящий? В нем что-то не так. Он будто потерян или виноват. Я не знаю его настолько хорошо, чтобы сделать правильные выводы. Но если анализировать его поведение по крупицам, по частичкам, если сложить маленькую картинку… из немногочисленных пазлов, то, вероятно, я верно угадал его эмоции. И они подлинны. Хочу открыть рот и что-нибудь спросить, но не могу. Губы как будто склеены. Язык онемел, прильнув к небу. Какой же я трус. На негнущихся ногах подхожу к мольберту. Сажусь на стул. Смотрю на картину и не хочу теперь рисовать его в таком свете. Не хочу этой надменности и высокомерия. Он нравится мне больше таким, каков он сейчас. Ранимый. Чувственный. Глаза немного потерянные. Я вижу, как он старательно натягивает маску безразличия на лицо. Но, увидев в его глазах все это однажды, теперь без труда улавливаю, что настоящее, а что поддельное. Обнажаю его душу. Это пугает его. Он прячет глаза, делая вид, что в ноутбуке что-то важное, а пальцы нервно подрагивают. Рома… Что же ты сделал со мной? Я молчу. А внутри все орет, воет немым воплем. Все вроде стало только лучше. Теперь хоть какой-то сдвиг с мертвой точки. Но отчего же так больно? Вкусив его прикосновение, теперь буду изнывать… Жаждать, как странник в пустыне, по нему. Боже… Срочно. Жизненно необходимо отвлечься. Курить. Много! А сигарет-то нет. — На кухне еще осталось две сигареты, ты пока рисуй, а я в круглосуточный магазин. Ты какой сок пьешь? — так много слов, обрабатываю их, как старый подержанный компьютер — каждое. Произошедшее пошатнуло меня. Выбило из колеи. — Гранатовый или виноградный, — отвечаю, потупив пару минут. Он же терпеливо ждал, пока до меня дойдет все из сказанного им. Вау… Надевает байку, берет ключи и быстро выходит. Сбегает буквально из комнаты, а после и из квартиры вовсе. И я не уверен, что в самом деле сигареты закончились. Ему нужно немного времени побыть одному? Иду на кухню, подцепив пачку с оставшимися, двумя и вправду сигаретами. Возвращаюсь. Закурив, осматриваю свою работу. Красками и тушью я еще не начинал рисовать. Потому начинаю стирать то, что, на мой взгляд, не так, как нужно. Глаза, которые я кропотливо около часа вырисовывал, полностью стираю. Не те эмоции, не те чувства в них. Выдыхаю едкий дым. Прокручиваю в голове то, что произошло за последний час. Моя привычка раскладывать все по полочкам губительна даже для меня. Марк всегда говорил, что я слишком много думаю. И мой постоянный анализ ситуаций с разных сторон мешает мне же жить. Но я такой, какой есть, и менять себя не хочу, не буду, не собираюсь. Грызу карандаш в перерывах между затяжками. Без него в квартире так неуютно. Я как в чужом царстве. Темном, злобном королевстве. Эта комната как обитель зла. Она вся мрачная. Черная. Как сгусток тьмы, и лишь картины светлыми пятнами выделяются на стене. Мне льстит то, что они висят вот так в ряд. Оценка твоего творчества теми, кто тебе небезразличен, намного больше важна, чем похвала посторонних. Вывожу ровную линию радужки. Зрачок чуть расширенный. С темными крапинками вокруг.… Обрисовываю каждую мелочь, увлекаюсь настолько, что не замечаю то, что он уже пришел. В его глазах снова прежняя отстраненность. На лице усталость. Уже скоро рассвет, я-то поспал пару часов. А он? Чем же он был занят, интересно мне… Но остается строить догадки. Ибо мы с ним не разговариваем. Совсем. — Я пойду уже, наверно, — тихо говорю, глянув на него. — Нет, ты не уйдешь пока не дорисуешь, — упрямо. Ровно. Эмоций ноль. — На картину уйдет несколько дней, а мне надо появиться дома и не только дома. — Утром сходишь, — неоспоримо. Не терпя возражений. — Уже утро, — отвечаю уверенно. Мне нравится противостоять ему. Уходить я, в самом деле, не хочу, но надо. Была бы моя воля, я бы тенью следовал за ним везде. И я чертовски сильно хочу увидеть его спящим… — Хочешь спать? — приподнимает бровь. Глаза смотрят заискивающе. Пытливо. — Относительно, а вот тебе пора бы. — Я могу долго не спать, — начинает. — И спишь всего пару часов, — внаглую перебиваю. Ловя его укоризненный взгляд на себе. — Помнишь? — толика удивления мелькает на красивом лице. И капля облегчения следом. Едва заметная. — Помню. Даже если бы хотел, я не смог бы забыть ничего, что связано с ним…