Наследники Кровавого Тумана

Это было больно, узнать, что твоя жена не сможет родить. Минато был готов к чему-то такому, но всё же надеялся на лучшее. — Все будет хорошо, Куши, это не страшно, ребёнка можно усыновить, — сказал тогда Минато обнимая жену за плечи. Но это предсказуемо выросло в проблему. Намикадзе был человеком. Он убийца, Хокаге, легендарный шиноби, но всё же простой человек. Он хотел своего ребёнка, а не чужого. Они с Кушиной стали постепенно отдаляться друг от друга. Блондин допоздна засиживался в резиденции, перебирая какие-то документы, порой совершенно бездумно разглядывал ночное небо и скалу с ликами Хокаге, а аловолосая пропадала на миссиях или же, не дожидаясь мужа, ложилась спать. Сексуальная жизнь тоже претерпела изменение. Секс стал куда реже и был менее эмоциональным. Дежурные фразы и слабые попыткы удержать катившуюся в Тартарары семейную жизнь. Точка была поставлена через полгода после медицинского обследования. Кушина была на очередной длительной миссии, а Амеюри Ринго, пленница, куноичи из Скрытого Тумана, была чем-то похожа на жену четвёртого. Объективно женщина была красива, даже необычна. И он, пришедший для проведения допроса, повелся на провокации, жесты, слова, льющие сладкой патокой из чужого рта. Одно не ясно, чего же она хотела этим добиться. Свободы? Непохоже. Убить блондина? Так не попыталась тоже, хоть и могла. А по итогу: засосы, царапины, удовлетворение и что-то еще такое пока не понятное. Ринго была уверена, что Намикадзе больше не придёт. Она видела кольцо, видела рассеянный взгляд и поспешность в движениях. Однако, нет, пришёл. Вернулся через несколько дней. Стоял, мялся на пороге камеры, словно сомневаясь, входить или нет. — Что жена совсем не удовлетворяет, — вместо сладко-соблазнительной речи, ядовитая язвительность, это был ни разу не вопрос, а констатация факта. Минато выгнул вопросительно бровь, подходя к пленнице. Что-то в ней изменилось. Вот только что? — Язык проглотил, или разговаривать разучился, Ми-на-то, — и всё же они с Кушиной были совершенно разными. Блондин не отвечает, затыкает рот поцелует, сжимает в грубых объятиях. Быстрые рваные грубые движение, сжатые до синяков бёдра, глубокие не сдержанные толчки. Грубый, жёсткий, подчиняющий секс. Попытки сопротивления бесполезны. Амеюри почти больно, и немного, самую малость, обидно, ведь на ней банально сорвались. А Узумаки что? Узумаки женщина, Узумаки чувствует, что что-то не так, что она не…единственная. И вроде явных следов/улик/зацепок нет, скандал она все равно устроила, не доказала ничего, хотя пыталась, залепила пощёчину и выставила вон из дома. Кушине было больно, обидно, паршиво. А ещё она чувствовала себя виноватой. И пускай они через пару дней помирились, но осадок остался, а стена непонимания и отчуждения становится всё толще и крепче. Проходят месяцы с их первой ночи, одиночная камера сменяется небольшой квартирой на окраине, окруженной барьером и фуин, кандалы, тоже сменяются мощнейшими фуиндзюцу, которые только знает Минато. Кушина на миссии. Бутылка вина, легкая закуска и никакой охраны. Нет, конечно, Минато не идиот, он готов к неожиданному нападению, но никто нападать не спешит, пьет, ест лениво фрукты с ножа, даже не пытается всадить этот нож куда-нибудь. — Почему тебя не спешат спасать? — спрашивает, не особо надеясь на ответ. — Пфф. Понятия не имею. Может считаю мёртвой, может не считают нужным, может думают, что могу спасти себя сама, — отвечает Ринго лениво, — нападать я на тебя не спешу, потому что не совершаю бесполезные непродуманные действия. Без ниндзюцу и своих клинков я далеко не уйду, не говоря уже о том, что без этого мне тебя не победить, ты ведь даже не пьянеешь, может быть совсем немного. Минато кивает, покрывает поцелуями обнаженное плечо. Они лежат на ковре, Намикадзе оглаживает свежие шрамы, он оставил их ей плетью неделю назад, когда в очередной раз поругался с Кушиной, а выпустил всю злость на ней, на Амеюри. — Почему ты не разведешься? — Не знаю, наверное, я все ещё люблю её. — Ты сам-то в это веришь? — Честно? — кивок, — не особо, меня удерживают привычка, долг и крохотные остатки былых чувств. Почему ты не сопротивляться? Почему спишь со мной? — Ну точно не из большого и светлого чувства. Давай будем объективны, здесь куда лучше, чем в камере да и шансов сбежать больше. — Это с какой стороны посмотреть. Ринго лишь пожимает плечами. Не говорить же ему, что у него в команде шпион Кири, которая в свою очередь посоветовала ей залезть в постель, втереться в доверие, чтобы потом, когда придёт время, можно было сбежать. Отсюда это сделать действительно куда проще, чем из камеры нижнего уровня катакомб Листа. А через неделю ему докладывает Рин, что пленницу тошнит. Как выясняется, Амеюри оказывается беременной. Минато рад. Рад, просто по тому, что у него все же будет ребенок, его кровь, продолжение его рода. Рин переезжает к ней из соседней квартиры. Половину печатей приходится убрать, так как они мешают осуществлению медицинских техник над женщиной и нормальному протеканию беременности. — Кушине об этом знать не нужно, — говорит Минато, — Рин, ты будешь за ней присматривать. — Хорошо, Минато-сенсей, — девочка улыбается, она не спорит, не задаёт лишних вопросов, не возмущается. И вообще показывает, что во всем готова поддерживать своего сенсея. Их оставляют одних. Спокойный взгляд мечницы сменятся на цепкий, препарирующий. — Всё будет хорошо, Ринго-сан, я не причиню вреда ни вам, ни вашему ребенку, вам стоит много отдыхать. Но всё становится сложно, ведь парой недель позже, выясняется, что жена четвёртого тоже беременна. Медики разводят руками, говорят, что, мол, чудо. Кушина очень рада, ведь она уверена, что именно и только её бесплодие стало всему причиной. Верит, что теперь всё наладиться, однако толстая стена между ними и не думает исчезать, потому что Минато больше не любит, по крайней мере так сильно, как раньше, а она уже не одна. Намикадзе не знает, что делать. Как быть? Старейшины настаивают на аборте. Она джинчурики, печать может ослабнуть, здесь нет первых двух Хокаге и поддержки в виде других Узумаки, что будет, если Лиса не удастся удержать? Сама аловолосая закрывает руками живот, полощет окружающее пространство страшным Ки. Приходится оставить всё как есть. Блондин пытается найти выход, а пока, никто не о чём не знает, никто ничего не подозревает, просто Хокаге где-то пропадает временами, как выясняется позже, он навещает свою ученицу, выполняет долг учителя. Казалось бы, что в этом такого? Да и не верит Кушина в то, что этот ребенок заменил её. Правда всплывает случайно. Просто во время прогулки с Микото и Итачи, Узумаки ловит в окне силуэт женщины с округлым заметным животом, и вьющуюся вокруг неё Рин. Ей плохо, она морально умирает, потому что у её мужа есть другая, которая тоже носит его ребенка. Возвращаясь домой Минато получает грандиозный скандал с кучей претензий. Ситуация, казалось бы, патовая, надо как-то выкручиваться, нельзя допустить нестабильсти джинчурики. — С чего ты взяла все эти глупости? Это тётя Рин, её муж погиб во время войны, дом в небольшой деревушке разрушили, и она отправилась к двоюродной племяннице, надеясь, что та поможет. — А ты…— шипит женщина. — А я её учитель, беременность Миюки проходит тяжело, сказались долгая дорога и сильные эмоциональные потрясения, женщина боится посторонних, так что Рин приходится всё время быть с ней. Вот и всё. — Правда? — Да, ты для меня единственная. — Докажи. Шелковый халатик плавно опускается вниз, являя миру подтянутое женское тело, с красивым немного округлым животиком. Минато устал, он вымотан морально и физически, но делать нечего. Раздувать скандал и привлекать лишнее внимание нельзя. Кушина лежит на спине, широко раздвинув ноги и млеет от неспешных ласк мужа, а тот представляет на её месте страстную любовницу, которая не ждёт от него ласки, да и не хочет её, наверное. Которая царапает спину, закусывает губы, стараясь сдержать рвущиеся наружу стоны. С его губ едва не срывается заветное имя. Закончив всё, Хокаге под довольный и ласковый взгляд жены идёт в душ, после мгновенно проваливаясь в сон, чувствая крепкие объятия и прижвшееся к нему тело. Эту же историю рассказывает Рин на следующий день Амеюри и просит, если что, подыграть. Внешность Ринго тоже пришлось изменить. Кушина всё-таки наведывается в гости, и как бы мечница не хотела, она безупречно играет свою роль, что оказывается крайне сложно, потому что она видит в джинчурики слабую соперницу, которая даже не подозревает, что уже давно проиграла, которую хочется добить. И лишь мысли о свободе, не дают сказать ничего лишнего. А вечером приходит Намикадзе. Отправляет клона с ученицей заниматься, выслушав вежливую просьбу быть крайне осторожным. — Ты был с ней, — это не упрек, не вопрос, скорее простая констатация факта. — Мне пришлось, она все же моя жена, — звучит, как оправдание, — но думал я о тебе. Он развязывает пояс кимоно, хочется завалить женщину и отыметь, но она беременна, она носит его ребёнка и нужно быть осторожным, но осторожным не значит нежным. Амеюри лежит на спине, Минато широко разводит согнутые в коленях ноги. Никакой лишней нежности и ласки. Он вводит в неё два пальца, трахая её ими, губами оставляет на теле укусы, на сей раз её руки связаны над головой, а во рту её шелковые трусики. Ринго что-то мычит, но ножки разводит шире. Грубыми движениями руки оглаживают контуры тела, сжимают груди, пальцы выкручиваю сосочки, нежные касания кругленького выпуклого животика, лёгкие нежные поцелуи, вот единственная ласка, которую позволяет себе блондин. Он входит в женщину одним слитым движением и начинает грубые сильные толчки. Минато растворяется, забывается, ему хорошо. Время родов наступает незаметно. Амеюри рожает тяжело и долго, роды принимает Рин и еще несколько акушерок, знакомые с историей о родственнице, о которой заботится Рин. Ребенку дают имя Наруто. Тот оказывается внешностью полной копией Четвёртого, что сильно не нравится самой куноичи. Но не успевает Минато забрать сына, как его дергают на роды законной жены, которые начались несколькими неделям раньше, а потом на следующие сутки нападает девятихвостый, прекрасная возможность сбежать. — Я никуда не уйду без мечей! — говорит Ринго. — Амеюри-сан, идёмте, прошу вас, ваши клинки уже забрали, нас ждут. Ну же, идём, пока не попали под раздачу. Мечницу раздражает эта улыбчивая шпионка, но она, скрипнув зубами, идёт, чтобы встретиться через пару часом с Мей, Забузой, мальчишкой Хаку, который пугливо прячется за мечника, и Кисаме. Те выразительно смотрят на свёрток в её руках, на внешность самой куноичи. — Потом, — отмахивается женщина, — у вас мои клинки? — Ага, щас, они у Мангецу, лезть в резиденцию Хокаге было слишком опасно, так что наш капитан просто отозвал их. Ринго кивает. Их ждёт долгий путь в Кири, а она уже невероятно устала. За спиной беснуется Лис, круша всё ударами своих хвостов. *** За несколько дней они добираются до Тумана, в резиденции их уже ожидает Мизукаге. — И как это понимать? — спрашивает Ягура, разглядывая черный тканевый сверток в руках женщины. — Как хотите, так и понимайте. Это Наруто, мой сын, полноправный член Кири, больше мне сказать нечего. — Мизукаге-сама, Мизукаге-сама! — в кабинет влетает помощник Каге, — я с отчетом. Семья Хокаге мертва, выжил только его ребенок, имя Менма, он же стал новым джинчурики, Лист понес множественные потери и разрушения, к власти пришел Третий. Отчёт окончен. — Ясно, оставьте меня с Амеюри наедине, — приказывает Ягура, — товарищей на потолке, это тоже касается. Вон. Все. Живо! — кабинет в миг опустел, — ничего не хочешь рассказать? — А что именно ты хочешь услышать? Не рассказала ли я чего лишнего? Нет, не рассказала. — Откуда у тебя ребенок? — спрашивает, явно теряя терпение. — Тебе прочитать лекцию о половом созревании или о зачатии? — она умолкает, разглядывая туман за окном, а потом всё же отвечает, — это сын Четвёртого. Тишина в кабинете стала осязаемой. — Ты серьезно? Кивок. — Это.это, — Мизукаге не нашел, что сказать. — Давайте без комментарием, Мизукаге-сама, если это всё, то я пойду, дорога меня утомила. — Нет, стой. Я хотел тебе сказать, что, если нужна будет помощь, обращайся. Пренебрежительно фырканье было весьма красноречивым, но тихое: — Обязательно. Вселяло надежду.