Длиною в жизнь

Я сижу в палатке уже третий час и думаю о том, что Ричард был прав, а я просто вздорная глупая девчонка, которая его не послушала. Мне настолько страшно, что ужас вытесняет из головы все остальные мысли. Звук битвы отдаётся в ушах сумасшедшим грохотом. Звон мечей, предсмертные крики воинов - всё сливается воедино. А мне просто страшно. Но всё, даже самое плохое, когда-то заканчивается. Я слышу, как битва утихает... И моё истерзанное сознание поражает вопрос: кто победил? Первый мой порыв - вырваться из палатки и бежать по полю боя, выискивая глазами фигуру мужа в латах и короне. Но потом я понимаю, что выходить - безумие. Что если победил Тюдор? Моё сердце начинает отбивать бешеный ритм, напряжение доходит до предела. А вдруг у меня сердце разорвётся раньше, чем я что-либо узнаю? Так явно будет проще. Но если всё-таки победил Ричард... Нет-нет! Никаких "если". Я точно верю, что он победил. Никаких сомнений. Ведь не просто же так мы через столькое прошли. Господь милостив к нам. Я падаю на колени и начинаю молиться. Через какое-то время сражение окончательно утихает. Я вскакиваю на ноги, потому что слышу голоса людей, приближающихся к палатке. Напряжение доходит до предела. Я не выдерживаю и делаю рывок к выходу. На улице мне в нос ударяет запах крови и дыма. А ведь меня предупреждали, что мне нельзя выходить! Теперь я понимаю почему. Неподалёку я вижу поле брани. И сейчас оно полностью усеяно трупами. Окровавленные, растерзанные – не понять, где друзья, а где враги. Подобного мне ещё не доводилось видеть. Но я должна быть сильной. Однако самое страшное впереди. Я поворачиваю голову туда, где слышу голоса. Прямо к палатке, в которой я до этого находилась, движется процессия из людей в грязных латах. У кого-то из них видны раны и повреждения, но эти люди хотя бы живы, в отличие от тех, кто сейчас лежит на поле. И тут, я замечаю, что между этих воинов двое несут носилки, а на них... Я отчаянно вскрикиваю и бегу к ним. Всё происходит, как во сне. Всё явнее и явнее прорисовывается бледное лицо Ричарда. С него сняли его шлем с короной и несут рядом. Голова его безвольно откинулась, чёрные волосы с запёкшейся на них грязью и кровью разметались вокруг. Глаза его закрыты... – Нет! – кричу я, подбегая к нему. Воины останавливаются, кидая на меня сочувственные взгляды. Я падаю на грязную землю подле носилок. Мои руки тянутся к нему, ладони скользят по ледяному железу, касаются его ещё тёплых рук и лица. Я истерично кричу, рыдания вырываются в меня из груди. Начинает капать дождь, но это не имеет значения. Сейчас вообще ничего не имеет значения... Почему небеса так жестоко поступили с нами? Почему я должна опять его потерять? Я не могу... Это просто невозможно... За что?! Что мы такого плохого сделали?! Где согрешили? Мне кажется, я всё-таки умру молодой. Прямо сейчас, здесь, рядом с любимым. – Ричард... Ричард... – исступлённо шепчу, не в силах от него оторваться. Может это просто очередной кошмар? А сейчас я вот-вот проснусь, рядом с ним, а он будет улыбаться, гладить меня по волосам и шептать, что я глупышка, которой не следует верить дурным снам. Но я слишком хорошо ощущаю холод, слишком громко слышу крики и мне слишком больно, чтобы это было неправдой. Я действительно здесь и сейчас, а Ричард действительно, кажется, всё-таки пал в этой битве. Совсем недавно я была счастлива, мне казалось, что все наши страдания кончились. Но нет. Самый страшный удар свершился только сейчас. И я не знаю, что дальше. Что после Ричарда? Пустота... И тут из всей какафонии звуков, которая становится лишь фоном, выделяется один голос, который звучит прямо рядом со мной. – Ваше Величество, он жив... Я поднимаю полубезумный взгляд на Джона, отчаянно пытаясь понять, что же он сказал. – Ричард... – вновь срывается с моих губ. Линкольн находит в себе силы ободряюще мне улыбнуться. Потом он протягивает руки, поднимает меня с земли и повторяет: – Король жив. Всё хорошо. Это всего-лишь не смертельное ранение, он скоро очнётся. Генрих Тюдор пал. Мы победили. – Жив... – повторяю я, ещё раз бросая взгляд на Ричарда. Он жив... И я от переизбытка эмоций теряю сознание. *** Мы вернулись в Лондон с победой. Рана Ричарда, действительно, оказалась несерьёзной. Он быстро пришёл в себя. Только потом я поняла, что если бы он погиб на поле битвы, некому было бы нести его в палатку и мой страх был абсолютно нелеп, поскольку мой любимый и не думал умирать, а я уже практически в это поверила. Но теперь всё позади. Я сижу рядом с ним на пиру, который устроили в честь окончательной победы над Тюдорами. Большой зал украшен праздничными лентами, все веселятся, играет радостная музыка, вино льётся рекой, а столы ломятся от великолепных яств. Все ликуют. К нам подходит Джон. – Ваши Величества, – кланяется он. Именно этот человек совсем недавно вернул меня к жизни, сказав, что король жив. Не выдержав, я вскакивают с места и порывисто обнимаю графа. Он в шоке, как и все, кто это видит. Такого этикетом точно не предусмотрено... Но мне всё равно. Ричард всегда мне говорил, что я никак не могу перестать вести себя, как ребёнок, несмотря на то, что я уже замужняя женщина и королева. Однако ему это явно нравится. И сейчас он лишь смеётся. Джон, кажется смущён. – Лиззи, смотри что ты с ним сделала, – комментирует король, кивая на покрасневшего молодого человека. Я со смехом сажусь обратно, ничуть не устыдившись своего порыва. В конце концов, Линкольн для нас особенный человек, всегда верный Ричарду, самый надёжный и тот, кому мы безраздельно доверяем. – Ваши Величества, – обращается он к нам, с едва заметной дрожью в голосе, – я хотел просить у вас милости. Кажется, он переживает. Но разве мы ему в чём-нибудь откажем! Что же такого ему нужно? – Конечно, – кивает Ричард. – В конце концов, моя супруга, кажется, настолько к тебе сегодня расположена, что, расчувствовавшись, даже отдаст тебе треть королевства! – хохочет он. Но Джон настолько взволнован, что даже не улыбается. Уж не случилось ли чего? – Боюсь, что я хочу попросить нечто более ценное, чем треть королевства, – вздыхает он. – Да что же это? – мой муж явно сгорает от любопытства. – Видите ли, дело в том, что я безумно влюблён, – с самым несчастным видом заявляет он. – Влюблён настолько, что уже и думать ни о чём ином не могу. И хочу жениться. – Так в чём же дело? Отчего вы, в таком случае, так печальны? Это же прекрасно! – недоумеваю я. – Я всего-лишь скромный слуга Ваших Величеств. Я ни принц, ни король, ни наследник какой-либо сильнейшей державы. И я не баснословно знатен и богат. Но, как я уже сказал, я безмерно люблю прекраснейшую девушку. И Ваше Величество... – он пронзительно смотрит на меня. – Эта девушка... Ваша сестра. Сесиль... – Джон благоговейно произносит её имя. И мы, наконец, понимаем причину такого волнения. Сесиль принцесса. Сестра королевы, племянница короля. И бедняга граф решил, что ему так просто не отдадут в жёны столь знатную даму. Но, в конце концов, мы же не изверги! Я давно заметила, как моя сестрица на него смотрит и украдкой вздыхает. К тому же, я никогда не думала продавать её какому-нибудь иностранному принцу, которого она ни разу в жизни не видела. А Линкольн достойный замечательный юноша. И, надо сказать, я уже давно подумывала о том что бы предложить им пожениться. Но у Джона сейчас такой вид, будто решается вопрос его жизни и смерти... Я не могу удержаться и не помучать его ещё немного. Делаю озабоченное лицо. – Хм... – многозначительно тяну. – Что ж, могу сказать, что ваши притязания весьма дерзки, – он заметно напрягается. – Как бы то ни было, Сесиль – принцесса. И вы полагаете, что она вас любит? И действительно хочет стать вашей женой? Ричард понимает, что за игру я затеяла и тоже изображает серьёзность, охотно принимая мой шутливый замысел. – Ваше Величество, я имел честь получить от Её Высочества заверения в её ответных чувствах ко мне! – Так вы уже обсуждали это? – смотрю на него строго, сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться. – Я вас умоляю, не гневайтесь! Понимаете, от этого зависит вся моя жизнь, поэтому я так дерзок! Если вы не позволите мне быть с той, которую я люблю – должно быть, я умру! В его словах столько отчаяния и меня это так трогает, что теперь я готова расплакаться от умиления, но надо всё же доиграть спектакль до конца. Между тем, Джон уже готов тотчас рухнуть на колени. – Нам нужно обдумать это, – заявляет Ричард. – Вам придётся подождать нашего решения. Тут Линкольн всё-таки опускается на колени. – От вашего решения будет зависеть моя жизнь, которую я полностью вверяю в ваши руки. И тут, я не выдерживаю. Смех, до этого душащий меня, всё же вырываются. Ричард тоже начинает хохотать. Мы смеёмся так громко, что на нас уже оборачиваются. У графа сейчас настолько растерянный вид, что мне даже становится его жалко. Он прошёл столько сражений, всегда был храбр, в его глазах я никогда не видела ни капли страха, но сейчас, прося руки моей сестры, он трясётся, как лист дерева на ветру, и, кажется, сейчас просто упадёт в обморок. Поэтому я спешу его успокоить. – Дорогой Джон, мы шутим, – поспешно поднимаю его с колен. – Конечно, вы женитесь на Сесиль, – дополняет Ричард. – Мы же видим, что вы оба давно этого хотите. И, поверьте, ваши знатность и богатство – это не самое главное. Для нас важно, что вы её искренне любить и сделаете счастливой. Надеюсь, вы не против устроить свадьбу как можно скорее? Джон настолько счастлив, что теперь просто светится. Он рассыпается в благодарностях. А Сесиль на другом конце зала, когда я к ней поворачиваюсь, смотрит на нас с безумным восторгом. Должно быть, она за нами наблюдала и тоже порядком понервничала. Зато теперь все более чем довольны. Когда Линкольн уносится а своей теперь уже невесте, я хитро смотрю на своего короля. – Мы жестоко с ним обошлись, – хихикаю я. – Любовь моя, ты настоящая мучительница! – смеётся он. Я хватаю его за руку и заявляю, что хочу танцевать. А Ричард совсем не против. И теперь я верю, что все мы обязательно будем счастливы, что бы ещё нам не пришлось пережить.