Темные углы

В комнате Криса не было даже намека на занавески или жалюзи. Рассветное солнце проникало в спальню без единого препятствия, так же, как и свет уличных фонарей сейчас. Том поднял голову с подушки, не поняв спросонья, отчего он проснулся, потер глаза и замер, услышав недовольный храп Криса, держащего его поперек груди. Одеяло сбилось к ногам, но холодно не было – огромный Хэмсворт заменял собой обогреватель с необыкновенной легкостью. Том снова замер, бесшумно зевая и жмурясь. Тело было легким и безвольным, и на душе было также легко и сладко. Хотелось раствориться в темном меду тишины, спокойствия и любви, но что-то помешало. Тихий шорох, раздавшийся за дверью, заставил его снова вынырнуть из мягких объятий сна. Затем шум повторился, и это уже не казалось Тому галлюцинацией. В квартире Криса кто-то был. Холод страха прошелся по телу Тома от пяток до груди, даже волоски на руках поднялись. Вывернувшись из-под руки Криса, он неловко соскользнул на пол, больно ударившись коленями о голый пол. Это тут же разбудило Хэмсворта, и он, смешно зевая и потирая глаза, свесился с края кровати, наблюдая за барахтаньем Тома в упавшем следом за ним одеяле. - Ты чего? - Т-с-с! – прижав к губам палец, зашипел Том. – Здесь воры! - Не может быть, - позевывая, ответил Хэмсворт, встал и подошел к двери, перешагнув через развалившегося на полу любовника. Крис открыл дверь, и Хиддлстон с весьма необычного ракурса увидел шесть ног – голые хэмсвортские колонны, перевитые мышцами, и две пары посторонних. То, что это Лиам и Кэт, Том понял, увидев сиреневые колготки, которые могли принадлежать только мисс Деннингс. - Ой! – притворно воскликнула девушка, но Крис даже не подумал прикрыться. Тому было плохо видно, что происходит, - все закрывала широкая хэмсвортская спина, и он подполз ближе, пытаясь сбросить с ног стреножившее одеяло. Его копошение привлекло внимание, и из-за плеч Криса показались удивленные лица Лиама и Кэт. - Привет, Том, - помахала ему Дэннингс. – Неожиданно тебя увидеть… так. - Хай! – поздоровался и Лиам. - Я вам велел дома не появляться, - каменным голосом, в котором уже слышны были первые раскаты лавины, произнес Крис. - Ну, мне завтра нужно на учебу, и пришлось заехать, чтобы забрать учебники, - начал объяснять Лиам, но брат отмахнулся от него: - Забирайте все быстро и проваливайте! Из-за захлопнутой Крисом двери донеслось развеселое «Пока, мистер Хиддлстон!» и шиканье Лиама, а потом все стихло. - Два мелких упыря, - зевнул Крис, возвратившись к кровати. Он встал над все еще лежащим Томом и спросил: - Тебе помочь или ты останешься тут? - Помочь, - вздохнул он, и тут же оказался в воздухе. Крис, с легкостью поднявший его, бросил комок из Хиддлстона и одеяла на кровать, а потом лег рядом. - Теперь и спать не хочется, - вздохнул он, перевернулся на бок и подпер рукой голову, с усмешкой наблюдая, как Том возится под одеялом, пытаясь его расправить. Толчки ногами не помогали, край одеяла был прижат задом Тома к кровати, и выбраться не получалось. Вздохнув, Хэмсворт снова приподнял его, подцепил пододеяльник за уголок и потянул, освобождая мистера Неловкость. - Спасибо, - искренне поблагодарил тот. - Обращайся в любое время, - рассмеялся Крис, а Том замер, любуясь его улыбкой. Голый, полусонный, но все равно сильный и вальяжный Хэмсворт завораживал его. Том протянул руку и погладил Криса по щеке, протянул между пальцев пряди у виска. Крис зажмурился и почти заурчал, поддаваясь на нехитрую ласку. - К еще одному заходу я пока не готов, - предупредил он. - Я и не предлагал, - улыбнулся в ответ Хиддлстон. – Можем просто поболтать. - Отличная идея, - похвалил Крис, прижал его к своей груди спиной и спросил: - Так зачем ты уезжаешь? Том начал рассказывать: и про гранты, и про новые возможности, и про то, что у него уже давно готов проект, только Брана все никак не удосуживался послать заявку. От своих планов Хиддлстон понемногу перешел на то, что начал ругать директора – так, как мог ругать только он, очень интеллигентно и сдержанно, - но вдруг услышал над ухом тихий храп. Крис уснул, убаюканный его рассказом и послеоргазменной усталостью. Том вздохнул, неловко повернулся через плечо и мягко поцеловал его в щеку. Спящий Крис умилял его, а сопенье оказалось заразным – спустя пару минут Том сам спал без задних ног, а во сне уже видел себя победителем в конкурсе проектов и улучшенную, полностью модернизированную библиотеку. Чудесный сон. Крис настоял на том, чтобы отвести Томаса на станцию, где его уже ждал Брана. Увидев Хэмсворта, директор ненадолго изменился в лице, недовольно поджал губы, но потом снова сменил угрюмую гримасу на маску своей вечной доброжелательности, которая – Том готов был к пари – была такой же ненастоящей, как и сам Брана. Кеннет, к его чести, нисколько не протестовал против того, что Крис тискал Тома на прощанье, а потом еще и поцеловал. Тактичный директор отвернулся и только когда объявили прибытие нужного поезда, позвал Хиддлстона. - Томас, нам пора. Губы Тома в этот момент были заняты, поэтому он пробурчал что-то непонятное, а Крис все никак не хотел отпускать его. Перрон понемногу пустел, вышедшие из поезда спешили к переходам, отъезжающие – занимали свои места, и Брана уже стоял на подножке, когда Хэмсворт отпустил Тома, наградив его напоследок незаметным, но ощутимым щипком за задницу. - Позвони из гостиницы, - попросил он, и Том, счастливо и глупо улыбаясь, кивнул. Точно так же он улыбался и невидяще пялился в окно всю дорогу, не слыша, что спрашивает директор, и отвечая невпопад. Поняв, что Том находится где-то в своем мире, Брана отстал, и остальной путь они проделали в молчании. Том даже не замечал, какие странные взгляды бросает на него Кеннет, он думал о Крисе и о том, как здорово им будет, когда он вернется. Почти четыре дня – они успеют соскучиться друг по другу, секс будет просто замечательным, даже круче, чем обычно. Том неловко поерзал. Мысли о сексе с Крисом заводили его, в брюках стало тесновато и виски увлажнились. - Вы хорошо себя чувствуете, Томас? – с неподдельной тревогой спросил Кеннет. – Может быть, воды? - О, - очнулся Хиддлстон, - нет, ничего не нужно. Он попытался прикрыть полувставший член полами пиджака, но взгляд Кеннета, проводивший его движение, дал понять, что состояние Тома не укрылось от внимания Браны. Это было ужасно неловко, и, чтобы отвлечь директора от своего неподобающего вида, Том начал сбивчиво рассказывать, какой именно доклад он подготовил, и что сделает для того, чтобы получить грант для их библиотеки, но Кеннет, чуть склонившись к нему, накрыл его ладонь своей и вкрадчиво произнес: - Все будет в порядке, Томас, я верю в вас и ваши выдающиеся способности. - Спасибо, - смутился Хиддлстон. Он от всей души хотел верить в то, что в словах директора ему не послышалось больше, чем тот сказал. Отель, в котором проводилась конференция, был невелик - всего два этажа. Ресторан и бар, лобби и конференц-зал занимали почти целиком первый, а номера – тоже небольшие, но светлые и уютные, были двухместными. Том узнал об этом, едва открыл дверь. Из маленькой гостиной – размером едва ли больше кухни в его квартире, - выходило три двери: в спальни и ванную комнату. - Располагайтесь, Томас, - сахарно улыбнулся Брана и первым прошел к себе – за левую дверь. Том, едва осмотревшись, направился в свою спальню, в которой едва убиралась полутораспальная кровать и узкий шкаф. Развесив вещи и отдельно расправив на плечиках костюм для выступления, Том вернулся в гостиную. Брана уже сидел там и не спеша перелистывал каналы на громоздком телевизоре. - В тесноте, но не в обиде, не так ли, Томас? - Да, - тому оставалось только согласиться. Он неловко присел на диван, как можно дальше от Кеннета, но тот развалился по-царски, и его ладонь едва не касалась пальцев Тома. Ситуация становилась все более неловкой. Том все вспоминал, как директор застал его – распятого и распяленного под Хэмсвортом, насаженного на его член, - и чувствовал, что поведение Браны смущает его. У Тома не было никаких точных данных, чтобы прийти к пугающему выводу, но все в облике Кеннета: и чрезмерно сладкие улыбки, и усиленное внимание, и ненарочные касания его ладоней, - все это творило с выдержкой и самообладанием Тома ужасные вещи. - Думаю, можно пройтись, поздороваться с коллегами, - предложил он, стараясь разбить тишину номера, которую, казалось, только усугублял тихо бормочущий телевизор. - Мы приехали первыми, - ответил Брана. – Основной заезд ожидается ближе к вечеру. Наверно, мы можем немного отдохнуть, а потом спустимся к ужину и поприветствуем всех наших друзей. Как вам мой план, Томас? План был неплох, если бы не пальцы Кеннета, ласково коснувшиеся плеча Тома. Хиддлстон дернулся, заслужив этим недоуменный взгляд, а потом понял, что его поведение по-настоящему странно. - Да, это было бы неплохо, - едва слышно произнес он и первым отправился к себе. Брюки уже заняли свое место на подставке, и Том расправлял на них стрелки, когда в его комнату без стука вошел Кеннет. Теплый бордовый халат, надетый на нем, не скрывал несколько тощие и волосатые лодыжки, а края распахнулись, открывая грудь. Том тут же отвел глаза, забывая, что сам стоит перед директором в белье. - Томас, у меня вышла такая незадача, - несколько смущенно начал он. – Я забыл бритву. У тебя не найдется запасного станка? Том всегда уезжал из дома, основательно запасаясь всем, что может понадобиться в дороге. У него была нераспакованная упаковка одноразовых станков, и не поделиться ими со страждущим было бы не по-христиански. Мама бы не одобрила. Том склонился над открытым чемоданом, где в отдельном кармашке лежали его бритвенные принадлежности, и достал упаковку. Когда он оборачивался, то заметил - и снова занес это в список странностей в поведении Браны, - как тот, не скрываясь, рассматривал его тылы. - Вот, - протянул Том одну из бритв. Кеннет взял ее, чуть дольше задержав руку у руки Хиддлстона, улыбнулся и поблагодарил. Том, неловко пытаясь прикрыть пах, ждал, пока директор выйдет из его спальни, а потом – на всякий случай – запер дверь. В воздухе разносился запах грядущих неприятностей, но Том подумал, что это все - его глупая мнительность, и постарался не обращать внимания. Брана оказался прав. Участники приехали к ужину, а кто-то задержался и дольше. Но всех своих старых знакомых и даже пару универститетских приятелей Том встретил и успел поболтать. Никто из них не открывал карт – победить и получить солидный грант хотелось всем, но по некоторым оговоркам, недомолвкам и благодаря своей интуиции Хиддлстон мог понять, что его проект точно станет одним из лучших. Оставалось всего ничего – выступить и победить, и Том, предвкушая, как расскажет Крису о своей победе, воодушевился. Кеннет, улыбающийся и внимательный, поддерживал его эйфорию, и Том окончательно забыл, что еще пару часов назад подозревал директора в чем-то постыдном и смущался его. Поддержка была ему необходима, она окрыляла и придавала сил, и наутро Том все еще летал, словно подхваченный сильнейшим порывом ветра. Первый тур прошел как в тумане. Том рассказал о своем проекте, почти не помня, как это сделал. Он видел только внимательные лица комиссии, улыбавшегося Кеннета, нескольких знакомых в зале. То, что представляли до него, он пропустил, готовясь к собственному выступлению, но потом, заняв свое место рядом с Браной, слушал внимательно, пытаясь понять, есть ли среди проектов возможный конкурент. - Ты был прекрасен, - шепотом похвалил Кеннет и снова, словно у него в привычку вошло, накрыл ладонь Тома своей. – Они все покорены. Во втором туре ты снова всех порвешь. Том едва заметно поморщился от такого вульгарного выражения, но оно ему, стыдно признаться, понравилось. Он всех порвет. Он победит, он не может не выиграть. Это был его долгожданный и тщательно лелеемый шанс, и он его не упустит. Этот проект был для него как Хэмсворт в личной жизни. Что-то, казавшееся раньше недоступным, но очень желанным, вот-вот готово было попасть в его руки. И выпускать нечаянную удачу Том не собирался. - Думаю, это стоит отметить! – воскликнул Кеннет, обнимая ликующего Тома. Тот прорывался сквозь аплодисменты и дружеские похлопывания, пожимал руки и открыто радовался, а еще сильнее – хотел поскорее написать Крису о своей победе. Пусть тот ничего не понял бы, но он бы порадовался, совершенно точно порадовался от того, насколько Том был сейчас счастлив. - Несомненно! – воскликнул Хиддлстон. – Сейчас начнется фуршет! Одной рукой он прижимал к себе диплом, а второй нащупывал в кармане телефон, словно вслепую пытался набрать Крису смс. Том добрался до туалета и только там, в относительной тишине, смог набрать дрожащими пальцами: «Я победил!», а потом умылся холодной водой, пытаясь прогнать яркий румянец с лица. Но глаза, лихорадочно блестевшие, и стремящиеся растянуться в огромной улыбке губы все еще напоминали ему, что он смог выиграть. «Поздравляю! Тебя ждет сюрприз, герой ;)», ответил Крис, и это сообщение было для Тома гораздо приятнее, чем сотни поздравлений, половина из которых была вымученной и попахивала завистью. Библиотекари – самые жестокие люди на планете, и только те, кто не знает их, могут подумать, что они милы, тихи и интеллигентны. Томас ликовал в душе и с легкой ноткой злорадства думал обо всех тех, кого обошел. На фуршете поздравления продолжились. Том, не замечая, пил за свою победу со всеми, кто подходил к нему, пока Кеннет настойчиво, но мягко не убрал из его рук бокал. - У меня есть небольшой подарок для победителя, - сказал он на ухо Тому. – Я привез с собой чудесное вино, и настаиваю, что мы должны отметить твою победу в номере. Ты же принес удачу нашему общему делу, не так ли? Сверкавший улыбкой и совершенно шальной Том немедленно согласился. Сейчас он любил весь мир, и Кеннета – особенно, ведь именно этот чудесный человек и устроил его триумф, послав заявку на грант. - Именно так! – воодушевленно ответил Том и обнял Брану. – Мы смогли победить! - Кажется, мой триумфатор, тебе все-таки стоит сделать перерыв. Можем прогуляться, а потом подняться в номер. Согласен? Том оглянулся. Вечер набирал обороты. Опьяневшие от вина, вкусной еды и свежего воздуха, повеселевшие как никогда в жизни библиотекари пили и веселились, хоть и не выиграли сегодня. Когда есть хорошая выпивка и приятная компания, повод для праздника отходит на второй план. Исчезновения Хиддлстона точно никто не заметит. Они с Кеннетом вышли во двор, вымощенный старыми, чуть выщербленными по краям плитками. Невысокая оградка была увита плющом, а на столбиках стояли вазоны, в которых буянила цветочная жизнь. Растения были душистыми, аромат разносился в ночном воздухе, ставшем уже прохладным, и Тома немного отпустила его пьяная эйфория. - Ты был лучше всех, - тихо и проникновенно произнес Брана. – Я по-настоящему горжусь тобой. И очень надеюсь, что недоразумения в наших отношениях пройдут. Я горд работать с тобой. - И я, сэр! – воскликнул Том, обнимая его. – Мы – отличная команда! - Именно так, Томас, - хмыкнул Кеннет, обнимая его в ответ. – Отметим это? - Несомненно! Кеннет дал вину подышать, разлил по стаканам, стоявшим на подносе на столе в их номере, и заметил: - Этот нектар достоин золотых кубков, но главное не форма, а содержание, не так ли, Том? - Согласен, Кен, - заулыбался Хиддлстон, вдохнул запах вина и прикрыл глаза от удовольствия. Аромат чуть горчил, но навевал фантазии о склонах Франции, темно-зеленых и залитых солнцем, о медовых пасеках, об аромате жасмина. На вкус оно тоже казалось чуть горьковатым, было терпким и разливалось по телу теплой приливной волной океана. Они выпили за дружбу и команду, Том больше не протестовал против обращения по имени, а весь мир вокруг него приобрел приятную нечеткость. Словно волны обнимали его, качали и убаюкивали, а Кеннет – милый, щедрый и дружелюбный Кеннет – подливал в стакан этот райский напиток, с ласковой улыбкой наблюдая, как Том чуть пьяно размахивает руками, с трудом подбирает слова. Когда на дне бутылки осталось вина на пару глотков, Брана вылил их в себя, склонился над сидящим на диване Томом и прижался губами к его рту, щедро делясь остатками амброзии. Том послушно разомкнул губы, выпивая с губ Кеннета вино, а после этого понял, что теряет сознание. Свет в комнате стал тусклым, мутным, лицо Браны расплывалось, тело потеряло силу, и Том, все еще тщетно пытаясь открыть глаза, утонул в пьяной темноте. Сознание возвращалось с трудом. Том сперва подумал, что перебрал, а Крис притащил его домой и теперь сопит с ним рядом. Улыбаясь, Хиддлстон обернулся, отгоняя дурноту, и похолодел. С ним рядом лежал Брана, прикрытый одеялом до середины груди, а Том, как он успел понять, был абсолютно обнажен. Страх и отвращение поднялись в нем бурлящей волной, и Том, не успев придумать ничего лучше, свесился с края кровати, позволяя организму избавиться от грязного похмелья и остатков алкоголя. Тома рвало, внутренности выворачивались, горло разрывало от горячих спазмов, а нос – от вони. Брана проснулся, попытался обнять, но Том отпихнул его, и от резкого движения стало еще хуже. Хиддлстон даже не заметил, как открылась дверь в спальню. Он не мог разомкнуть глаз, чтобы не увидеть отвратительную лужу рвоты, стекающую на пол с прикроватного коврика, и только когда ему стало чуть получше, он поднялся… Чтобы встретиться глазами со стоящим на пороге Крисом, с отвращением и неверием смотрящим на них с Браной. Том попытался протянуть к нему руку и сказать, что все это – неправда, потом попробовал протереть глаза, чтобы убедить себя, что Крис ему просто привиделся, но суровый взгляд похолодевших голубых глаз точно был реальностью. Не сказав ни слова, Крис вышел и закрыл за собой дверь, а Том, окончательно обессилев, снова свесился с кровати и очень неудачно попал ладонью прямо в лужу рвоты. Боже, во что он сумел вляпаться?