***
Следующие два дня прошли спокойно, а выходные Кимико наконец-то полноценно выспалась. Выспалась настолько, что проснулась в кои-то до обеда, а не с пинка матери помочь с уборкой дома. Правда, умывшись и позавтракав, Кимико наткнулась только на отца, монотонно ведущего переговоры по телефону, и вздохнула, поняв, в чем дело ее нерушимого спокойствия: мама опять набрала выездных занятий. Так что дома царила обыденная тишина, пустота и, как сравнил однажды Рин, музейный покой. Кимико бы употребила более емкое слово «тлен». Ткнув кнопочку на чайнике, девушка задумчиво оперлась поясницей о кухонных гарнитур, оглядев дом. Просторный, красивый и… жутко скучный. В детстве Кимико еще ловила нотку сказочности, наряжаясь в бабушкины выходные хаори, которые волоклись за ней по полу, и воображала себя принцессой какого-нибудь молодого принца-императора или странствующего самурая. Иногда забегали соседские девчонки поиграть. А потом как-то оно все надоело. Приелось. Девчонки все куда-то разъехались или выросли. Госпожа Кимото, конечно, рьяно сохраняла эстетику дома, педантично поддерживая порядок в основных помещениях, но Кимико с удовольствием выселила бы эти жуткие маски Хання куда-нибудь в дальний зал, а сюда бы прилепила плакаты любимых групп. К сожалению, наводить бедлам ей позволяли только в своей комнате. Налив себе кружку чая, наследница Кимото развалилась на широких кухонных стульях со спинками и подлокотниками, перекинув ноги на бок, и залипла в телефон. Обычно такое бесцельное времяпровождение полностью устраивало Кимико и она щедро отдавалась всем своим закладкам на манга-сайтах, делая перерывы на сериалы и фанфики. Но сегодня амебный выходной не шел. Кимико десять раз поменяла позу на прежде удобном сидении, затем ушла на диван в гостиную. Но и диван через полчаса показался жестким, узким и каким-то вообще не притягательным для возлежания, а все красные иконки интересующих обновлений вдруг кончились. Чисто из привычки девушка еще минут двадцать пыталась отвлечься в выдуманные миры, но ни читать, ни что-либо смотреть не получалось. Взгляд то и дело соскальзывал из экрана, хотя обычно все происходило ровно наоборот. Отчего-то именно в выходной тюленить расхотелось. Вот ведь. Кимико поводила большим пальцем по экрану телефона, гоняя туда-сюда вкладки, а потом плюнула и поднялась. Девушка подозревала, что это из-за возобновившихся танцев. Пусть они с Рином лишнего не напрягались, но тело начало привыкать расходовать больше энергии и, соответственно, накапливать тоже. А теперь эта энергия требовала выхода. «Удивительно, как легко меня переиначить. Четыре года сюда вениками пытались гонять, а теперь сама иду, когда никто и не просит», — подумала Кимико, распахивая дверь танцевального зала с наградами. Под мышкой у нее был ноутбук, залепленный сотней стикеров, и бутылочка с водой. Задвинув за собой седзи, Кимико оставила воду и пинками вытолкнула один из матов в центр к зеркалам. Сидеть в углу ей казалось странным, когда зал пустовал. Кимико мало верила во все эти поддерживающие речи Рина и идею с «победой», хотя бы потому, что для такого нужны если не желания, то хоть какие-то амбиции. Амбиций Кимико хватало бы поскрести ногтем, да смахнуть тряпкой, но раз уж она дала обещание, то нарочно ставить себе же палки в колеса и разочаровывать Окумуру, который и так с ней возился, совесть не позволяла. Он посеял эту глупую мысль «а вдруг сможем», при чем «а вдруг» добавила про себя только сама Кимико, а теперь ее ростки вгрызлись в разум, как сорняки. И как девушка не вырывала эти живучие стебли, подыхать они не хотели, и все чаще Кимико стала ловить себя на том, что задумывается над тем как, что и каким образом сделать, чтобы вышло не просто «для галочки», а чтобы вышло хорошо. Достойно. Чтобы… красиво. В появившихся сомнительных перспективах закралось кое-что, чего всеми силами Кимико избегала, как страшной штуки, сопутствующей со взрослой жизнью. Называлось это чудовище «ответственность». Но, видимо, с этим монстром придется всё же сразиться самой. Задумчиво почесав лоб, Кимико плюхнулась, скрестив ноги по-турецки на мат, и включила ноутбук загружаться. Она решила больше не дергать Рина вопросами музыки, а стала искать варианты сама. Выделив несколько примерно одинаковых по такту треков, Кимико сразу же начала подбирать движения. Она понимала — это все равно что баловство, по сравнению с тем, как занимаются нормальные партнеры, и что Рин навряд ли потом, после этого Фестиваля, вообще хоть когда-нибудь свяжет свою судьбу с танцами, поэтому не собиралась прыгать через голову и мучать его лишнего. Да и, честно говоря, Кимико при всей своей фантазии не представляла сына Сатаны каким-нибудь бальником. Ему не подходили эти жеманные движения, амплитудные пируэты да сияющие белозубые улыбки, которые приклеивают к себе пары, ступающие на паркет по строгим правилам. Нет-нет. Рин Окумура другой. У него есть грация, но она небрежная, как короткие порывы ветра темных переулков. От этого парня не веет вычурностью, театральностью или искусственностью, в которую вынужденно облачаются люди сцены. От Рина пахнет парафином церковных свечей, травами и свободой. Его движения резкие, порывистые, импульсивные, тело поджарое, еще не окрепшее, но уже не мальчишеское. Он, как свое синее пламя. Не жаркий горячий огонь, а резкий взвинченный поток чистой энергии, зависящей только от его настроения. Он — сплошная эмоция, не признающая масок: если Рин улыбался, то широко, ярко, обнажая клыки, смеялся — громко и чисто, если интересовался — искренне, по-детски любопытно, а если злился — дико порыкивал, хлестая хвостом из стороны в сторону. Так что Рину как нельзя лучше подходил стиль, который выбрала Кимико для первого тура. Не только, потому что он был проще, а почерпнуть идеи можно было буквально у любой айдол-группы, выпускающих клипы, денс-практики и живые концерты тоннами. А потому что Окумуре реально шло. Но на попытке в кавер-денс далеко не уехать, а переиначивать только-только понявшего что к чему партнера без опыта — заведомо провал. Она поняла это еще в каникулы. И у нее было достаточно времени проанализировать действия дальше. Зато у Кимико была… она сама. Которая когда-то умела и все знала. Чье тело на уровне инстинкта помнило — должно было помнить — откуда зарождается движение, чьи мышцы буквально с детства впитывали это искусство. Она могла бы взять эту роль на себя, вытянуть техничностью, собой и своим телом, которое давно и прекрасно знало как, вот только… Кимико подняла взгляд от экрана ноутбука и посмотрела себе в глаза через зеркала на стенах. Она могла бы. Могла бы, когда-то… Но теперь? Кимико смотрела в отражение. И в собственных глазах видела всё то же самое, что и раньше: ворох сомнений, реки разочарования и жалкие прятки от самой себя. …но это единственный вариант хотя бы попытаться сдержать обещание и не разочаровать всех, Рина, да и себя тоже. Удача для неудачников больше не проканает. «Ведь если мы вылетим со второго тура, то… всё, получается?», — вдруг поняла Кимико. И еще она поняла, что до Рождества-то, на самом деле, не так уж много времени. Кимото могла дурить себя сколько угодно и отрицать очевидное, но предложение Рина попытаться выиграть обрадовало ее внутри куда сильнее, чем она тогда показала. Ноутбук одобрительно пиликнул, оповещая, что готов к сотрудничеству. Кимико же огляделась вокруг на пустой зал. Сегодня она здесь одна, но… так странно и тихо. Чего-то не хватает. Кого-то… Кажется, Кимико только теперь, сидя одна в зале, осознала, насколько успела привязаться к сыну Сатаны за пару месяцев. И если участие в конкурсе оставит их друзьями еще немного дольше, то Кимико уже не так и против задвинуть пока свои рейтинговые сайты и вернуться в реальный мир. А там дальше… да как получится. «Надеюсь, это все не обернется еще одной огромной ошибкой», — позволила себе последнюю невеселую мысль Кимико. После чего решительно поднялась на ноги. Как бы там ни было, какие бы громкие планы не зрели в голове, за последние годы Кимико все-таки усвоила несколько важных для себя вещей. Например, если тебе что-то нравится — просто делай. А если не нравится, но надо — найти причину, чтобы поймать кайф даже в самом сложном деле. Поэтому зачастую, чтобы прийти к цели, Кимико начинала все шиворот-навыворот. Стянув через голову ветровку, девушка осталась в одном коротком топе и спортивных штанах. Подхватив ноутбук, Кимико вытащила из-под него матрас и вернула в угол зала. Затем отыскала любимый плейлист клипов с обожаемыми исполнителями и подключилась к колонкам. «Что ж, мои корейские вайфу, будем вместе вспоминать, что такое грация и растяжка».***
Рин бесшумно переступил скатившуюся с котацу письменную ручку и обошел свернувшегося калачиком Юкио, спавшего прямо на полу. Куро заинтересованно вскинул ухо с кровати, наблюдая, что такое происходит. Заметив фамильяра, юноша прижал указательный палец к губам. В глазах хозяина играли смешинки, а потому демон-кот уложил голову обратно на лапки и расслабился. Никакой опасности явно не наблюдалось. Рин закусил губу, чтобы не издать ни звука. Будто поддаваясь шкодному настроению, его хвост задорно помахивал из стороны в сторону. Шаг, еще. Прокравшись к растрепанной в кои-то веки шевелюре брата, Окумура-старший присел на корточки возле его головы и аккуратно снял с носа скособенившиеся очки, отложив их подальше. Затем очень тихо вскрыл колпачок перманентного маркера и завис над Юкио. Ничего не подозревающий близнец мирно спал. Едва не хихикнув от представления того, как тот всполошится, спросонья увидев на своем лице десяток новых родинок и сперва примет их за свои, Рин подался вперед. Но буквально за десять сантиметров до щеки брата, бирюзовые глаза неожиданно распахнулись, перепугав до смерти. — Вот блин!.. — вырвалось у Рина, когда прищуренные зрачки Юкио метнулись от лица близнеца до маркера в его руках. В следующий момент Юкио выбросил руку вперед и схватил Рина за воротник футболки. Раздался грохот, столик подпрыгнул. — Ай-яй-яй, ну больно же! Чертов далматинец, ты же спал, как убитый! — задушено завопил придавленный умелым захватом парень. Юкио наощупь свободной рукой нашарил очки, нацепив их на нос и превращая верещащее под ним пятно хаоса в отчетливые очертания собственного брата и его несостоявшегося орудия безделья. Перехватив колотящую в воздухе руку, он моментально изъял открытый маркер и отвесил несильный подзатыльник несносному близнецу. Рин обиженно засопел. — Рин, маркер? Серьезно? Сколько тебе лет? — тяжело вздохнул Юкио. Экзорцист все же выпустил ругающегося брата и сел, с удивлением поняв, что с него скатилось теплое одеяло. Рин тоже сел, развернувшись лицом напротив и, недовольный своим разоблачением, скрестил руки на груди. — Шестнадцать. И тебе, между прочим, тоже! Сколько можно засыпать над бумажками? Юкио потер глаза и огляделся, проигнорировав хлещущего хвостом близнеца. И еще больше удивился, когда увидел, что на часах уже полдень. — Почему ты меня не разбудил?! — подорвался парень. — Черт! — Эй, ты вообще меня слу… Юкио быстро поправил очки и принялся собирать отчеты по столу. В самый последний момент Рин психанул и выдернул всю стопку у него из рук. Повинуясь инстинктам, Юкио попытался отобрать бумаги, но Рин отпрянул, заведя руки за спину. — Иди поешь сначала. «Что за ребячество?», — начал закипать Юкио. — Прекрати, от меня ждут эти бумаги. — Подождут. — Нии-сан, ты… — заметив, что во второй руке брата зажглось голубое пламя, Юкио осекся. — Что ты делаешь? — Я сожгу все твои драгоценные бумажки, если ты не прекратишь со мной спорить, — заявил Рин. И в подтверждении своих слов поднес бумаги в опасную близость к пламени. Юкио не знал, с чего больше опешил: с того, что Рин научился вызывать огонь по желанию в спокойной обстановке, или с абсолютно вандальной причины, по которой будет использоваться пламя Сатаны. — Рин. — Юкио, — невозмутимо вторило до безумия схожее и одновременно другое лицо напротив. — Это важные документы, — попытался Окумура-младший. — Мне пофигу. Не важнее сна и еды. Экзорцист покосился на пламя, чертовски близкое к краю белых листов. Он знал, что бодаться с упрямством Рина бесполезно, когда тот вталдычит себе что-то. А особенно, когда в нем просыпался старший брат. Но, честно говоря, бодаться не так уж и хотелось. Проснуться с маркером у лица, конечно, изрядно вызывает раздражение и желание закатить глаза на эти детские глупости, но подушка и одеяло, которым Рин явно накрыл его, как нашел заснувшим возле низкого столика, размягчали это раздражение. Юкио только сейчас почувствовал изумительный аромат, гуляющий по общежитию, и понял, насколько голоден. Должно быть, Рин уже давно встал приготовил что-нибудь вкусное. И дал близнецу нормально выспаться прежде, чем поддаться ерундовым шалостям. Юкио еще раз покосился на голубое пламя возле отчетов, на вопросительно изогнувшуюся бровь Рина и вздохнул, сдаваясь. — Ладно. — То-то же, — довольно хмыкнул Рин. Кончик его хвоста счастливо завилял. Раньше Юкио отталкивали эти… изменения в теле брата. Особенно, в первое время, как умер отец — эти уши, клыки и хвост вечно напоминали о том, что в Рине сконцентрировалась демоническая кровь. Казалось, с подобными изменениями изменится и Рин. Брат и без того бывал грубым, вспыльчивым и частенько его заносило наговорить и натворить лишнего, а тут еще им овладело проклятое пламя. Но страх не оправдался. Время шло, а Рин оставался Рином. Он все так же широко улыбался, творил глупости, громко спорил и был самим собой. И Юкио постепенно привык. Он понял, что не хотел бы, чтобы Рин изменился. А потому из кожи вон лез, чтобы брат оставался таким как можно дольше и был подростком столько, сколько сможет, в отличии от него самого. Глядя, как Рин стряхнул голубое пламя с руки и оставил в покое бумаги, Юкио скинул одеяло. — Пойду умоюсь, — пробормотал он. — Давай. Я поставлю чайник, — отозвался Рин. Юкио уже начал подниматься, как споткнулся взглядом о брошенный раскрытый маркер. Несомненно, в отличии от сумасбродного, недисциплинированного и непоседливого близнеца, Окумура Юкио уже считал себя взрослым. В конце-концов, к шестнадцати годам он достиг звания экзорциста и имел сразу две квалификации мейстера. Поэтому ему стоило быть серьезным, ответственным и соответствовать статусу, оставаться бесстрастным и четко анализировать свои действия. А еще он терпеть не мог, когда случайно брошенные слова брата оказывались правдой. — Что у тебя на лице? — вдруг спросил Юкио. — А? Что? Где? — Закрой глаза. Ничего не подозревающий Рин послушно исполнил просьбу. Юкио быстро подхватил раскрытый маркер. Возможно, экзорцисту первого ранга не пристало дурачиться и вытворять всякую бессмысленную чепуху. А вот шестнадцатилетнему подростку, которого близнец упрямо вновь и вновь вытряхивал наружу из строгого плаща… Брови Рина озадаченно нахмурились, когда что-то несколько раз коснулось щек и носа. И тут в нос ударил резкий запах химии. Парень живо распахнул глаза, не веря. — Ну, и кто из нас теперь далматинец? — ухмыльнулся Юкио с вытянутой рукой. Пока Рин ошарашенно соображал, что его до зубного скрежета «взрослый» братец провел его и отомстил за несовершенную шалость его же методом, Юкио примерился и поставил еще одну «родинку» на подбородке близнеца. Рин аж рот приоткрыл от такой наглости. В следующий момент маркер полетел на пол, а Юкио исчез из комнаты. Повисла пауза. А потом бумаги взметнулись в воздух — это Рин, негодующе воскликнув, кинулся вдогонку за младшим братом, испытывая внутри необычайную смесь чувств из громкого возмущения и дикой радости. Старое общежитие заполнилось топотом, грохотом и возгласами. Будь у них соседи — однозначно вызвали бы экзорцистов, унять бушующих детей Сатаны. К счастью, Мефисто оказался дальновиден, компенсировав дрянной ремонт заброшенного здания абсолютной дозволенностью.***
Получасом позже, погнув всего пару дверей и сломав один косяк, братья Окумура расположились на общей кухне. Лицо Рина все еще украшали нарисованные родинки — видимо, в пылу погони и борьбы он совсем забыл о них, ну, а Юкио не счел нужным портить брату веселье при следующем взгляде в зеркало. Протерев очки, Окумура-младший сразу уселся за стол, в то время, как старший накинул на шею фартук и что-то сказал шинкующему на разделочной доске Укобаку. Юкио обратил внимание, что везде было чисто. Как бы Рин не дурачился, но Юкио не мог не признать, что если бы не брат, то их обитель утонула бы в пыли и унынии — видя, что младший зашивается в Ордене, старший взял на себя весь порядок и готовку, и за все их время проживания в Академии ни разу не заикнулся о переменном дежурстве. И при всем этом Рин никогда не просил благодарности и не делал на этом акцента. Прервав размышления, на стол перед Юкио легли несколько тарелок: с яичницей, с тостами и с каким-то салатом. Проходя мимо плиты, Рин чуть шевельнул пальцами — огонь зажегся под чайником сам собой. Заметивший это Окумура-младший искоса посмотрел на брата, но тот будто не сделал ничего особенного — он уже отвернулся от плиты и доставал кружки. — Как твои успехи с контролем пламени? — словно невзначай поинтересовался Юкио. Торчащий над шортами хвост загнулся в спираль. — Да… так себе, если честно. Шура мне скоро точно башку отвинтит, — сознался Рин. Он засыпал заварки, когда чайник начал свистеть. Рин забрал тот с плиты, и огонь в конфорке мгновенно угас, однако парень не коснулся переключателей. Но, похоже, сам он этого всё еще не замечал. — Эти дурацкие свечи уже в печенках сидят! У меня получается их зажигать, но не всегда в той последовательности, в какой она просит. Рин поставил чай на стол, уселся напротив и удрученно вцепился зубами в поджаренный тост. Юкио задумчиво потер подбородок. Интересно получается: когда Рин начинал обдумывать, как управлять огнем, тот его не слушался, но когда он, наоборот, не задумывался над этим, а просто желал — тот повиновался, да так, что сам его владелец не обращал внимания. Это так… в стиле Рина, если честно. — Нии-сан, тебе следует быть серьезнее, — выдал он заезженную фразу. — Да я знаю, — проворчал Рин. — Я пытаюсь. — Кстати, Ямада-сенсей на тебя жаловался, — кашлянув в кулак близнец. — Ха? Чего я сделал этому старому хрычу?! — осекшись от укоризненного взгляда бирюзовых глаз, Рин поправился: — В смысле, я сдал ему все долги и даже выучил эти пентакли, чего ему не нравится? — Он сказал, что ты отказываешься изгонять демонов на уроках. Рин поджал губы, насупившись. — Я не понимаю, зачем мне уничтожать тех, кто на меня не нападает. — Нии-сан, мы экзорцисты. Мы должны это делать. — Бороться с нечистью, которая творит зло, вселяется и тому подобное, я в курсе! Не держи меня за идиота, я прекрасно это осознаю. — Тогда почему ты уклоняешься от заданий? Думаешь, туда вызывают демонов для развлечения? Ты должен научиться с ними сражаться не только мечом! — Если на меня нападут и у меня не будет меча, я смогу дать отпор. Я, может, и не отличник, но учусь, как и все. — Тогда выполняй задания, как и все. — Да блин, не могу я так! — выпалил Рин, махнув хвостом. — В каком смысле? — опешил Юкио. Рин чуть ли не пяткой в грудь себя бил, заявляя, как станет Паладином, а тут в отказ? Брат замялся. Но потом вывалил все на одном дыхании, всплеснув руками: — Это нечестно. Их вызывают, чтобы тут же изгнать, причем, некоторые заклинания явно делают им больно. Я не могу так. Это не экзорцизм, это измывательство! — Господи, Рин, — пробормотал Юкио, поддев очки и протерев глаза. — Это демоны. — Я тоже демон. И Куро тоже демон. По твоей логике, нас давно пора пристрелить и сжечь. — Это не одно и то же, Нии-сан. Ты не понимаешь… — Нет, Юкио. Это ты не понимаешь. Я их слышу, ясно? Не всегда, но часто — это как голоса в голове и… не могу объяснить! Но они не все злые! — Рин опять взмахнул руками. — Просто, не знаю… представь, что тебе вывели и привязали перед тобой, ну… скажем, собаку, и сказали ее пнуть. Собака выглядит опасной, она такая стремная и огромная, но, формально, она ничего тебе еще не сделала, она даже не рычит. Она просто сидит и смотрит. Вот ты сможешь пнуть эту собаку? Только Рину придет в голову сравнивать опасных существ из Преисподней с собакой, поэтому Юкио выразительно поглядел на брата. — Рин. Демоны… — Нет уж, ты ответь мне, Юкио, — перебил Рин упрямо, подавшись вперед. — Сможешь пнуть ни в чем не повинную собаку, просто потому, что тебе сказали? Я вот не могу. Юкио вздохнул. Железобетонную логику брата не пробьешь. Рину придется непросто добиться звания члена Ордена Истинного Креста с такими повышенным чувством справедливости.***
После то ли завтрака, то ли обеда в кои-то веки в компании Юкио, Рин буквально чувствовал, как его переполняет энергия — в последние дни редко удавалось вот так, просто, поболтать ни о чем и подурачиться с братом, как раньше. Правда, потом Юкио все равно усвистал по своим крайне важным делам, но хотя бы так. А то Рин прибить его был готов, в очередной раз вернувшись и застав в позе скрюченной креветки, спящего очками на своих чертовых докладах. Тремя часами позже, закончив с готовкой ужина и захватив с собой лишь чехол с мечом, Окумура в приподнятом настроении шел по направлению к жилым кварталам. Погода стояла отличная: солнечная, теплая. День начался прекрасно и обещал стать еще лучше. Рин прибавил шаг. Его никто не торопил, а он никуда не опаздывал, но отчего-то захотелось увидеть Кимико поскорее. Хотя это было странно, ведь они виделись в пятницу. Да и в принципе они теперь часто проводят время вместе, но Рин был совершенно не против. Лучше, чем пинать баклуши в пустом общежитии. Знакомая каменная изгородь, с надписью «Кимото» и никогда не запертой калиткой, показалась из-за поворота. Рин не смог дозвониться до Кимико, поэтому пошел так. Эта задротка постоянно в выходные дрыхла до победного, ничего удивительного. Лишь бы двери открыла, и не пришлось опять осторожно кидать камушки в ее окно, боясь ненароком вышибить стекло. Минув припорошенный тонким слоем снега сад из бонсая, Окумура поднялся на порог и сразу постучал. И какого был его ступор, когда дверь открыл неизвестный мужчина. — Здрасьте, — растерялся Рин. — Добрый день, — отняв телефон от уха, мужчина в строгом костюме, поверх которой был накинут теплый кардиган, оглядел юношу с ног до головы. — Ты, должно быть, Рем. — Рин. — Да-да, Кимико говорила, что ты можешь прийти. Проходи. Да, я слушаю?.. Нет, эти поставки уже перекрыты, — с этими словами мужчина посторонился, пуская гостя. Рин догадался, что это отец Кимико. Но настолько было странно видеть в доме кого-то, кроме нее самой, что отвиснуть никак не получалось. — Она где-то в комнате, Райан. — Я Рин, — машинально повторил Окумура. — Да-да, я понял. Нет, это не тебе, Тецу. Повторяю, мы не имеем больше дел с этими обнаглевшими жуликами. Сорок процентов! Ты посчитай, сколько мы теряем!.. Отец Кимико исчез где-то в соседней комнате. Рин тупо проводил его взглядом. Потом пожал плечами и прошел в дом. Сначала парень поднялся на второй этаж, постучав в комнату девушки. Но Кимико не ответила. Постучав на всякий случай еще раз, Рин толкнул ручку, рассчитывая увидеть Кимото опять бессовестно дрыхнущей с разрядившимся телефоном под щекой, однако комната оказалась пуста. — Кимико? — Рин удивленно осмотрел валяющиеся книги, сброшенную на стуле школьную форму и приоткрытую сумку возле стола. Даже заглянул за дверь — ну, мало ли? А вот телефон, кстати, валялся на сбуровленной кровати. Не зная зачем, парень прошел в комнату, подобрал телефон за брелок с мордочкой котенка и нажал кнопку блокировки. Выключен. Оставив телефон, Рин недоумевающе замер. Если отец Кимико его пустил, значит, она дома. Может, в ванной барабается? Сперва Рин решил подождать девушку в комнате, но потом случайно глянул на стол и заметил отсутствие ноутбука. Его слух уловил музыку. Поправив чехол с Курикарой, парень направился к источнику звука. Рин вышел из комнаты, спустился вниз и свернул в длинные коридоры, минуя стену с катанами. Кимико явно там, судя по песне какой-то корейской группы, слова которой он стал разбирать, по мере того, как подходил ближе. Привычным движением подцепив дверь седзи, парень отодвинул ее в сторону и едва не оглох от громкости, которую сдерживала перегородка. Что она там делает? От мощных битов дрожал паркет, по зеркалам мелькали тени. Кимико и правда была в зале: неведомым образом умостив ноутбук на пирамиде из двух колонок, девушка неотрывно смотрела в экран, на котором мелькали какие-то парни, выступающие на сцене. Сама девушка находилась напротив, на небольшом расстоянии, достаточном, чтобы не задеть эту шаткую конструкцию, но чтобы видеть экран. Прижав палец к уху, Рин вскинул голову, намереваясь окликнуть Кимико, да так и замер на пороге. Нет, Рин и раньше видел, как Кимото танцевала. В конце-концов, они поэтому и торчали здесь, в зале, столько времени. Но в этот момент юноша осознал, что ни разу не смотрел на нее со стороны. Она показывала движение и тут же уходила куда-то из поля зрения. Вставала рядом, могла отодвинуться чуть в сторону, чтобы не загораживать отражения, а он был на столько зациклен тем, чтобы все запомнить и ничего не упустить, что не смотрел на Кимико в целом. Следил за ее руками или ногами, повторяя, был сосредоточен на том, чтобы выучить. И ему в голову не приходило, что его напарница умела… так двигаться. На Кимико кроссовки, свободные серые штаны на завязках и короткий топ вместо привычной мешковатой кофты. Прежде всегда завязанные в хвост или пучок волосы, которые она убирала, чтобы не хлестнуть ему по лицу во время репетиций, теперь были распущенны. Оказывается, у Кимико очень густые и длинные волосы. И хоть сейчас те были взлохмачены и чуть стояли объемом от махов головы, падая прядями ей на лицо, ей удивительно подходила эта растрепанная грива. Но если вернуться к вопросу о движениях. Кимико неотрывно глядела на экран, видимо, повторяя. Ее губы чуть шептали, беззвучно вторя песне, а тело — жило абсолютно своей жизнью. Прежде Рин видел танцующих людей только на экранах, а потому это все выглядело, как в кино — поставленный спецэффект, приятно притягивающий взгляд, но выглядящий, как что-то ненастоящее. Здесь же, вживую, он с изумлением увидел, насколько можно уметь красиво двигаться. Рин не подозревал, что возможно так в принципе. Руки — как продолжение самого дыхания, как стук сердца, что отбивают кончики пальцев. От груди к плечам, казалось бы — самое обычное движение, но кисти, к которым оно перетекло, не просто зачерпывали воздух, они словно огибали невидимые потоки, до того плавно касаясь пространства, что невозможно оторвать глаз. Танец был резким, ритмичным, быстрым, но девушка, окунувшаяся в него до последней мысли и не заметившая постороннего наблюдателя, словно волшебством тела гасила эту резкость изяществом. Казалось, танцует каждая клеточка ее тела, каждая часть — и бедра, и вздымающаяся грудь, и изгиб талии. Кожа на шее и ключицах чуть блестела от пота, волосы то падали на лицо, от незаметно-грациозным движением откидывались назад. В зале словно резко стало душно, жарко — но этот жар шел от самой девушки, горел у нее внутри, плескаясь обузданной стихией по телу, сплетаясь с музыкой. Она всегда так умела? Почему он раньше не замечал? Рин до того засмотрелся, приоткрыв рот, что очнулся, когда песня резко оборвалась. Кимико застыла так же, как музыка: будто по щелчку пальцев обездвиженная, только и тяжело вздымались ее ребра. Повинуясь порывистому восторгу, Рин выдал, машинально хлопнув в ладоши: — Вау… это было круто. — Господи!.. Кимико дернулась, стремительно обернувшись, и машинально прикрыла зачем-то себя руками. — А, это ты… ну и напугал! — выдохнула она с укоризной. А потом вдруг смутилась. — Ты давно здесь? — Только что пришел. Но это реально круто, — все еще как-то странно глядя на девушку, повторил Окумура. — С-спасибо… — она потерла шею, ощущая, как зарделась от комплимента. — Погоди. Ты что здесь делаешь? Выходной же. Рин, уже прошедший в зал и стянувший чехол с Курикарой, недоумевающе обернулся. — Ты сама сказала, что если у меня будет время, то прийти. — Так я про будни говорила. — Да? — Рин хмуро почесал лоб. — Значит, я тебя не понял. Ты просто тогда сказала, что времени жутко мало и успеть что-то нормальное выучить не хватит, и всё такое… Ну, я и подумал, что надо успеть. — Все еще одержим этой дурацкой затеей? — фыркнула Кимико. — Никакая она не дурацкая! — насупился парень. — Это как посмотреть. — Ты согласилась, отступать назад уже поздно, — отрезал он. — Если вспомнить, какие мы по счету, то да, терять нечего, — с иронией отозвалась девушка. — Когда ты перестанешь опускать руки? Тем более, что ты умеешь так танцевать. От искреннего комплимента третий раз за последние пять минут Кимико заткнулась, ощутив, как чуть покраснели щеки. Рин не из тех, кто льстит просто так. А, чего греха таить, услышать такое от него — приятно. Кимико скашлянула неловкость в кулак. — Ладно-ладно, поняла. Боремся до конца, дрим-тим и все такое. Только такими темпами ты у меня жить в тренировочном зале останешься. Раздевайся, чего с тобой делать-то… я схожу пока за водой. Рин хмыкнул. Хоть какой-то прогресс. Значит, еще не все потерянно. Кимико убрала со лба влажные волосы и, что-то пробормотав про мазохистов, вышла из зала. Вернулась она минут через пять, выровняв дыхание и с полной бутылочкой минералки в руках. Рин уже ждал ее, сбросив куртку и переодев обувь, а так же зацепив свою челку. В который раз подумав, что это выглядит на нем чертовски мило, Кимото вспомнила о себе и своем виде. Она подобрала с матов сброшенную кофту и резинку, быстро затянула волосы как попало и начала выворачивать кофту нужной стороной, чтобы надеть. — Тебе не жарко будет? — вдруг зачем-то спросил Рин, глядя на это. Кимико замерла. Парень резко прикусил язык. Он и сам не понял, зачем брякнул это. Просто в зале было реально душно из-за отопления, а Кимико вечно прячется в свои безразмерные кофты. Девушка поглядела на кофту, на короткие рукава футболки своего напарника и подумала, что, наверное, он прав. Просто, ну… она как-то привыкла. — Да… душновато, — поколебавшись, подумала Кимико и кофту отложила. Ее немного смущал короткий топ, но не из-за Рина. Просто она очень давно не контактировала ни с кем кожа к коже дальше, чем пальцы и ладони. «Если мне придется напялить платье, от этого тоже надо избавляться», — решила девушка. «Кстати, о птичках». — Рин, а у тебя есть в гардеробе костюм? — Какой костюм? — не понял Окумура. — Ну, типа… парадно-выходной: пиджак, галстук, все дела. — А это, — парень задумчиво почесал затылок. Вообще-то был, только вот повод его надеть оба раза был не радостный: в первый раз его выперли с работы, во второй он пригодился на похороны. Но Кимико, пожалуй, это не обязательно знать. — Да, найдется. — Что ж, ладно… класс, — девушка отчего-то приуныла. «Можно подумать, если бы он сказал нет, я бы свернула лавочку», — подумала Кимико, но заманчивая мысль все равно сдавила. — Слушай, Рин. Раз уж ты сегодня так внезапно. Можно, эм… — она вымученно посмотрела на внимательно слушающего парня и закусила губу. «Вот почему он всегда так открыто и честно смотрит? У меня даже совесть теперь лгать и выдумывать подохла». — Короче, ты говорил, что сильный и все такое, а я говорила, что нам надо больше будет работать в паре, но у меня есть одна ма-а-аленькая проблемка. Кимико показала мизерную меру, защипнув пальцами кусочек воздуха между указательным и большим пальцем. На самом же деле, эта проблема была охренеть, какой огромной, но тянуть и оттягивать ее дальше не имело смысла. — Какая проблема-то? — Я, эм… боюсь упасть, — девушка стыдливо отвела глаза, скрестив руки на груди в защитном жесте. Лишь бы Окумура не засмеялся. Но тот лишь моргнул. — Упасть? — Как объяснить?.. — Кимико почесала свой лоб. — Помнишь, когда мы начали готовиться к первому туру, там было движение, где надо было закрутить партнера и потом подхватить, когда он откинется назад? Но потом мы, вернее, я, убрала это движение. Так вот: это моя проблема. Вместо ожидаемой со страхом усмешки, Кимико услышала. — Ты думаешь, я могу тебя уронить? Я же говорил… — Да-да, я помню… но, знаешь — упасть, дело нехитрое, — затараторила она. — Чуть не так вес перенесешь и всё! Шишка на весь лоб. Терпеть не могу это чувство невесомости, но придется как-то это… Возникшая в поле зрения расправленная ладонь оборвала эту бессвязную тарабарщину. — Я не уроню. Кимико подняла несчастный взгляд. Рин повторил это спокойно, полностью уверенный в своих словах. Ей очень хотелось поверить ему. Кто, как не Окумура десятки раз доказывал, что ему можно доверять не только на словах, но и в поступках? Однако, тут иная история. Пришлось взять себя в руки и вложить свои пальцы в протянутую ладонь. — Ну, давай тогда. Ты помнишь это движение? — Ага. — Ладно, — Кимико выдохнула и расслабила руку, делая шаг на разворот. Надо ли говорить, что картина «перепуганная обезьяна висит на пальме» повторилась сразу же? Рин вернул девушку на ноги. — Давай еще раз. Но это повторилось снова. И снова. И потом снова. — Так ты чего? — Не знаю, не могу. Черт… — Кимико вновь выпрямилась и расстроенно закусила губу. Ей было стыдно и обидно. Рин тут старался, она, как дура — простейшее движение не могла ему доверить! — О! — вдруг воодушевленно раздалось сзади, вместо раздражения, которого только и ждала Кимико. Она повернулась. Клыки Рина сверкнули. — Я знаю, как побороть твой страх! — Клин клином не всегда вышибают, — почуяв неладное, быстро сказала Кимико. Но заинтересовалась. Что такого мог придумать сын Сатаны с ее фобией? — Повернись-ка, — Кимико только и мотнулась, когда парень вдруг положил ладони ей на плечи и встал за спиной. Горячие ладони чуть переместились на лопатки, скользнув по оголенным плечам и кожа покрылась мурашками. Кимико замерла, оцепенев. Без кофты прикосновения парня к спине ощутились очень… отчетливо. Но полноценно осознать это Кимото не успела. — Падай, — вдруг приказал Рин. — А? В смысле, падай? — Кимико скосила взгляд на отражение — Окумура все еще стоял за спиной и придерживал ее за плечи. — Просто падай. На меня. — Рин, это так не сработает. — Ты можешь просто сделать это? — Боже, ладно, — Кимико проглотила свой скептицизм и остатки смущения и чуть завалилась назад. Но как только градус относительно пола стал близиться к тому, что ступни уже не будут держать тело — одна нога живо переступила назад, меняя опору. — Убери ногу, я тебя держу. — Мое равновесие с тобой не согласно. — Давай еще раз. Рин вернул девушку в ровное положение и вновь подставил ладони. Время не стало полезнее: теперь вместо того, чтобы висеть на руке парня, Кимико испуганно подставляла ногу, стоило завалиться назад чуть больше допустимого. — Может, тебе ноги завязать? — на серьезе задумался Рин. — Твои предложения становятся все более сомнительными, знаешь ли. — Потому что ты упрямо игнорируешь то, что я тебя не уроню. Еще раз. — Да это бессмысленно! — Давай уже, — упрямо повторил Рин. Кимико закатила глаза и в десятый раз прислонилась к его ладоням, начав наваливаться. «Мы зря теряем время. Надо заканчивать с этим, это тупняк». Вот опять, еще пара сантиметров и вестибулярный аппарат начнет бить тревогу. Руки напряглись, готовые выровнять тело, правая нога начала переносить вес для будущей опоры. И тут вдруг одна ладонь парня пропала с лопатки, резко легла на ключицу и сдавила назад. Нога дернулась, но короткий, несильный пинок в пятку не дал дополнительной опоре встать куда нужно. Сердце испуганно екнуло, Кимико ойкнула, с ужасом чувствуя, как летит спиной назад. Она даже зажмуриться не успела, уже буквально чувствуя, как шандарахнется затылком. Однако страшная невесомость остановила свой магнит к полу. Кимико запоздало вскинула руки, вытаращившись на довольное лицо Окумуры, возникшего в поле зрения. Он буквально держал девушку спиной на весу на уровне своего живота. Та бледно дернула глазом. — Ну, вот! Прогресс! — Я тебя сейчас убью, Окумура… вья-я-як! Ну-ка пусти! — заверещала она, когда он резко заставил ее спину опять полететь вниз. — Да не страшно же? — Честно слово, я сейчас!.. — зарычала Кимико, вся позеленев, но не в силах как-то выкрутиться из своего беспомощного положения. — Говорю же, все под контролем. — РИН! — Внемля истошному возгласу, Рин все-таки вернул девушку в вертикальное положение. Кимико одернула топ и яростно на него посмотрела. — У меня чуть сердце не выскочило, ты! — У тебя, кстати, нога уже не пыталась дергаться в третий раз. Это работает, — игнорируя мечущие молнии глаза, подметил парень. — Ну, что? Еще раз? Кимико много что захотела высказать в этот момент, но слова отчего-то застряли у нее в глотке. Она чуть ли не с кулаками была готова кинуться на этого демона, когда он заставил ее подумать, что она сейчас рухнет назад! Но потом Кимико осознает, что Рин уже битый час пытается ей помочь. Он не раздражается, не опускает руки и не говорит ей о том, какая она кочконогая трусиха и не обвиняет ее в недоверии. Там, в синих глазах, нет и капли досады на весь этот цирк, до которого ему не должно быть дела. Поэтому Кимико поджимает губы, проглатывает свои комментарии и молча поворачивается спиной к Рину. Он подставляет ладони пальцами вниз. Довериться, да? Было бы это так легко. Чужие ладони легли на лопатки. Кимико прикрыла глаза. Глубоко вдохнула. Выдохнула. «Я тебя не уроню». Тело начало падать назад, спина напряглась, пальцы сжались, но поддерживающие ладони никуда не пропали. Более того — они вдруг начали возвращать Кимико обратно вперед. Кимико нахмурилась — что не так? Опять Рин почувствовал, что она готова вот-вот подставить ногу? Девушка расслабила спину, и, немного подождав, дала откинуться себе назад заново. Но буквально за секунду до начинающейся паники руки Окумуры возвращали ее обратно. Это повторилась снова и снова, в абсолютной тишине. «Странно, наверное, выглядит со стороны», — подумала Кимико, не открывая глаз. Ее руки вдруг расслабились, привыкая к тому, что стоит углу наклона превысить лимит доверия — Рин мгновенно возвращает обратно. Как он это чувствует? Кимико не знала. — Ты молодец, — вдруг раздалось над головой. Кимико распахнула ресницы. И вдруг ошарашенно поняла, что видит потолок. Она задумалась буквально на весу, почти горизонтально над полом, в каком-то полуметре над паркетом, а Рин сидит на корточках, все еще поддерживая спину и улыбаясь торчащими клыками. — Я… — она повернула голову вбок, посмотрев в их отражение, будто и правда не доверилась ощущениям. Руки с очень сильным опозданием дернулись назад, упираясь пальцами в паркет, но это было не нужно. — Тебе совсем не тяжело? — Не-а. Хвост юноши лениво подмел кисточкой пол, подтверждая, что он и правда не особо напрягался. Когда Рин вернул ее на ноги, а потом сразу подал руку, Кимико уже настолько привыкла к его ладони, поддерживающей спину, что, закрутившись по оси, свободно прижалась к этому ощущению и почти без проблем откинулась назад. — Охренеть. Это сработало. Что-то защекотало лоб. — Хех, я говорил! — заулыбался сын Сатаны, склонившись сверху. Края рваной темной челки нависли над лицом, чуть касаясь кончиками. Кимико резко стало не хватать воздуха. Тело, зависшее относительно горизонта и поддерживаемое лишь сильной рукой под лопатки, будто сломалось. По красным от духоты щекам еле ощутимо пробежалось чужое дыхание — в этот момент руки Рина, лежащие на неприкрытых участках кожи, отчего-то показались не просто теплыми, а обжигающими. «Кто-нибудь говорил Окумуре, что у него глаза красивые?». Если нет, то надо как-нибудь найти повод, обязательно. Наверное, у людей не бывает такого насыщенного цвета. Что, в прочем, объясняет не только изумительную глубину радужки, но то, как тянет смотреть в эти омуты, оказавшись так близко. Возвращение на ноги разорвало этот кокон вакуума, взявшийся из неоткуда и укравшей все мысли. Кимико помотала головой. Парень что-то сказал, но девушка слышала только звон в ушах, а потому лишь заторможено кивнула. «Что это было?» — Кимико? — М? Что? — невнимательно всполошилась она. — Я спросил, зачем костюм? — А… я нашла нам музыку, — Кимико с радостью ухватилась за отвлекающую тему. — Точно, да! Пойдем, покажу. Только чур, не подумай опять чего! Оно просто само так вышло!.. — девушка сняла ноутбук с колонок и уселась прямо там, где стояла, на пол, сразу же защелкав по тачпаду. — Ты о чем? — присел рядом на корточки Рин. Кимико придвинула к нему ноутбук и указала на песню под символичным названием «Инферно». — Ты специально подбираешь эту тему? — Так, я сказала, что это случайно! И вообще, ты говорил, тебе все равно. — Мне всё равно, — с насмешкой ответил Рин. — Но на нас и так странно смотрят. — Значит, не будем их разочаровывать, — весело отозвалась Кимико. — Пусть считают, что у нас фетиш на демонические мотивы. Итак, я предлагаю… День закончился так же внезапно, как и начался. Кимико, как могла, объяснила Рину еще раз в чем будет отличие их выступления, после чего они начали подбирать движения уже под конкретную музыку в конкретной последовательности. Уже тихонько срабатываясь в настоящих партнеров, получалось проще и быстрее, а уж когда Кимико и под конец тренировки смогла вновь позволить себя закружить, при этом дернувшись лишь раз — таким успехам можно было аплодировать стоя. Примерно в восьмом часу Рину кто-то позвонил, и он засобирался. — Что-то случилось? — Да не. Нашу группу завтра отправляют на зачистку какого-то кладбища, сказали подойти прослушать инструктаж. — О… — Кимико только и поняла, что ее брови упорхнули под челку. Почему-то она иногда совершенно забывала, что Окумура Рин не только сын Сатаны, но и будущий экзорцист. Пока он не выдавал что-нибудь в этом духе. Пока девушка загружено представляла покосившиеся каменные надгробия в тумане и выползающую по углам нечисть, ежась от неуютности собственного воображения, Рин невозмутимо спокойно накинул куртку и зевнул в кулак. Похоже, его такие внезапные звонки и задания совершенно не удивляли. — Ладно, до понедельника. — Давай. Стоило выйти в сад, как пошел снег. Чуть подсвеченный ореолом от дальнего фонаря, юноша удивленно вскинул глаза вверх, чуть приоткрыв губы. Клубящееся облачко пара красиво вырвалось вверх, переплетаясь со снежинками. Кимико, кутающаяся на пороге дома в ветровку, замерла, глядя на эту картину. Снежинки сразу терялись на белой куртке Окумуры, зато отчетливо застревали в лохматых волосах, сверкая, как алмазная крошка. Рин подставил ладонь в перчатке без пальцев и улыбнулся. В это мгновение Кимико поймала себя на мысли, что у Окумуры не только глаза красивые.***
Последний урок вечерних дополнительных занятий подошел к концу. В классе почти никого не осталось. Солнце давно зашло, отчего хотелось отчаянно зевать, вместо того, чтобы вчитываться в тест. Как Рин вообще встрял на дополнительные? Очень просто: проспал контрольную после ночных рейдов на кладбище. Стоило подать одну большую жалобу на эту дурацкую систему совмещения курсов экзорцизма и земных предметов. Кое-как дописав, Рин потянулся. На сегодня все. Можно завалиться домой и заняться любимым делом — ничегонеделанием. А потом придет Юкио и заставит выполнять домашнюю работу. Окумура-старший мысленно скривился. Надев на руку чехол с Курикарой, парень медленно прошел между рядами уже давно опустевших парт. Тишина вокруг начинала становиться привычной — после звонка ученики поспешно покидали кабинет, словно зараженную зону, если сын Сатаны был там. А уж когда таких же неудачников, проваливших контрольные, и так было шесть-семь на весь класс, то сосед-демон напрягал вдвойне. Рин вертел бы на среднем пальце все эти правила и пересдачи, если бы не боязнь опять попасть на замкнутый круг дополнительных занятий из дополнительных занятий. Хватило ему, спасибо. Сложив листы на учительский стол, Рин уже практически переступил порог кабинета, чтобы уйти домой, как почувствовал сильный толчок в грудь. Мелькнула быстрая тень. Споткнувшись о собственные ноги от неожиданности, парень проехался спиной по полу, зацепив локтем парту. Дверь в класс захлопнулась. В коридоре послышался едва уловимый топот ног и тишина. Только одному придурку хватило бы ума так сделать. Рин яростно вскочил на ноги. — Кавахира!.. — прошипел он. Неделю этого мудня не было в Академии, и тут решил объявиться? Всё, достал. Окумура подскочил к двери и дернул за ручку — закрыто. Дернул еще раз — хорошо закрыто. Выругавшись, парень навалился сильнее и ручка оторвалась вообще. Отшвырнув ее, он злобно уставился на дверь. «Похоже чем-то подперли с другой стороны», — догадался юноша. И чего этот придурок добивается? Даже если Рин переночует в школе, ему от этого хуже не будет. Но, странно, на Кавахиру не похоже — обычно он сразу лезет в драку. Начинающий экзорцист задумчиво оглядел преграду. Как бы так выбраться-то без порчи казенного имущества? Хотя, ручку он уже оторвал. Если он еще и выбьет замок — хуже не будет. «Как же все это знакомо», — поморщившись, подумал Рин, вспоминая подобные проделки, которые начались еще с детского сада, и с размаху впечатал ботинком у основания защелки. Замок и пара щепок вылетели вместе с распахнувшейся дверью. Окумура аккуратно перешагнул погнутый стул, которым ее заперли. Идиотизм от идиотов далеко не отбегает. Рин оглядел последствия своего освобождения. Ну вот скажите ему, на кой фиг? Даже для раздела «просто позлить» это было не оригинально. — Долго еще будешь от меня бегать, трус? — громко поинтересовался Рин в пустой коридор. Никто не отозвался. Уже убежали, что ли? «Попадись мне на глаза только», — кровожадно подумал парень. После чего плюнул на проделку Кавахиры или его дружков, и направился домой. На улице уже сгущались сумерки. Шаги тихим эхом отдавались по асфальту. Рин засунул руки в карманы. Даже скучно как-то. Сегодня Кимико сказала, что ей нужно уладить кое-какие дела и репетиции не будет. Он хотел проводить ее, но застрял с этой пересдачей, и девушка сказала, что все в порядке и она доберется сама. Тем более Кавахира то ли попал на больничный, то ли вообще ушел на домашнее. Рин прошел еще пол квартала по направлению к общежитию, когда в его кармане зазвонил телефон. Он потянул мобильник, сразу заметив на экране номер Кимико. Передумала и решила позвать его на репетицию, что ли? Или опять накосячила со своими попытками в повара? — Да? — Рин! — раздался в трубке перепуганный шепот. Странный шорох прокатился через связь. — Ты еще в Академии? — Нет, уже вышел, — улыбка начала сползать с лица, чувствуя неладное. — Кимико? — Он… он здесь, я пошла домой и… Я н-не знаю, что мне делать! Здесь… В следующий момент звонок оборвался. — Кимико? Парень резко остановился. По спине пробежал холодок. Рин принялся набирать девушку, но автоответчик сказал ему, что телефон недоступен. Что у нее?.. Он здесь? Кто здесь? Рин посмотрел на сброшенный автоответчиком вызов. Догадка ударила в мозг. «Вот черт! Кимико!» Окумура мгновенно развернулся и сломя голову понесся к жилым кварталам. Его заперли в классе не для того, чтобы позлить. Его пытались задержать.