I'mmature

***

      Чайник закипает и я наливаю чай. Тэун теперь его часто пьет, а раньше только кофе. Это я приучила, все-таки многолетнюю привычку никуда не денешь. Он ничего не говорит. Думаю, стоит ли открывать рот, чтобы выдать очередную причину, или промолчать. Молчу. Он опять смотрит в окно, а я на его профиль. Пытаюсь объяснить себе, чего я в нем нашла, как я вообще на него повелась, он же неудачник. Тут же ругаю себя за такие мысли, у меня просто плохое настроение вот и тянет раскритиковать все, что люблю. Так, вдруг доходит. Я, видимо, поняла, из-за чего дуется Тэун. Поверить не могу, что он эти слова в серьез принял, причем это было так давно, уже дней пять прошло. — Ты, случайно, не из-за того обиженным ходишь, что я сказала тебе завязывать с рэпом.       Ну вот, я вдруг неожиданно стала интереснее вида за окном. Попала в яблочко, именно из-за этого разговора мы сейчас и сидим тут. Кошмар, всего-то спросила его: «Тэун-щи, а не кажется ли тебе, что ты бы смог зарабатывать нормальные деньги, если бы нашел работу посерьезнее? Музыка — это, конечно, классно, но что-то у тебя не выходит. Подумай на досуге, посмотри объявления в интернете, может быть что найдешь».       Тэун всерьез воспринял. Я просто на больное надавила. Не зря же он ходит на все эти глупые проекты — хочет самоутвердиться. А я считаю, что семье достаточно и одного творческого человека. И так проблем выше крыши. — Быть не может, ты догадалась. Мне казалось, что никогда уже не вспомнишь. Ты считаешь, что ничего серьезного в этом нет?       Что я должна сделать? Извиниться, сказать, что была не права? С одной стороны — это отличный выход, мы помиримся и счастливые пойдем спать, чтобы завтра проснуться и опять посраться из-за неведомой херни. С другой стороны: разве отношения не строятся на доверии и взаимопонимании. Я же ему правду сказала, о нем ведь забочусь. Вопрос сложный, без пол литра не разберешься. У нас в одном из ящиков есть бутылка соджу, а где-то вроде стоит открытая с вином. Нет, не буду пить, мне кажется, что как только я налью себе рюмку, из-за шторы выглянет мадам У и будет укоризненно на меня смотреть. У нас с ней, кстати, одинаковые цели: мы хотим, чтобы Тэун был счастлив. Она уверена, что как только я свалю с горизонта, Тэун сразу обретет все, что нужно для беспечной жизни, а над Кореей будет вечно сиять солнце. На десять процентов я с ней согласна, где-то глубоко внутри меня сидит мысль, что ему будет лучше без меня. Что-то я закопалась и не могу вспомнить проблему, которую мы обсуждали. Выдаю первое, что приходит в голову, забыв о своих рассуждениях. — Прости, Тэун, я честно считаю себя виноватой. Я была не права и глубоко сожалею о своих словах. Впредь буду думать, а потом говорить.       У него даже выражение лица не поменялось. Але, я тут извиняюсь вообще-то, и мне это дается с трудом. Спрашиваю: чего опять не так? Говорит, что я даже не понимаю, за что прошу прощения. Приехали, формулировки ему мои не нравятся! — Прекращай, — говорит мой ненаглядный, — Дуриться. Если знаешь причину, так объясни все нормально.       Интересно, а если я на колени упаду эффектнее будет? Буду молить его о прощении грехов. Тут же возник образ: Тэун в облачении католического священника… Что-то меня не туда понесло. Ладно, я умнее, значит пойду на уступки. — Я не считаю, что ты бездарность. Твоя музыка действительно прекрасна, я могу слушать твои треки часами, ведь ты вкладываешь в них свою душу. Каждое слово в твоих песнях добыто с трудом, каждая из них — маленькая жизнь. Я влюбилась в тебя, когда увидела, как ты исполняешь их. Ты раскрываешься, и если захотеть, то можно увидеть твою душу за каждым аккордом. Если захотеть и уметь видеть. Я умею, поэтому я сейчас рядом с тобой. Это шанс на миллион, что я сижу здесь, а не любая другая. Наверное, ты просто не смог в том баре пройти мимо идиотки, смотрящей на тебя как на божество. Знаешь, почему я просила тебя задуматься о другой работе? Я просто боюсь, что кто-то причинит тебе боль. Все они не знают тебя настоящего, они судят по твоему поведению, словам, поступкам. Они не видят твоей музыки, она не интересна им. Ведь все, что они могут и хотят делать — это ненавидеть тебя, захлопывая ловушки презрения. Я бы хотела защитить тебя от всех, кто захочет утопить тебя в своей ненависти. Но я боюсь, что меня не хватит. Ведь я не идеальна, и этот пункт добавляется к огромному списку моих минусов. Тебе бы лучше было без меня, но я не уйду, потому что я уже приросла к тебе, к твоей душе, к твоей музыку. Если уже и выдирать, то только с корнями, и тебе тоже будет больно. Так что лучше уж оставить как есть. Я знаю, что совершила огромную ошибку, усомнившись в твоей силе, я не прошу забыть это. Я прошу тебя идти дальше и переступить через разломы обид и сомнений, ведь ты — это то, что ты делаешь, твоя музыка, твоя жизнь. Постараешься услышать меня? Это так нужно нам обоим, Тэун.       Я готова расплакаться. Ненавижу себя за это, как только открываюсь кому-то, так обязательно глаза на мокром месте. Я бы сейчас бросилась к тебе, но тогда точно разрыдаюсь, а за мной и так уже прочно закрепился образ нервозной дуры. Тэун сидит бледный, честно, он просто сам не свой. У него тоже характер тяжелый и откровения переносит тяжело. «Иди сюда», — говорит. Я встаю и иду к нему. Буду послушной, раз уж начала, надо продолжать. Притягивает к себе и на колени сажает. Мы молча обнимаемся, и это слишком пронзительно что ли. Надеюсь, он меня понял и простил. Он ничего про это не говорит, но тут слова излишни. Я даже не плачу, просто прижимаюсь щекой к его плечу и перебираю волосы на затылке. Тэун гладит меня рукой по спине так аккуратно, будто я сломаться могу. А я наоборот сильнее обнимаю, хочу, чтобы он почувствовал, как сильно я хочу быть рядом с ним.       Он, наконец, отпускает меня. Поднимаю голову и смотрю ему в глаза. Он улыбается и, наверное, для меня это высшее счастье сейчас. И я тут же клянусь сама себе, что буду делать все, для того чтобы он улыбался.