Glassy sky above us.

ㅡ Поттер, ты вообще слушал? ㅡ Да, я... ㅡ попытался оправдаться Гарри под строгим взглядом Драко, ㅡ Ладно, извини, не мог бы ты повторить, ㅡ примирительно улыбнулся он, на что Малфой лишь закатил глаза. ㅡ Вот, посмотри еще раз сюда, ㅡ слизеринец пихнул к самому носу Поттера достаточно увесистый фолиант и указал на картинку растения, что было изображено на одной из страниц разворота, ㅡ Это - аконит. У него множество свойств, в том числе и целебных, но в первую очередь, - это сильнейший яд...ㅡ несколько несдержанно, уже в третий раз, принялся рассказывать Драко.       Поттер же с ужасом понимал, что просто не может разобрать смысла в словах Малфоя. Он, будто завороженный, смотрел в его лицо, за тем, как двигались его губы, вглядывался в прищур светлых глаз и понимал, что пропадает.       Они стали куда ближе после того, как Драко рассказал правду. И Гарри, вопреки всем предостережениям разума, сердцем верил слизеринцу. Наличие общей тайны, того, о чем и не догадываются окружающие, кружило порой голову, и Поттер на мгновение задыхался, осознавая это. Общение с Малфоем - будто хождение по лезвию ножа. Волнующее ощущение риска и опасности зачаровывало его, но в то же время существовало и прочное, будто гранит, доверие. И Гарри с тревогой стал понимать, что не просто интерес и потребность в общении тянет его к Драко.       Он стал догадываться об этом вскоре после решающего их разговора, когда Малфой почему-то представился словно в другом свете. Они тогда сидели в Выручай-Комнате и просто разговаривали, делились теми мыслями, что остались невысказанными за дни размолвки. Тогда Гарри впервые понял, что он ужасно скучал по этому всему. По плавным движениям слизеринца, по тонким длинным пальцам, особенной улыбке, исключительном тембре голоса. Сперва его это напугало, он тут же попытался переключиться на мысли о Чжоу Чанг, но с еще большим волнением и неясной иронией обнаружил, что девушка не привлекает его так, как прежде. Раньше, стоило ему только подумать о ней, сердце словно срывалось и падало куда-то вниз, кружа голову, но теперь же ритм оставался прежним, ничто больше не взрывалось внутри, не похищало дыхание.       И все же, Гарри удалось довольно легко примириться с этим, в большей степени из-за того, что времени на подобные размышления и не было. Все свободные минуты он проводил с Драко, когда думать совсем не хотелось, а на уроках теперь было не до этого: нагрузка перед каникулами сделалась сумасшедшей, и Поттер усердно старался сдать все необходимое вовремя.       Однако, если минутка все же выпадала, к примеру, перед сном, Поттер непременно поднимал внутри себя вопрос своего отношения к Малфою. Он, сам того не замечая, улыбался, припоминая тот или иной разговор, шутку или же действие слизеринца, что совсем уже не оставляло сомнений в том, что чувства куда большие, чем дружба, теперь горели в нем. Было несколько совестно за то, что он допустил подобное, но Гарри понимал, что не в его это силах, и тогда все шло не так уж и плохо. Но, бывали моменты, когда отчаяние и неясная душераздирающая тоска подкрадывались непозволительно близко, призванные мыслями о собственной ничтожности. Поттеру становилось ужасно одиноко, когда он, вновь копаясь в себе, приходил к выводу, что Малфой едва ли лучшая кандидатура на роль "подружки", и уж тем более, шанс, что Драко может ответить ему взаимностью, казался столь миниатюрным, что Гарри даже не находил подходящего сравнения. В такие мгновения ему просто хотелось оказаться поближе к Драко, увидеть его, зная, что тогда весь мрак рассеется.       Драко был для Гарри удивительным. Он умел обращать все неприятные моменты в положительный результат. Как стало, к примеру, с той смехотворной дружиной, что собрала Амбридж и куда, к ужасному негодованию Поттера, тут же вступил Драко. Суть заключалась в том, что Поттер, благодаря слизеринцу конечно, отныне был в курсе всех патрулей и дежурств членов дружины. Случалось, что кто-то из инспекторов оказывался неподалеку от Выручай-Комнаты, где в тот момент проходило собрание Отряда Дамблдора, тогда же Гарри мгновенно прилетал неприметный бумажный журавлик, внутри которого крылось краткое предупреждение от Драко. Всякий раз Поттер, видя этого журавлика на своей сумке, улыбался радостно, понимая, от кого он прилетел. А еще он хранил их. Начиная с самого первого с лаконичным исключительно малфоевским "Поттер - безмозглый очкарик.", которое Гарри как-то раз получил за завтраком. ㅡ "Проверка связи"ㅡ гласило второе послание, прилетевшее следом. Гарри тогда поднял глаза на слизеринский стол и встретился с мягкой полуулыбкой Драко, что смотрел прямо на него. Поттеру чертовски нравилась эта идея.       А еще Драко постоянно помогал Гарри с учебой, особенно с травологией и зельеварением, в которых Поттер ничего не смыслил. Малфой, надо сказать, достаточно понятно все объяснял, Гарри ничего не стоило бы запомнить каждое его слово, но он просто не мог сосредоточиться на них, когда Драко был рядом, когда смотрел в глаза.

***

      Незаметно подкрались рождественские каникулы. Школа нарядилась в праздничное убранство неожиданно и разом: ученики просто проснулись как-то утром уже в другом Хогвартсе. Всюду сверкал искусственный снег, с потолка свисали переливающиеся в свете свечей сосульки, припорошенные искрящимся снегом, колонны оплетали украшения из еловых ветвей, что совсем не увядали, а наоборот, казались свежими, будто только что принесенными с мороза. Огромная ель заняла свое почетное место в большом зале, макушкой уходя в полумрак волшебного потолка. Скоро она засияла множеством изящных украшений, гирлянд и свечей, аккуратно размещенных на пушистых ветвях. Праздник окончательно вступал в свои права.       Шли последние учебные деньки, и Гарри, по настоянию Драко, старался разобраться с эссе по травологии, которое должен был сдать еще неделю назад. Сам же Малфой куда-то пропал, и Поттер не видел его с обеда. Признаться честно, он тревожился за слизеринца, потому что с самого утра Драко выглядел каким-то уж больно хмурым и подавленным, но у Гарри не было шанса поговорить с ним.       Гермиона сидела тут же, изредка подозрительно поглядывая на Гарри из-за толстенного фолианта, который она изучала. Девушка, конечно, видела, что Поттера что-то беспокоит, но на ее вопросы он ничего внятного не отвечал.        Гарри никак не мог сосредоточиться на задании, потому, в который раз потеряв мысль и скомкав нервно очередной испорченный лист, пожелал подруге доброй ночи и покинул гостиную, провожаемый ее внимательным взглядом. Он брел куда глаза глядят, вновь раздираемый мыслями о Драко. Становилось тоскливо и холодно, как это часто теперь бывало, подумай Гарри о слизеринце. И не из-за него вовсе, а из-за своих глупых чувств, которые так навсегда и останутся невысказанными. За окном давно уже стемнело, до отбоя оставалось не больше получаса, но Поттер не спешил возвращаться в гостиную. Редкие свечи, что плавали в воздухе посреди коридоров, освещали ему дорогу,но больше же он шел по темноте. И было в этом что-то особенное.       В гостиную идти совершенно не хотелось, потому Гарри, окончательно продрогнув в сырости холодных коридоров, направился в комнату под крышей. Поттер, можно сказать, не особенно удивился, когда застал там Малфоя. Он будто предчувствовал, что слизеринец может оказаться там. Сердце дрогнуло, сорвалось и встало огненным комом где-то в горле. Гарри протиснулся внутрь, радуясь приятному мягкому свету пламени, что уже по-родному горело в стекляшке. Драко же сидел на лестнице, колени его были подтянуты к груди, а лицо скрывал капюшон мантии. Неясное волнение охватило Гарри, он сразу отчего-то забыл про холод, когда Малфой поднял на него чуть затуманенные глаза. В тот момент Поттер понял, что со слизеринцем что-то не так. Было в его взгляде нечто странное, чужеродное, как было оно и на скованных румянцем щеках и в растрепанных волосах. ㅡ Малфой? Ты чего здесь? ㅡ чуть хрипло поинтересовался Гарри, подходя к слизеринцу и усаживаясь на ступень подле него. ㅡ По-о-о-оттер, ㅡ протянул Драко, словно перекатывая на языке фамилию. У гриффиндорца же от его тона по телу побежали мурашки. Малфой смотрел на него пристально, чуть придвинувшись, дышал прерывисто, сорвано, ㅡ Я, конечно, ожидал подобного. Но это и правда смешно, чтобы именно ты...ㅡ пробормотал он себе под нос, как бы между прочим, отстранившись и отвернувшись от Гарри. Поттер же чувствовал некоторую тревогу, его одновременно волновала эта ситуация, заставляя сердце биться куда чаще, но в то же время непременно хотелось бежать прочь. Такой Малфой отталкивал и притягивал. ㅡ Держи, ㅡ произнес Драко, протягивая Гарри темную стеклянную бутылку, что достал откуда-то из складок мантии, ㅡ Пей, говорю, ㅡ последовало чуть настойчивее в ответ на вопросительный взгляд гриффиндорца, ㅡ Не будешь? ㅡ Поттер замотал головой, хмурясь,ㅡ Ну и зря, ㅡ пожал плечами Малфой, особенно, кажется, не расстроившись, сам приложился к бутылке.       Поттер чувствовал себя не очень хорошо, алкоголь он почему-то не воспринимал и считал достаточно неприятным тот факт, что Драко подобным делом грешен. И все же, уйти он не смог. Они сидели в полной тишине достаточно долго, а за кирпичными стенами натужно завывал ветер. Но там, в комнатке под самой крышей было тепло и тихо. ㅡ Поттер, вот скажи мне...ㅡ подал голос Драко спустя добрые десять минут молчания, чем застал Гарри врасплох. ㅡ Как ты живешь со всем этим? Тебе говорят, что ты - должен спасти нас, должен то и другое, непременно всем должен...Как ты это выносишь?       Поттер не успел задуматься над его словами: в следующую секунду в голове сделалось совершенно пусто, ведь Малфой вдруг как-то боком прижался к Гарри, пальцы его невесомо пробежали по плечам гриффиндорца, переместились на шею, сам же Драко подался вперед, оказавшись непозволительно близко. ㅡ Мне так страшно, знаешь...Я боюсь, а мои родители...Гарри... ㅡ бессвязно шептал Малфой в самые губы Поттера.       Гриффиндорца бросило в жар, сердце нетерпеливо билось в тесной клетке из ребер, и Гарри не мог контролировать себя. Прежде он думал о Драко, как о предмете эстетическом, о создании высших чувств. В голову ему отчего-то вовсе не приходило целовать его или же прикасаться как-то особенно. Но теперь же возможность представилась, хоть было и ужасно гадко внутри оттого, что Малфой пьян и потому, вероятно, сейчас несет всю эту волнующую кровь ахинею, именно потому он так близко. ㅡ Малфой, ты пьян... ㅡ прошептал он в ответ и почувствовал, как Драко улыбается совсем рядом с его губами. ㅡ Да, я знаю...ㅡ он вдруг невесомо скользнул губами по губам Поттера, и у того выбило последний воздух из легких, но слизеринец тут же отстранился, цепляясь взглядом за его, Гарри, глаза, - Ты как-то спросил у меня...Спросил про мою тайну, помнишь?       Поттер почувствовал, как тело сделалось словно ватным, было трудно дышать от волнения, все лицо горело, он не мог пошевелиться, не мог заставить себя отодвинуться, смотрел только в невероятно блестящие глаза напротив. ㅡ Так вот, ты спросил... И знаешь, ㅡ Драко вдруг переместился к самому уху Гарри, буквально повиснув на его плечах, ㅡ Моя тайна в том, что я люблю тебя.       Слизеринец прижался лбом ко лбу Гарри, дышал тяжело, через открытые губы втягивая ставший невозможно жарким воздух. В глазах его плясали огненные искорки, а на лице играли мягкие оранжевые всполохи света от пламени, и Поттер не мог бороться с собой, своими эмоциями. Он глядел на Драко, словно на нечто непозволительно прекрасное, испытывал к нему небывалую прежде нежность, внезапно загоревшуюся пламенем где-то внутри. ㅡ Малфой, ㅡ снова шепнул он, не находя в себе сил хоть как-то выразить бурю эмоций, что бушевала внутри. Но слизеринец не особенно хотел слушать его, он, очертя голову, подался вперед, сокращая расстояние и чуть неловко врезаясь в губы Гарри. Поттер, выдохнув со свистом, чуть приоткрыл губы, позволив Драко ухватить нижнюю зубами. Удерживаться было сложно и Гарри, закрыв глаза, притянул Малфоя ближе.        Сложно описать, на что были похожи ощущения от этого поцелуя: смешался в первую очередь страх перемен, азарт и любопытство, яркое, пламенное желание, особенная, прежде неизведанная нежность. Все это кружило голову. На губах чувствовался терпкий привкус алкоголя, но Гарри едва ли мог заметить это. Слизеринец шумно дышал, до боли впиваясь в плечи Гарри, а затем пальцы его перешли на шею, к кромке волос, и Поттеру стало уж очень хорошо, невыносимо тепло и приятно, ему совершенно не хотелось отпускать от себя Драко, такого живого, совсем будто бы своего, уже даже родного.       Драко долго шептал в полубреду его имя, пропуская чуть отросшие на затылке волосы меж пальцев, притягивая к себе, обнимая всем телом. Малфой отстранился не скоро, дышал он совсем тяжело, руки его все никак не могли найти покоя и продолжали скользить по коже Поттера, изучая черты лица, линию подбородка. Гарри потерялся во времени и ощущениях, вспоминая этот момент чистого безрассудного желания многим позже, Поттер не мог избавиться от смущения, а сердце будто обрывалось и падало стремительно вниз.       Гарри чувствовал огонь, что вспыхнул внутри. Ему было сложно бороться с собой, потому он на этот раз первый потянулся к Драко. Губы их снова слились, но на этот раз все вышло куда медленнее, осторожнее. Малфой шептал снова что-то нежное, отчего у Поттера всякий раз обрывалось сердце, и он сильнее только сжимал руки на талии Драко, убеждаясь, что это правда, что не сон и не плод воображения.       Сладостная дремота наконец окутала Поттера, и он, последовав за Малфоем, уснул, прислонившись к теплому виску слизеринца. Малфой заворочался, привалился к стене и обнял Гарри, согревая теплом своих рук.

***

      Когда Поттеру наконец удалось открыть глаза, большая стрелка наручных часов приближалась к шести утра. Гарри, с трудом припомнив день недели, проклял про себя человека, что придумал среду как день будний, и проснулся окончательно. Драко смешно сопел, чуть приоткрыв рот, щекой он прижимался к стене, и казалась эта картина до того забавной, что Гарри не сдержался и улыбнулся. То, что творилось в этой комнате четыре часа назад будто обволокло туманом, и Поттер уже не мог с точностью до мельчайших деталей вспомнить события, но в животе по-прежнему сладко тянуло.       Гарри было несколько стыдно, его бросило в жар, когда он подумал, что придется смотреть Малфою в глаза теперь. Вспомнились жаркие крепкие ладони, скользившие вдоль ребер, сжимавшие плечи, вспомнились мягкие губы на своих собственных, голос Драко, хриплый, приглушенный и волнующий, до дрожи в коленях приятные касания, полнейшая путаница мыслей. Могло бы быть такое, чтобы они с Драко любили друг друга? После того, что было вчера, Гарри уже не находил сил оспорить свои к Малфою чувства, но вот Драко - дело другое. Оглядевшись, Поттер приметил пустую бутылку у ног Драко. Подняв ее, Гарри принюхался, взглянул на этикетку, что никак не помогло ему определить вид напитка. Единственное было ясно: эта штука достаточно крепкая, чтобы у Малфоя повредилось в голове. Еще раз взглянув на часы, Поттер потер глаза и решился будить слизеринца, ведь им обоим еще нужно было привести себя в порядок перед учебой. ㅡ Эй, ㅡ Гарри несколько нерешительно потряс слизеринца за плечо, ㅡ Малфой, тебе нужно подниматься. Ну же, вставай, пьяница.       Драко пробурчал что-то невнятное и далеко не сразу открыл несколько мутные глаза. Оглядевшись и чуть размявшись, слизеринец коротко выругался, осознав свое отвратительное состояние и тошноту, что резко подступила к горлу. ㅡ Сколько я вчера выпил, святой Мерлин? ㅡ хрипло поинтересовался он, поднимаясь.ㅡ Никогда не пил, видимо, не стоило и начинать...ㅡ пробормотал Драко себе под нос.        Малфой не смог и шагу ступить: голова кружилась, пол менялся местами с потолком. Едва не завалившись обратно на лестницу, слизеринец схватился за Гарри, лицо его оказалось слишком близко, и гриффиндорец на секунду подумал, что тот снова поцелует его. Щеки вспыхнули, сердце замерло в волнующем ожидании. Но Малфой лишь оглядел его, чуть скривив губы, и произнес: ㅡ Поттер, ты тоже пил, да? Драко отстранился, принялся оправлять одежду. ㅡ Ничего подобного, ㅡ отозвался уныло Гарри. От холодного и равнодушного тона Малфоя сделалось тоскливо и одиноко. ㅡ Видимо, все же много я выпил. Голова гудит, да еще такое снилось, ты не поверишь... ㅡ спустя десять минут, они осторожно вышли из коморки и теперь двигались по темному коридору, стараясь не шуметь, чтобы ненароком не разбудить людей с портретов, мирно дремавших в своих рамах. От этих слов Гарри совсем сник, понимая, о чем говорит Драко. ㅡ И что же? Уж не то, что мы с тобой целовались ли? ㅡ холодно спросил он. Драко же резко обернулся, смерив его подозрительным взглядом. ㅡ Только не говори пожалуйста, что это и правда было... ㅡ побледнев, произнес Малфой, и Поттеру сделалось вдруг до боли обидно от его интонации. Веяло от этих слов будто презрением и стыдом, как говорят обычно о том, о чем очень жалеют. ㅡ Нет, конечно нет, ты просто во сне говорил, ㅡ отозвался Гарри, желания видеть Драко пропало. Раздражение к слизеринцу жгло грудь, теперь уже было сложно представить, что между ними и правда могли быть какие-то чувства. ㅡ Хорошо, что только во сне. Я бы полез целоваться к тебе только если бы очень крепко набрался. Для такого дела одной бутылки явно мало будет, ㅡ отшутился Драко. Хоть и выглядел он мрачным, Гарри показалось, что в голосе его слышалось облегчение.       После этих слов Гарри определенно решил крепко и бесповоротно выбросить из головы романтические мысли о Драко. В то утро Поттер больше не мог ни на чем сосредоточиться, он будто выпал из реальности. Память снова и снова возвращала его в комнату под крышей, к Малфою. Теперь воспоминания причиняли боль, несли с собой острый укол тоски, понимания, что такого больше не повторится. И все же, оборачиваясь назад к тому моменту, Поттер не мог верить словам слизеринца на все сто процентов, ведь он чувствовал все и видел тогда, как Драко касался его, как блестели в темноте его глаза и с какой особенной нежностью он произносил его имя. Малфой будто порывался сказать что-то, что-то очень сокровенное, начинал речь и не решался продолжить, и это Гарри все же не позволил списать на алкоголь.

«-------------------------------- R.H.B --------------------------------»