«-------------------------------- R.H.B --------------------------------»
Глава II. Часть 3.
5 ноября 2017 г. в 23:12
Что значит любовь? Любовь - слово трепетное, волнующее, но уже настолько избитое за многие столетия, что люди употребляют его. И все же, что это? Гарри думал всегда, что любовь - это жертвенность. Для него любовь ассоциировалась с родителями, которые были готовы пойти на смерть ради своей любви, ради любви к нему. Но Гарри не знал, что любовь - это еще и боль. Когда Чжоу танцевала с Седриком - было ли больно? Лишь сводит челюсти и до оскомины на зубах противно смотреть, в груди свербит - оно все так, но это ли боль? Больно было, когда Драко уходил прочь, а он, Гарри, стоял и ничего не мог поделать, вот это было действительно больно.
А еще больно было оставлять любимое существо в руках совершенной, ужаснейшей тьмы, олицетворения всего зла в этом мире, и уходить, уходить лишь за тем, чтобы спасти то самое существо и еще миллионы чужих незнакомых жизней. Но тогда Гарри еще не познал этого чувства, тогда ему было лишь пятнадцать, и пусть он был куда старше внутренне, но тот самый юношеский максимализм, термин, такой же изъеденный, как и любовь, был присущ ему, даже если и не в полной мере. Тогда болью казался даже нелепый случай в поезде. И это ли прекрасные годы юности?
Гермиона, все еще чувствуя свою вину, вела себя несколько зажато, но уже говорила с Гарри, и он был бы рад, если бы не тягость вины, что лежала теперь на душе. Ему было не понятно, что значило поведение Малфоя, истинные чувства слизеринца так и оставались для Поттера “мертвой зоной”, ему казалось, что он знал Драко, понимал его, но это было совершенно не так. Малфой являлся чем-то недостижимым, призрачным, даже эфемерным. Гарри было до дрожи страшно вообразить, что слизеринец мог все же испытывать к нему нечто большее, чем дружескую симпатию, но казалось это таким нереальным, что действительно делалось страшно.
Вскоре в купе завалился Рон, а за ним следом Джинни и Невилл, после присоединилась Полумна, и помещение наполнилось звоном нескольких голосов.
Смеркалось, уютным желтым светом горели лампы, а поезд упорно рассекал снежную пургу своим стальным носом. Гарри не особенно хотел веселиться со всеми, не интересовали его в тот вечер несмолкаемые разговоры и обсуждение каникул, он сидел, погруженный в свои мысли и смотрел в непроглядную белую мглу за окном, почему-то уверенный, что Драко сейчас точно так же разглядывает проносящиеся мимо деревья, лишь туманные очертания которых видно из-за метели.
Когда поезд прибыл, и ученики гурьбой повалили на свежевыпавший, еще никем не примятый снег, Гарри все старался усмотреть в толпе Драко, чтобы хоть что-нибудь сказать ему, или же просто взглянуть вскользь и понять, что с тем все хорошо. Но слизеринца не было, пусть Поттер и не спешил погрузиться в кареты, а все ждал.
Мимо него проплывала уже заметно поредевшая толпа учеников, шедшая к каретам. Это были припоздавшие, ибо большинство все же находилось уже на пути в школу.
ー Гарри, ー услышал он совсем рядом и вздрогнул от неожиданности.
Поттер только тогда понял, что ужасно продрог, когда Чжоу окликнула его. Он обернулся к ней нехотя, боясь пропустить среди учеников Драко, и почти заставил себя улыбнуться. На душе было откровенно гадко.
Снова повалил снег. Гарри стоял с Чжоу в кругу света фонаря на самом краю платформы, а мимо проходило все меньше людей. Малфой заметил их лишь краем глаза, он вообще старался не смотреть по сторонам в тот вечер, не было желания. Горько улыбнувшись, Драко лишь ниже опустил капюшон и зашагал быстрее, оставив позади недоумевающих Крэбба и Гойла.
ー Почему ты еще не уехал? ー поинтересовалась Чжоу, мягко улыбаясь. Гарри чувствовал себя ужасно странно, ему было одиноко и холодно, но холодно не физически, а как-то душевно, и он не знал, как избавиться от этого.
ー Я ждал…ー пробормотал он, но так и не продолжил фразу, помотал головой и возвел глаза к небу. В черноте ночного полотна светились знакомые с детства звезды, холодные и молчаливо прекрасные. На лицо его падал колючими хлопьями снег, но до того было горько, что он почти не замечал этого.
ー Пойдем, ー девушка, видя, что с Гарри что-то не то, осторожно коснулась его руки своими тонкими теплыми пальцами и потянула за собой.
Они молча пристроились в конце редкого потока ребят, Чжоу шла совсем рядом, маленькая и хрупкая, и Поттер, к своему стыду, вновь сравнил ее с Драко. И все же, она своей рукой вытащила его в тот вечер из пучины уныния. На душе стало капельку теплее и легче, и Гарри даже улыбнулся девушке, когда они наконец забрались в темную карету. Рук они не разнимали до самого прибытия в замок.
Теперь Гарри искал в Чжоу успокоения. С Драко они увиделись скоро, но тот снова надел одну из многочисленных масок. Гарри ждал, что тот проявит хоть какие-нибудь эмоции, но слизеринец оставался холоден, а про ситуацию в поезде никто так и не заговорил. Драко - потому что голос дрожал всякий раз, а Гарри - потому, что не видел теперь смысла.
Они общались почти как прежде, но почти заключало в себе многое. Поттер желал видеть эмоции, он уже однажды поймал Драко на этом, и теперь не мог поверить, что тому действительно все равно, Гарри уже был на грани отчаяния, ведь до Малфоя было не достучаться. И тогда он пошел на сделку с совестью: рука Чжоу теперь всякий раз оказывалась в его руке, когда они были рядом. Но вовсе не потому, что хотелось, а потому, что Драко смотрел.
Поттер скоро заметил за ним привычку натягивать капюшон даже в помещении, за исключением уроков, конечно. И Гарри такое его поведение раздражало еще больше, ведь слизеринец будто уходил, прятался от него. И настал наконец день, когда Гарри больше не мог молчать. Он напрямую спросил Драко, что для него значит любовь. Поттер не был силен в разговорах, но он рассчитывал осторожно подвести беседу к их взаимоотношениям, но это при удачном раскладе, однако, Малфой не был бы Малфоем, если бы в отношении него все шло по плану.
ー Я не верю в любовь. Считаю это лишним чувством, потому что за всякой любовью следует боль. В конце всегда будет больно, при любом раскладе. И разве стоит оно того? Когда обретешь любимого человека, наверное, будешь страшно бояться его потерять, а когда человек не твой - то и терять словно нечего. Мне это не интересно, Поттер, да и вообще, шел бы ты спать.
Он говорил, но так и не поднял капюшона. И Гарри словно не с Драко сидел рядом, а с другим человеком. И до того его разочаровал ответ слизеринца, что он больше не нашел в себе сил, чтобы ответить, а просто последовал совету Малфоя, встал и пошел в гостиную. Но до спальни Гарри добрался не скоро. Он метался по школе, словно зверь в клетке, а все потому, что хотелось кричать. Поттер любил Драко до боли в груди, любил, но не понимал за что.
Было между ними особенное еще и то, что могли они не общаться несколько дней, но для обоих это давалось тяжело, и в итоге сталкивались они в своей излюбленной комнатке под крышей и все снова было как прежде. Гарри снова чувствовал, что пропадает, а Драко продолжал делать вид, что Поттер ему безразличен. Чжоу же являлась темой строго запретной, ибо ее имя действовало на Драко, будто переключатель, и он после уже не так охотно беседовал, все спешил убраться подальше от Гарри.
Уже позже, анализируя тот период, Поттер приходил к выводу, что стоило просто проявить настойчивость, и все было бы иначе, но он так же понимал, что не был готов в тот момент. Они словно танцевали на тонком льду.
И все же, в один момент все рухнуло. Гарри не совсем понял, когда и почему это произошло, но Драко вдруг резко отстранился. Не приходил он больше по вечерам в их комнату, не присылал бумажных журавликов. И Поттер все думал, что же сделал не так, думал, пока не набрел случайно в темном коридоре на двух молодых людей, что прятались в тени арки. Амбридж как раз ужесточила дисциплинарные нормы, потому то, что делали те двое теперь было нарушением. Гарри почувствовал себя лишним в этой любовной сцене, поспешил было развернуться, но черт его дернул взглянуть на пару снова. Именно в этот момент девушка осторожно стянула с парня капюшон, и Гарри отчетливо увидел, как ее ладонь зарывается в светлые волосы Драко. Поттер стоял и не чувствовал ног, он никак не мог оторвать от них глаз, не было сил поверить в то, что происходило неподалеку. Малфой, совсем недавно так рьяно выступавший против чувств и любви теперь степенно целовал какую-то девушку, рука его лежала на ее талии, а сама она перебирала его волосы.
Прерывисто выдохнув, Гарри будто в трансе отступил назад, затем еще и еще, пока не развернулся и не побежал. Он налетел на кого-то несколько раз, но даже не обратил внимания. Очнулся он уже посреди своей спальни в Гриффиндоре, которая походила на поле боя: на полу валялись разорванные листы пергамента, чернильницы, перья, покрывало с кровати венчало подоконник, стеклянная ваза, непонятно зачем у них хранившаяся, лежала теперь грудой осколков у стены. Руки дрожали, как и весь Гарри. Он так и осел на пол посреди всего этого хаоса, а в воздухе медленно кружились перья из разорванной подушки. И тогда Поттер понял, что любить - совершенно точно больно.