Так ненавидеть на самом на деле нельзя. Ты зыришь с укором, а я Обесцвечу глаза, я обезличу тебя. Я тебя ненавижу. Я тебя ненавижу. Я тебя ненавижу. Ненавижу, ненавижу. Ненавижу (с) Земфира
Несколько часов он шарахался по городу, как безумный. Пружину все-таки отпустило. Его трясло и крутило. Крутило так сильно, что сводило живот, кишки словно кто-то наматывал на руку. Его разрывало изнутри. Когда терпеть стало невмочь, он остановился посреди какой-то площади, задрал лицо к свинцовому небу и заорал, выпуская боль наружу, подставляя лицо хлопьям снега. Люди вокруг стали оборачиваться, отходить подальше, делать робкие попытки подойти и в то же время не смея приблизиться. Когда воздух в легких кончился, Билл замолчал. Стало немного легче. Только люди смотрели на него несколько… странно. Он виновато улыбнулся и ретировался восвояси. Он не ругал себя, не посыпал голову пеплом, не обвинял Бенжамина ни в чем. Единственное, что Билла сейчас волновало, — как этот человек проник к нему в душу. С глубочайшего детства ему вдолбили в сознание, что никому нельзя доверять. Ни при каких условиях. Ни-за-что. Ни-ко-му. Ни-ког-да. Ему даже показали на практике пару раз, что бывает с доверчивыми дурачками. Оооо, Билл очень хорошо усвоил те уроки. И не доверял никому и никогда. Если ты доверяешь, ты слабый. Нет доверия — нет боли. Нет слабых мест. Нет никаких зацепок. Ты неуязвим. Как только появляется доверие, всегда найдется кто-то, кто со всей широты душевной нагадит тебе в душу. На каком этапе Билл начал ему доверять? И главное, какого черта он начал доверять первому встречному? Он хотел тепла. Хотел ласки. Бен говорил об их будущем. Совместном будущем. В красках рассказывал, как они поедут туда, сюда, к тем, к этим, как классно проведут время, как будет круто, весело и интересно. Он пролез на его территорию, занял место с краю кровати — как бы защищая его, заставляя поверить, что Билл в безопасности, объявил табуретку на кухне своей — обозначил свое место в его доме, сделал «эмоциональный якорь». Они мечтали о лете… Вот он — ключ к разгадке! Бенжамин построил розовый замок, поставил в центре ту самую табуретку и сказал — мечтай! И Билл мечтал. Он намечтал себе столько, что хватило бы на три счастливых жизни. Но если разобраться, по сути, Бен не сделал ни-че-го из того, что обещал. Вообще ничего. Не сдержал ни единого, даже самого легкого и пустячного обещания. Взять ту же поездку в Тироль. Сначала Бен поразглагольствовал на тему, как было бы здорово куда-нибудь съездить на каникулах только вдвоем. Билл горячо поддержал его идею. Он никогда и никуда не выезжал с кем-то в паре, тем более с любимым человеком, когда кажется, что мир вокруг искрит от счастья, а воздух опьяняет радостью. Потом они еще поговорили о том, как было бы прекрасно отдохнуть, позаниматься вдоволь сексом, подурачиться. Он словно читал мысли Билла, озвучивал все его тайные фантазии и скромные мечты. Бен рисовал ему картинки их совместного счастливого валяния в снегу, вечеров у камина, поедания колбасок… Билл так хорошо все это представлял, что отдал деньги за свои фантазии без какого-либо сожаления. Его не волновало даже то, что на эти внезапно случившиеся пять дней он копил целых четыре года, отказывая себе во многом. Главное, чтобы подарок понравился Бену. Безмозглый идиот. Облапошили, как глупого гусенка. Интересно, кто тот счастливчик, ради которого Бен так напрягался? Бесит! Бенжамин ждал его на лавочке у подъезда. Билл слишком поздно его заметил, поэтому сбежать не успел. — Я хочу поговорить! — торопливо начал бывший любовник, подрываясь ему навстречу и виновато заглядывая в глаза. — Почему бы тебе просто не свалить в туман? — поморщился Билл, не позволяя себя обнять. — Всё, что тебе наплели про меня, — это неправда. — Да ладно! — Билл ухмыльнулся уголком губ и выгнул бровь. Он даже не считал нужным прятать сарказм. — Билл, это ложь от первого слова до последнего. Я люблю тебя и хочу быть с тобой. Ты мне очень дорог. Только представь… — Бен сделал шаг вперед. Билл шарахнулся от него в сторону. Отошел на безопасное расстояние. — Только представь, как здорово мы отдохнем. Я не собирался тебя кидать или что ты там себе навыдумывал. Я готовил для тебя подарок, это правда, но ничего такого. Ничего плохого, Билл. Я очень хочу, чтобы ты был счастлив рядом со мной. Я подрабатывал, чтобы… Эх, Билл, как ты можешь так поступать со мной? Почему ты поверил кому-то, а не мне, своему другу и любимому? — Бен трагично опустил руки и повесил голову. Того гляди, расплачется. Билл состроил скучающую физиономию и пробормотал: — Скажи честно, я произвожу впечатление пятилетнего ребенка? Вроде бы кажется, что я выгляжу на свой возраст. Нет? — Почему ты мне не веришь? — трагично заломил руки Бен. — Почему веришь другим? Билл потер глаза и помассировал виски. Бен в самом деле думает, что этот театр одного крайне хренового актера способен как-то повлиять на его решение? — Бенжамин, ты зря стараешься, — спокойным будничным тоном сообщил Билл. — Мне никто и ничего не говорил, я все сам слышал и видел. Во всех подробностях, если тебе это вдруг интересно. — Что ты видел? — продолжал настаивать Бен. Это начинало раздражать. — Я был в туалете, когда вы трахались, и слышал разговор от первого слова до последнего. Я даже не обиделся, что ты назвал меня бревном. Извини, никакой поездки не будет. Я отменил бронь и сдал билеты. Тебе придется придумать что-то еще, чтобы ублажить своего дружка. — Это не то, что ты подумал! — горячо возразил он. Билл громко захохотал. Он слышал об этом, но еще ни разу не видел. Надо будет как-нибудь использовать этот момент в тексте. Казалось, что даже если бы Бенжамин заметил его в том злополучном туалете, будучи в чужой жопе, он бы все равно пытался доказать, что эта жопа непонятно откуда взялась и сама на его член наскочила, а он всего лишь поссать пришел. Чем дальше, тем абсурднее выглядела ситуация. Хватит. Билл хлопнул бывшего по плечу и вознамерился пройти к подъезду. Неожиданно тот схватил его за кашне и с силой дернул на себя, наматывая ткань на руку. Шарф весьма неприятно сдавил горло. Показательно-ванильно-страдательный взгляд парня стал жестким и даже в некотором роде жестоким. — Что ты сказал? Билл попытался вырваться, но Бен лишь сильнее закрутил кашне. — Что слышал! — выплюнул в лицо. — Прощай, Тироль! Научись уже сам зарабатывать на ублажение своего любовника. Нищеброд. Ощутимый тычок под ребра. Билл сдавленно охнул. И тут же ответил от всей души. Со всей силы. Со всей ненавистью, которую все-таки испытывал к этому лживому ублюдку. Бен, не ожидавший ответного удара, вскрикнул, но шарф не выпустил. — Мразь! — замахнулся он. Билл был к этому готов. Ха, дорогой Бенни, если бы ты только знал, как часто в детстве ему приходилось отстаивать свое право на что-либо. Билл перехватил его руку, не позволяя себя ударить, и резко провернул назад. Тот снова вскрикнул от боли. Сильный удар-толчок в грудь. Билл едва не навернулся, потеряв равновесие. Тут же удар по скуле, и он все-таки свалился. Занесенная нога… Страх волной прошел по телу: однажды ему так уже отбили почки — повалили наземь и пинали, пока он не потерял сознание, потом больница и холодный пот от мысли, что мочевой пузырь полный… — Тардор! — зачем-то заорал Билл, выставив руку вперед, с трудом увернувшись от пинка. Бен замер на мгновение… Нет, никакой голубой волны, как в его вчерашних фантазиях, не образовалось. Деревья устояли, ветви кустов в палисаднике все также лохмато торчали в стороны, а тело Бенжамина как было целым, так и осталось. И это было самым обидным. …потом отмер и зло процедил: — Ты еще пожалеешь, что испортил нам праздник. Лучше сдохни заранее. Я превращу твою жизнь в ад. Билл промолчал, решив, что вести беседу, лежа на земле в невыгодной позиции, — не самое умное решение. Пусть убирается. Проигранная битва — еще не проигранная война. Он обязательно что-нибудь придумает. Дома оцепенение отпустило, адреналин схлынул, уступив место жгучей ненависти и обиде. Его затрясло. Он выкурил пару сигарет, хлебнул виски. Собрал все вещи Бена и выкинул. Разорвал все фотографии. Уничтожил всё, что хотя бы отдаленно напоминало ему о бывшем. Запустил ноут. Надо сделать две вещи. Во-первых, заблокировать урода везде и вычистить виртуальное пространство. Бен должен навсегда исчезнуть из его жизни. Во-вторых, внести небольшие правки в текст. Хранитель применил магию без оглядки на свое положение в данный отрезок времени, не оценивая ситуацию. Он просто понял, что ему конец, и испугался. Надо переработать сцену. По-другому расставить акценты, добавить деталей и штрихов. Хоть какой-то прок от произошедшего. Он выделил абзац боя желтым и сделал примечание — страх, отчаянье, ненависть. Потом исправит. Сейчас он слишком перевозбужден. Как-то в уни они с ребятами обсуждали, кто как пишет, и Билл с удивлением узнал, что очень многие погружаются в героя, перевоплощаются в него. Герой — это своеобразный симбиоз автора и его качеств, мыслей, отношения к тем или иным ситуациям. Билл ассоциировал себя с Хранителем. Нет, Хранитель не был Биллом, а Билл не фантазировал себя Хранителем. Скорее литературный друг, очень и очень близкий ему по духу. Билл иногда даже специально повторял вслух в компаниях какие-то фразы Хранителя, чтобы посмотреть, насколько они реальны, как звучат, как выглядят. Иногда, правда, случалось так, что если он никак не мог справиться с какой-то сценой или явно не дотягивал ее по накалу, то что-то происходило с ним в жизни. Как сегодня с Беном. Он вчера несколько часов мучился с боем, так прорисовывал его, пытался показать ощущения Хранителя… И вот — хотел ощущений — получи! Теперь исправляй. Так что Бену даже спасибо можно сказать за то, что показал, что на самом деле испытал Хранитель. Билл грустно ухмыльнулся. Ладно, он его замочит в какой-нибудь особо страшной сцене. Если Бенжамин не стал ему другом и парнем, то пусть хотя бы послужит персонажем. Нечего фактуре пропадать. Он прикурил сигарету, выпустил дым и обвел потухшим взглядом темноту комнаты. Сегодня Рождество. Надо дойти до магазина и купить хоть каких-то продуктов. И елку. Для себя. Все-таки праздник… Билл вышел из подъезда и едва не навернулся, наступив в темноте на что-то черное у ступени. С трудом удержал равновесие, взмахнув руками и чертыхнувшись. Что-то меховое… Жилетку, что ли, кто-то выкинул или воротник от шубы? Он хотел пинком отправить вещь в палисадник к соседям, но в последний момент остановился. Открыл подъездную дверь, чтобы стало светлее, и наклонился над меховушкой. Черный мех слипшийся, залит бурой кровью. Он различил ухо с кисточкой и окровавленную пасть. Белые клычки. Кот. Большой черный кот. Билл покрутил головой, пытаясь найти хоть какую-то палку — трогать это руками у него не было ни малейшего желания. Подобрал ветку и чуть повернул голову животного, пытаясь понять, живо оно или нет. Глаз приоткрылся. Желтый. Кот дернулся, словно собираясь сбежать, и упал. — Твою мать! — всплеснул руками Билл. Осторожно завернул кота в свою куртку, отметив, что он слишком крупный и тяжелый для простого кота, и бегом понесся в единственную в городе круглосуточную ветклинику. Черт, сходил в магазин за продуктами. — Помогите, пожалуйста! Он влетел в помещение, открыв дверь ногой. Вышло слишком резко и неожиданно громко. Казалось, что он ее выбил. Дверь с грохотом ударилась о стену и вернулась обратно, едва не задев Билла. — Помогите! — проорал он еще раз. — Кто-нибудь! Ему навстречу вышли два врача. — Пожалуйста! Кот! Помогите! — задыхаясь, пробормотал он. — Что случилось? — Кот. Я не знаю. Он… Помогите! Его запустили в кабинет. Билл положил на стол свой сверток и осторожно развернул. — Я нашел его у подъезда. Он жив, но тяжело ранен. — Кот абсолютно не выглядел живым. Билл смущенно добавил: — По крайней мере, был жив, когда я его подобрал. Врачи склонились над пациентом. Один приложил стетоскоп к груди, второй принялся осторожно осматривать. Билл увидел страшные рваные раны на животе, шее, как будто лоскуты кожи кто-то пытался содрать, окровавленный хвост, истерзанные лапы. Ему стало больно физически. Отвел взгляд. — Собаки, похоже, подрали, — резюмировал Пауль, тот, который осматривал. — Дыхание поверхностное, пульс слабый. Нужен рентген, а там будет понятно, что с ним делать, — кивнул второй, Стив, судя по бейджику на груди. Его пальцы в синих перчатках ощупывали бездыханное тело. Он был похож на пианиста, который присматривается к клавишному инструменту. — Он выживет? — с надеждой спросил Билл. — Все зависит от рентгена, — спокойно и буднично произнес Стив. — Если внутренности пострадали или есть серьезные проблемы с костями, то надо будет принимать решение о его дальнейшей судьбе. Ваш мейн-кун с виду молодой, в хорошей форме, так что… — Я подготовлю аппарат. Тиффани поможет вам, — Пауль вышел. — А это точно кот? Или кошка? — смущенно спросил Билл. — Просто он большой, мне показалось… Врач аккуратно отвел хвост в сторону. — Вполне себе кот. Скорее всего, весьма активный кот, если бегал по улице без присмотра. — Значит, кот… — улыбнулся Билл. Стив переместился за стол и тронул мышку. Экран ожил, засветился белым. — Давайте пока внесем ваши данные в базу. — Это не мой кот. Я нашел его. — Хотите его оставить? Билл неуверенно дернул плечом. Ему только кота для полного счастья не хватает. — Можно проверить чип. Мейн-куны дорогие. У него наверняка должны быть хозяева. Возможно, он просто потерялся. К тому же, он не кастрирован, поэтому, возможно, он как раз и сбежал из какого-нибудь питомника. Стив взял сканер и провел животному по холке. Потом еще раз и еще. Достал какую-то штуку, провел над ней. Датчик пискнул и высветил цифры. Стив еще раз попытался найти чип сканером. Ничего. — Как вариант, можно связаться с питомниками мейн-кунов и попробовать найти заводчиков, — немного растерянно произнес врач. — Я вызову службу защиты животных, чтобы его забрали в приют. Собственно, вы можете быть свободны. Спасибо за вашу помощь. Мы сделаем все возможное. Билл потоптался немного. Нерешительно подошел к двери, но так и не открыл ее. Оглянулся — черный кот лежал на его черной куртке, заляпав ту кровью и уличной грязью. Белые клычки перепачканы красным, бледно-розовый язык вывалился из пасти. Он вспомнил его перепуганный взгляд и бессильную попытку сбежать и… — Запишите его на меня. Это мой кот, — твердо сказал Билл. — Вы понимаете, что вам придется оплатить его лечение? — спокойно проговорил Стив. — У меня есть деньги, — кивнул он. В кабинет вошла молоденькая девушка, по виду не старше восемнадцати. — Хорошо. Тиффани, пожалуйста, помоги молодому человеку с котом. Дальше все больше была суета. Медсестра отвела их в дальний кабинет, помогла надеть защиту, последила за животным, пока врачи и Билл смотрели результаты и принимали решение о дальнейших действиях. Из плохого — кота подрали сильно, он потерял много крови и был в серьезном шоке. Из хорошего — позвоночник не пострадал. Потом животному сделали УЗИ, взяли на анализ кровь, заштопали шкурку и поставили капельницу. Билл уселся на стул рядом со столом, на котором лежал несчастный, и принялся рассматривать своего нового сожителя. Кот выглядел крайне плохо, был всклокоченным, мятым. Иногда таращил на него огромные блюдца темно-желтых глаз, жалобно мявкал и тяжело дышал. Билл гладил его по грязной шерсти и вздыхал. Рождественская ночь определенно удалась… — Знаешь, я последние дни много думал, — сказал тихо. — Всю жизнь я ощущал себя бесконечно одиноким. По сути, это так и есть, я никому и никогда не был нужен. Вот так вот, по-настоящему… Нет, мне часто говорили, мол, Билл, посмотри по сторонам, ты нужен очень многим. Возможно… Но это чертово ощущение одиночества все равно никогда не покидало меня. А потом я понял. Это потому, что мы не нужны тем, кто необходим нам. Понимаешь? Вот я сейчас думаю, что если бы ты выжил, мы могли бы стать хорошими друзьями. Мы были бы нужны друг другу. Поэтому, давай, поправляйся и поедем домой. Время тянулось кошмарно медленно. Билл пожалел, что не взял с собой ноутбук. Можно было бы за те часы, что он тут сидит, написать целую главу и спасти Хранителя. Сюжет рождался в голове, он видел его очень четко, ярко, ощущал кончиками пальцев. Наверное, сейчас он похож на шизофреника, у которого вновь началось обострение. Он выпросил у администратора несколько листов бумаги и принялся быстро записывать мысли, пока они никуда не убежали.История 25.
Эльвенэль вернулась на рассвете с другими Хранителями. Сколько их было — он не мог сказать точно. Он лежал в полузабытье около входа в пещеру и изо всех сил старался окончательно не отключиться, потому что если он потеряет сознание, то станет легкой добычей — магическая защита спадет, и Эльвенэль его обязательно заметит. Она стояла в нескольких шагах от него и раздраженно раздавала приказы. — Найдите его! Он не мог уйти далеко! Обыщите каждый куст! Каждую корягу! Хранитель затаил дыхание. Раны очень болели, внутренности ныли, хвост он вообще не чувствовал. Из раны на животе все также сочилась кровь. Ее натекло уже достаточно, чтобы он чувствовал, как неприятно холодит под боком. Безусловно, было бы лучше, если бы магию он использовал не для закрытия входа в пещеру, а для лечения собственной шкуры, но… Сейчас главное избавиться от преследователей. Потом как-нибудь подлечится. К Эльвенэль подошел один из Хранителей. — Никто не выжил. Все погибли, великая. — Он не мог уйти. Я чувствую, что он здесь. Я знаю, как пахнет его кровь. Здесь все пахнет его кровью. И это теплая кровь. — Он пользуется магией. Может быть, он использует заклятие невидимости? Эльвенэль покачала головой. — Для того чтобы использовать магию, нужны силы. Он три недели днем и ночью, без отдыха, без охоты, летел сюда. Причем не просто летел, он гнал на грани возможного. Любой из вас уже сдох бы на третий день такой гонки. Творец бы его обязательно дождался, если бы вы, уникальнейшие из кретинов, не спугнули мальчишку. А теперь вы же еще и упустили обессиленного Хранителя, которого вам судьба преподнесла фактически на блюдце — бери и разделывай?! — последние слова она выкрикнула с такой злобой, что Хранитель довольно улыбнулся. Когда еще так подведешь планы лучшего врага. — Найдите его! Из-под земли достаньте! Драконы тут же побежали исполнять приказ. Эльвенэль отошла в сторону, сократив расстояние между собой и Хранителем до критической близости. Еще немного, и она почувствует его магию. И тогда большой раненый дракон в маленькой пещере станет легкой добычей для этой своры убийц. Словно прочитав его мысли, драконесса потянула носом, прикрыв глаза. Она стояла так несколько томительных секунд, выискивая среди миллионов разнообразных запахов тот самый, желанный, а уловив, тут же начала поворачиваться, не открывая глаз, щупая воздух раздвоенным языком. Хранитель замер и перестал дышать. Казалось, даже сердце больше не билось. Запах привел ее к нему. Она приблизилась вплотную. Глаза все также закрыты. Язык все также осторожно изучает воздух. Ноздри напряжены. Еще один маленький шажок, и она коснется его морды языком. Между ними была лишь тонкая пелена, состоящая из магии Хранителя. Глаза в глаза. Она смотрела ему в душу, прожигала насквозь. Хранитель не выдал себя даже мимолетным взмахом ресниц. Сердце не стучало. Он не дышал. Не думал. Напряжен до предела. У него не хватит сил, чтобы сразиться со всеми, но Эльвенэль он совершенно точно заберет с собой. Он немедленно вырвет ей глотку, если она сделает еще хоть один маленький шаг. — Великая, кажется, мы нашли его! — раздалось сзади. Эльвенэль отпрянула от подножия скалы и тут же устремилась вперед. — Где он? Это точно Хранитель Творца? — Сказали, что его видели с той стороны хребта. Мы немедленно проверим. — Я сама, — рявкнула драконесса и взмыла в небо. За ней последовали остальные драконы. Хранитель осторожно выдохнул и закрыл глаза, мягко проваливаясь в серо-золотистые облака Арктура. — Если кот переживет ближайшие сутки, то шансы у него есть, — врач оторвал его от написания текста. — Переживет, — буркнул Билл и глянул на все такого же неживого кота. — Если хотите, можете оставить его в стационаре или забрать домой. — Мне кажется, что дома ему будет лучше. Только расскажите, что делать. Это первое животное в моей жизни. — Я попрошу Тиффани вам помочь. Она подберет специальный корм, соберет лекарство и объяснит, что делать. Я оставлю вам свой телефон. Позвоните мне завтра, чтобы мы скорректировали лечение в зависимости от его состояния. Следите за стулом и аппетитом. Вы умеете ставить уколы и капельницы? — Да, был в моей жизни и такой опыт, — усмехнулся Билл. — Мне кажется, что я смогу даже оперировать… — Замечательно. Позвоните мне в любом случае. Если объявятся хозяева, я дам вам знать. Деньги, которые вернулись ему на карту за снятую бронь отеля, полностью ушли на оплату лечения кота, лекарства, шприцы и несколько банок лечебного питания. Возвращаясь в такси домой, Билл подумал, что, наверное, провидению было угодно, чтобы он узнал об этом лживом ублюдке именно таким образом. Зато он спас кота. Деньги все равно спустил, но уже на более важное дело, чем отдых в Альпах. Самое смешное, что если объявятся хозяева этого несчастного существа, то они вполне смогут затаскать его по судам за то, что Билл занимался лечением их собственности без их же согласия. Хотелось верить, что провидение сейчас остановится и не будет больше мудрить. Это было бы совсем уж слишком даже для такого неудачника, как Билл.