Плен твоих фантазий

Какой таинственной казалась мне та ночь, Я затушил свечу, я стал ждать Чего, не знаю. В тишине вдруг представилось мне: Блуждают тени возле дома разных сказочных зверей, Исчезнут и возникнут снова. Стучатся еле слышно в мою дверь, Мою дверь... Я подошёл к окну, всмотрелся в темноту, Стекло протёр и улыбнулся — В самом деле Всё, что представлял, я увидал: Блуждают тени возле дома разных сказочных зверей, Исчезнут и возникнут снова. Стучатся еле слышно в мою дверь, Мою дверь... Хей, Хей! Блуждают тени (с) Король и шут

Том спал, уткнувшись в подушку, приоткрыв рот и тихо посапывая, а Билл любовался им и мягко улыбался. Волосы рассыпались. На белом плече небольшой шрам. Хотелось его поцеловать. В плечо. В шрам. Рука под щекой. Пальцы… Красивые длинные пальцы. Чуть узловатые суставы, кисти очень изящные, запястья аккуратные. Хотелось поцеловать кончик каждого пальца. Вообще, хотелось касаться его губами и вдыхать его запах. Когда-то Билл прочитал, что своего человека можно узнать по запаху — он должен нравиться, быть вкусным и волнительным. Причем это не запах туалетной воды или геля для душа, а именно тот самый особенный запах тела, который иногда касается носа, когда стоишь слишком близко. Запах пота. Запах выделений. Интимный запах, возникающий после трудового дня. Или даже запах изо рта после сна, когда стесняешься целоваться, но очень хочется… Кстати, запах просыпающегося человека… Билл попытался вспомнить запах Бена. Он был острым и неприятным. Бена не хотелось целовать и скользить носом по его коже. Билл брезговал делать ему минет (нет-нет, Бенжамин был очень чистоплотным и всегда тщательно следил за собой), потому что Биллу не нравился ни его запах, ни его вкус. Что уж говорить о каких-то других вещах, куда надо лезть лицом и касаться языком? С Томом все иначе — он был своим, вкусным и особенным. Даже пробегавший целый день и всю ночь в одной и той же одежде Том, пропахший потом, сигаретами, алкоголем и прочими запахами, вызывал у Билла эмоций больше, чем начисто вымытый и стерильный Бен. Том пах любовью. Том выглядел любимым. Том был любим и любил. И это делало его особенным. Вкусным. Сейчас Том был не только вкусным, но и ужасно милым. Билл раздумывал, разбудить ли любимого минетом или дать еще поспать. Впереди у них восхитительные выходные и можно провести их в постели. Хотя, нет, Тому надо заниматься, он столько пропустил, что теперь надо все нагонять. С другой стороны, Том впервые за несколько дней спал крепко и спокойно, не вздрагивая на малейший звук. Надо просто полежать рядом и не беспокоить. Когда еще выдастся момент просто на него посмотреть, поизучать, порассматривать, в конце концов. Том причмокнул. Потянулся. Положил руку на Билла и собственнически подтянул его к себе. Уткнулся носом в плечо и снова глубоко и спокойно засопел. Билл улыбнулся и закрыл глаза — даже во сне Хранитель охраняет своего Творца. Хорошо, никакого минета, он будет слушать его дыхание и сердце. Пусть спит. Не надо его беспокоить. Он проснулся ближе к обеду. В одиночестве. Трюмпер сидел в кресле и что-то писал в ноуте, судя по шелесту клавиш. На подлокотнике разложены листы и листочки с какими-то записями, пара книг делят стул с его ногами. Том явно писал или очередной реферат, или строчил что-то по проекту. Билл улыбнулся. — Доброе утро, соня, — расцвел Том. — Ну ты и спать горазд. — Я просыпался часов в восемь, — зевнул Билл. — Не стал тебя будить. — Я бы тебя убил, честное слово, если бы ты разбудил меня в субботу в восемь утра. — Я хотел тебя приятно разбудить. — Не важно. Ничто не может быть приятным в субботу в восемь утра. — Кофе в постель? — сложил жалобно бровки домиком. — Я заказал нам пиццу, скоро привезут. Кофе, извини, в постель не получается. Там твой Кот оккупировал кухню. Я не решился его тревожить. — Том, вам надо подружиться. Кот классный. Вы друг другу понравитесь. Том одарил его таким взглядом, что Билл заткнулся, вздохнул и отвернулся. — Не надо обижаться. Даже аромат кофе, который скрывается за кухонной дверью, не заставит меня переступить порог царства твоего Кота. Вообще можешь гордиться — я принципиально ни к кому не хожу в гости, если знаю, что там живет кот или кошка, а у тебя я даже остаюсь ночевать. Цени мою жертву. — Если бы ты жил один, а не с Раулем, я бы тоже оставался у тебя ночевать. Правда, кровать у тебя так себе, — он сморщил нос и хитро улыбнулся. — Ну ты можешь у меня оставаться ночевать. По крайней мере, я могу точно гарантировать, что Рауль не укусит тебя за яйца в самый неподходящий момент. — Боюсь, с Раулем у нас возникнут другие проблемы, — захихикал Билл. — Ладно, какие планы на сегодня? — Я бы сходил после обеда погулять. Надо проветрить голову. Только недолго. Просто пройтись по улицам на пару часиков. Или в магазин за продуктами. Не хочешь съездить? Можно на ярмарку. Сегодня же суббота. Билл потупился: — Я немного без денег. — У меня есть. Бруно мне аванс выплатил, поэтому я могу тебя побаловать вкусняшками. — Если хочешь, — улыбнулся Билл. Хотелось обнять его и поцеловать. Жаль, что Том так далеко сидит. Том отложил ноутбук и, как большой лохматый кот, перебрался на постель. Потерся носом о нос Билл, пощекотав его распушенными волосами. Мягко коснулся губ. Взгляд улыбающийся и чрезвычайно довольный. — Мой? — Твой, — Билл обнял его. Том положил голову ему на грудь и закрыл глаза. Лицо светлое и светящееся счастьем. — Я очень счастлив, Томми, — тихо признался Билл, гладя его по волосам. — Не думал, что так влипну. Иногда кажется, что жизни до тебя у меня просто не существовало. Я растворяюсь в тебе. Это так круто — любить. — Только не предавай меня, — прошептал Том. — Никогда. — Нам надо будет кое-что обсудить, — не открывая глаз. — Что именно? — напрягся Билл. — Есть пара моментов, о которых ты должен знать. — Сейчас? — еще больше напрягся Билл. Даже голову приподнял. — Нет, позже. Сейчас нам пиццу привезли. Слышишь? — Нет, не слышу. Мне стоит начать переживать? — Это не больно, — усмехнулся Том, рывком поднимаясь. В дверь позвонили. — Надо проверить подъездную дверь, — бросил на ходу, направляясь в коридор. — А то домофон есть, а безопасности нет. — Да кому мы нужны, — пробормотал Билл, зевая и потягиваясь. Хорошо-то как. Пока Том хозяйничал в комнате, Билл ополоснулся, покормил Кота и сварил им кофе. С лица не сходила довольная и счастливая улыбка. Он радостным шепотом поведал Коту, как боится проснуться, потому что за всю жизнь еще ни разу не был настолько счастлив. Кот сидел на подоконнике, внимательно смотрел на него и, кажется, улыбался в ответ. Билл потискал его и почесал под мордочкой. Тот недовольства не выразил, удовлетворенно мурлыкнул. Жизнь прекрасна, хороша и удивительна. Хотелось петь и танцевать. У него есть семья, настоящая, полноценная семья, и Билл чрезвычайно, просто-таки неприлично счастлив. Он вспомнил про парные кольца… Может быть, сделать ему предложение? Впереди лето… Можно поехать на острова или рвануть в Штаты… Билл хочет быть с ним. Хочет просыпаться и засыпать. Хочет видеть каждый день. Хочет заниматься с ним любовью, готовить для него, закидывать в стиралку его вещи, покупать ему шмотки. Он хочет с ним жить, делиться мыслями, идеями, спорить. Он хочет быть с ним и точка. — Как думаешь? — обернулся он к Коту, ставя перед ним мисочку с едой. — Ответит он мне согласием или пошлет? — Мррр. — Кот встал и потянулся, выгнувшись дугой и распушив хвост. Билл провел рукой вдоль хребта и по хвосту. Кот завалился на бок и начал играть с его рукой. — Думаешь, согласится? — Он задумчиво почесал живот мейн-куну. — Тогда после разговора. Он хотел со мной о чем-то поговорить. Надеюсь, я не услышу никакой гадости. А пока надо бы кольца присмотреть. Или к Бруно зайти и заказать? Кстати! Отличная тема! Кот потерся мордочкой о его руку. Билл широко улыбнулся и поцеловал его между ушей. — Обожаю тебя! Всё, супер-няша, веди себя хорошо. Мы с Томом пойдем гулять, а ты не хулигань и не сбегай из дома, ибо денег у меня тебя лечить больше нет, а Том вряд ли даст. Наша с тобой главная задача на ближайшее будущее — подружить вас. Мне не нравится, что ты сидишь взаперти, пока он у меня. Хочу чтобы вы понравились друг другу. Будь паинькой, договорились? Потом они занимались. Том добил проект и попросил Билла его прочитать. Тот нашел несколько несостыковок, и они вдвоем принялись их исправлять. Это всё заняло почти два часа. Два часа споров и ругани, когда Билл готов был уже придушить его, потому что Том очень плохо реагировал на любые сомнения Билла в правильности своих формулировок. И аргумент у него всегда был один и тот же: «Я лучше знаю». Да, черт подери, Билл тоже знает и не согласен с Томом! Том не уступал, но и Билл не сдавался. — Пойдем в Тиргартен*? Там есть отличный блошиный рынок! — предложил Билл, когда они выходили из квартиры. — Блошиный? — ухмыльнулся Том. — Ты решил для своего кота прикупить сотню качественных жирных блошек? Думаешь, ему без них скучно? Билл рассмеялся. — Нет, там много всего интересного, ну и погулять просто можно. Природа какая-никакая, красиво. — Билл, — Том посмотрел на него как-то тревожно. — Мы пойдем только туда, где много людей. — Почему? — Ну… — замялся. — Ну… Пожалуйста. Подумай, что это моя маленькая прихоть. — В парке в выходные плюнуть некуда, чтобы в человека не попасть, — заверил его Билл. — Честно-честно. Там полгорода трется. Летом еще и вернисажи разные устраивают. — Ты уверен? — Вполне. Идем. Мы еще успеем что-нибудь посмотреть. Окна не трогал? — Нет, не открывал. До парка они доехали на метро. Дело близилось к вечеру, поэтому многочисленные продавцы всякого старья потихонечку паковали нераспроданный товар. Билл с большим воодушевлением порхал от лотка к лотку и рассматривал многочисленные безделушки, которые еще не успели убрать. Том шел следом и улыбался. Время от времени на развалах он откапывал какую-то интересную вещицу и спрашивал мнения Билла по поводу ее интересности. Билл иногда охал и ахал, иногда просто пожимал плечами, а иногда читал целую лекцию, почему это очень и очень крутая штукенция. В такие моменты между ним и продавцом завязывался оживленный спор, а Тому лишь оставалось стоять и ждать, когда же этот неугомонный наспорится. Глаза Билла горели от счастья, он постоянно улыбался, болтал без устали и лез к Тому целоваться. Тот улыбался в ответ и позволял Биллу наслаждаться прогулкой. Пару раз Билл ловил его тревожные взгляды в никуда. В такие моменты Том становился угрюмым, лицо делалось жестким, а взгляд мрачным. Билл брал его за руку, и Том отмирал, вновь начинал улыбаться и шутить. — Чем ты так озабочен сегодня? — спросил Билл, третий раз «поймав» Тома в «зависе». — Не знаю, — произнес он грустно. — Тревожно мне как-то. Может, пойдем домой? По дороге зайдем в супермаркет, купим чего-нибудь вкусного. — Давай в кафе посидим? Я знаю здесь классное место. Там вкусно и недорого. — Только недолго, хорошо? Билл кивнул и решительно направился по газону к мерцающим среди деревьев огням. Том вздохнул и пошел в обход по дорожке. Сначала ему показалось. Он заметил, как между деревьев мелькнуло что-то спокойно-желтое, как будто женщина или девушка в светлом платье спешила наперерез ему. Потом присмотрелся. Нет, ошибся. Кто-то из гостей кафе отошел от стола, а игра света и тени причудливо исказила его силуэт. Билл перешагнул через низкую оградку и нос к носу столкнулся с фрау Смок. В золотистом платье. Точеная фигурка, красивые ноги, тонкие руки с многочисленными браслетами. Идеально ровные волосы распущены. Женщина приветливо улыбнулась и сделала шаг навстречу. — Билл? Какой сюрприз! — протянула руку для приветствия. — Оу, фрау Смок, я совершенно не ожидал вас здесь встретить, — защебетал Билл, почти касаясь ее руки. — Билл! Стой! Иди сюда! — рявкнул кто-то за спиной. И Билл не сразу узнал голос Тома. Отдернул руку и почему-то отошел на шаг. — Ваш друг невежлив, — коварно улыбнулась фрау Смок и сделала пару шагов вперед, стараясь схватить Билла за руку. Билл, повинуясь не понятно какой силе, ловко отпрыгнул от нее обратно за оградку. — Стой, где стоишь, — жестко приказал Том, тыча в женщину пальцем. И его лицо было таким, что Билл испугался. Казалось, Том сейчас собственноручно удавит доцента, если она ослушается его приказа. — Ты здесь одна. — Мы оба уязвимы, — ухмыльнулась фрау Смок. Том недобро растянул губы в улыбке. — Я — нет. А вот ты — да. И ты это знаешь. — Я ближе, — дразнила она его. — Хочешь проверить, кто быстрее и сильнее? Еще один шаг — и я оторву тебе голову. Я сделаю это медленно. Буду наслаждаться моментом. Я так давно об этом мечтал. Билл нахмурился. Диалог этих двух был каким-то немного чокнутым. Да и сами эти двое совершенно не выглядели нормальными. Он на всякий случай отошел еще немного подальше от них, чтобы в случае опасности иметь возможность сбежать. Ни Том, ни фрау Смок не внушали ему сейчас ни малейшего доверия. — Билл, подойди ко мне, — приказал Том все тем же нетерпящим возражений голосом. Билл остался стоять там, где стоял. Лишь мышцы начало сводить от напряжения. — Беги, мальчик. Ну же! Что ты стоишь? — повернулась к нему Эльвенэль. И Билл слишком четко увидел абсолютно другие черты лица женщины. Словно комбинированные съемки в старом фильме — на лицо наложилось полупрозрачное изображение драконьей морды, а тело стало длинным, гибким и мощным как у китайского дракона, только с крыльями Это было всего лишь мгновение, озарение. От страха Билл дернулся, моргнул… И снова перед ним стоит доцент из их института фрау Элен Смок. Смок… Смок… Так называют в Польше драконов, а в Болгарии смок значит змей… Элен… Дракон? — Билл, — понизил голос Том. А Билл никак не мог оторвать взгляда от фрау Смок. Он чувствовал себя кроликом, попавшим под гипноз удава-убийцы. — Хороший мальчик, — ласково шептала Элен, приближаясь к нему и не спуская с него глаз. — Иди ко мне. Стул прилетел в плечо как нельзя кстати. Билл соскочил с ее взгляда. Упал от удара, но тут же подхватился и рванул в темноту, подальше от этих придурков. Он бегом преодолел добрую половину парка. Пробежал бы и вторую половину, да силы кончились. Билл нервно закурил, оглядываясь по сторонам. Многолюдно. Хорошо. Ни Тома, ни, слава всем богам, Элен Смок нет. Как-то он не по-дружески поступил, бросив друга на растерзание этой суке. С другой стороны, вряд ли они начнут чем-либо махаться в кафе, учитывая, что там полно народу, а если и начнут, то лучше от этого дела быть подальше, иначе под замес попадешь. Нет, блин, как-то подло Билл поступил, бросив Тома там одного. А что он может сделать? Вот что? Сознание Билла тут же поделилось на две половины. Одна сообщила, что он законченный мудак, трус и ублюдок, и если Том его бросит, то правильно сделает. Вторая погладила по голове и сообщила, что всё правильно он сделал. Он в этой тройке был явно лишним звеном, самым уязвимым и бестолковым, поэтому убрав «обузу», он тем самым развязал руки Тому. Хотя, конечно, это не отменяло того, что он все равно мудак, трус и ублюдок. Оставалось понять, что делать. Билл достал из кармана телефон, размышляя позвонить ли Тому или уже не позориться… Том позвонил сам. — У тебя всё в порядке с головой? — поинтересовался Трюмпер весьма удивленным голосом. Билл сглотнул. Нет. Он не уверен, что с его головой всё в порядке. — Куда ты рванул-то? Билл опять сглотнул. Не говорить же Тому, какой он увидел злосчастную фрау Смок. Он точно не поймет. — Где ты? — устало вздохнул он. — Здесь, — лаконично отозвался Билл. — Стой, где стоишь, и не сходи с этого места. Я сейчас тебя найду. Билл кивнул и плюхнулся на ближайшую лавку. Черт, как же он устал за сегодня. Том пришел минут через семь. Сел рядом, достал сигареты. Закурил. — Что это было? — спросил тихо. Билл пожал плечами. — Мне надо сделать перерыв от рукописи. Кажется, у меня крыша потекла. Том поднял на него вопросительный взгляд и выпустил дым через ноздри. — Я увидел ее другое лицо. Передо мной стояла не Элен Смок, а Эльвенэль-дракон. Да и Смок в переводе с польского означает дракон. Надо это проверить. Не знаю, как эта дурацкая мысль пришла мне в голову и откуда я это узнал или вспомнил. Как ни крути, а вокруг меня сплошные драконы. Я ими уже брежу. Надо закрывать тему. А ты о чем с ней говорил? Том улыбнулся и обнял его. — Билл, ты переучился. Тебе действительно надо отдохнуть. Ты так сильно переплел реальность и виртуальность… — Но ты с ней очень странно говорил, — настаивал на ответе он. — У нее жила та самая кошка. Ну и моего первого парня она выжила из уни. Я попросил ее не трогать тебя. — Ты ей приказывал! — Я бы ей за тебя голову откусил. Я же видел, что она на тебя глаз положила. Небось, знала, что я с тобой. — Ты такой кобель, — поморщился Билл. — Дааа, мама всегда говорила, что я красавчик. Билл выдрал свою руку из его. — Сколько у тебя было мужчин? Том скривился и закатил глаза. — Не начинай, пожалуйста. Не важно, сколько было. Важно, что ты единственный, кого я люблю. Билл насупился и переплел руки на груди. А он еще этой потаскухе собрался делать предложение. Тьфу на него. — А ты чего убежал-то? И вид такой шальной был. — Она меня до чертиков пугает. Не знаю, что не так. Вижу ее и в панику впадаю. Истерика крышу сносит. — Это хорошо, — пробормотал Том едва слышно. — Чего ж хорошего? — фыркнул Билл. — Не важно. Просто не подходи к ней, а увидишь — уходи. Пойдем домой. Я есть хочу, а из кафе ты весьма резво удрал. Домой решили идти пешком, хотя Том и настаивал на метро. Биллу очень хотелось просто погулять и пообщаться, поговорить, обсудить, поспрашивать. Он в какой-то момент понял, что не очень много знает о Томе, а узнать надо бы. Да и Том все время бормотал, что надо что-то обсудить, но к важному разговору так и не приступил. Ходил вокруг да около, но… То ли стеснялся, то ли тема была такая…. Не созрел, короче, Том до важного разговора. — А ты никогда не хотел разыскать своих родителей? — внезапно спросил Том, соскочив с темы про музыку. Билл задумался на секунду. Почесал затылок и пожал плечами. — А зачем? Мать оставила меня, свежерожденного, в парке на скамейке. И на том спасибо. Могла ж просто удушить и прикопать где-нибудь в лесочке или выбросить в мусор в целлофановом пакете. Видишь, у нее было столько шансов от меня избавиться, а она просто положила меня на лавку и свалила в голубые дали. Был вечер первого сентября. Темнеет рано, поэтому ее не смогли отследить по камерам. Ну а дальше всё как обычно. Только меня так никто и не усыновил, под опеку брали, а усыновлять нет. Не знаю, что не так. Может характер какой-то не такой. Может мордой не вышел. Да я и не стремился никому понравиться. Некоторые, когда приходили потенциальные мама с папой, из шкуры вон лезли, лишь бы на них обратили внимание, а мне было все равно. В приемных семьях было тяжело. Там царили волчьи законы — или ты, или тебя. Приходилось подстраиваться и выживать. Все вокруг фальшивое — фальшивая семья, фальшивые родители, фальшивые братья и сестры, фальшивая любовь. Но мне относительно везло, я ни разу не попал к извращенцам. В целом, из всего этого я вынес урок — всегда рассчитывать только на себя и никому не доверять. — А мне ты доверяешь? — Увы, доверяю. Но я, как и ты, не прощаю предательства. Мне трудно открыться и впустить кого-то внутрь, но я не прощу, если этим воспользуются. Бен вот воспользовался. Пытался, по крайней мере. С тобой все иначе. Ты как будто свой. Мы словно одно целое, ты что-то очень близкое и родное мне. Такого ощущения никогда не было с Беном. Ты мой. И меня это пугает. — Почему? Билл дернул плечами и закурил. — Ты слишком хорошо знаешь меня. Вдруг ты… — запнулся, не дав сорваться с языка словам, уже однажды обидевшим Тома — вдруг ты такой же, как Бен, и воспользуешься мной. — Ты нас сравниваешь всегда. — Он был первым, кому я доверился. Не хочется еще раз ошибиться. Том улыбнулся. Посмотрел на темное беззвездное небо и тихо произнес: — Да, ты прав. Я понимаю тебя. Люди создают великолепные хрустальные замки. Трудятся над ними, рассчитывают, выверяют детали, убирают лишние элементы, возводят по крошечному сверкающему кирпичику стену за стеной, башню за башней, добавляют изящные скульптуры, изгибают арки дверных проемов и окон, водружают флюгера и звезды… Они делают это мастерски — полунамеками, недомолвками, прямыми обещаниями, словами, поступками. И над входом в каждый такой замок висит одна и та же табличка: «У нас с тобой есть завтра». А потом одним движением — неловким или тщательно выверенным — люди разбивают свои творения на мелкие кусочки. И другие люди оказываются не внутри роскошного, такого желанного, такого теплого и надежного замка, а среди груды острых осколков. Кому-то один из них разбивает сердце, кому-то сдирает до мяса кожу, кого-то лишь слегка ранит. И становится ясно, что у тебя и меня будут разные завтра. Со временем, Билл, кровь высыхает или смывается, раны затягиваются, оставляя лишь белые шрамы, совсем легкие царапины исчезают без следа. Но ненужному уже строительному хламу некуда деться. И чем больше рушилось замков, тем выше гора мусора вокруг. А когда эта гора закрывает солнце, люди говорят: «Я никому больше не верю». И приближаться к ним становится все труднее, ведь чтобы добраться, надо хотя бы расчистить проход в острых осколках. Голыми руками. Или воздвигнуть новый замок и перекинуть хрустальный мостик через руины предыдущих... Я понимаю тебя, Билл. Знаешь, когда я сформулировал себе эту мысль, то смог выплыть из своей большой, вязкой, муторной и закрывающей все вокруг боли. Сегодня я помню свои эмоции, помню их причины, помню, как справился с ними, могу даже дать тебе совет, как быть с этими эмоциями, но я уверен, что больше никогда и ничего меня не ранит еще раз также сильно. Да, каждый из нас завален осколками своих разбитых замков, нереализованных желаний, растоптанными мечтами. Каждый из нас боится еще раз ошибиться. Но увидишь ли ты снова солнце, зависит только от тебя и твоего желания жить. Можно сидеть в центре и горевать о прошлом, а можно залезть на руины и посмотреть в будущее. Мы не знаем, как и что у нас сложится в будущем, но пока у нас есть возможность быть рядом здесь и сейчас, давай просто будем. Без оглядки на прошлое. Твое. Мое. Вопрос не в том, сколько и кто у нас был и как они себя повели с нами. Вопрос в том, что у нас с тобой будет — сейчас и завтра. — Обещай, что подружишься с моим котом. — Я постараюсь. К магазину они решили пройти через переулок. Так было значительно ближе, чем тащиться в обход по оживленной улице целый квартал. Том снова стал настаивать на свете центральной улицы, а Билл его высмеял и потащил в темноту, пообещав, что метров через двести они снова выйдут на свет и все страхи Тома, абсолютно необоснованные, тут же испарятся. В конце концов, кому надо к ним приставать на этом коротком отрезке темного пути. О, боги! Как же Билл ошибался и как же Том матерился… Когда они зашли достаточно глубоко, а до многолюдных улиц и туда, и сюда, было уже далеко, Билл заметил, как ожили черные тени вдоль темных домов. Он еще как-то отдаленно удивился, что вроде бы время непозднее, а в окнах совсем нигде нет света. И темень какая-то слишком вязкая, непривычная. А потом вот эти тени… Люди явно шли к ним. Том выматерился и оглянулся. Билл тоже бросил взгляд назад — путь к отступлению отрезан. Еще больше он испугался, когда тени приблизились. Нет, это были не арабы или африканцы, как он подумал сначала, потому что люди полностью сливались с темнотой. Люди были затянуты в черное трико с ног до головы, как ниндзя из китайских боевиков. И Билл поперхнулся от страха, кожей почувствовав их… демоническую сущность. — Прилипни к стене, — рыкнул Том, швырнув его на фасад дома и встав между ним и… демонами? — Прости меня, — еле-еле выдавил Билл, вжимаясь в шершавый камень. — Я должен был их почувствовать. Это я виноват, — отозвался Том, озираясь. Демоны наступали. Абсолютно черные. Они выглядели, как люди только по силуэтам и вдалеке. На деле это оказались какие-то очень и очень странные человекообразные существа, покрытые черной чешуей и с красными горящими глазами. Том пятился назад. Билл от страха готов был провалиться в глубокий обморок. Когда первый накинулся на Тома, тот… как-то не по-человечески рыкнул и… пропал… А демон рухнул к ногам Билла со странно вывернутой головой. Билл икнул. Зажал рот руками. А потом… Он впал в какое-то оцепенение и не мог шевельнуться. Теперь агрессивных черных демонов от него отделяла весьма серьезная преграда — непонятно откуда взявшийся, буквально возникший из тени под ногами, черный бойцовский пес размером с крупного гризли. Пес выглядел так, словно только что вышел из самых глубин ада — шерсть на загривке стоит дыбом, уши прижаты, пасть, судя по рыку, в оскале, хвост напряжен. Билл забыл, как дышать. Если у этой твари такие же красные горящие угли глаз, то он не удивится. Это было страшно. Пес рвал их, не позволяя и на шаг приблизиться к Биллу. Причем он не просто кусал и трепал, он вырывал горло или ломал шеи. Он убивал. Быстро, привычно, профессионально. Капли черной в ночи крови иногда попадали на Билла, но он не мог их даже стереть — его парализовало от страха. Он вжимался в стену так, как будто пытался подвинуть здание или проломить бетон, из которого она сделана. Он в ужасе уставился на бойню, молясь, чтобы свои клыки собака-гризли не обратила против него. Хотелось немедленно куда-нибудь телепортироваться. Не важно куда, лишь бы подальше отсюда. Краем глаза он заметил какое-то движение сбоку. С трудом перевел взгляд. Ему показалось, что в глубине переулка кто-то стоит, почти неразличимый в темноте, но Билл почему-то был уверен, что этот кто-то одет в светло-золотистое платье до колена, слух уловил легкий перезвон металлических браслетов на тонких запястьях. Пес выпрямился, отряхнулся. Эхо подхватило и игриво пронесло по переулку его грозный совершенно не собачий рык, от которого у Билла встали дыбом волосы даже там, где их никогда не было, а душа и селезенка позорно сбежали в пятки. Женщина растворилась в темноте. Билл снова икнул. — Эй, Билли, малыш. Всё хорошо, — улыбался ему невесть откуда появившийся Том. — Ну же, ты чего? Так сильно испугался? Билл заторможено перевел на него взгляд и попытался улыбнуться в ответ. Всё лицо Тома было перемазано чем-то темным. — У тебя вот здесь кровь, — пробормотал Билл, показывая себе на рот. Том рукавом вытер лицо и снова улыбнулся. — Это не страшно. Главное, что мы живы. Билл опять икнул и провалился в темноту… Он проснулся от собственного крика. Резко сел, тяжело дыша и обливаясь потом, словно пробежал пять километров на пределе своих возможностей. Закашлялся, подавившись слюной. На глазах выступили слезы. Хрена себе ему сон приснился! Билл вытер лицо пододеяльником, пошарил по кровати — никого. Господи, а он вообще где? Покрутил головой, пытаясь сообразить в кромешной тьме, где находится. Пошарил по кровати рукой. Наткнулся на провод у изголовья. Включил торшер. Дома. Слава богу. Выдохнул. Какой же кошмарный кошмар… Сердце до сих пор стучит так, как будто зовет на помощь. Ему снилась преподавательница в образе дракона, какие-то ниндзя в чешуе и Том, мастерски со всеми разделавшийся при помощи непонятного зверя из тех же глубин ада. Билл нервно хохотнул и громко икнул. Вот! До сих пор икает! А мог ведь и заикой остаться. Нервы ни к черту. Надо как-то успокоиться и отдохнуть, иначе так и до шизофрении недолго. Билл рывком поднялся и пошел на кухню. Очень хотелось пить. В горле такой сушняк, словно он специально рот феном высушил. Даже с похмелья такой суши в глотке никогда не было. Он вышел на кухню и едва не поседел от страха — в темном углу сидел темный Том и курил. Как привидение. Очень страшное черное привидение. — Напугал. Ты чего в темноте? — спросил шепотом. — Не хотел тебя будить, — отозвался Том. — Думал покурить и тоже спать лечь. Устал. Билл включил свет. Том был одет так, как будто только что вернулся с улицы, лишь куртку снял. И это было вдвойне странно, ибо на самом Билле из одежды была только сережка в соске. И он готов поклясться, что не помнил, ни как попал домой, ни какое сегодня число, ни что он делал днем, он вообще ничерта не помнил и не понимал, что происходит. И почему он раздет, а Том… — А чего одетый? Уходишь? — Нет, мусор выкидывал. Воняло тут. Сейчас в душ и к тебе под теплый бок, — расплылся в довольной улыбке Том и потянулся, чтобы обнять. Билл отстранился. — Что случилось? — спросил настороженно. — Все нормально. — Я же вижу. Ты обиделся? Я опять что-то не так сказал? — Правда, все нормально. — Том поцеловал его. — А где мой Кот? — вдруг вспомнил Билл про мейн-куна. — Не спрашивай, — смешно охнул Том и всплеснул руками. — Я совершенно про него забыл! Представляешь? Ты же хотел, чтобы мы подружились. И вот я в темноте на полном автопилоте вваливаюсь на кухню, чтобы сделать себе бутер и выпить воды, а он будто черт каааак прыгнет с холодильника…. Твою мать! Меня чуть инфаркт не хватил, представляешь! Огромный котища такой. Глаза как блюдца. Потерся об меня мордой (я чуть в обморок не грохнулся), что-то проурчал и ушел в комнату. Небось, мое место занял, конкурента чувствует. Билл дернул плечами и довольно улыбнулся: — Наверное, под кровать спрятался. Он осторожен к чужим. Том тут же обидчиво изогнул губы: — Я чужой? Билл посмотрел на него серьезно: — Ты какой-то не такой. — Просто устал, — вздохнул он. — Давай завтра никуда не пойдем и проведем день вместе. Только ты и я. Я хочу тебе одно место показать. Не отказывайся. Тебе понравится. Правда, я наши вещи в стиралку закинул. Они завтра будут мокрыми. — Давай, — не особо уверенно согласился Билл. Том все равно казался ему… странным. — А ты чего полуночничаешь? — внезапно опомнился Том. — Да кошмар приснился… Но ты всех спас. Ты — мой герой. — Какой кошмар? — Фрау Смок — Эльвенэль. Она напала на нас, но мой Хранитель надрал ей задницу. Том засмеялся: — Тебе надо отдохнуть от института, а то так крыша совсем уедет. — Да, скоро сессия… Давай летом рванем куда-нибудь к морю? Я ни разу в жизни не был на море. — Там красиво, — расплылся в улыбке Том. — Может на острова? Мальдивы — классное место. — Отличная тема, — поддержал его Билл. — Сдадим всё и поедем. Очень хочется отдохнуть и развеяться. Том кивнул и обнял его. Они вернулись в комнату. Билл юркнул под одеяло. Том скинул с себя одежду, оставшись совершенно нагим, и тоже залез к нему под бок. — Какой сегодня день недели? — Суббота была. Ты проспал весь день. Честно, несколько в шоке от твоего таланта дрыхнуть. Зато я в тишине закончил проект, вычитал его, пометил, что можно использовать для докладов, и сделал еще кучу всяких важных вещей по институту. В идеале бы еще завтра позаниматься, но я хочу отдохнуть. — Мне снилось, что мы занимались. Ты делал проект, а я за тобой наблюдал. — Это сон. Обычный сон. Не бери в голову. Просто все твои переживания переплелись и выдали такую ахинею. У тебя был тяжелый период. Мне, честно говоря, тоже последние две недели снятся кошмары. Так что… Не переживай. Билл приподнялся на локтях и внимательно посмотрел на Тома. Тот мягко и устало улыбнулся: — Давай спать, а. Я безумно устал. — Ты меня любишь? — с вызовом спросил Билл, не отводя испытывающего взгляда. Том улыбнулся чуть шире, взгляд заблуждал по потолку, стал мечтательным. Покачал головой. — Я не люблю тебя. — Посмотрел ему в глаза. Перестал улыбаться. Стал предельно серьезным. Билл почувствовал, как сердце больно кольнуло и перестало биться. В груди все опустилось. Он заставил себя широко улыбнуться, вызывающе, радостно. — Я не люблю тебя, — повторил Том серьезно, убрал прядку с его лба, провел пальцем по скуле. Обнял крепко-крепко и притянул, сопротивляющегося, к себе. Прошептал в губы: — Ты — смысл моей жизни. — И ты будешь любить меня, не смотря ни на что? — У принцесс есть секретики? — ехидно глянул. — Не называй меня принцессой! — пихнул его. Том засмеялся: — Моя принцесса обижается, когда его так называют? — Том! — снова пихнул его Билл. — Билли, давай спать, — сладко зевнул Том, потом уткнулся носом в его плечо и поцеловал. — Я так много сегодня думал и писал, что лучше бы отпахал две смены грузчиком. Ужасно устал. Спи, мой хороший. Спи. Или не мешай спать мне. Билл опустился на подушку и посмотрел в черный потолок. Странный сон ему приснился. Очень странный. Надо будет потом использовать его в рукописи. Такой отличный сюжет… Дыхание Тома стало глубоким и спокойным. — Мой любимый Хранитель, — ласково прошептал Билл и коснулся его лба губами. Господи, как же он счастлив.