Sketch of LR-imagination

…В зале для практики снова расшумелись. Тэгун, как и всегда, принимал участие в обсуждении изменений к танцу, хоть и на самом деле это его не слишком интересовало. Он высказывал лишь своё мнение, и при необходимости повторял новые элементы за остальными. Хакён и Санхёк активно предлагали разные идеи, чтобы разнообразить движения, сделать их более сложными и одновременно изящными. Стоит отдать должное, в команде их работа становилась ещё лучше. Пусть танец и не был новым, следующее мероприятие требовало чего-то особенного. Такого, что захватило бы дух и надолго задержалось в сердцах присутствующих. Именно это и создавал Хакён. Это были не просто танцы, это были его лучшие работы, каждую из которых он переживал, как отдельные истории. Секрет его величайшей харизмы был лишь в том, что всё это шло только от души, и ниоткуда более. Тэгун любил смотреть на то, как он работает над новыми номерами, однако никто не ожидал, что Хёк тоже захочет поучаствовать в создании вставки. И, более того, решит взять авторство на себя. На этот раз идея принадлежала исключительно ему, Хакён лишь улыбался, наблюдая за увлечённым новым делом макнэ, и изредка вмешивался, поправляя и рассказывая, как тот или иной элемент смотрелся бы лучше. Этот день и эта репетиция принадлежала только младшему. Первые несколько раз все мемберы повторяли исходный танец, пока он вновь не стал, как и прежде, идеальным. Санхёк всматривался в каждое движение так, словно сейчас произойдёт чудо телекинеза. Какое-то время он разговаривал лишь с Хакёном, и их беседа была, наверное, слишком увлекательной, судя по их зачарованно-возбуждённым взглядам. «Если в Санхёке действительно проснулась страсть к танцам, то они определённо нашли друг друга», — подумал Тэгун. В освободившийся промежуток времени, все разбрелись по разным уголкам зала, однако, что странно, на этот раз он казался чертовски маленьким. Чон оглянулся вокруг и заметил, что он явно должен быть больше, значительно больше. Решив не придавать этому особое значение, он сел на пол, облокотившись на стену, и наблюдал за происходящим вокруг. На секунду он почувствовал себя абсолютно отсутствующим, витающих в далёких галактиках астронавтом, но явно не мембером группы VIXX. Кем угодно, но только не им. Все голоса и звуки смешивались в однородную, неразборчивую смесь, которую Тэгун тоже не хотел понимать. Странно, но ещё через мгновение он забыл, зачем именно они придумывают эти новые движения. Мыслям помешал Санхёк. Он подошёл к нему, чуть нагнувшись, и попросил вернуться в центр зала, чтобы попробовать движения в рисунке. Новая вставка оказалась довольно интересной, но трудной в исполнении. Тэгун не совсем понимал, что именно делает, но у него это явно получалось. Хакён постоянно говорил, как хорошо смотрятся новые движения, подбадривая тем самым Хёка, который и без того сиял от счастья. Спустя ещё пару прогонов, настал самый важный, заключительный, который должен был подвести общие итоги и ещё раз убедить всех в том, что движения подобраны грамотно. Кто-то включил музыку, и началась первая связка. Тэгун старался делать всё, как говорил ему Хёк, но что-то явно пошло не так. Чон почувствовал лёгкий удар и понял, что во время главной партии у него сорвалась рука. Он должен был быть снизу и держать Воншика, взаимодействуя с ним на протяжении всей связки, но по непредвиденным обстоятельствам, элемент не удался, и Воншик оказался на полу. Сердце Тэгуна замерзло. Музыка прекратилась лишь на минуту, но после Санхёк снова попросил повторить танец. Чон уже ушёл на свою линию, приготовившись танцевать, но никак не мог обнаружить Воншика. Его нигде не было. И что самое страшное, никому не было до этого дела. Тэ подошёл к углу с сумками и судорожно достал свой телефон, пытаясь найти номер Кима в записной книжке, но, как назло, и он куда-то исчез, словно весь мир настроился против Чона. «Я причинил ему боль, — подумал Тэгун. — Я точно видел, как он ударился головой. Черт возьми, я обязан увидеть его.» Чон подошёл к Хёку и дождался, пока он обратит на него своё внимание. Все мемберы казались теперь слишком занятыми и зацикленными. Никто даже не заметил, что кто-то упал во время танца. — Хёк-а, ты не знаешь, где Воншик? — А? Воншик? Ну, кажется, он давно ушёл, — не придавая вопросу особого значения, он продолжал объяснять Джехвану, как лучше сделать взмах рукой. Хакён хихикнул. Тэгун с ужасом посмотрел на эту картину безразличия и выбежал из репетиционного зала, быстро спускаясь по лестнице. «Ушёл? Зачем? Куда он мог уйти, да ещё и так быстро?» Чон не мог найти себе места, зная, что, возможно, он ушёл именно потому, что с ним что-то могло случиться. Перед глазами снова повторился момент его падения. «Почему я сразу не подошёл? Почему? Я же видел, что ему больно, я должен был…» Тэгун ускорил шаг, периодически переходя на бег. Он пересекал совершенно не знакомые ему улицы и всё вокруг казалось слишком фальшивым. Город жил своей жизнью, в которой он был лишь крупицей. Тэ чувствовал необъяснимую, несравнимую ни с чем душевную боль. Он любил Воншика, но почему-то это чувство стало вдруг в тысячу раз сильнее. Настолько сильным, что он не знал, куда деть себя. Чон окончательно остановился и огляделся вокруг. Ни одного знакомого места, ни одного ясного воспоминания. Он точно знал, что дом Воншика был где-то рядом, но ни на этой улице, ни на следующей, не было ничего, похожего на тот дом. Его словно и вовсе не существовало. Тэгун замер, ещё раз переосмысливая последнюю произнесённую в своей голове фразу. Не существует. Ни дома, ни номера, — ничего. Всё это — адский круговорот. Куда бы ты ни пошёл, Воншик не найдётся. Чон стоял по среди серой улице и не мог прийти в себя. Он всем сердцем влюблён в человека, которого не существует…