Заблудшие

Эрик вздохнул с облегчением, как только с работой в архиве было покончено. Во многом это было заслугой Чарльза, который помогал ему, с легкостью расшифровывая размытые записи. Вместе они управились за две недели, и у Эрика теперь было гораздо больше времени, хоть это и не отменяло обучения под присмотром Фрост. Она, как и обещала, проверяла его конспекты и, видя его старания, стала немного помягче. У Чарльза была своя версия на этот счет. — Эмма, она ведь не такая плохая, как ты думаешь. Просто одинокая и уставшая. Директор вечно в разъездах, Квестед был в отпуске, а еще один врач… Он… Перестал здесь работать. И вместо хорошего специалиста прислали несмышленого новичка, с которым Эмме еще и возиться пришлось. А теперь, когда вернулся Квестед, да и ты кое-чему подучился, ей стало проще, поэтому она и ведет себя добрее. А вовсе не потому, что ты оказался таким ботаником. — Значит, я несмышленый новичок, вот кем ты меня считаешь? — Ну признай, док, психиатр из тебя так себе. Даже я разбираюсь в людях лучше. — Это потому что я учился совершенно другому. Я лучше всех на курсе проводил вскрытия. И если один надоедливый пациент не прекратит унижать своего лечащего врача, то я продемонстрирую ему свои навыки прямо сейчас. — Этот пациент страшно напуган! Посмотрим, сможет ли злой доктор его догнать! Эрик уже получил доступ к картотеке и курировал десять человек. По счастливой случайности, одним из них оказался Чарльз. В обязанности Леншерра входила получасовая беседа раз в неделю с каждым из них, назначение новых лекарств или изменений в лечении, а так же консультации с родственниками, если таковые посещали больницу. Беседы проходили в послеобеденное время, по два человека в день. По расписанию Чарльз должен был посещать Эрика во вторник, но он находился в кабинете доктора гораздо чаще. Во время воскресной вылазки в город, Леншерр купил шахматы. В школе он был хорош, посещал кружок и даже пару раз выиграл на соревнованиях. Но Чарльза он не смог победить ни разу. После очередного сто-какого-то-там поражения, Эрик даже начал жалеть, что купил чертову клетчатую доску, проигрыши сильно били по его самолюбию. Но Чарльз всегда так по-детски наивно радовался каждой победе, а после с такими невиннейшими глазами упрашивал сыграть еще партию, что Леншерр не мог отказать. Чарльзу вообще было сложно отказать. Когда Эрик впервые увидел его карточку, он был немало удивлен. Он считал Чарльза подростком, но тот был всего на пару лет младше его самого и провел в лечебнице уже семь лет. Тогда же Леншерр увидел диагноз, о котором и так догадывался, страница была усеяна мелкими пометками. Одну из них Эмма вписала уже при Эрике. Аутоагрессия. Результат того инцидента с книгой. Карточка Ксавье была толстой, раздувшейся от вклеенных листков с результатами терапии. За годы, проведенные в лечебнице, Чарльз перепробовал на себе чуть ли не каждый вид терапии, в том числе и усиленной. В некоторых местах вкладыши были явно выдраны. Эрик мог только догадываться, как Чарльз не превратился в овощ после всего, через что он здесь прошел. Да и вообще, все остальные пациенты такой общительностью как он не отличались.

***

Обед закончился пару часов назад, но Эрик застал Чарльза в столовой. Он сидел за одним столом с рыжеволосой Деби, склонившись над листком бумаги. — А здесь нарисуй побольше деревьев! Еще! Еще! — кричала девушка, хлопая в ладоши. Эрик заглянул в листок и усмехнулся, художник из Чарльза был так себе. — Что? — недовольно нахмурился Ксавье. — Восковыми мелками неудобно рисовать. Карандаши и ручки здесь запрещены, сам прекрасно знаешь. — Значит, вот так, по-твоему, выглядят деревья. А я-то уже всерьез начал верить, что ты попал сюда по ошибке. — А Вы у нас прирожденный да Винчи, доктор Леншерр? Так покажите мастер-класс, я с удовольствием оценю. И может однажды Ваше дерево повесят в Лувре. — У меня есть предложение получше. Как на счет порисовать деревья с натуры? Я выбил у Фрост для тебя разрешение на прогулку в саду. Под мою ответственность. Чарльз резко подскочил на стуле, широко распахнув глаза. — Серьезно?! Ты ведь не шутишь? Чего же мы тогда ждем?! Он схватил Эрика за руку и потащил к выходу из столовой. За их спинами тихо захныкала оставшаяся в одиночестве Деби. Чарльз бодро шагал впереди, насвистывая под нос незнакомую Эрику мелодию. За прошедшие недели он немного поправился и перестал походить на иссохшийся скелет. Леншерр часто приносил ему выпечку после обедов и покупал сладости в городе. В этот раз Чарльз не свернул к старому фонтану, а просто шел вперед по заросшей травой каменной дорожке. Деревья уже желтели, под ногами шелестела опавшая листва. В дальней части сада находилось некое подобие растительного лабиринта, который сейчас был неухоженным и сильно разросшимся. Судя по всему Чарльз шел именно туда. — Раньше здесь работал садовник. В той стороне сада всегда цвели розы, а кустарник лабиринта был тщательно выстрижен. Здесь была клумба с петуниями, а чуть дальше росли фиалки. Дважды в день, утром и вечером, нас выводили на прогулки, под присмотром санитаров и сестер, конечно же. Это было прекрасное время. А потом один из пациентов захлебнулся в фонтане. Чарльз остановился, откинул упавшую на лоб прядь каштановых волос и резко развернулся к Эрику. — С тех пор мы узники в этих стенах. Но та смерть не была случайной. — С чего ты это взял? — У меня есть дар, помнишь? — Ну конечно… — Пойдем, попробуем пробраться в центр. Заросли были слишком густыми, и Эрик пошел первым, пробиваясь сквозь дикие ветви неухоженного лабиринта. Чарльз шел за ним, почти прижавшись к его спине и вцепившись одной рукой в ткань халата, и подсказывал, где нужно свернуть. Наконец, они вышли на небольшую поляну с большой заросшей сорняками клумбой и рядом скамеек вокруг нее. В центре клумбы возвышалась внушительная крылатая дева. Она протягивала свои руки к небу и, в отличие от жуткого ребенка на фонтане, была довольно мила. — Явно того не стоило, — сердито произнес Эрик, разглядывая порванный рукав. — Да брось, здесь неплохо. Я могу заштопать дырку. Знаешь, я ведь раньше неплохо умел шить. — Как будто кто-то даст сумасшедшему иголку. Вдруг ты захочешь проткнуть себе глаз. — Вообще-то, я «склонен к агрессии». Так что, я скорее воткну ее в глаз тебе. Будешь носить пиратскую повязку. Капитан Леншерр, неплохо звучит. Чарльз рассмеялся и пробежался вокруг клумбы. В свете убывающего осеннего солнца его волосы выглядели почти рыжими, а сам он казался бледнее, чем обычно. Он жмурился и закрывал лицо от яркого света рукой, дыша быстро и глубоко, как в прошлый раз, когда впервые за долгое время оказался на улице. Эрик в очередной раз усомнился в том, что Чарльз мог причинить кому-то вред. Находясь в здравом уме. Видя его солнечную улыбку, сложно было оставаться равнодушным и хладнокровным. Эрик поймал себя на мысли, что за то недолгое время, что он здесь пробыл, он уже успел слишком сильно привязаться к своему пациенту. Через год он уедет в Германию. Что тогда будет с Чарльзом? — У тебя есть родные? — прервал Ксавье его размышления. — Нет, никого. Родители умерли, когда я был еще ребенком. Меня воспитывала бабушка. Но пару лет назад умерла и она. Других родственников у меня не осталось. — А у меня есть сестра. Раньше она часто приезжала ко мне. Но сейчас она учится во Франции. Последний раз я видел ее зимой. Хотел бы я побывать во Франции. Да вообще хоть где-нибудь. Сейчас для меня прогулка по саду как поездка заграницу. — Когда ты выйдешь отсюда, сможешь поехать куда захочешь. — Я никогда отсюда не выйду. — Почему ты так уверен? — Мой отчим не допустит этого. Он один из главных спонсоров лечебницы. Естественно, он вкладывается не по доброте душевной. Ему выгодно, чтобы я здесь находился. Опять эта таинственная история с отчимом. Эрику было дико любопытно, но спрашивать он не стал. Всему свое время, Чарльз сам расскажет, когда будет готов. Или… Можно подопрашивать Фрост. — Не могут же держать тебя здесь вечно! Я могу вызвать лондонскую комиссию, они проверят тебя. И если тебя сочтут здоровым… — Все не так просто, Эрик. Ты не знаешь всей ситуации. Мне тоже выгодно здесь находиться. — То есть эта история с чтением мыслей, она выдуманная? — Ты можешь верить мне или считать меня сумасшедшим, это ничего не изменит. Сейчас я все равно не смогу тебе ничего доказать. В последний раз, когда я решил воспользоваться своей силой, я провел неделю в карцере с дополнительным лечением. Сейчас я стараюсь вести себя хорошо и пью таблетки, потому что я должен сохранить рассудок. Долго пыток я не вынесу. Пытки. Так Чарльз называл усиленную терапию. И в этом Эрик был с ним солидарен. В ту первую неделю в лечебнице, Леншерр не видел Чарльза в обычных процедурных. Его «лечили» чем-то посильнее электрошока и воды. Они сидели на скамейке, греясь в лучах заходящего солнца, Чарльз дремал, опустив голову Эрику на плечо. Его сон был мирным, а дыхание ровным, самое невинное существо на планете. Склонное к агрессии и суициду. Чуть раньше Чарльз назвал его ботаником, но Эрик так старался не из-за Фрост, не из-за того, что боялся потерять работу. Леншерр пытался найти в книгах хоть какую-то полезную информацию, он решил во что бы то ни стало помочь Чарльзу. Может даже забрать того с собой в Германию. Эрик готов был просидеть так вечность, слишком уж эта сцена была не похожа на быт лечебницы. Нужно было возвращаться на ужин.

***

Эрик нерешительно замер у двери, ведущей в кабинет директора. Он был здесь всего раз и не надеялся попасть сюда вновь так скоро. Он определенно нервничал, вызов в воскресенье за час до отбоя. Что-то явно было не так, но санитар, который сообщил Эрику об этом, не знал никаких подробностей. Леншерр собрался с мыслями и тихо постучал. — Входите! — раздалось из-за двери. — А, мистер Леншерр, рад, что Вы так быстро смогли прийти. Присаживайтесь. Эрик закрыл за собой дверь и сел на мягкий обитый алым велюром стул. Интерьер кабинета разительно отличался от всей лечебницы. Стены отделаны деревянными панелями цвета темной вишни, увешанные картинами и грамотами, крупный дубовый витиеватый шкаф, явно старинный и дорогой, похожие по стилю стулья и стол. Сам директор сидел в кресле, которое выглядело похищенным из какого-нибудь старинного замка, на ум приходило слово «трон». — Как Вам у нас? Мисс Фрост говорит, Вы неплохо справляетесь. — Да, я уже немного освоился с работой. Хотя, еще многому предстоит научиться. — Даже лучшие из нас с чего-то начинали. Знаете, я ведь сам в юности долгое время был санитаром, я прошел через многое. А Вам очень повезло оказаться здесь на такой должности. — Да, я очень ценю оказанное мне доверие. — Знаете, мистер Леншерр, до меня дошли слухи, что вы уделяете слишком много времени одному из пациентов. Думаю, Вы понимаете о ком я. Леншерр нервно сглотнул. Вот она, причина, по которой его вызвали. Все дело в Чарльзе. — Возможно, Вы не в курсе, но этот пациент особенный. И та беспечность, которую Вы проявляете по отношению к нему… В дверь громко и настойчиво постучали, и директор не успел договорить. — Ну что там еще?! Войдите! В кабинет влетел запыхавшийся Уильям. Он окинул неприязненным взглядом Эрика, затем быстро подошел к столу. — Директор Шоу, сер. Пациентка… Деби Фостер, она пропала.