Шантаж

      Даша выпала из своих мыслей-воспоминаний, когда почувствовала вдруг целую горячую лужу у себя в районе шеи.       — Таак… — возмущённо проворчала женщина. — Ты меня утопить решила? А я ведь тебя предупреждала! Говорила, что с твоей нежной психикой в мои мозги лучше не соваться…       Мэрилин, больше не сдерживаясь, громко хлюпнула носом, решительно стёрла с щёк последние слезинки и упрямо заявила:       — Если ты позвольять, я хочу смотреть дальше…       — Хватит! Ты уже тут ревёшь лежишь… — отрицательно качнула головой Воскобоева.       — Мнье надо, как ты не понимать? — уверенно смотрела в глаза эстонка. — Я хочу чувствават тебя. До конец самый. Понимаешь?       Даша колебалась. Ей всё ещё хотелось поделиться с Мэри своей историей, но такая бурная реакция уже в самом начале повествования изрядно напугала её. Махнув рукой, питерская ведьма кивнула, вновь прикрывая глаза. В конце-концов, Керро — взрослая девочка, сама захотела нервишки себе пощекотать…       Мэрилин сосредоточилась и вновь нырнула в прошлое Воскобоевой, вот только дальше в воспоминаниях Даши была огромная чёрная дыра… Будто бы девочка просто взяла и перестала воспринимать реальность, словно она вообще не думала! Мэри даже показалась сперва, что Дашка от неё всё-таки закрылась, но нет, пометавшись туда-сюда, эстонка поняла, что в голове несчастного ребёнка реально просто-напросто не осталось никаких воспоминаний той поры. Как Даше удалось проделать такое, Мэрилин не знала, но отчётливо понимала, что в сложившейся ситуации для неё, наверное, это был самый лучший и действенный способ. И нет, не страдать, а просто хотя бы хоть как-то жить дальше… Керро довольно долго попадались небольшие, разрозненные кусочки воспоминаний, совсем никак не связанных с Кириллом…       …Даше четырнадцать… Ночь в поезде, и вот она вместе с классом уже в Москве. Красная площадь, Арбат, пара музеев, Третьяковка и прогулка по Москве-реке на теплоходе — это было очень красиво и величественно, но не произвело на Дашку особого впечатления. Она всю эту неделю, проведённую в столице, грустила о родном городе, а во время поездки по реке вообще смахнула пару слезинок…       …Пятнадцатый день рожденья, и Дашка, сбежавшая из родного дома в парк. Она категорически не хотела в тот день идти домой. На ещё не потраченные деньги от прошлогодней летней подработки в МакДаке Даша купила себе коробку с любимыми пирожными и бутылку вина. Устроившись в глубине парка на тихой, безлюдной скамейке девочка в полном одиночестве отмечала свой праздник. Да нет, друзья у неё были, она даже думала пригласить их всех к себе домой, но как только мать заявила, что они с папой тоже будут присутствовать, сразу передумала…       После того злочастного дня рождения пять лет назад Даша вообще старалась бывать дома, как можно меньше. Девочка теперь оставалась на продлёнку в школе, потом бежала на музыку, кружок танцев или в изостудию. По выходным долго бродила по улочкам родного города, часто появляясь дома уже совсем за полночь. Мама, не понимая, где шляется дочь, бесилась и орала на неё, грозила отправить в спец-интернат для таких вот трудных подростков, как она.       Однажды даже ворвалась в её комнату с широким ремнём и… Всучив его в руки Кирилла, приказным тоном велела наказать бестолковую беспутную дочурку. Хлопнув дверью, мама выскочила из комнаты, оставив их наедине. Даша некоторое время с ненавистью смотрела в глаза растерявшегося отчима, а потом молча стащила школьные брюки, в которых провела весь день, и улеглась на живот. Отвернувшись лицом к стене, девочка покорно ожидала наказания, хоть и категорически не понимала — за что? Она не пила, не общалась с подозрительными компашками, никогда не пробовала наркотиков, да она отличница, в конце-то концов! Просто не могла она никак объяснить маме, почему именно вдруг стал так ненавистен ей родной дом. Почему каждый час здесь становился для неё Адом на земле…       Уши словили легкие шаги. Кирилл остановился рядом, раздался характерный свист. Даша зажмурилась и сжалась, но…       Подняв притаившуюся в матрасе пыль, ремень опустился на кровать рядом с её спиной. Девочка замерла на мгновение, а потом осторожно обернулась.       — Я не буду тебя бить. — тихо проговорил Кирилл. — Я же обещал, помнишь? Я говорил, что хочу заботиться о тебе и любить, а не обижать…       Даша, наверное, с минуту тупо пялилась на своего отчима. Внутри всё бурлило и кипело. Ей очень-очень хотелось закричать на весь дом, ударить, да просто хоть швырнуть в него чем-нибудь! Желательно, правда, чем потяжелее…       Ну как? Как, чёрт побери, этот урод не понимал?! Неужели не чувствовал всё это время, что она его люто ненавидит! Что ей до лампочки такая вот забота, а сейчас реально стало бы легче, если б он взял и просто выпорол, а не…       Безмолвно проглотив все свои сумбурные мысли, девочка уткнулась лицом в подушку и заревела. Не заплакала, а именно заревела. Эмоции, так долго и тщательно сдерживаемые глубоко внутри, водопадом хлынули наружу.       — Даша, ты чего? — испуганно-ошарашенно выдохнул Кирилл. Блять, складывалось впечатление, что этот идиот и правда не понимал ничего… На шум прибежала мама и, не разобравшись, с порога наорала на мужа, заявив, что тот самый настоящий дебил, раз не въехал, что надо было только попугать, а не избивать дочь. Пинками вытолкав растерянного супруга прочь из комнаты, мама опустилась рядом с Дашей.       — Даша, Дашенька, родненькая… — шептала Катерина, прижимая к себе истерящую дочку в отчаянных попытках хоть немного успокоить. — Тише, тише. Он не притронется больше к тебе…       Девочка от этих слов сперва замерла, а потом… Начала смеяться. Тихонько, как-то нервно-истерично и безутешно… Слёзы снова покатились по щекам.       — Никогда… Ты слышишь, никогда не давай обещаний, которых не сможешь выполнить! — заорала вдруг Дашка и, вскочив с постели, ринулась к большому шкафу в углу комнаты.       Мама растерянно молчала, не зная, что делать и как ей реагировать. На пороге возник Кирилл, а девочка, зарывшись с головой в недра самого большого отделения, вытащила вдруг на свет ту самую коробку с куклой. Катерина заметила, конечно, что дочь на следующий же день после дня рождения убрала красавицу куклу в самый захламлённый угол шкафа и больше никогда не доставала оттуда, но только глупо порадовалась про себя, ведь девочка обратила теперь внимание на её плейстейшен…       Небрежно вытряхнув рыжеволосую Барби прямо на пол посреди комнаты, Даша, едва не снеся Кирилла, стрелой умчалась на кухню и вернулась оттуда с… Огромным кухонным ножом! Ни мама, ни отчим не успели даже среагировать, как игрушечная принцесса уже превратилась в истерзанное месиво.       Перепуганная поведением дочери Катя вызвала скорую, и уже через час никак не успокаивающуюся девочку, накачав всевозможными препаратами, увезли в психиатрическую больницу. Мама каждый день ходила к ней и всё время слышала от врачей одно и то же — ребёнок никак не идёт на контакт… Однако, через месяц вновь полностью ушедшая в себя Даша оказалась уже дома, а ещё через неделю в очередное мамино дежурство в её комнате возник Кирилл…       …Потягивая в том парке из пластикового стаканчика кисловатое вино, Даша пустым взором смотрела в высокое голубое небо и не видела для себя выхода. Ей исполнилось всего пятнадцать, а жизнь казалось конченной. Она запуталась, устала вздрагивать и жить в вечном страхе, устала от всё больше и больше накапливающегося отвращения… К Кириллу, к себе самой…       Допив большим глотком оказавшуюся совсем невкусной жидкость, Даша достала из кармана несколько початых упаковок снотворного и методично принялась высыпать маленькие таблеточки в стакан. Нет, это решение не было спонтанным. Она уже почти полгода потихоньку таскала у бабушки снотворные препараты, прописываемые той лечащим врачом от старческой бессонницы. Даша вообще никогда ничего не делала, не подумав…       Вот и сейчас, плеснув в стаканчик вина, девочка взболтала содержимое и старалась проглотить мерзкое комковатое месиво. Не все таблетки успели раствориться и застревали в горле противными, скользкими, а порой и острыми камушками, но Даша старательно проталкивала их, запивая терпким вином. Опрокинув в рот остатки мерзкого пойла, девушка передёрнулась и откинулась на спинку скамейки, вновь поднимая глаза к высокому чистейшему небу, режущему глаза своей бескрайней голубизной.       Вот и всё… Скоро она уйдёт туда… В эту бездонную, бесконечную высоту… Где есть одни только облака и… Свобода… Полная…       …Открыв глаза, Даша увидела белый высокий потолок. Рядом раздавался какой-то противный писк. Осторожно оглядевшись, девушка поняла, что у неё, походу, ничего не получилось. Она явно была не в Аду и не в Раю…       Больница… А этот противный писк издаёт какой-то медицинский аппарат. Белоснежная стерильность стен и потолка с непривычки резала глаза, хотелось закрыть их поплотнее, но так, чтобы уже больше совсем не открывать, но этого ей никто тут, конечно, не даст сделать. В палате появился улыбающийся, довольный врач.       — Напугали вы нас, милочка. Думали уже не откачаем… Ишь, что удумали — снотворное с алкоголем!       «Вот и не надо было откачивать…» — промелькнула в голове Даши равнодушная мысль.       Потом прибежала плачущая мама с кучей претензий и упрёков, а ещё через несколько дней её перевели в психиатрическое отделение на другой этаж этой же больнички.       Всё повторилось, как и тогда… Врачи словно бились о стену — девушка смотрела на них пустым взглядом и лишь упрямо молчала. Ничего не добившись, консилиум решил отправить её домой под опеку родных и близких, тем более что…       Отчим девушки ушёл со службы в отставку и обещал двадцать четыре часа в сутки быть рядом с падчерицей. Когда Даша услышала бодрые заверения врача-психиатра о том, что она теперь уже точно никогда не останется одна, что её отец о ней позаботится самым наилучшим образом, первой мыслью было…       Сигануть в окно прямо сейчас! Как раз и восьмой этаж тут! Загоревшийся вдруг чётким, осмысленным желанием взгляд метнулся к подоконнику. Хрен — решётка… И всё — искорки жизни снова стремительно потухали в тёмных глазах подростка. Тяжело вздохнув, Даша обхватила себя руками и уронила голову, понимая, что ей, наверное, никогда уже не избавиться от Кирилла. Это, видимо, её крест, её судьба…       …Год прошёл словно в каком-то тумане. Мэри усердно пыталась разглядеть дальнейшие события, но видела лишь малюсенькие обрывочные кусочки. Затуманенный постоянными седативными препаратами мозг просто не воспринимал реальность. Мама снова пропадала днями и ночами на работе. Даша прилежно ходила в школу, а потом тут же попадала под опеку ненавистного ей человека. Нет, он действительно заботился о ней: готовил обеды и ужины, убирался дома, помогал с задачками, если была в том нужда — в общем вёл себя, как самый настоящий заботливый папочка. Было только одно разительное отличие — когда мамы не было дома, он занимался с ней сексом…       Как ни старалась Мэрилин уловить хоть какие-то эмоции Даши в тот промежуток времени, так и не смогла. Их попросту не было. Даша совсем перестала хоть как-то реагировать на всё происходящее. Ей говорили: «Иди в школу!» — она покорно шла и старательно впитывала знания на уроках. Папочка заявлял: «Давай спать!» — девушка равнодушно отправлялась в душ и ложилась в кровать. Голой… Она знала, что он всё равно прикажет ей раздеться…       Даша никак не реагировала, когда Кирилл опускался на неё сверху, лишь молча раздвигала ноги и безропотно прикрывала глаза, готовясь к боли. Она знала, что будет больно. Так было всегда. Каждый раз. День за днём. Ей было плевать на его губы и руки, шарящие по телу. Девушка лишь старалась, как могла, уклоняться от поцелуев, потому что тут же становилось мерзко и к горлу подкатывала тошнота. Даша никак не реагировала на сам процесс совокупления, только кусая губы, если «папочка» слишком расходился и делал очень уж больно…       Так было постоянно и долго. До очередного её дня рождения…       …Шестнадцать лет… Раньше в СССР в этом возрасте выросшие дети получали паспорт и целый ряд прав. Сейчас же это просто шестнадцать. Главный документ был получен ещё два года назад, вот только ребёнок при его приобретении так и остаётся полностью бесправным. Как и она, Даша…       Подружки в классе предлагали замутить сабантуй где-нибудь на природе, благо этот учебный год не был обременён экзаменами, и мысли совершенно у всех девчонок уже в начале мае были в летних приключениях. Но мама решила по-своему.       — Это, скорее всего, твой последний день рожденья с нами, потом будут экзамены, поступление, так что давай пригласим родственников и посидим по-семейному? — улыбалась мама.       Вот и скажите, как можно отказать самому близкому и родному человеку? Даша послушно кивнула. В принципе, ей было всё равно, как отмечать. Настроение сейчас, как и весь прошлый год, совсем не праздничное, она по-прежнему пребывала в полукоматозном состоянии, выбираться из которого совсем не хотела. Даша прекрасно понимала: семейный — это значит ей придётся весь вечер улыбаться всем гостям, в том числе и Кириллу, чья физиономия всё чаще вызывала у неё только рвотный рефлекс. Но ради мамы, она покладисто согласилась…       Переодевшись после школы, Даша привычно отправилась в гостиную. Окинув собравшихся гостей взглядом, девушка вздрогнула. Ей безумно захотелось развернуться и сбежать прочь. Полное ощущение дежавю накрыло с головой: родители, бабушка с дедом и мамина сестра тётя Аня с мужем. Даше даже подумалась, что и подарки сейчас будут такими же, как и шесть лет назад и…       Почти не ошиблась! Сияющая, как начищенный самовар, мама вручила ей небольшую коробочку с сотовым телефоном последней модели. Тётя Аня преподнесла коньки, только роликовые теперь, а бабушка красивое, как ей казалось, платье. Даша усердно улыбалась. Ну не говорить же семидесятилетней бабуле, что в таком наряде разве что в монастырь можно пойти. Сложив подарки, девушка направилась к столу, но мама остановила:       — Подожди, Кирилл тебе отдельный подарок приготовил.       Даша перестала дышать, по-инерции сжимаясь в комок, и нехотя развернулась к отчиму.       «Перестань. Успокойся. Дежавю, да. Но не подарит же он снова куклу?» — успокаивала себя именинница, настороженно вглядываясь в тёмный пакет, раскрыть который никак не решалась, будто внутри находилась какая-нибудь гремучая змея.       — Дашуль, ну ты чего? — подняла брови мать. — Открывай скорее!       Даша едва заметно вздрогнула и привычно-послушно вытащила из полиэтилена коробку с… Куклой?!       Ошалело подняв глаза, она непонимающе уставилась на отчима. Он что, совсем спятил? Она ведь не ребёнок уже!       — Даш, я… Просто я помню, как ты обошлась с той куклой, когда… Была не в себе… — мягко проговорил отец. — А ведь она тебе очень нравилась, вот я и подумал… — отчим слегка смутился и заговорил быстро-быстро, словно опасаясь, что его сейчас заткнут: — Да ты открой! Это же не Барби, это — коллекционная кукла! Раритет, можно сказать. По легенде, она принадлежала одной из дочерей последнего российского императора Николая-II… Наверняка врут, конечно, но она всё равно очень старинная и красивая…       Дашу будто стукнули обухом по голове. В голове звенела только одна мысль: «Кукла… Опять кукла!»       С дурацкой куклы шесть лет назад началась для неё нескончаемая чёрная полоса, а что же будет теперь? Неужели «папочка» таким странным способом решил отмолить свои грешки или… Или придумал ещё, что похуже?       Липкий страх забирал Дашу в свои сети. Перед глазами замелькали розовые пятна, почему-то стало трудно дышать. Дрожащими пальцами именинница развязала шёлковые бантики на коробке и сняла крышку…       Хорошо, что сзади очень кстати оказался стул, на который она и рухнула совсем без сил. Нет-нет, кукла была великолепная, а учитывая её загадочную историю, то и вовсе бесценная, если б не одно но… Даша не понимала, Кирилл нарочно это делал, что ли?!       Вытащив из коробки изящную небольшую куколку девушка осторожно поставила её на стол. Пышные тёмно-бордовые складки длинной велюровой юбки неровным кольцом легли на белоснежную скатерть; узкий, открытый по тогдашней моде лиф не скрывал изящной белоснежной шейки; какое-то смахивающее на бриллиантовое ожерелье красиво устроилось в ложбинке между высокой грудью, а маленькие кружевные перчаточки на ручках, словно довершали образ загадочной красавицы… Но, разумеется, не всё это изящное великолепие привлекло основное внимание Даши, а…       Волосы… Яркого медно-красноватого оттенка, они были собраны в затейливую высокую причёску, из которой выбивалась лишь парочка непослушных локонов, кокетливо болтавшихся сзади на тоненькой шейке. Их цвет, словно бросая вызов, резко контрастировал с фарфоровой белизной кожи, а глаза… Они были не голубые и не серые — изумрудные и какие-то немыслимо глубокие, казалось, заглядывающие в самую душу. Как у какой-то куклы могли быть такие немыслимо выразительные глаза, Даша не знала и…       Испугалась! Холодок пробежал по спине, оставляя за собой взвод мерзких мурашек. Господи! Что потребует от неё Кирилл за такое музейное великолепие?!       — Нравится? — суетливо забеспокоилась мама. — Папа о тебе так заботится, так беспокоится, а ты… Могла бы быть с ним и помягче!       Даша с трудом отвела глаза от куклы и молчала, уставившись в пол. Злость, казалось бы хорошо запрятанная и убитая кучей таблеток, вновь поднимала голову. Ненависть отравой разбегалась по крови… До безумия хотелось схватить эту куколку и вышвырнуть в окно. Одиннадцатый этаж! От этой принцессы лепёшечка одна останется!       «Мама-мама! Твоя наивность убивает! А что бы ты сказала, если б узнала, что твой драгоценный Кирюша уже долбанных шесть лет трахает твою дочь, а потом без зазрения совести идёт к тебе под бочок, а?!» — нет, конечно же, вслух она ничего так и не сказала, вежливо, сквозь зубы поблагодарив «заботливого папочку».       Остаток вечера прошёл скучно, но без каких-то эксцессов. Ближе к ночи, проводив гостей, Даша собрала подарки и ушла в свою комнату. Уставшая за день девушка собиралась лечь пораньше спать. Уже в душе, она расслышала сквозь шум воды трель телефонного звонка, а выйдя в коридор столкнулась с бегающей, спешно одевающейся мамой — её срочно вызвали на работу. Слёзы с немыслимой быстротой атаковали глаза Даши. Господи, ну как же она надеялась хотя бы сегодня на спокойную ночку!       За мамой захлопнулась дверь, и Кирилл не замедлил появится на пороге её комнаты.       — Тебе правда понравилась кукла?       — Да, спасибо… — сухо бросила Даша, застыв возле стола с подарками и покорно ожидая указаний от своего драгоценного папочки, ведь он же явно пришёл не сказать ей «Спокойной ночи»…       — Тебе сегодня уже целых шестнадцать лет исполнилось… — не заставив себя ждать, в буквальном смысле слова замурлыкал Кирилл. — Ты теперь совсем уже почти взрослая, а значит, настала пора разнообразить нашу с тобой интимную жизнь, ты так не думаешь?       Девушка съёжилась и, кажется, стала ещё меньше ростом под его взглядом. Разнообразить? С ума он сошёл, что ли? Хотя, это не вопрос даже… Так, утверждение, аксиома. Впрочем, она знала и то, что не будет возражать, чего бы этот урод ей не предложил… Нет, ей никогда не нравился секс с ним, она лишь тупо терпела. Но в последнее время, как ей самой казалось, в душе что-то сломалось. Она перестала сопротивляться, хотя бы мысленно, перестала надеяться на то, что это когда-нибудь всё прекратится наконец, что она сможет не видеть изо дня в день это мерзкое лицо перед собой, изученное до последней морщинки за столько лет, сможет не вздрагивать от омерзения при прикосновении этих пальцев и слюнявых губ…       — Как скажешь… — тихо ответила девушка, так и не поднимая глаз.       — Замечательно… — едва не урча от удовольствия, отчим наматывал круги вокруг неё. — Да! У меня получилось. Ты настоящая саба теперь…       Даша не поняла. Саба? Это ещё кто такая? А остановившийся напротив Кирилл вдруг сменил вкрадчивый тон и бросил грубо: — На колени!       Девушка вздрогнула, с удивлением вскидывая глаза, и тут же почувствовала боль на своей щеке. Пощёчина вспыхнула огнём, левая скула заныла от тупой боли.       — Я не разрешал тебе смотреть на меня. Живо глаза вниз и на колени, девочка!       В голове шумело, перед глазами заплясали странноватые розовые пятна. Даше казалось, что она сейчас попросту грохнется в обморок, но нет, сознание ещё каким-то чудом удерживало её в этой реальности. Проглотив комок, застрявший в горле, она тяжело опустилась коленками на пушистый ковёр. Сопротивляться хоть как-то — Даша не видела смысла…       — Умница… Хорошая девочка…

***

      Даша снова вывалилась из тягостных воспоминаний, осознав вдруг, что больше совсем не чувствует присутствия в своих мыслях эстонки. Тряхнув головой, питерская ведьма быстро развернулась к своей подруге.       Блять! Ну так и есть! Она-то тогда, после всех этих лет, оказалась готова к такому повороту в своей жизни, выдержала как-то, а вот впечатлительная Мэрилин реально потеряла сознание!       Скатившись с кровати, Даша помчалась на кухню за водой. Холодные капельки быстро привели Керро в чувство. Глубокий бирюзовый взгляд, правда всё ещё чуть замутнённый, тут же вонзился в Дашу, прожигая её насквозь.       — Почьему? — нахмурившись, спросила эстонка. — Ты согласиться почьему?       Дария встала с кровати и, обхватив себя руками, отошла к окну. Ночная темнота давно окутала город, лишь неоновые вывески, редкие фонари, да окна домов напротив разбавляли глухую мглу.       — Мне было всё равно. Я не видела выхода, не знала другой жизни, понимаешь? — тихо проговорила Даша.       — Он сидеть? — кивнув, задала новый неудобный вопрос въедливая эстонка. — Он же понести наказаний?       — Нет. — ещё тише отозвалась женщина. — Хм… Более того, до сих пор живёт с мамой…       — Ш-што?! Она… Она до сих пор ничьего не знать?! — в шоке открыла рот Керро. — Даша! Как?!       — Вот так. — огрызнулась Воскобоева. — Мама знает. Я выдержала только год, а потом… Выложила всё ей… И знаешь что? — Дария отвернулась от окна и теперь пристально смотрела в глаза Мэри. — Она мне не поверила! — выкрикнула всегда сдержанная восточная ведьма. — Понимаешь? Этот урод оказался ей ближе и дороже родной дочери! Слава Богу, Кирилла не было в тот момент дома, иначе не знаю, чем бы всё закончилось, потому что он… Он действовал на меня, как удав на кролика! Я полностью терялась под его взглядом и переставала быть собой… А так, я убежала тогда к себе, собрала небольшой чемодан, взяла паспорт и ушла. Из дома ушла! Насовсем. К кому-то из родных мне не хотелось идти и я, погуляв по городу, очутилась на вокзале. Там и ночевала почти целый месяц. Нет, было лето, июнь, и совсем не холодно, только запашок уже мерзкий от меня пошёл, прикинь? — невесело усмехнулась Дария. — Надо было что-то решать, так ведь не могло продолжаться вечно. Я вспомнила об учёбе и очень вовремя. В последний день успела подать документы в пед.институт, сдала экзамены. Поступила. Зря что ли у меня почти максимальные баллы по ЕГЭ? — с лёгкой гордостью проговорила Даша, а Мэри вдруг смутилась и быстро спрятала глаза. Погружённая в свои воспоминания Даша не заметила этого, продолжив рассказ: — Потом ещё неделю обивала пороги деканата, пытаясь убедить их, что мне нужно место в общежитии. Я же Петербурженка, не приезжая, какая для меня общага? И опять мне повезло — одна из иногородних, вдруг резко уехала к себе домой и её место отдали мне. Вот так для меня закончилась та история. Ну, вернее, я так думала, что она закончилась. Я наконец-то была свободна! Меня никто не трогал, не унижал, не обижал, не указывал, что делать… Я собиралась учиться, влюбляться, когда-нибудь завести свою семью… Короче, радовалась осеннему солнышку и строила грандиозные планы на будущее…       — Но твой план не суждено быть исполниться… — договорила за Дашу Мэрилин. — Такой весчь никогда не проходить даром. Я знать… Я долго бояться мужчин. При самый маленький ссор, мне казаться, что он сечас будет вытаскиват ремень и ударять менья… А ты? Что быть с тобой?       — Офигительное упорство! Ты не успокоишься, пока не докопаешься до сути и всё по полочкам не разложишь, да? — мягко усмехнулась Дария. — А что я? Я тоже очень быстро поняла, что боюсь мужчин. Я могла с ними находится рядом, но как дело доходило до чего-то более лично-интимного, внутри всё сжималось, и я убегала. — Даша тихонько засмеялась, заметив, как эстонка, поджав губы, машинально кивает, подтверждая каждое её слово. — Да. Только в отличии от тебя, я не собиралась в монашки записываться и… Ха, напившись однажды в большой компашке в нашей общаге, оказалась в постели с девушкой. Сперва не поняла даже, что произошло и как это вообще? Потом успокоилась, подумала хорошенько и решила попробовать всё это на трезвую голову. И вот тут-то обнаружила ещё одно мерзкое открытие. Меня слишком мало, что возбуждало. Вернее, если совсем честно, почти ничего… — Даша скривилась, но продолжила рассказ: — Я тогда машинально оттолкнула свою партнёршу, она свалилась с кровати и приложилась головой об тумбочку. Нет-нет, ничего страшного, просто поцарапала щёку до крови. Я подскочила к ней, хотела оказать первую помощь и вдруг… Я не знаю, как это объяснить… В голове будто что-то щёлкнуло. Алиска плакала и противно скулила, смахивая капельки крови, а я… Я поняла, что безумно хочу её! Не тогда, на кровати, когда она чего только не вытворяла, стараясь хоть чуть-чуть меня возбудить, а вот сейчас, когда видела эти её слёзы, перемешивающиеся с никак не унимавшейся кровью, слышала тоненький голосочек… — Даша замолчала и опустила голову. — В общем, вместо того, чтобы как-то помочь, я трахнула её. Грубо. Жёстко и больно… Да. Она плакала и вырывалась, просила отпустить, что-то ещё ныла беспрестанно, а меня это только заводило ещё сильнее. Сначала я думала, что это случайность, но нет, очень скоро я поняла, что могу заниматься сексом только так. Ванильная лабуда меня попросту не интересовала. Знаешь, я всегда боялась и люто ненавидела Кирилла. Он был самым настоящим чудовищем в моих глазах и… Хм, сама стала такой же… Такой же чудовищный монстр, который может только причинять боль и ничего больше…       — Даш, я не понимаю… — негромко подала голос Мэрилин. — А… Как же я? Ты ведь не обижать менья. Ну только в самый начало немножко…       — Хм… Ты? — Дария посмотрела в глаза обеспокоенной, но ничуть не напуганной эстонке. — Не знаю, Мэри. Я и сама ничего не понимаю. С тех пор удовольствие мне доставлял только секс хотя бы с минимальным садизмом. Я честно пыталась стать другой. Правда. Вышла замуж, хотя жениха не подпускала к себе до самой свадьбы. Первая брачная ночь, а я… Лежала бревно бревном, уговаривая себя «потерпеть ещё чуть-чуть». Муж совсем не заинтересовал меня, как мужчина, как любовник. То есть, вообще. Мне повезло — уже через месяц я узнала, что забеременела. Мужу тут же сказала, что это врач запретил заниматься сексом. Родился Сашка, а наши отношения потихоньку сошли на нет. Потом была вторая попытка уже с отцом Божены. Он покорил меня своим умом, галантностью и какой-то харизмой что ли… Мне казалось, что вот сейчас-то точно всё получится! Но нет, история повторилась, как под копирку. Беременность и полный разлад в семье. Мы не развелись до сих пор ещё только потому, что нас обоих устраивает семейный статус. К тому же он очень любит не только свою дочку, но и Сашку… — Дария отлепилась от подоконника и села на кровать рядом с затаившей дыхание Мэри. — А ты… Я не знаю, Мэр… — Даша обернулась к Керро. — Ты первая за много-много лет, кому мне не хочется причинять боль. Совсем. Поверь!       — Верю… — тихонько выдохнула эстонка. Их лица находилась так близко, что Даша почувствовала её лёгкое дыхание на своих губах, мгновенно возбуждаясь. Да так, что даже не сразу поняла, что Мэри вновь сказала что-то…       — А можно спросить ещё? — всё-таки прорвался в её сознание новый вопрос дотошной Керро.       — Ахаха… — беспечно рассмеялась Дария. Беспечно, да. Господи, неужели она впервые в жизни рассказала о себе такое? Да, рассказала. Но главное не это! Мэрилин не сбежала и, кажется, даже не особо испугалась! Вон, пожалуйста, как ни в чём ни бывало, забрасывает её вопросами…       — Любопытство тебя когда-нибудь погубит! — откровенно веселилась Воскобоева, но заметив складочку на лбу совершенно серьёзной подруги, резко перестала смеяться: — Да, Господи, спрашивай, конечно! Я тебе уже такое тут поведала, что…       — Даш, я понимать, что это не важно и даже быть глупо, наверно… — замялась Керро. — А что стать с той кукла? Ты её тоже… Убить, как и первый, или что?       — Кукла? — на автомате переспросила Даша. Нет, она прекрасно поняла, о чём спрашивает эстонка, только…       Мэри ведь не может этого знать! Никак! Страх мигом окутал с головы до ног. Не тогда, когда позволила любопытной девчонке копаться в голове, как у себя дома… А вот сейчас, когда она вдруг спросила о той треклятой куколке, так дьявольски похожей на…