Second chances - Вторые шансы

После того, как Патрик Джейн выключил свет и вышел из ванной, он услышал жалобный плач Лили из спальни Терезы. Его разум накрыло волной паники, и он вбежал в комнату, одетый лишь в пару боксеров, так как поход вниз за чистой одеждой был прерван детским криком. — Что случилось? — запыхался Джейн, глядя на Терезу, которая прищурилась от яркого света из коридора. — У соседской машины опять сработала сигнализация, — раздраженно вздохнула Тереза. — Лили проснулась в странном месте с незнакомыми людьми, разумеется, она в ужасе от происходящего. Лисбон самой хотелось плакать от бессилия, потому что ничего, что она опробовала — качала малышку на руках, пела, поглаживала по спинке — казалось, не успокаивало усталого ребенка, который пытался сбежать из спальни в поисках своих родителей. Лили кинулась к Джейну, стоявшему в дверном проеме, думая, что это ее папа, что, разумеется, вызвало новую порцию слез. — О, Лили… — Джейн проворковал мягким, успокаивающим голосом, скользнув на пустую сторону кровати, поглаживая малыша медленными движениями. — Ты в безопасности… ты счастлива… ты хочешь спать… Лили снова всхлипнула, пытаясь вырваться из рук дяди. — Джейн, ты же не пытаешься загипнотизировать ребенка? — Спросила Лисбон в ужасе, но, в прочем, не сильно удивившись. — Это не работает, — рассеянно ответил Джейн, не замечая красноречивый взгляд Лисбон. — Она сопротивляется, — со вздохом согласился он. — Джейн! — прошипела Лисбон. Патрик перебирал в уме все трюки, которые они с Анжелой использовали, чтобы уложить Шарлотту. Приняв решение и отогнав мысли о вине, он скользнул ногами на пол. — Джейн, куда ты собрался? Только посмей оста… — Лисбон запаниковала от мысли о том, что ей придется снова успокаивать рыдающего малыша. — Я скоро вернусь, Тереза, — перебил он ее. Патрик направился в ванную комнату, и Тереза услышала, что он там роется в коробке с туалетными принадлежностями, привезенной из дома Раскинов. Услышав его шаги назад в спальню, Тереза Лисбон вздохнула, безрезультатно пытаясь успокоить горюющую малышку, которая, по-видимому, не хотела иметь ничего общего с новыми родителями. Запах леса и пряностей предшествовали появлению кудрявого консультанта в дверях спальни Лисбон. Этот аромат напомнил Лисбон об одном своем друге, хотя этот запах больше напоминал лес, в отличие от классического джейновского одеколона с нотами морской соли. Лисбон внезапно осознала, что слишком много знает о том, как обычно пахнет Патрик Джейн, но из мыслей ее вырвали неутихающие всхлипы малышки. Золотые кудри Патрика Джейна сверкнули в лунном свете, проникающем в спальню, когда он вернулся. Он нес какой-то предмет, предположительно извлеченный из той коробки. — Джейн, что мы будем делать? — Тереза начинала уставать, — ничего, кажется, не помогает, — простонала она отчаянно. — Снимай майку, — заявил Джейн, как ни в чем не бывало. — Прошу прощения? — Тереза недоуменно уставилась на него. — Лисбон, я знаю, что ты носишь бюстгальтер под ней… — лицо Джейна смягчилось, когда он глянул на племянницу, прижавшуюся щекой к груди Лисбон. Когда Патрик подошел ближе, Лисбон обратила внимание на его обнаженную, загорелую, хорошо сформированную грудь, покрытую светлыми волосами. Как, черт возьми, он умудряется так выглядеть, большую часть времени проводя на диване? Она смирилась со своей участью, стянув бывшую майку своего брата с себя. Джейн был прав — Лисбон была в мягком хлопковом бюстгальтере, который она надела после душа в попытке сохранять приличие. Она бросила майку на пол, выжидательно уставившись на Джейна, ожидая, пока тот поделится секретом. Джейн не удержался и расплылся в широченной улыбке, снова залезая на кровать. — Вообще ни разу не смешно, — огрызнулась Лисбон на эту улыбку чеширского кота. — Теперь, Лисбон, ты и правда думаешь, что я пытаюсь соблазнить тебя, находясь с Лили в одной кровати? Тереза просто не могла задуматься, а было бы это реальным, если бы ребенок не был в их постели. Лицо Джейна сжалось от болезненного сочувствия, когда крики Лили из-за отсутствующего папы стали сильнее. Тереза попыталась прижать ее к себе, но Лили только отвернулась в другую сторону, и тогда Лисбон начала задумываться, как лучше ей спрятать тело своего консультанта, потому что толку от него не было никакого. Она услышала щелканье металла о стекло и почувствовала богатый тяжелый запах, расплывшийся по воздуху. — Ты мне доверяешь? — спросил Патрик, держа левый указательный палец напротив открытой бутылки. — Да, — кивнула Лисбон, уставившись на него большими зелеными глазами. — Малыши любят голую кожу… тепло… сердцебиение… так они чувствуют себя уютно и в безопасности, — объяснил Патрик, наклонив бутылку, чтобы нанести одеколон на палец, — один из основных способов, которым ребенок признает своих родителей, — это запах. Тереза вздохнула, когда она почувствовала, как палец Патрика Джейна гладит гладкую кожу чуть выше чашечки ее изумрудного бюстгальтера. Он понимал, что руки Терезы были заняты малышкой, и запах должен быть нанесен чуть выше уровня лица Лили — не слишком уверенное оправдание того, что он сейчас делает, но хоть какое-то. Его обычно устойчивые и уверенные руки слегка дрожали, пока Патрик наносил пальцем одеколон по нежной сливочной коже, и дыхание перехватило от столь интимного контакта. Он проделал то же самое на другой груди, пока одеколон не закончился, но как ему не хотелось прерывать этот контакт… Забыв как дышать, Джейн осторожно убрал руку от груди Лисбон, напомнив о необходимости закрутить колпачок на бутылку. — Приятный запах… пахнет дорого, — выдохнула Лисбон, когда запах, который Джейн нанес на нее, достиг ее обоняния. Она надеялась, что Джейн не заметит, как на нее воздействовало его прикосновение. Но когда Джейн чего-то не замечал? Джейн была благодарен, что Лисбон доверяла его методам и не задавала лишних вопросов, что само по себе было немного тревожным. — Creed Indiana… Дэнни каждое Рождество покупал Лоре новый флакон… — вспоминал Джейн. — Я думаю, что тебе бы подошел этот запах, — нежно улыбнулся он. — Мне нравится, — мягко согласилась Лисбон, заметив, что крики Лили сменились всхлипами, а затем перешли на судорожные вздохи.  — Твоя жена и Лора, они ходили перед каждым Рождеством по магазинам вместе, не так ли? Им понравился один и тот же одеколон, но… Джейн улыбнулся ее проницательности — он не мог винить Лисбон за то, что она использовала его же методы. — Энни не хотела, чтобы ее брат и я пахли одинаково, — закончил мысль Джейн. — Ты права — это одна марка, но запахи немного различаются. Очень хорошо, Лисбон, — улыбнулся Джейн довольной улыбкой. — И с тех пор ты носишь этот аромат, — закончила Лисбон, вернувшись из воспоминаний. — До сегодняшнего вечера, — откликнулся Джейн, глянув на Терезу в тусклом свете. Их внимание было внезапно привлечено зевающей Лили, маленький розовый ротик сложился в букву О. Тереза и Патрик лежали довольно близко лицом друг к другу, поглаживая малыша, когда усталость наконец-то одолела Лили, и она прижалась щекой к теплу груди Терезы, убаюканная ее устойчивым сердцебиением, чем снова доказала теорию своего дяди Патрика. Ее маленькая рука обняла Терезу, а крошечный ротик начал посасывать нижнюю губку. Глаза Терезы наполнились слезами, когда Лили прижалась к ней, но когда рука Патрика Джейна скользнула по ее бедру, притянув Лисбон с малышкой поближе, ее сердце, которое так долго оставалось одиноким, грозило вырваться из ее груди. Хотя Патрик Джейн часто представлял себе, каково это — держать Терезу Лисбон в своих руках, то он и подумать не мог, что между ними будет лежать спящий малыш, мягкое сопение исходило из маленьких, приоткрытых губ. Лисбон мягко погладила голову Лили, и малышка еще ближе прижалась к ней во сне, и затемненная комната скрыла ее румянец, когда ее пальцы задели обнаженную грудь своего неуправляемого консультанта. Джейн немого ослабил свое объятие, его пальцы скользили по изгибу бедра Лисбон. Ему пришлось сдержать смех, когда крошечная стопа впечаталась ему в живот, напоминая дяде Патрику, зачем он тут вообще находился. События прошедшего дня и два теплых, прижавшихся к ней тела, сморили Терезу Лисбон в сон. Последнее, что она помнила, прежде чем уснуть, это голос Патрика Джейна и его голос… — Спокойной ночи, мои сладкие девочки, — прошептал он, целуя сначала светлые, а потом темные кудряшки…