contrast

      – Чимин, какого хера? – недовольный голос Мина разрезает комнатный сумрак. После сна в горле неприятная сухость и хочется влить в себя не меньше литра жидкости. Он плотнее укутывается в одеяло, пахнущее кондиционером, и думает о том, как провалится снова в сон ,потому что он опять не спал несколько суток и сейчас его организм вообще не в состоянии функционировать.       –Хён! Я так рад, так рад! – чиминовы слова на другом конце звучат слишком громко и Юнги думает, что оглохнет после этого разговора, но прерывать возбужденного и, видимо, счастливого собеседника у него сил нет.       – Со мной связались из театра и сказали, что хотят видеть меня в составе их труппы, представляешь? Я буду танцевать на большой сцене вместе с крутыми артистами, путешествовать по миру и покорять людские сердца. Здорово, правда?       На короткое мгновение все затихает: Юнги вяло переваривает услышанное, а Чимин ждёт реакции от своего хёна (потому, что, будем честными, одобрение и похвала от старшего для Пака важнее всего).       – Я рад за тебя, Чимин, – в горле все также сухо, он лежит всё также, придавив телефон к подушке, а одеяло все также плотно обмотано вокруг его тела и говорит он на автомате, не до конца осознавая полученную информацию. – Ты отлично поработал.       – Юнги-хён, – голос Чимина вздрагивает на произнесенном имени и ему приходится прочистить горло. – Я... благодарен тебе за музыку. Спасибо.       Гудки.       Чимин сбрасывает звонок прежде, чем Юнги может хоть как-то отреагировать, потому, что это не те слова, которые он хотел сказать.       Под его ногами крутится мурлычущий Бэл, на кровати лежит наполовину собранный чемодан, в коридоре его ждут несколько сумок, а он стоит посреди комнаты немного опустошенный и готовый отказаться от своей мечты, потому что внезапно вся уверенность в нём испаряется до остатка и Чимин чувствует себя маленьким ребенком, готовым позорно разреветься от укола.       В самое сердце.       Чимин и сам не понимает почему так чувствует себя, ведь он наполовину достиг своей цели и он тоже считает, что хорошо поработал. Но в груди всё сжимается. Только произнеся это вслух, он понял, что его ждёт. Расставание с друзьями, с семьей (с которой он и так виделся редко), с Бэлом, с городом. С хёном... С хёном, который со своей мрачностью и недовольством сумел стать за несколько месяцев знакомства одним из самых близких людей для Чимина. Больше, чем старшим товарищем, больше, чем просто другом.       Чимин окидывает взглядом комнату, пытаясь понять себя и свои чувства, но натыкается на пустые полки, навевающие еще больше грусти, и коробки с собранными вещами, за которыми через несколько дней заедут родители, чтобы вернуть их в родной дом. В солнечных лучах мягко кружатся пылинки, танцуя какую-то свою историю. Они совсем крошечные, но в прозрачном свете они выглядит, как нечто способное перевернуть привычный ход событий только одним своим пируэтом.       И Чимин решается.